ИНДИВИДУАЦИЯ: ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Трудно понять, к кому обращается Юнг, когда говорит об индивидуации. Он сравнивает индивидуацию с драйвами, например, такими, как половое влечение или голод, и постулирует наличие в человеке инстинкта психологического роста, подобно обычному физическому взрослению. Поэтому индивиду ация — это естественная тенденция. В то же время он говорит, что прежде чем рассматривать индивидуацию как цель, "следует вначале достичь необходимого минимума адаптации к коллективным нормам" (CW 6, para. 760). Это могло бы означать, что индивидуация существует только для тех, у кого "сильное эго", хорошая социальная адаптация и тех, кто функционирует гени-тально. Это предполагает, что индивидуация предназначена для элиты, и Юнг может оправдать это своей идеей о том, что природа, в конце концов, аристократична (CW 7, para. 198, CW 17, paras. 343, 345).
Юнг говорит о людях, у которых есть "призвание" к индивидуации (CW 17, para. 300): "Только тот, кто может сознательно прислушаться к силе внутреннего голоса, становиться личностью" (там же, para. 30 . Но далее он говорит, что главная задача состоит в переводе признания в индивидуальную реальность человека (тем самым, кстати, придавая ценность той роли, которую играет эго при индивидуации).
Но использование слова "призвание" и многих других понятий, приравнивающих индивидуацию к религиозной или духовной позиции, может привести к пониманию индивидуации как мистического зова, а не психологических необходимости и процесса. Индивидуация действительно предполагает принятие того, что лежит за пределами человека, того, что просто неизвестно, но ощущается. В этом смысле, индивидуация — это духовный зов, но как реализация полноты личности — это психологическое явление/Поиск или прорыв к индвидуации захватывает многих, и Грааль иногда бывает символом процесса, а не цели.
Наконец, необходимо рассмотреть идею Юнга о том, что индивидуация — это процесс, относящийся исключительно или в большей степени ко второй половине жизни. Представители Школы Развития полагают, что индивидуация происходит в течении всей жизни, и все ее важные черты можно найти у детей. Это привело к проведению различия между "собственно" индивидуацией во второй половине жизни и индивидуацией в детстве, а затем на протяжении всей жизни. Из-за упомянутого мною ранее противоречия, состоящего в том, что индивидуацию считают одновременно чем-то естественным и чем-то для избранных, нам нужна трехчастная классификация: (а) индивидуация как естественный процесс, происходящий в течении всей жизни; (б) индивидуация как естественный процесс, происходящий во второй половине жизни; обе эти стороны отличаются от (в) индивидуации, над которой работают и которую делают сознательной посредством анализа. Можно только сожалеть, что последняя идея об индивидуации (индивидуация в анализе) преобладает в бытовом понимании аналитической психологии как нечто, предполагающее алхимический, религиозный, мистический и другие виды символизма. И есть еще одна немаловажная проблема: несмотря на то, что все посгьюнгианцы говорят о процессах индивидуации, понятие индивидуируемый, предполагающее состояние, все же до сих пор используется.
Если индивидуация означает становление того человека, которым вы являетесь или каким вам было уготовлено стать, она вполне может предполагать всякого рода болезни и личные раны, которые происходят в результате случайного расположения архетипических факторов и/или несчастных случаев в окружении, как считал Гуггенбюль-Крайг (1980). Следует ли думать, что сирота не может индивидуировать? А паралитик? А извращенец? Точно так же, как было подвергнуто сомнению понятие о том, что Самость не предполагает ничего, кроме интеграции, подобные возражения были сделаны и против слишком примитивного определения индивидуации.
Можно рассмотреть на этом фоне теорию Фордхама об индивидуации в детстве. Он берет в качестве точки отсчета замечание Юнга о том, что "индивидуация — это практически то же самое, что и развитие сознания из исходного состояния тождественности ... исходной недифференцированности между субъектом и объектом" (CW 6, para. 762). Такое развитие имеет место в младенчестве. Подобным же образом, дифференциация "коллективной, общей психологии" (CW 6, para. 757) может быть приравнена к отделению младенца от матери. Фордхам полагает, что эта дифференциация завершается к двум годам. После рождения деинтегрирует первичная самость, и затем ребенок делает шаги к достижению состояния тождественности с матерью (1976, с. 37); из этой тождественности ребенок развивает объектные отношения и индивидуирует в соответствии с определением Юнга. Конечно, никто полностью не отделяется от матери эмоционально; "непрерывность союза допускает плодотворное слияние с другими в последующей жизни" (там же, с. 3 . С точки зрения Фордхама состояние тождественности с матерью затем становится основой анимуса-анимы, персоны и "личности высшего порядка" (там же, с. 3 .
До двух лет младенец достигает достаточной степени владения телом, контроля анального и уретрального сфинктеров и ощущения границ своей кожи. Он также достигает прогресса в эмоциональной сфере, поскольку начинает беспокоиться за других и развивает рудиментарную совесть. И прежде всего, он пользуется символами при взаимодействии с переходными объектами или в других играх (там же, с. 21-2). Все важные элементы индивидуации имеются, и больше не требуется ничего, кроме обычного хорошего материнского отношения (там же, с. 40). Этот процесс уязвим и может пойти неправильно, но это можно в любой момент исправить. Такие противоположности, как хорошее и плохое, внутреннее и внешнее, примиряются, и достигается интеграция сознательного/бессознательного, совершенно отличная от исходного организмического интеграта при рождении.
Можно было бы сказать, что это просто описание взросления, а не индивидуации. У нас есть две возможности рассматривать это. Во-первых, можно сказать, что указанные черты — это особый аспект взросления, имеющий отношение к объединению разных направлений личности и к символическому переживанию. Взросление — это большой термин, индивидуация ~ отдельная часть. Во-вторых, можно приветствовать взросление как индивидуацию и далее подчеркнуть, что теперь у нас есть модель индивидуации как естественного процесса, который, будучи доступным для всех в младенчестве и детстве, потенциально достижим всеми во взрослом состоянии. Подчеркивая то, что это естественный процесс, Фордхам делает индивидуацию демократичной.
Вполне возможно, что Юнг не согласился бы с идеей Фордхама об индивидуации в детстве:
"снова и снова я отмечаю, что процесс индивидуации смешивается со становлением сознания эго и что эго вследствие этого смешивается с самостью, что естественным образом приводит к безнадежной концептуальной путанице" (CW 8, para. 432).
Здесь поставлена на карту концепция или установка Юнга о том, что такое индивидуация или чем она должна быть. Юнг так внимательно относился к особому символу самости и символическому переживанию, что иногда он терял свою исходную мысль о том, что индивидуация подобна инстинкту или драйву и, следовательно, естественна.
Снова Хиллман рассматривает ту же проблему с другой точки зрения, предполагая, что мы должны говорить скорее не об Индивидуации, а о множестве индивидуации, которые исходят от "наших внутренних множественных личностей. Поэтому человек не может установить норму даже для самого себя" (19756, с. 8 . Каждый из нас поклоняется многим Богам, и наши многочисленные нормы выражены во внутреннем пантеоне. Глобальные утверждения бессмыслены.
Индивидуация — это, с точки зрения Хиллмана, архетипи-ческая фантазия. В классическом определении это работа или продукт одного архетипа самости. Это не единственная возможность его понимания. Индивидуация сама по себе — это особый способ движения, который автоматически предполагает фантазии развития, прогресса и порядка. Предложение Хиллмана состоит в том, что происходит постоянное переплетение, предполагающее многочисленные модификации, которые производят архетипы по отношению друг к другу. Но не следует давать определения того, что есть индивидуация.