IV. Бессознательное рождение героя

     ³⁹ Даже тройная корона.

     ⁴⁰ В христианстве порядок наследования такой: Иоанн — Христос, Петр — папа.

     ⁴¹ Бессмертие Моисея доказано тем, что он в сцене Преображения поставлен на одну линию с Идией.

     ⁴² Ср. Фробениус: Das Zeitalter des Sonnengottes.

     ⁴³ Поэтому “сын” Божий имеет своим символом рыбу; в то же время грядущая мировая эра есть эра рыб.

     ⁴⁴ Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolism.

     ⁴⁵ Плева зародыша?

     ⁴⁶ Этрусский Тагес, “свежевыпаханный мальчик”, который выходит из только что проведенной на пашне борозды, тоже является наставником мудрости.

     В мифе о Литаолане у базутов (Фробениус, цит. произв. стр. 105) описывается, как чудовище проглотило всех людей, и осталась в живых одна только женщина, которая в хлеву (вместо пещеры; ср. низке этимологию этого мифа) разрешилась от бремени сыном, героем. Не успела она приготовить из соломы ложе для новорожденного, как он уже вырос и стал говорить “слова мудрости”. Что герой растет не по дням, а по часам, этот часто повторяющийся мотив как будто показывает, что рождение и кажущееся детство героя проходят так быстро потому именно, что рождение его, собственно говоря, означает возрождение: поэтому-то он затем так быстро свыкается со своей ролью героя. Ср.ниже.

     ⁴⁷ Борьба бога Рэ с ночной змеей.

     ⁴⁸ Ев. от Матфея, 3, 11.

     ⁴⁹ Das Gilgameschepos in der Weltliteratur, т. I, стр. 50.

     ⁵⁰ Отличие от жертвы Митры здесь, по-видимому, чрезвычайно характерно.

     Дадофоры представляют собою незначащих богов света, не имеющих доли в жертве. В жертве Христа нет вовсе животного. Эту роль играют там два преступника, претерпевающие ту же смерть. Сцена бесконечно более драматична. Внутреннее отвошение дадофоров к Митре, о чем мне придется говорить ниже, позволяет предполагать подобное же отношение между Христом и разбойниками. Сцена с Вараввой содержит в себе намек, что Христос, это — уходящий бог года, который был представлен преступником, тогда как бог наступающего года был отпущен на волю.

     ⁵¹ На одном памятнике, например, имеется следующее посвящение: D(eo) I(nvicto) M(ithrae) C(autopali) (Богу Непобежденному Митре Каутопату). Встречается также Deo Mithrae Caute или Deo Mithrae Cautopati в таком же чередовании, как и Deo Invicto Mithrae — или просто — Deo Invicto или даже только — Invicto. Случается также, что дадофоры снабжены атрибутами Митры — ножом и луком. Из этого можно заключить, что эти три фигуры представляют как бы три различных состояния одного и того же лица. Cumont: Text. et mon., стр. 208.

     ⁵² См. там же.

     ⁵³ “Увеличиваясь втрое, Ормузд удалился от солнца”. Цит. там же, стр. 209.

     ⁵⁴ Taurus и Scorpio — это знаки равноденствия для периода от 4300 до 2150 г. до Р. X. Эти давно потерявшие смысл знаки сохранились, следовательно, в силу консервативной привычки вплоть до послехристианской эпохи.

     ⁵⁵ В известных случаях речь идет здесь также о солнце и луне.

     ⁵⁶ Чтобы охарактеризовать индивидуальную душу и Вседушу, личный и сверхличный Атман, стих Упанишады употребляет следующее сравнение:

      “Два прекрасно-крылых, привязанных друга,

      Обнимают одно и то же дерево;

      Один из них ест сладкую ягоду,

      Другой смотрит, не едя, лишь вниз.

      К такому дереву дух, упавший вниз,

      В своем бессилии возносится печалью, охваченный безумием,

      Но когда он чтит и видит всемогущество другого

      И величие, от него убегает его печаль

      От кого гимны, жертвоприношения, обеты,

      Прошедшее, будущее, учения Вед происходят,

      Тот, как волшебник, сотворил этот мир,

      В котором другой запутан обманами”.

     Вариант (менее дословного, но достаточно точного и близкого к духу подлинника) перевода отрывка из Упанишад: