ЦАРЬ И ЦАРИЦА » 1 страница

410 На нашем первом рисунке не было показано таинство искусства или и conlunctio Soils et Lunae" как высшее единение враждующих противоположностей; но теперь оно, что и отвечает его важности, весьма подробно иллюстрируется целой серией рисунков. Царь и Царица - жених и невеста - приближаются друг к другу, чтобы быть помолвленными, либо вступить в брак. Элемент инцеста проявляет себя в отношении "брат-сестра" между Аполлоном и Дианой. Участники этой пары стоят, соответственно, на солнце и на луне, что указывает на их солнечную и лунную природы, в согласии с астрологическим предположением о значении местонахождения солнца для мужчины и луны - для женщины. Это - их первая встреча, еще с соблюдением дистанции, как можно заключить по придворным одеяниям. Оба протягивают друг другу левые руки, что вряд ли может быть непреднамеренным, ибо противоречит обычаям. Данный жест указывает на тщательно охраняемый секрет, "путь левой руки", как индийские тантристы называют свое поклонение Шиве и Шакти. Левая сторона - сторона тьмы и бессознательного; она неловка и не предвещает добра. К тому же, это – сторона сердца, из которого исходит не только любовь: с ним связаны все злые помыслы, все моральные противоречия человеческой природы, самым явственным образом выражающие себя в нашей эмоциональной жизни. Следовательно, соприкосновение левых рук можно считать показателем аффективной природы отношения, его сомнительного характера, поскольку оно представляет собой смесь небесной и земной любви, усложненную еще и_подразумеваемым намеком на инцест. В такой деликатной, но по-человечески вполне понятной ситуации поразительно выглядит компенсаторный жест правых рук. Руки эти держат нечто составленное из пяти (4+1) Рис. 2 цветков. На каждой из ветвей, зажатых в руках, по два цветка; эта четверка, в свою очередь, соотносится с четырьмя элементами, два из которых - огонь и воздух - активны, а еще два - вода и земля - пассивны; первые приписываются мужчине, вторые - женщине. Пятый цветок спускается сверху и, предположительно, представляет qiunta essentia; его приносит голубь Святого Духа - аналог голубя Ноя, несущего в клюве оливковую ветвь примирения. Птица слетает вниз со звезды квинтэссенции (ср. рис.2). В соответствующем библейском контексте (Бытие, 8, 11) "свежий масличный лист во рту" у голубя означает для Ноя, что "вода сошла с земли"; оливковая ветвь является символом мира не в библейской, а в античной мифологии 411 Настоящий секрет заключен в соединении правых рук, ибо, как показывает рисунок, оно опосредовано дар святого духа, царственным искусством. "Зловещее" соприкосновение левых рук начинает здесь ассоциироваться с реализуемым свыше единством кватернионов (мужской и женской манифестаций четырех элементов) в форме огдоады - восьмерки, состоящей из пяти цветков и трех ветвей. Мужские числа, присутствующие здесь, указывают на действие, решительность, целенаправленность, движение. Пятый цветок отличается от четырех других тем, что его приносит голубь. Три ветви соответствуют излиянию Меркурия triplex nomine, или трем трубам фонтана. Таким образом здесь еще раз вкратце пересказывается opus - то есть его глубинное значение, показывавшееся на первом рисунке. Многозначительно, что текст, сопровождающий рис.2, начинается следующими словами: "Запомни хорошо: ничто в искусстве нашего мастерства не скрыто Философами, за исключением таинства искусства, каковое надлежит не раскрывать никому; если же случится противное, то виновник будет проклят, и падет на него Божий гнев, и он умрет от апоплексического удара. А посему, все ошибки в искусстве происходят оттого, что не берется подобающее вещество1; по каковой причине всегда используйте достойную Природу, ибо от нее, через нее и в ней рождается наше искусство, и никак иначе; поэтому наше мастерство есть дело Природы, а не делателя"2. 412 Если воспринимать всерьез угрозу божественной кары за разглашение тайны, то в основе этого может крыться в нечто, что считается опасным для спасения души, то есть составляет подлинный "душевный риск". Причинный союз "посему", с которого начинается следующее предложение, может относиться лишь к секрету, не подлежащему разглашению; но поскольку prima materia в результате остается неизвестной, все, кто не знает секрета, совершают ошибки, происходящие из-за того, что, как было сказано, они вместо чистой Природы выбирают нечто произвольное и искусственное. Подчеркивание venerabi-lis natura2 дает нам кое-какое представление о той страсти к исследованиям, которая в конце концов породила естественные науки, но часто оказывалась враждебной по отношению к вере. Унаследованное от прошлого поклонение природе стояло в более или менее тайной оппозиции к Церкви и уводило ум и сердце в направлении "пути левой руки". Что за ощущения вызвало у Петрарки восхождение на Мон Ванту! Св. Августин предупреждал в "Исповеди" (Х,8): "И люди идут дивиться горным высотам, морским волнам, речным просторам, океану, объемлющему землю, круговращению звезд, - а себя самих оставляют в стороне!" 413 Исключительный акцент на природе в качестве единственного основания искусства находится в вопиющем противоречии с регулярно повторяющимися утверждениями о том, что искусство есть donum Spiritus Sancti, таинство мудрости бога и так далее, откуда мы должны были бы заключить, что алхимики были непоколебимо ортодоксальными в своих верованиях. Как правило, я и не считаю нужным в этом сомневаться. Напротив, их вера в просветление посредством Святого Духа представляется психологической необходимостью ввиду зловещей тьмы секретов природы. 414 И если текст, где столь настойчиво отстаивается чистая природа, поясняется или иллюстрируется таким изображением, как рис.2, нам следует предположить, что отношения между царем и царицей расценивались как что-то вполне естественное. Размышления и спекуляции по поводу coniunctio были неизбежны и не могли не затрагивать эротические фантазии - хотя бы в силу того, что производимые символические рисунки вырастают из соответствующих бессознательных содержаний, наполовину духовных, наполовину сексуальных, и призваны напоминать нам о сумеречной религии, ибо лишь из тьмы, где все неразличимо, может родиться свет. Такой урок преподают нам природа и естественные науки; но дух верит в lumen de lumine - "свет, рожденный из света"4. Так или иначе, делатель оказался втянутым в игру бессознательных проекций, и вынужден теперь в страхе и содрогании пережить то таинственное, что с ним происходит. Даже насмешник и богохульник Агриппа Неттесгеймский проявляет примечательную сдержанность в своей критике "алкумистики"5. Довольно многое сказав по поводу этого сомнительного искусства, он затем добавляет6: "Permulta adhuc de hoc arte (mihi tamen non ad modum inimica) dicere possem, nisi iuratum esset (quod facere solent, qui myste-riis initiantur) de silentio" (Я мог бы сказать еще много об этом искусстве - которое мне не так уж неприятно - если бы не клятва молчания, по обыкновению даваемая посвященными в мистерии)7. Такое смягчение критики, очень нетипичное для Агриппы, заставляет думать, что он занял оборонительную позицию: каким-то образом царственное искусство произвело на него впечатление. 415 Нет необходимости считать секрет искусства чем-то чересчур одиозным. Природа ничего не знает о моральной нечистоплотности, а ее истины и в самом деле весьма небезобидны. Нам надо лишь не забывать о том факте, что желаемое coniunctio не представляло собой законный союз, но всегда (можно сказать, почти "в принципе") было инцестом. Сопутствующий этому комплексу страх - "боязнь инцеста" - достаточно типичен; он подчеркивался уже Фрейдом. Такая боязнь усугубляется страхом перед принуждающей силой, исходящей от большинства бессознательных содержаний. 416 Соприкосновение левых рук и скрещение правых рук – под розой создает удивительно конкретный, но при это тонкий намек на деликатность ситуации, в которую "достойная природа" ставит адепта. Хотя движение розенкрейцеров не прослеживается вглубь веков далее, чем Слово и исповедание братства. Андрее (начало XVII в.)8, тем не менее в этом странном букете из трех цветущих веток мы видим "розовый крест", очевидно, появившийся еще до 1550 г.; но не менее очевидно и то, что он не претендует на статус подлинного rosicrux9. Как уже говорилось, его трехчастная структура напоминает о Фонтане Меркурия, одновременно указывая и на тот важный факт, что "розу" создают три живых существа: царь, царица, а между ними - голубь Святого Духа. Меркурий triplex nomine таким образом превращается в три фигуры, и о нем теперь можно говорить не как о металле или минерале, но лишь как о "духе". Он и в этой форме имеет три природы - мужскую, женскую и божественную. Конечно, то, что он совпадает со Святым Духом как третьей ипостасью Троицы, не имеет никакого догматического основания, однако "достойная природа", очевидно, позволяла алхимику наделять Святого Духа самым что ни на есть неортодоксальным, определенно земным напарником, точнее -дополнять его тем божественным духом, который заключен во всех тварях с самого дня Творения. Этот "нижний" дух - Первоначальный Человек, иранский по происхождению, гермафродит по природе, заточенный в Физис10. Это сферический, то есть совершенный человек, появляющийся в начале и в конце времен, выступающий началом и концом человека как такового. Это - целостность человека, находящаяся по ту сторону разделения полов и достижимая лишь путем воссоединения мужского и женского. Открытие такого высшего значения разрешает проблемы, создаваемые " зловещим" соприкосновением, и рождает из хаотической тьмы свет превосходящий всякий иной свет 417 Если бы мне не было известно на основании обширнейшего опыта, что развитие в подобном направлении случается и у современных людей, которых трудно заподозрить в каком-либо знакомстве с гностической доктриной Антропоса, я склонился бы к мысли, что алхимики поддерживали некую тайную традицию, -хотя свидетельства в пользу этого (намеки, содержащиеся в сочинениях Зосимы из Панополиса) настолько скудны, что Уэйт, относительно хорошо знающий средневековую алхимию, сомневается, существовала ли вообще тайная традиция11.