СОЗНАНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ

Каждый психотерапевт постоянно сталкивается с одним вопросом, который затрагивает сами устои его работы: "На основании чего вы ожидаете получить от сознания лечебный эффект? Мы очень хорошо знаем наши проблемы, гораздо лучше, чем вы. Но как же тогда самопознание может излечить наши раны?"
Для нас, психотерапевтов, этот вопрос важен в такой же мере, как и для пациентов. Не напоминает ли это старую сократову задачу: "Можно ли обучить добродетели?" переодетую в современную одежду и звучащую: "Можно ли обучить здоровью?" В общем-то, было бы очень удобно скрыться за ответом типа: "Подождите и увидите. Опыт покажет вам, что знание, в действительности, принесет исцеление". Слишком просто, потому что мы, с одной стороны, должны давать себе полный отчет о том процессе, который мы предлагаем в качестве средства лечения - о процессе, превращения в сознательное: то есть процессе достижения самопознания; а с другой стороны, для некоторых людей очень существенно иметь понятие о том, что происходит или вот-вот произойдет с ними. Ведь когда вы обращаетесь к врачу по поводу болей в животе или гриппа, вы же не вступаете с ним в рассуждения о причинах принятия этой или той формы лечения. Вы просто в той или иной степени слепо доверяете его умению и опыту. При соматических заболеваниях все, что остается делать пациентам - это более-менее переносить страдания и следовать до самого конца указаниям врача. Но в том-то и состоит фундаментальное отличие этого вида лечения от психотерапевтического анализа, что при психотерапевтическом лечении все зависит от добровольного желания пациента сотрудничать с врачом наиболее полным образом. Без такого личного усилия со стороны пациента все устремления психотерапевта обречены на провал. Анализ предъявляет такие большие требования относительно добровольного сотрудничества со стороны совокупной личности пациента, что во многих случаях этот метод является единственно возможным, а сам пациент только тогда выработает необходимую форму сотрудничества, когда полностью поймет фундаментальные принципы, лежащие в основе этой формы лечения, его окончательных целей. Вот почему мы, психотерапевты, должны хотя бы попытаться найти ответ на этот вопрос: "Как сознание может лечить?"
Мне бы хотелось, чтобы с самого начала было всем ясно, что мои попытки дать ответ на этот вопрос будут носить, из-за самой природы предмета, теоретический и даже философский характер. Я, надо сказать, не собираюсь нагромождать массу примеров из своей практики, чтобы потом сказать: "Вот, теперь вы видите, каким образом знание (или сознание) лечит на самом деле". Я возьму за основу лишь один важный, значительный пример и попытаюсь прояснить суть фундаментальной концепции. Этот случай поможет сделать понятными практические результаты аналитического лечения. Я надеюсь, что мне удастся сделать ясной практическую важность моих теоретических изысков.
В качестве иллюстрации я решил избрать два сна, которые приснились сорокалетней женщине, уже довольно долго находящейся в процессе анализа. Она обратилась ко мне по поводу депрессии и чувства общей тревоги. Вот ее первый сон:
"Тихое лесное озеро. На прибрежном лугу пасется черная лошадь. Через какое-то время она забеспокоилась, задвигала ушами и показалось, что она поджидает своего хозяина. Чтобы напиться воды, лошадь подошла к озеру. В воде отразился не образ лошади, а образ всадника, то есть человека в позиции сидящего верхом, но без самой лошади. Это был красивый мужчина в лиловом плаще. Лошадь вошла в воду, чтобы добраться до всадника, но его образ отступал от нее. Лошадь постояла в нерешительности, а затем зашагала прочь".
Мне пришлось бы истратить много времени, чтобы объяснить весь внутренний смысл и странности этого сна, и поэтому я ограничусь лишь наиболее значительными деталями. Первой поразительной деталью является то, что лошадь вроде бы ищет своего хозяина. Символ лошади постоянно присутствует в мифах и фольклоре. Это архетип, то есть фигура, образ, эманируемый из уровня коллективного бессознательного. Лошадь как животное выражает внечеловеческую (субчеловеческую) психе дочеловоческую, биологическую сферу, или, если использовать психологическую терминологию, бессознательное. Вот почему в фольклоре лошадь часто предстает ясновидящей и яснослышащей, а иногда она даже и говорит. Лошадь не только возит на себе всадника, но и продвигает его вперед, общается с ним и тем самым является символом транспортирующей силы, обладающей огромной динамикой. "Лошадь - динамическая сила и средство передвижения; она несет человека как волны инстинкта. Она подвержена панике подобно всем инстинктивным существам, которым недостает высшего сознания". (Jung, Modern Man in Search of a Soul, p.29. См. также Jung, Psychology) Вотан на Слейпнире, или рассмотренные под другим углом зрения, гибридные существа - кентавры - вот два примера из бесчисленного их количества, отражающих отведенную лошади в мифологии и фольклоре роль. Лошадь - биологическое либидо, природная энергия или, в самом широком смысле слова, бессознательная инстинктивная сфера. Черный цвет подчеркивает ее хтоническую земную сущность или, используя термин китайской философии, "Инь" = аспект.
Для того, чтобы стать продуктивной в человеческом и духовном смысле, эта примитивная энергия, бессознательное, требует сознательного направления. Это сознательное лидерство естественно выражается образом всадника. Вот почему во сне лошадь ищет своего хозяина. Но очень важно то, что всадник предстает как отражение самой лошади. Это указывает на по-настоящему магические взаимоотношения между лошадью и всадником. Они представляют фундаментальный союз, но, тем не менее, они разделены.
Лесное озеро - архетипная ситуация, которая также отражена в мифах и фольклоре: оно - место таинств в священной роще, где происходят великие трансформации, оно -фонтан юности, место перерождения, крещения, место инициации, оно представляет собой преисполненное магической мощью бессознательное. В этом силовом поле магии лошадь предстает трансформированной в своего хозяина, выражая в одно и то же время свое собственное отражение и завершение перехода на высший уровень. Во сне наездник появляется уже в готовой для верховой езды позиции, то есть принадлежащим лошади и связанным с ней самым тесным из возможных образов. Горделивое поведение всадника, его пурпурная королевская мантия указывают на возвышенный и доминирующий характер его положения. Но совершенно ясно, что лошадь еще не в состоянии дотянуться до своего хозяина.
Чтобы по-настоящему понять этот сон, мы обязаны помнить, что он приснился женщине. Это придает фигуре всадника - мужскому образу - особое значение. Всадник - типичный образ "анимус". Для женщины символ мужчины -анимус - означает дух в самом широком смысле этого слова, он выражает собой принцип Логоса, а поскольку в мужской психологии женщина - анима, то она представляет собой принцип Эроса. (См. Jung: "Woman in Europe", Contributions to Analitycal Psychology, CW v. 10, p.113.)
Поэтому сон показывает женщине, что чисто интеллектуальная, хтоническая сторона, бессознательное, должно управляться принципом духа. Бессознательное, как "объективная психе", должно быть уяснено и вестись субъективным эго-сознанием. Всадник, как выражение духовного принципа, все еще спрятан в магических водах озера; он всего лишь нематериализированное отражение, то есть нереализованная идея, она должна сначала родиться из глубоких вод бессознательного, переполненного жизнью. Но сейчас лошадь не может коснуться всадника и чем ближе она подходит, тем дальше отступает образ ее хозяина. Неизвестная сила мешает этим двум компонентам, которые являются, в конце концов, неотъемлемым единством с момента встречи.
Этот сон исходит из глубочайших слоев бессознательного. Бессознательное психе подготовлено еще недостаточно, и следовательно, представленный единством всадника и лошади, высший уровень сознания пока еще недостижим: уж слишком сильна разделяющая их неведомая сила. Эта сила сначала должна лишиться своего вредного влияния, то есть она должна понять, для чего на самом деле она существует еще до того, как произойдет великое воссоединение и достигается окончательная, предначертанная целостность. Практическую терапевтическую проблему представляет природа этого скрытого явления, делающего невозможным этот союз. А чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо изучить сон, последовавший непосредственно за ним. Второй сон был таким:
"Я находилась в большой, прекрасной передней, построенной в классическом стиле. Между двумя колоннами было очень много свободного пространства, но разобрать, что там было, невозможно из-за полностью загораживающих обзор висящих ковров. Пространство между двумя средними колоннами было заполнено прекрасной мягкой сине-серой кожей кенгуру. Я знала, что именно из этого места между двумя столпами вытекают источники Нила своим мощным потоком. Я испытала сильное желание увидеть это излияние. Я попыталась оттянуть кожу, но это было невозможно - слишком прочно она была прикреплена. Только своим внутренним взором я смогла увидеть как текут воды".
Очевидно, что центральный символ сна - кожа кенгуру, преграждающая путь источникам Нила. Нашей непроизвольной реакций является ощущение того, что Нил должен свободно течь из своих источников. Это же чувство нашло выражение в словах и поступках сновидящей. Несмотря на свою прелесть, совершенно ясно, что кожа играет отрицательную роль, так как блокирует источники Нила. Что же касается символического значения самого Нила, то его плодородная мощь уже вошла в поговорку.
Даже без знания каких бы то ни было ассоциаций пациентки, мы в состоянии интерпретировать этот сон как указание на такое состояние человека, в котором его предохраняет от использования в полной мере его жизненных, активных, творческих сил что-то весьма ценное и прекрасное само по себе, но в данной связи оказывающее подавляющий эффект. Когда мы узнаем обстоятельства и ассоциации сновидящей, то это главное впечатление еще более усилится и подтвердится.