О силе искренности.
Я выросла в деструктивной семье. Наркомания и инвалидность отца, бытовое пьянство матери ... Детские приемники, подвал, вши, суд по лишению родительских прав, интернат для ослабленных здоровьем детей, побеги домой оттуда, двойные семейные послания, критиканство под видом воспитания, ночные кошмары, подзатыльники и унижения...
Помню, мне 3 года, мы с мамой идем через огромный переход по улице Горького (подземных тогда не было), мимо нас с шумом шныряют машины, мама идет нетвердым шагом, одной рукой она держит меня за руку, а в другой у нее большой арбуз. И вот арбуз с грохотом шмякается о проезжую часть, обнажая спелую красную мякоть. Нам уже никогда его не съесть, этот прекрасный, спелый, сочный арбуз... Мысли в моей детской голове: * Мы ведь можем умереть, нас может сбить машина, как мама этого не понимает*. Была тревога, как мы вообще сможем миновать этот опасный переход.
И все же это была семья, в ней было и хорошее. Мы были хорошо одеты, сыты. Мы переехали жить в просторную трехкомнатную квартиру на семью из 4 человек. Было много школьных друзей и детских развлечений. Но дома нельзя было быть собой, нужно было быть послушным роботом, соответствовать ожиданиям, угадывать реакции, а лучше было слиться со стеной и стать совсем незаметной, поэтому мой выбор был спрятаться в книги, сидеть тихо, читать много и никому не мешать. Моя сестра всегда удивлялась, почему я никогда не просила прощения, когда меня ставили в угол, и, хотя я этого уже не помню, но предположу, что не просила прощения, поскольку не считала себя виноватой. Никак не хотела перенимать родительскую травму вины, стыда и никчемности. Но методы *воспитания* возымели свое воздействие, и были мне благополучно привиты.
И вот я выросла и сбежала замуж.
Муж был очень интересен собой, типаж Александр Михайлов из фильма *Мужики*. Стройный, высокий, симпатичный, обаятельный, феноменальная память. Мы познакомились во время обеденного перерыва, когда наша актерская группа пошла в парк, девчонки перекусить, а мальчишки освежиться пивом. Наш осветитель привел его в нашу компанию. Он увидел меня и сказал, ты будешь моей женой. И я как-то сразу согласилась, сама не знаю, почему.
И вот мы женаты, почти 10 лет, правда последние три года мы находимся в состоянии развода. Все эти годы он работал примерно 3-4 месяца, если сложить вместе все его рабочие дни. Он оказался обаятельным алкоголиком, сыном алкоголика и братом алкоголика, короче, тоже из деструктивной семьи, совершенно не приспособленным к семейной жизни, впрочем, видимо, как и я. . Мы уже вместе не живем. И эта ситуация еще осложняется тем, что он взял большой кредит, причем даже не для себя, а для какого-то приятеля.. Живет он у разных друзей, а свою коммунальную комнату сдает. Ко мне приходят коллекторы с требованием вернуть долг, которого я в глаза не видела. А на днях пришла повестка из милиции по тому же поводу. Я боюсь, что меня заставят выплатить долг, я этого очень не хочу и не знаю, как мне выйти из этой ситуации.
Я знаю несколько случаев моих родственников , когда жен заставляли выплачивать кредит, взятый мужьями (даже бывшими) без ведома жен.
И все же мне пришлось пойти.Я пришла в отделение милиции предъявила повестку и прошла в кабинет к следователю (или как они там называются). Это был молодой здоровый мужчина лет тридцати или около того (тип Карлсон, только значительно больше и упитанней, вид суровее, а вместо моторчика за спиной и него был пистолет в кармане.).
Он взял повестку, мы обменялись парой фраз по поводу моего визита, он предложил присесть, вышел на несколько минут из кабинета, затем вернулся и ответил на звонок мобильного телефона. Не знаю, о чем там шла речь, но только я услышала отборный мат хозяина кабинета, его громогласные возгласы и наставления тому, кто был на другом конце трубки. Этот цирк продолжался минуты 3-4.
Насмотревшись советских фильмов с участием Жеглова и Шарапова, я мысленно в голове прикинула сценарий плохого и хорошего следователя
и решила не попадаться на эту уловку.
Надо сказать, что настроение и состояние мое и физическое и психологическое были прескверными. Руки слегка тряслись, еще добавляло нервов то, что я не отпросилась с работы, а ушла по-тихому, да и сама моя работа риэлтором на то время была, как бы это сказать, неофициальная, такая же, как и зарплата. Я боялась расспросов про мою работу и мой быт. И вообще я очень боялась этого визита, и этого человека, и этого разговора.
И решила, что на эти вопросы просто не буду говорить правды. Пока я так размышляла, он закончил разговор по телефону и приступил собственно к расспросу, как МЫ с мужем и на что взяли кредит и когда собираемся его отдавать. Тут мне в голову пришла спасительная мысль, что если я начну врать, то запутаюсь в собственном вранье . и лучше уж я буду говорить правду и будь, что будет.
А поскольку говорить правду этому человеку мне опять было страшно, я представила себе, что я в кабинете у психолога, и меня немного отпустило.
Мы долго беседовали о том, почему произошла такая ситуация, и как я доверилась неправильному мужчине.
И я рассказала ему, что мы с мужем не живем совместно около 3-х лет, развод я не оформляла по причине того, что не знаю, как ему сообщить, поскольку не имею представления о его месте обитания.
О кредите узнала в тот момент, когда ко мне первый раз пришли коллекторы. Один раз муж после этого звонил по телефону и признался, что да, кредит брал, но не для себя, а для какого-то соседа по очередной квартире. Еще я рассказала, что была сильно удивлена тому обстоятельству, что моему мужу выдали кредит, поскольку к тому времени это был совсем опустившийся человек и беглого взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это спившийся алкоголик, и если дать ему деньги, то непонятно, как он будет из возвращать. Но, как я понимаю, в то время банки этими вопросами не интересовались и рассчитывали именно на то, что они стрясут деньги с родственников.
Этот могучий Карлсон искренне удивлялся, как мы, женщины, умудряемся выходить замуж за таких м...ков, когда нормальных мужиков хоть пруд пруди. А я тогда еще не знала, что партнеры подбираются друг к другу по принципу комплиментарности, т.е. по подобию травмы, как ключик к замочку. И также искренне говорила ему о том, что полюбила. Поскольку уровень стресса от супружества с данным индивидом у меня зашкаливал, то и встречаться с ним, даже для развода мне не хотелось по причине невыразимых страданий. Я чувствовала себя виноватой за то, что не смогла помочь ему не спиться, не смогла спасти, вылечить, устроить на работу, и много прочей всякой вины, чего я должна была для него сделать, но не смогла...
Всю свою личную жизнь я выложила Карлсону, как на духу и стала ждать приговора.
В конце разговора бедный Карлсон покраснел, вспотел, слегка подрастерялся, закашлялся и сказал мне, что таких людей он еще не встречал, никогда не сочувствовал, как мне сейчас, посоветовал побыстрее найти мужа и поскорее развестись с ним, что я ему клятвенно пообещала, вручил мне повестку, пожал руку и мы простились почти друзьями.
С чувством внутреннего облегчения он проводил меня из кабинета и закрыл дверь.
Нелегко быть терапевтом, трудно даже для сильных парней.
В итоге кредит остался невозвратным, а с мужем все-таки я развелась.