Маятник Punko. Секретные психотехнологии.

Ну что, дорогие, я продолжаю хулиганить и фантазировать на тему особенностей человеческой психики. Предлагаю вам сегодня окунуться в фантазию о провокации активных изменений в жизни людей, компании, мира...

Как запускается процесс перемен? Можно ли при помощи технологий стимулировать творчество? Что такое полевой терроризм? и может ли одна идея изменить мир?

Поехали!

Подтаявший пыльный снег плюхнулся с козырька подъезда на макушку. Семен сморщился, резко задрал голову вверх. Ледяная жидкость скатилась по затылку за воротник.

“Доброе утро, твою мать”.

Возникло острое искушение отделаться от трудовых будней и вернуться домой досыпать. Семен с минуту стоял у подъезда, придумывая веские поводы никуда не идти, но, вздохнув, двинулся в сторону автомобиля. Не отвертеться. Прием отменять нельзя. Тем более сейчас — обычные сезонные неурядицы, а тут еще безумные события в мире, что ни день — теракты, митинги, перевороты… Все это не укрепляет психическое здоровье.

Семен вспомнил сегодняшние заголовки в новостной ленте: “Причина крушения Боинга над Ла-Маншем — самоубийство пилота”, “Серия взрывов в Дании”, “Пламя-897 — военное превосходство России”, “Покажем Кузькину мать?”

Психиатрам от работы уж точно отлынивать нельзя. Автомобиль приветливо тявкнул сигнализацией, и Семен воткнул свое тело в холодный салон. Пока машина грелась, включил радио. “Маяк” привычно бубнил какой-то очередной дискуссией:

“… ведь мы наблюдаем повсеместную эскалацию всех общественных процессов. Вы понимаете, за этими ужасными событиями мы не замечаем, какие грандиозные скачки сейчас происходят в науке. Одни открытия в области онкологии чего стоят. Это же колоссально! Если подумать…”

Семен сменил волну. Колонки зазвенели популярной музыкой.

“Вот так-то. Хотя бы этот час дороги обойтись без чего-либо колоссального, грандиозного и ужасающего…”

Дорога до клиники вполне могла бы занимать минут двадцать, если бы не упрямые пробки. За годы работы Семен уже научился настраивать себя на некий медитативный лад и относиться к замедленному передвижению философски, а для поднятия настроения всегда захватывал с собой термос с кофе.

Но сейчас, встроившись в ряд вялоползущих автомобилей, Семен никак не мог расслабиться. Он упорно вспоминал, на кого похож герой вчерашнего сериала. Была у Семена особенность: если что-то кого-то ему напоминало, ему непременно нужно было вспомнить кого, иначе он маялся, тревожился, раздражался, пока заветная связь не находилась. Это был иррациональный, но действенный способ создавать иллюзию упорядоченности и в ней успокаиваться. Он, конечно, узнавал в этом легкое обсессивное расстройство, но предпочитал об этом не задумываться, и, тем более, не обсуждать с коллегами.

«Да, ё-моё! На кого же этот мужик похож?»

Сжалившись над Семеном, его память выудила образ одноклассника Сашки-шмыгуна и то, с каким свистящим бульком тот втягивал свои нескончаемые сопли.

«Фу. Прям фу! Но точно же, похож». — Расслабление волной мурашек покатилось по Семеновому телу. Мысли тут же отскочили от уже ненужного Сашкиного образа и поскользили дальше, захватывая его воспоминания, ощущения и уже совсем ненавязчиво сопровождая на пути в клинику. Левая рука привычно держала кружку-термос, правая — сжимала руль, глаза рассеянно глядели в сторону грязного, покатого зада впереди ползущего автомобиля.

Напряженная новостная музыка резко скомкала всю Семеновскую плавность мыслей и врезалась в мозг писклявым отсчетом.

“Пи-пи пи-пиииии. В Москве 8.00. В начале коротко о главных событиях дня: Мощная кибер-атака, воздействующая на крупнейшие операционные системы iOS и Android уже около полугода, раскрыта сегодня. Вирус под названием “Маятник Punko”, стал крупнейшим…”

Семен выключил радио, снова уставился в чумазый авто-зад попутчика.

«Punko. Что-то знакомое».

В этот раз Семен маялся совсем не долго, сразу воткнувшись в образ давнего пациента.

«Как там, интересно, Витюша Пунько поживает…»

Витюшей его называл весь персонал клиники. Было что-то в Викторе Пунько округлое, детское, уязвимое, что приклеило к нему уничижительное «Витюша» намертво. Взрослый вроде мужик, под сорок, но эта круглая лысая голова с торчащими ушами, пухлый красный рот и вечно восторженный взгляд выдавали в нем что-то младенческое.

“Ну, конечно, взгляд восторженный, каким ему быть с маниакалочкой. Хе-хе. Ведь что творил, подумать страшно…”

Семен со снисходительной, в некоторой степени даже родительской нежностью задумался о Витюше.

Его привезли в клинику, чтобы избежать корпоративного скандала. Витюша ходил по отделению в цветастых шортах, нелепо болтавшихся на его иксообразных пухлых ногах и светил своей круглой головой, как лампочка. На его тщедушных плечах и груди, заныривая под растянутые лямки майки-алкоголички, сияла надпись в обрамлении алых роз и синих воробушков:

“Гоги и Воги” — хрюкнул кофе заржавший Семен.

Там, конечно же, было выбито “Гори и Воюй”, но из-за витиеватости шрифта Семену упорно виделась на груди у Витюши вечная память о каком-то грузинском дуэте.

Витюша всегда был деятельный малый, успешный эйчар, востребованный корпоративный тренер. Но, начав заваливаться в кризис среднего возраста, психанул и в числе первых попал в “Путь”, он тогда только набирал обороты. Хорошая, в принципе, идея кооперации людей для обучения и развития бизнеса стала обрастать хоровыми пениями, взмахами руками:

- Мыыыыыыыы ррррраскачаем этот мир??? Не слышу!

- Дааааааааа!!!

В общем, Витюша, и так склонный к некоторой маниакальности, разогнался и вылетел в стратосферу, им заговорил сам бог бизнеса. Люди в этом состоянии невероятно заразительны. Каким-то образом Витя просочился в управление одного из крупнейших операторов сотовой связи страны и возглавил специально под него созданный отдел “Creative human research”.

“Вот чертяка!” — буркнул Семен, будто это он сам или его близкий родственник провернул такое.

Дальше началось самое интересное: набрав в свой ЦХР такой же повернутый народ из Пути, Витюша начал проворачивать свои эксперименты над сотрудниками центрального офиса.

У Витюши была Мысль. При упоминании Мысли он всегда заговорщецки склонял голову набок и, хитро щурясь, тыкал указательным пальцем вверх. Исходя из этой Мысли, Витюша что только не творил с несчастным офисным планктоном в сверкающей стеклянной коробке в центре Москвы. Двигал в ночи, вместе со своими “мародерами”, как он их любовно величал, предметы на столах сотрудников. Менял в помещениях лампочки, делая освещение то ярче, то темнее, прыскал в воздух странные, едва различимые ароматы, добавлял чуть заметное жужжание в динамики, которыми утыкал офис…

Офигевающие сотрудники ходили по офису, озираясь и вздрагивая. Все было не так, но никто не понимал, что именно. Фишка Витюшиных деяний заключалась в том, что все изменения были едва уловимы. Каждый подопытный чувствовал, что в его некогда устойчивую реальность вкрался подвох, но какой именно, не понимал и, не ведая причин и следствий, продолжал обслуживать Витюшину Мысль.

А заключалась она в следующем: в состоянии неидентифицируемой тревоги, порождаемой незначительными, но регулярными изменениями в привычном, человек активизируется и начинает мощно творить! Предлагать новые решения, скорее воплощать нестандартные идеи, разгонять работоспособность до максимума. Люди делают все, чтобы вернуть утраченную стабильность, а так как источник дискомфорта не ясен, действуют во всех доступных направлениях.

Витюшин монстр Франкенштейна жил и творил! Темпы развития компании серьезно увеличились. Энергия, бушевавшая в растревоженных сотрудниках центрального улья, полилась на периферию корпорации. Витина мания, подпираемая триумфом и овациями совета директоров, набрала еще большие обороты. Он уже планировал писать книгу и ставить все более жесткие и масштабные эксперименты.

Но случилась кровавая драка в мужском туалете. Ночью его мародеры перевесили писсуары на пару сантиметров вверх, а днем тихий, низенький Аркадий Денисович из отдела коммуникации душил Олега Александровича из юридического, предварительно постучав его головой о раковину. Все посыпалось, как домино: массовые больничные, конфликты, нервные срывы и вишенкой на торте — рука финансиста Маргариты Ивановны в шредере. Она засомневалась в реальности мира и не нашла лучшего способа её проверить, как сунуть руку в измельчитель.

ЦХР быстренько схлопнули и для профилактики юридических конфликтов с пострадавшим персоналом отправили Витюшу в клинику. Огласки каким-то чудом удалось избежать.

- Проблема была в том, что я никак не мог рассчитать коэффициент. Два и восемь, один и три, четыре и два? Понимаете? — вещал Витюша своему психиатру Семену, — Коэффициент, при котором народ пашет как вол, но не сует руки в шредер.

Витюша с сожалением вздыхал, как поникший четвероклассник над неудавшейся моделькой самолетика:

- Досада такая. Эх… тревога не только запускала креативность, но и всякие… кхм, деструктивные процессы.

Семен кивал, слушал Витюшу и думал о том, какой только херни не творят люди.

Дорога почти заканчивалась. Семен, заскучав, включил радио. Маяк снова что-то бурно обсуждал.

- Что нам известно к этому часу? Организация, запустившая вирус “Маятник Punko”, объявила себя полевыми террористами.

- Это как “полевыми”? Бывают, что ли, лабораторные?

- Нет, полевыми от теории поля Курта Левина, согласно которой все объекты, включая нас, объединены единым полем, и всё влияет на всё. Мы представляем собой одно, то есть холистическое, целое.

- А они, стало быть, утверждают, что своим маятником это поле раскачали?

- Получается, что так… а мы напоминаем нашим радиослушателям, что радикальная организация холистических террористов под управлением нашего соотечественника Виктора Пунько еще полгода назад запустила вирус, поразивший операционные системы наших смартфонов и… что там этот вирус делал?

- Оооо! Он менял размер иконок приложений, шрифтов, значков, смайликов… на едва заметные миллиметры, туда-сюда, постоянно.

- И они заявляют, что берут ответственность за происходящие изменения в нашем мире — все эти катастрофы, конфликты открытия… Они правда ответственны?

В динамике раздался хриплый смех соведущего.

- Ну, это вряд ли, конечно. Не думаю, что скачущий размер шрифтов привел к революции в Венгрии или открытиям в области борьбы с онкологией.

В студии снова смеялись. Семен же, выворачивая машину к парковке клиники, не смеялся.

А вы что думаете по этому поводу? Такое возможно?)

Подписывайтесь на мои статьи и будем вместе размышлять над психической жизнью человека при помощи таких иллюстраций.

До встречи в новых зарисовках :)