У пограничных клиентов часто отсутствует подлинный интерес к жизни. Для них характерно обесценивание жизни, они часто задают себе вопрос: «Зачем всё это, зачем я здесь?» Внешне они живут полноценно и даже могут брать на себя ответственность, но всегда как будто под принуждением, как будто кто-то принуждает их жить.
Корни этого лежат в детстве, в нарушении детско-родительских отношений на очень ранних стадиях. Когда отношения с заботящимся лицом удовлетворительные и младенец здоров, то он жадно присасывается к груди, с удовольствием утоляет голод. В старину говорили и сейчас говорят, что, если младенец сосёт молоко жадно, то с ним всё в порядке, значит выживет, живучий. Когда же уход за ребёнком неудовлетворительный, то ребёнок, в ответ, теряет интерес к груди.
Если непосредственно была нарушена безопасность, или слишком много фрустраций, или фрустрации слишком ранние и не соответствовали по возрасту способности ребёнка справиться с фрустрацией, то это могло привести к преждевременной утрате своего всемогущества, преждевременному столкновению со своими бессилием и беспомощностью.
В результате ребёнок получает травму. И основным способом справиться с травмой может стать отказ от потребности в пище на физическом уровне, и её аналога – потребности любить - на психическом уровне в более позднем возрасте. В этом случае ребёнок может сосать грудь вяло, как бы неохотно, как будто под принуждением, как будто он не голоден или совсем отказаться от груди. И зачастую, матери приходится принуждать, стимулировать ребёнка, чтобы он взял грудь. Про такого ребёнка всегда говорили, что он не очень жизнеспособный.
В результате пережитых фрустраций ребёнок больше не может спасать «хорошую грудь» посредством расщепления груди на «хорошую» и «плохую», и обращения агрессии на последнюю. Либидо ослабевает под натиском нарциссической ярости, вызванной чрезмерной фрустрацией. Из-за того, что грудь теперь «плохая», ребёнок, как я писала выше, отказывается от потребности - питаться, получать удовольствие, любить.
В будущем такой ребёнок, став взрослым, всю реальность, саму жизнь воспринимает, как «плохую» грудь и отказывается любить её, «присасываться» к ней, теряет к ней интерес. При малейшей фрустрации пограничные и психотичные пациенты вновь оказываются в зоне травмы и используют привычный способ справиться с фрустрацией - они «отлепляются от груди-реальности» и начинают «тонуть или падать», то есть возвращаются на уровень допсихического, телесного существования.
Другой метафорой этого процесса может быть корабль с течью(пустотами в личности, дырами), который тонет от любой волны, налетевшей на него.
Или как будто «мать» выпускает ребёнка из рук и он падает в небытие, в несуществование.
Несуществование может быть физическим и психологическим. Психологическая смерть в результате провала попыток создать адекватную привязанность – это слияние(пограничное состояние, когда частично границы всё-таки простроены, они есть, но диффузные) , или полное расщепление(психоз).
После того, как пограничный пациент, в результате длительной терапии, достраивает свою личность в терапевтических отношениях с «хорошей матерью»-психотерапевтом, заполняя пустоты в личности( пациенты довольно часто ассоциируют себя с пазлом, который достраивается ) он обнаруживает «голод», и желание присосаться к жизни, как к «хорошей груди». Иногда во внутренней феноменологии таких клиентов при завершении лечения возникает зрительный образ «хорошей груди» - груди, наполненной вкусным, питательным молоком.
Таким образом, у клиентов, успешно прошедших курс психотерапии возвращается, давно утраченный, вкус к жизни, или иными словами, у них появляется хороший внутренний объект - «хорошая грудь», и они вновь жадно к ней "присасываются".
Восстанавливается принцип добровольности.
Это желательный вариант удачной терапии.
Автор: Ситникова Ирина, Психолог, г. Москва |