Четыре популярных (но неэффективных) способа избавить себя от стыда

Автор: Наталья Дикова

1. Достичь совершенства

Идеал неуязвим. Никто не смеет ткнуть в него пальцем и сказать, что у него развязался шнурок (впрочем, шнурки у идеала никогда не развязываются). Его нельзя ни с кем сравнить, потому что он - единственный в своем роде.
Достичь совершенства непросто, но дело не только в этом. Пьедестал – очень маленькая площадка. Рано или поздно оступишься. А оступившись, погружаешься в такие пучины стыда, что преисподняя покажется раем. 

2. Стать как все

Тебя снова невозможно высмеять, потому что ты - один из многих. Все как у всех: ты читаешь те же книги, одеваешься в такую же одежду, работаешь на такой же работе и смеешься со всеми в такт. Ты такой же, как они, поэтому как они могут стыдить тебя? 
Но и здесь есть свои «но». Невозможно быть похожим на всех сразу и всегда есть риск оказаться там, где «все» отличаются от тех «всех», к которым ты приспособился. И тогда ты все-таки обречен на стыд. И даже не это самое страшное… Тебе очень трудно уважать себя, потому что в глубине души ты никогда не уважал большинство.  И еще... Ведь это действительно очень нужно, чтобы заметили и признали... А как же заметят, если ты растворился среди других? 

3. Быть никем

Если ты – никто, только возможность, ненарисованная картинка, кто сможет осудить тебя? То, что существует, всегда найдется, за что обругать. То, чего нет - осудить невозможно. Есть и дополнительный бонус. Быть никем – прекрасная возможность высмеивать тех, кто рискнул и стал кем-то. Ведь у них есть недостатки, а у тебя их не может быть. Потому что они есть. А тебя – нет. И иногда от этого становится очень грустно... 

4. Стать бесстыдным

Кто может причинить тебе боль, если ты громче всех смеешься над собственной оплошностью, первый себя осудил и никогда не упустишь ткнуть в себя пальцем? За собственным смехом не услышишь смеха других. И от этого, конечно, становится легче. Немного.

Это действительно трудно - научиться по-настоящему себя уважать. И такого, как все. И особенного. И даже упавшего в грязь.