СТАРЧЕСКОЕ СЛАБОУМИЕ. КТО ВЫ? ЛИЧНОСТЬ ВНУТРИ

Делайте все, что вам подскажет ваша изобретательность и ваше сердце. Надежды на возобновление памяти практически нет. Но человек не состоит лишь из памяти.

А.Р.Лурия из письма О.Саксу.

Некоторым детям, чьи родители стареют, болеют, стоят на пороге смерти, рассудок которых помутнел, приходится столкнуться с потрясением, опыт которого оказывается за границей того, чтобы его можно было принять. Я говорю об опыте неузнавания.

О мучительности этих переживаний свидетельствуют абсолютно все, кто с ними сталкивался, во всяком случае, многие мне говорили об этом. Вместе с этим, я прихожу к выводу, что чем более теплыми, искренними, открытами были отношения с родителями на протяжении жизни, тем подобный опыт, является менее, ужасным.

Я приведу примеры, в которых слабоумие, приводящее к невозможности узнать ребенка, беспощадно сыпало последнему соль на рану, полученную в прежнем опыте отношений с родителем.  

Отношения моей клиентки, назову ее Марией, с отцом были «повреждены» с самого момента ее появления на свет. Мария родилась от внебрачной связи своей двадцатилетней матери с сорокалетним женатым мужчиной, у которого на момент связи с матерью Марии было двое дочерей. После рождения Марии на протяжении семи лет отец навещал девочку и ее мать, с которой сохранял интимную связь. Мария всегда ждала отца, и «сердце всегда заходилось», когда он приходил и обнимал дочь. Через семь лет отец ушел из семьи и женился на матери Марии. Отношения в семье не сложились; отец периодически заводил любовниц, возникали скандалы; в итоге отец ушел из семьи и жил отдельно. Отношения с отцом продолжались на расстоянии.

От старших сестер (дочери, рожденные в первом браке отца) Мария узнала, что у отца, скорее всего, болезнь Альцгеймера. Мария длительное время не навещала отца из-за страха столкнуться с теми проявлениями болезни, о которых ей рассказывали сестры. К тому моменту, который я опишу ниже, Мария чувствовала себя более оптимистично, отмечала появление чувства уверенности в собственной женственности (это было одной из центральных тем в психотерапии Марии).

Сестры, говорившие Марии об отце, как о человеке, «который живет в другом мире», внушали ей, что лучше не навещать «эту скотину, от которой мы все ничего хорошего не видели; тебе нужно устраивать свою жизнь, не нужно тебе это все, мы уже сами будем тянуть эту лямку».

В определенный момент Мария осознала, что с самого детства ревновала отца к сестрам, пока он проживал с ними. Также она пришла к мысли, что сестры, подобно ей, испытывают ревность по отношению к ней и используют болезнь отца и ее страшные симптомы, как возможность «завладеть» отцом и отгородить от него Марию. Так Мария решилась сходить к отцу. Визит к отцу уничтожил все те позитивные изменения, которые отмечала Мария. Придя к отцу, Мария столкнулась с тем, что он ее не узнал; в эту же ночь ей приснился сон, в котором у нее была интимная связь с отцом.

Мария попала в самую ужасную для себя ситуацию, которую переживала с самого детства. Рожденная вне брака, она ждала отца, когда он приходил, «сердце всегда заходилось», когда он женился на матери, это было очень большой радостью, когда он изменял ей, это было большой болью. Отец Марии снова ее не признал, это нанесло ей повторную травму. Своим непризнанием в ней своего ребенка, он, по сути, не признает с Марией кровной связи. Мужчина, на протяжении всей жизни ходивший от женщине к женщине, не узнавая дочь, смешивает ее со всеми женщинами на свете (а, по всей видимости, все женщины рассматривались как сексуальный объект; во всяком случае, сновидение намекает именно на это).

В другом случае, мужчина был вынужден ухаживать за отцом, который в последнюю неделю своей жизни также перестал его узнавать. Всю жизнь сын никак не мог оправдать ожидания отца (и отец, и сын занимались наукой, но отец был значительно более успешен). Все время ухода за отцом (в целом восемь месяцев), мужчина не испытывал какого либо негатива по отношению к отцу, однако, с момента «неузнавания» почувствовал к отцу ненависть и стал мечтать о его скорой кончине.

Если смотреть на эту ситуацию поверхностно, то может сложиться ложное впечатление, что сын просто «устал», не выносил труда по уходу. Однако, тщательное исследование этих переживаний после смерти отца привело мужчину к пониманию того, что он слишком долго нес бремя «несбывшихся надежд отца» и никогда не признавался себе в обиде на отца за его требования, которые он возложил на скромные способности сына. Когда же отец перестал узнавать сына, для последнего это означало: «Такой неудачник, как ты, не может быть моим сыном. Я тебя не знаю». Ценой не признанных мужчиной ранее чувств по отношению к отцу стала ненависть и мечта о скорейшей смерти умирающего близкого. Впоследствии  все это вылилось для  в адские муки совести.

Нина приехала в свой родной дом к умирающей матери, за которой ухаживал отец. Мать периодически не узнавала ни своего мужа,  ни Нину. Нина была потрясена и не знала, как ей быть с человеком, который ее в течение некоторого времени не знает. Через несколько дней мать совершенно перестала узнавать дочь и изредка ее память позволяла ей признавать мужа. Нину поражала стойкость отца, который не придавал этому никакого значения. Сама же Нина была охвачена тяжкой мукой и все время просила Бога, чтобы «мама узнала». За несколько часов до смерти к матери вернулась ясность рассудка и Нина «смогла с ней попрощаться».

Что определяет стойкость отца в ситуации его неузнавания супругой и отчаяние дочери в этой же ситуации, можно лишь предполагать. Это может быть связано с особенностями характера, психологической стойкостью, способами совладания. Но, позволю предположить, что основным источником этих разных реакций является все же то, что травма отвержения, нанесенная женщиной (мужчиной)  (женщине), не сопоставима с травмой отвержения, нанесенной матерью  (отцом) своему ребенку.

Я останавливаюсь на этом и так подробно описываю, чтобы показать, как старость наших близких и ее спутники (в данных случаях проблемы с памятью), вскрывают застарелые проблемы отцов и детей. Как сложно иногда понять, что стоит за той или иной реакцией детей, переживающих старость родителей. Как сложна и многогранна эта тема.

Выше я сказала о том, что чем меньше подводных камней в  отношениях с родителем, тем легче переживается неузнавание родителем. Вероника переживала ситуацию, сходную с Нининой. В этом случае мне известно (насколько постороннему человеку вообще можно знать об опыте отношений других людей), что отношения с умирающей матерью всегда были наполнены теплотой, доверием и не содержали в себе «теневых моментов». Через несколько дней, будучи неузнанной своей матерью, Вероника решила: «Ты можешь меня не узнавать, но яточно знаю, что ты – моя мать». Здесь налицо отказ от детской позиции: не «Ты, мама, очнись, узнай и облегчи мою участь», а «Я облегчаю свою участь тем, что знаю, кто мы друг другу и даже ты не в силах это отменить». Вместо страданий от неузнавания, Вероника принимает самое активное и живое участие в уходе за матерью. Вероятно, для этой смены позиции с детской на взрослую,  необходима почва. Можно думать, что мать «укоренила» в Нине чувство того, что «Ты – моя дочь». Но выбор всегда за нами.

Есть одна для меня крайне важная мысль, которой я бы хотела поделиться. Если ее правильно понять и принять, вы облегчите и себе, и своим родным участь, если вам придется столкнуться со старческим слабоумием. Если близкий страдает какой-либо формой слабоумия, один из самых больших кошмаров состоит в том, что его (близкого) больше нет. Вы все больше и больше погружаетесь в ужас взаимодействия с «оболочкой» (термин женщины, отец которой страдал слабоумием). Но! Внутри этой оболочки кто-то есть. Если вам важно при жизни слабоумного родителя не чувствовать себя сиротой и не пребывать в трауре, вам стоит обращаться к этой личности «внутри». Эту личность, скрытую за ужасом симптомов слабоумия, нужно уважать и обращаться к ней с любовью. Вы можете осуществить этот «прорыв» за оболочку. Необходим диалог с этой личностью «внутри». Это могут быть не только разговоры, диалог может быть и молчанием.

Можно по разному, относится к этому, стоит говорить честно, кошмару. Но. Можно облагородить близкого, воспринимая его как духовное существо, либо унижать, считая бессмысленной кучей хлама.