Как простить?...

В соцсетях часто попадаются посты и статьи о прощении. Рекомендации, как простить. Советы в том духе, что, вообще-то, надо прощать, самому станет легче. Только почему-то прощать не всегда получается. Тот, у кого это дело не выходит, еще и начинает считать себя каким-то неправильным – как же, надо ведь прощать. Сам виноват, что так тяжело, ведь простил бы – стало бы легче. В общем, похоже, один вред от таких идей получается.
 
Думается мне, что процесс прощения – это работа, за которую имеет смысл браться и которая вообще возможна только при определенных условиях. Для меня дело обстоит вот как.  
Если меня кто-то ранил, то между мной и этим человеком меняются отношения. Увеличивается дистанция. Это естественно, хотя бы из соображений безопасности. Ведь теперь я знаю: от этого человека можно ожидать ранящего действия. И, значит, буду меньше ему подставляться, меньше доверять, исключу из каких-то сфер моей жизни, куда-то перестану пускать.
 
Простить для меня значит – вернуть «как было». Или согласиться начать движение в сторону уменьшения дистанции, если сразу «как было» - невозможно. За отдалением и  сближением стоят очень конкретные процессы и решения.
Если человек, который ранен, не очень-то осознает смысл прощения, то неосознанным регуляторным механизмом, предохранителем выступает злость или обида на того, кто ранил. Они предохраняют от необдуманного возвращения на прежнюю, как выяснилось, опасную дистанцию.  
А значит, когда имеет смысл прощать и когда это вообще возможно?
В первую очередь. если человек, действия которого меня ранили, высказывает желание быть прощенным. Признает, что действия были – ранящими и ошибочными, и принимает ответственность за то, чтобы впредь их не повторять.
Когда человек, чьи действия меня ранили, искренне просит прощения, я могу принять, что рана нанесена, например, по незнанию. Но теперь знание уже есть и этот человек впредь не собирается повторять действие. Или по случайности, но теперь этот человек собирается быть внимательнее в этом месте и не допускать таких случайностей. То есть, для меня восстанавливается уровень безопасности в отношениях. И это дает возможность начать снова сближаться.  
Бывает еще, что поступить именно вот так для человека было очень важно. Если я способна принять важность ранившего меня поступка для человека, который его совершил, я способна и простить его. Потому что понимаю: мне принесли боль не по пустякам, не походя, и я могу рассчитывать, что это не будет повторяться часто. Что наши отношения все-таки достаточно безопасны.
  Если же человек прощения не просит, виноватым себя не считает, ответственность за причинение мне боли не признает – то сближать дистанцию обратно, как минимум, опасно. Чревато повторением. Тогда я могу понимать, как ни грустно, что вот такое поведение по отношению ко мне – это норма для человека, чьи действия меня ранили. 
Если это мне важно сохранять прежнюю близость с человеком, который меня ранил, я теоретически могу простить его и сблизиться, приняв ответственность за последствия на себя. То есть, я могу осознать, что цена близких отношений с этим человеком – риск повторения боли. И не «авось, обойдется», а «рано или поздно это случится». Но мой выбор все равно таков – быть близко.  
Лично я способна пойти на такой выбор, если знаю, что человеку, чей поступок меня ранил, было действительно важно поступить именно так. Но не в том случае, если «и так сойдет», «да что ты по пустякам паришься», «да ладно, проехали». И очень ограниченное количество раз. Потому что, если в жизни человека много вещей более важных, чем нежелание причинить мне боль – эти отношения определенно вредны для меня.
  Стоит ли работать над тем, чтобы простить человека, которому это вообще не нужно? Для меня – нет. Тогда эта работа по прощению не нужна вообще никому. Я могу пойти на нее, если ее результат нужен человеку, если меня об этом просят. А если нет – так зачем и заморачиваться? Мне нанесли рану – и я же еще буду работать над тем, о чем меня не просят, чтобы в результате рисковать повторением боли? Ну, нет.
  А как же тогда, спросите вы, быть с тем, что самому тяжело? Так это – совсем другие вещи. Если тяжело от невысказанной обиды, злости – необходимо работать над отреагированием этих чувств. К прощению это отношения не имеет.
  Если тяжело от разочарования в человеке и в отношениях с ним -  необходимо работать над принятием реальности (да, он таков, и отношения таковы), проживать печаль от утраты иллюзий об отношениях и о человеке. Это тоже не имеет отношения к процессу прощения.
  Хорошая новость: все, что может случиться с нами, если нас обидели, ранили, причинили боль – все это мы способны переварить, проработать, прожить и освободиться от этого самостоятельно, без участия ранившего человека. Это – отличная новость, иначе было бы как-то несправедливо – меня ранили, и я же не могу освободиться от последствий без участия того, кто меня ранил. Со всем, что произошло в моей душе, я способна справиться сама. И любой другой человек способен. Иногда с помощью психотерапевта, особенно впервые, когда неясно, что надо делать и как.
  А вот прощение – это процесс, который происходит между двумя людьми. С участием их обоих. И только если это нужно обоим людям.