КУЛЬТУРОЛОГИЯ. XX ВЕК.  ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Д

ДЮБИ (Duby) Жорж (р. 1919) – франц. историк-медиевист. Окончил Сорбонну (Париж, ун-т), преподавал в ун-тах Безансона и Экс-ан-Прованса, с 1970 – проф. Коллеж де Франс. Член Франц. ин-та (Академии надписей и изящной словесности, моральных и полит. наук). Гл. ред. журналов "Ср. века" и "Сельские исследования", отв. ред. и один из авторов колл. исследований "История сельской Франции" (Т. 1-4. 1975-76), "История городской Франции" (Т. 1-5. 1980-85), "Семья и отношения родства на ср.-век. Западе" (1977), "История частной жизни" (1985).

Д., активный сторонник "Новой ucmop. науки", всегда подчеркивал свою дистанцию от Школы "Анналов", отклонив предложение Броделя войти в редколлегию "Анналов" и работать в VI секции (Социальные и экон. науки) Школы высших практич. исследований.

В центре научных интересов Д. – ср.-век. Франция в осн. 11-13 вв. Начав свою деятельность как историк аграрных отношений, Д. постоянно расширяет проблематику социальной истории и, вторгаясь в историю культуры, сосредоточивается на описании господствующей элиты: семейных отношений, взглядов на войну и обществ, устройство, системы ценностей рыцарства, связей клерикальных, рыцарских, монархич. и бюргерских ценностей с искусством.

Одна из важных и вызвавших наибольшую дискуссию идей Д. – его концепция "феодальной революции". Он полагает, что до 10 в. социально-экон. система на Западе базировалась на крупном землевладении, с использованием труда рабов; вторым по важности источником доходов являлись военные походы; королевская власть культивировала рим. гос. традиции. В 10-11 вв., на протяжении одного-двух поколений, эта система сменяется "сеньориальным строем" (Д. предпочитает этот термин термину "феодальный"), т.е. системой, где гл. роль играют духовные и светские относительно мелкие землевладельцы, и осн. источником эксплуатации является не столько собственность, сколько обладание узурпированными правами королевской власти – судебными, административными и т.п. – над крестьянами. Общество раскалывается на эксплуататоров и эксплуатируемых.

Д. не ограничивается изучением социальных перемен и переносит исследование в сферу ментальностей. По его мнению, рыцарские ценности, представления об особом благородстве воюющего сословия есть идеология обоснования самими членами правящего слоя прав на господство над неблагородными. Д. предпочитает говорить не о "феодализме", а о "феодальности" (feodalite).

Исследование объективно существующих социальных структур привело Д. к исследованию представлений об об-ве, в этом об-ве существующих ("Три сословия или мир воображаемого при феодализме", 1978).

Д. не разделяет присущую Броделю и его последователям тенденцию к игнорированию уникального события и отдельной личности. В книге "Бувинское воскресенье. 27 июля 1214 г. (Война в 12 в.)" (1973) он анализирует повествование об одной битве и на этом примере показывает отношение к войне в 12-13 вв.

Д. весьма скептически оценивает возможности изучения нар. культуры и считает, что доступна для исследования лишь культура правящего меньшинства; нар. же культура может, в лучшем случае, рассматриваться как рез-т "опускания" элитарной культуры в массы.

Многие историки, отдавая должное исследованиям Д., подвергают его критике: он чрезвычайно преувеличил осознанность представлений даже и высших слоев об-ва, слишком настаивает на "конструированности" этих представлений и злоупотребляет понятием "идеология", явно недооценивает возможности изучения нар. культуры путем косвенного анализа письменных источников, в первую очередь массовых (проповеди, жития и т.п.)

Соч.: La societe aux XI° et XII^е siecles dans la region maconnaise. P., 1953; L'Economie rural et la vie des campagnes dans l'Occident medieval. T. 1-2. P., 1962; Guerriers et paysans. VII'-XII⁶ siecles. P., 1973; Hommes et structures du Moyen Age. P.; La Have, 1973; Le dimanche de Bouvines. 27 Juillet 1214. P., 1973; L'an mil. P., 1974; Saint Bernard: l'art cistercien. P., 1976; Le Temps des cathedrales. L'ai-t et societe 980-1420. P., 1976; Les trois ordres ou l'imaginaire du feodalisme. P., 1978; Dialogues. P., 1980; Le Chevalier, la Femme et le Pretre, P., 1981; Guillaume le Marechal ou le Meilleur Chevalier du monde. P., 1984; L'Histoire continue. P., 1991; Европа в Средние века. Смоленск, 1994.

Лит.: Гуревич А.Я. Истор. синтез и Школа "Анналов". М., 1993; L'Arc. V. 72: Georges Duby. Aix-en-Provence, 1978.

Д. Э. Харитонович

ДЮБУА (Du Bois) Кора Элис (р. 1903) – амер. этнограф и культурный антрополог, известна своими этногр. исследованиями североамер. индейцев и алорцев, а также междисциплинарными исследованиями процессов модернизации и культурного изменения. Образование получила в США (1928 – магистр в Колумбийском ун-те; дис. была посвящена культуре и мышлению ср. веков). Под влиянием Боаса и Бенедикт у нее сформировался интерес к антропологии. В 1929 учится в Калифорнийском ун-те, где в 1932 защитила докт. дис. по антропологии. В 1932-35 работала в Калифорнийском ун-те, а также провела под руководством Крёбера и Лоуи серию полевых исследований (обычаи, культы, религ. представления и мифология североамер. индейцев, живущих в штатах Калифорния и Орегон). Работая в 1935-36 членом Нац. исследоват. совета, она приходит к выводу о необходимости использования в антропологии психол. методов исследования и объяснения. Участвует в междисциплинарном семинаре Кардинера в Нью-Йорк. психоаналитич. об-ве, что во многом определило ее последующую научную карьеру.

В 1938-39 она провела широкомасштабное полевое исследование на о-ве Алор (Индонезия). В центре внимания находилась проблема взаимоотношения между культурой и личностью, проверка идей и гипотез, возникших в ходе дискуссий в семинаре Кардинера. По материалам исследования была издана книга "Люди острова Алор" (1944), принесшая Д. известность и неоднократно переиздававшаяся.

В 1942-49 Д. работала в разл. гос. учреждениях США, в 1950-51 – консультантом ВОЗ, в 1951-54 – директором отдела исследований Междунар. ин-та образования. Осн. предметом ее интереса в 40-50-е гг. были проблемы аккулыпурации и кросскультурного образования. В 1954-69 – проф. Гарвард, ун-та.

В 1961-72 Д. руководила крупномасштабным междисциплинарным исследованием социокультурного изменения, проводившимся в одном из небольших городов Индии; в проекте принимали участие молодые ученые из США и Индии, представлявшие разные научные дисциплины (социологию, антропологию, религиоведение, городское планирование). Неудовлетворенная результатами исследования, Д. отказалась от их публикации.

За выдающиеся профессиональные достижения и заслуги в области преподавания была удостоена высоких академич. почестей. В 1968 избрана президентом Амер. антропол. ассоциации, а в 1969-70 занимала пост президента Ассоциации азиат, исследований.

Соч.: Wintu Myths (with D.Demetracopoulou). Berkeley, 1931; Wintu Ethnography. Berkeley, 1935; The People ofAlor. Minneapolis, 1944; The Alorese // KardinerA. (ed). The Psychological Frontiers of Society. N.Y., 1945; Social Forces in South-East Asia. Minneapolis, 1949.

Лит.: Seymour S. Cora Du Bois // Women Anthropologists: A Biographical Dictionary. Ed bv U. Gacs et al. N.Y., 1988.

В. Г. Николаев

ДЮМОН (Dumont) Луи (р. 1911) – франц. этнолог, культуролог, историк и философ. Диапазон его интересов широк: от спец. исследований по истории культуры до общих проблем социального развития.

Трудам Д. присуще стремление связать социально-культурные процессы с конкр. историей. Существует два осн. целостных принципа в социально-культурном развитии. Первый – предполагает цельность об-ва и необходимость его иерархия, устроения (под иерархией Д. понимает не столько строгую систему господства и подчинения, сколько сложную систему взаимно необходимых связей). Второй – возводит равенство в ранг высшей ценности. Центр, постулат Д. заключается в том, что эгалитаризм и индивидуализм в своей сущности однопорядковые явления, они питают друг друга. Крайнее развитие и эгалитаризма, и индивидуализма опасно для культуры и цивилизации. Изучение культур при учете особенностей переплетения этих центр. принципов, холизма и эгалитаризма, содействует раскрытию сущности той или иной культуры.

При изучении первобытных культур долгое время существовало заблуждение, что там основой развития об-ва и культуры было социальное равенство. Но в свете новых данных науки этот тезис некорректен, ибо в основе первобытного об-ва также находилась особая первобытная иерархия. Необходимо отказаться от отриц. отношения к понятию "иерархия", привитого нашему сознанию многочисл. трудами сторонников эгалитарной идеологии.

Большой вклад в развитие культурологии, считает Д., внесла теория уникальности нар. культуры Гердера. Каждый индивид, по Гердеру, является представителем уникальной нар. культуры; все нар. культуры равны. Концепция Гердера, по Д., представляет некий симбиоз холизма и эгалитаризма, ибо понятие "народ" привнесло в его учение нечто такое, что нерасчленимо и не поддается атомарному делению. В трудах Гердера проявилась сущность этич. подхода к проблемам культуры, но на Гердера опирались и многие родоначальники националистич. и расистских теорий 19 в. Д. подчеркивает, что теория и история культуры после Гердера стала развиваться в двух противоположных направлениях. С одной стороны, национально-романтич. теории в 20 в. выродились в расистские концепции, наиболее откровенной и агрессивной формой к-рых стала гитлеровская идеология. С др. стороны, развилась подлинно научная этнология культуры; по Д., она нашла свое выражение в трудах Мосса, ученика Дюркгейма; учение Мосса альтернативно агрессивно-расистскому пониманию культуры. Гл. задачей Мосса стало изучение двух взаимосвязанных явлений – единства и эволюции человечества. Признавая благотворность эволюции, Мосс подчеркивал, что абсолютизация и упрощение понятия эволюции таит возможность пренебрежит. отношения к другим народам.

Чувство постоянного утверждения единства человеч. рода должно пронизывать социально-антропол. исследования. На заре развития человечества единство его было более заметным. Поэтому изучение тех нац. общ-ностей, к-рые сохранили архаич. культуры, – осн. цель совр. этнологии. Характерные для древних культур конкр. истор. явления "обмен и дар", трудно уловимые для нашего сознания, оказались ключевыми для понимания целостного мышления первобытного об-ва. Д. особо подчеркивает тезис Мосса о коллективных представлениях, свойственных архаич. культурам, к-рые содействуют сближению людей и "более естественны". Знание подобных понятий, их умелая адаптация способствуют сближению цивилизованных и нецивилизованных народов. Мосс обладал большой чуткостью в восприятии многочисл. вариантов коллективных представлений далеких народов.

Стремление расширить пределы совместимости между разл. культурами – гл. задача этнологии. Необходимо сопоставлять традиц. европ. логику, в основе к-рой лежит "Органон" Аристотеля, с логикой других культур; необходимо добиваться рождения новых гибких категорий, способствующих сближению мысли народов.

Д. стремится развивать достижения франц. этнологии, синтезируя их с достижениями мировой этнологии культуры, особенно с выводами англ. школы социальной антропологии. Целью его трудов является выработка более совершенной методологии общения между разл. народами. Большой вклад внес Д. в изучение древней и совр. инд. культуры.

Соч.: La civilisation indienne et nous. P., 1975; Essais sur l'individualisme: Une perspective anthropol. sur l'ideologie moderne. P., 1983;

А. Б. Каплан

ДЮРКГЕЙМ (Durkheim) Эмиль (1858-1917) – франц. философ и социолог, проф. Бордоского (с 1887) и Париж. (с 1902) ун-тов, основатель и ред. журнала "L'Anпeе sociologique" (с 1898).

Социол. мировоззрение Д. сформировалось под влиянием Конта, а также Монтескье, Руссо, Канта, Спенсера, Ш.Ренувье. Постулируя научный характер социологии, он стремился внедрить в ней рац. принципы и методы естеств. наук. Гл. принцип методологии Д. заключен в его знаменитом афоризме: "Социальные факты нужно рассматривать как вещи", – что означало установку на изучение социальных явлений не путем интроспекции (явной и скрытой), а извне, через их внешним образом фиксируемые признаки, как это происходит с изучением объектов природного мира. Из социологии следует устранить все "предпонятия", т.е. понятия, сформировавшиеся вне науки.

По Д., объект социологии – социальная реальность; она включена в универсальный природный порядок и так же фундаментальна и "прочна", как и другие виды природной реальности, поэтому подобно им она не поддается произвольному манипулированию. Обосновывая самостоятельность социологии, ее особое место в системе наук, он доказывал специфичность социальной реальности и ее несводимость к биопсихич. реальности, воплощенной в индивидах. Отсюда его критика биол. и особенно психол. редукционизма в социологии и требование "чисто" социол. объяснения, т.е. такого, при к-ром социальные факты объясняются другими социальными фактами, а не процессами, происходящими в психике и поведении индивида. В то же время социология, по Д., в значит, мере совпадает с "коллективной психологией", основанной на представлении о специфич. характере об-ва или социальной группы.

Д. признает, что об-во – результат взаимодействия индивидов, но, раз возникнув, оно существует как самостоят. реальность, воздействующая на индивидов и обладающая определенными свойствами. Т.о., он отстаивает умеренный вариант социального, или социол. реализма в истолковании об-ва. В книге "Правила социол. метода" (1895) он определяет предмет социологии как социальные факты; они отличаются двумя признаками: внешним существованием по отношению к индивиду и принудит, силой по отношению к нему.

Философско-антропол. концепция Д. основана на представлении о человеке как двойственном существе, в к-ром сложным образом взаимодействуют и борются индивидуальное и социальное начала. Первое представляет биопсихич. природу человека, оно выражается в разного рода потребностях, импульсах, аппетитах и т.п.; второе – в исходящих от об-ва правилах, нормах, ценностях, символах и т.п.: второе, естественно, не может существовать без первого и призвано регулировать происходящие в нем процессы; первое нуждается в социальном регулировании, т.к. без него человеч. потребности беспредельны, необузданны и носят разрушит, характер.

В книге "О разделении обществ, труда" (1893) Д. обосновывает положение, что осн. функция разделения труда (понимаемого как социальная деятельность в широком смысле) состоит в формировании и поддержании социальной солидарности. В архаич. об-вах имеет место "механич. солидарность", основанная на полном поглощении индивидуального сознания "коллективным". В развитых об-вах существует "органич. солидарность", основанная на разделении труда, функциональной взаимозависимости и взаимообмене; "коллективное сознание" здесь сохраняется, но оно действует в более ограниченной сфере, становится более общим и неопределенным, что требует разнообразия и самостоятельности индивидов в истолковании и осуществлении исходящих от "коллективного сознания" предписаний. Если разделение труда не формирует социальную солидарность, то оно является анемическим, т.е. нормативно нерегулируемым, что служит симптомом кризисного состояния об-ва.

В работе "Самоубийство" (1897), основанной на анализе стат. данных, Д., отвергая психол., психиатрич. и др. объяснения самоубийства, связывает его со степенью интеграции и ценностно-нормативной регуляции об-ва. Он рассматривает три осн. типа самоубийства: "эгоистическое" – следствие ослабления социальных связей индивида; "альтруистическое" – результат крайнего поглощения индивида об-вом; "анемическое", возникающее в рез-те ценностно-нормативного вакуума в об-ве (аномии); (четвертый тип, "фаталистское" самоубийство, выступающее как симметричный антипод "анемического" и являющееся рез-том чрезвычайной "регулированности" социальной жизни, Д. лишь называет в качестве гипотетического). В каждом об-ве, по Д., существуют опр. "суицидогенные течения" и нек-рая степень предрасположенности к самоубийствам. Преодолеть аномию, выражающую кризисное состояние совр. об-ва, он считал возможным посредством всемерного развития профессиональных групп, или корпораций, подобных ср.-век. гильдиям; занимая промежуточное положение между семьей и государством, они могли бы для индивидов выполнять функцию моральной общины.

В самой значит, по объему работе – "Элементарные формы религ. жизни" (1912) – на основе скрупулезного анализа тотемич. культов австрал. аборигенов Д. исследует социальные истоки и функции религии и форм мышления. Отвергая натурмифологич., анимистич. и др. истолкования религии, он интерпретирует религию как совокупность верований и действий, относящихся к священным объектам, к-рые противостоят светским (мирским) объектам. Религия – система символов, представляющих в той или иной форме об-во, к-рое является реальным и подлинным адресатом всех религ. культов. Любой объект, независимо от своих внутр. свойств, может стать священным, если он символизирует об-во или группу. Гл. социальные функции религии, по Д.: создание и воссоздание сплоченности и выдвижение идеалов, стимулирующих обществ, развитие. С его т.зр., социол. подход к религии предполагает истинность всех религ. систем, т.к. все они на свой лад выражают социальную реальность. Этот подход предполагает также отсутствие принцип, разницы между традиц. собственно религ. культами в узком смысле и гражд. культами; и те и другие относятся к священным сущностям, выражающим социальные отношения, выполняя одинаковые социальные функции.

В своих исследованиях Д. сочетал эволюционистский и структурно-функциональный подходы к изучаемым явлениям. Первая тенденция у него проявилась гл. обр. в типологии об-в, в понимании сложных об-в как комбинации простых, в объяснении социальных институтов посредством обращения к их "элементарным" формам. Вместе с тем, соединив присущий биоорганич. школе взгляд на об-во как на интегрированное целое, состоящее из взаимосвязанных частей, с идеей специфичности социальной реальности, Д. в развернутой форме разработал один из первых вариантов структурного функционализма в социологии, социальной и культурной антропологии. Под функцией он понимал соответствие того или иного явления опр. потребности социальной системы и требовал отличать реальные функции явления от сознательно формулируемых целей.

Д. стремился сочетать теор. и эмпирич. подходы к изучаемым явлениям. В противовес конфликтной модели об-ва в классической социологии (Маркс, социальный дарвинизм) он рассматривал об-во прежде всего как сферу солидарности и согласия между людьми.

Основной вклад Д. в социальную науку состоит в понимании об-ва как ценностно-нормативной системы, как системы символов, обеспечивающих интеграцию и взаимодействие между людьми. Его исследования оказали значит, влияние на последующее развитие теор. социологии, социол. методологии и разл. отраслей социол. знания. Велико воздействие его идей и на смежные с социологией дисциплины, в частности, на социальную и культурную антропологию.

Основанная Д. школа (Франц. социол. школа), объединенная вокруг созданного им журнала, сыграла важную роль в развитии социальных и гуманитарных наук во Франции и за ее пределами. Помимо собственно социологов в школе сотрудничали видные этнологи, историки и теоретики культуры, экономисты, лингвисты и т.д. Серьезным вкладом в изучение культуры явились, в частности, исследования Масса (работы о даре как архаич. форме обмена, о социокультурных аспектах техник тела, о магии, жертвоприношении и т.д.), С. Бугле (исследования ценностей), М. Хальбвакса (труды о социокультурных факторах памяти и "коллективной памяти"), М. Гране (исследования кит. цивилизации) и др. Все они так или иначе вдохновлялись идеями Д.

Соч.: Sociologie et philosophie. P., 1924; Journal sociologique. P., 1969; La science sociale et l'action. P., 1970; Uber soziale Arbeitsteilung. Fr./M., 1992; О разделении обществ, труда; Метод социологии. М., 1991; Самоубийство. М., 1994; Тотемическая система в Австралии: Социология: Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995; Социология образования. М., 1996; Элементарные формы религ. жизни. [Введение; Гл. I] // Социология религии: Хрестоматия. М., 1994.

Лит.: Осипова Е.В. Социология Э. Дюркгейма. М., 1977; Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995. Lukes S. Emile Durkheim. His Life and Work. Stanf. Harmondsworth. etc., 1975; Durkheimian Sociology: Cultural Studies. Ed. by Alexander J.C. Camb., 1988.

А. Б. Гофман

ДЮФРЕНН (Dufrenne) Мишель (р. 1910) – франц. философ, эстетик, культуролог, представитель феноменологии. На мировоззрение раннего Д. наиболее сильное влияние оказали Гуссерль, Хайдеггер и Мерло-Понти, а также априоризм Канта. В дальнейшем испытал воздействие нек-рых идей Франкфурт, школы, в частности Адорно и Маркузе. Резко критикуя совр. зап. цивилизацию, – узкосциентистскую, технобюрократич. и манипулятивную, приведшую человека к глубокому отчуждению от природы, собств. сущности и высших ценностей бытия, Д. стремится прояснить фундаментальные основания культуры, к-рые позволили бы установить гармонические отношения человека с миром. Восприняв пафос хайдеггеровской концепции искусства как "истины бытия", Д. ищет такие основания в богатстве эстетич. опыта, трактуемого с позиций феноме-нологич. онтологии. Вместе с тем, полемизируя с крайностями онтологизма и чрезмерной десубъективации человека в философии Хайдеггера, Д. в своей культурологии исходит из неразрывности человека и природы. Культура сможет вернуть совр. человечеству чувство укорененности в мире, если только она реабилитирует в полной мере "Природу", избегая в ее понимании уступок и одностороннему натурализму, и спиритуализму или прагматизму. Существуют различные способы субъекта относиться к миру, а для мира проявлять себя в субъекте. Выразит, возможности человеч. субъективности определяются тремя видами априори: субъективность конституируется на уровне присутствия посредством телесного априори, к-рое выделяет структуру практически осваиваемого человеком мира с помощью собств. тела, его естеств. и создаваемых искусств, органов; на уровне понятий посредством априори, к-рое детерминирует возможности объективного познания объективного мира; на уровне высших чувств посредством т.н. "аффективного априори", понятие к-рого детально разрабатывает сам Д. ("Феноменология эстетич. восприятия", "Поэтическое", "Понятие априори", "Эстетика и философия"). Именно аффективное априори открывает духовный мир культурных смыслов, переживаемых глубиной индивидуального, личностного Я, а в чувственно-аффективной субъективности концентрирована вся полнота ценностно-смыслового содержания, вся глубина человеческого в человеке, его способность устанавливать гармоничные отношения с первозданной Природой, другими людьми и иными культурами. Ни наука, ни практика не признают в вещах их человеч. лица, не обосновывают сами по себе высших ценностей, не способны постичь и выразить смысл бытия. Глубину человеч. и полноту ценностно-смыслового культурного содержания можно найти, прочувствовать и выразить только в эстетич. опыте, возвращающем человека к фундаментальным основаниям бытия. Д. не ограничивает эстетич. опыт в культуре лишь сферой искусства, но задумывается над проблемой эстетич. творчества в повседневном мире, с к-рым сопряжены и осмысленность жизни, и гуманность существования. Оспаривая бесчеловечную социальность, Д. создает образ новой социальности и культуры, в к-рой решающее место принадлежит эстетич. опыту, худож. творчеству, искусству. Только эстетич. творчество, пронизывающее всю человеч. деятельность, является средством спасения человека от отчуждающей его сущности цивилизации, средством возрождения "природы" самого человека и тем самым возвращения к Природе в ее исконном, непотребительском понимании. Аффективные качества, выделяющие "антропоморфную" структуру эстетич. объекта, являются, по Д., априорными, поскольку именно они основывают возможности т.н. экзистенциального опыта, означающего, что мы можем переживать, напр., трагическое, не пребывая непосредственно в трагич. ситуации. И это неизмеримо обогащает возможности человека, его способности эмпатии и понимания, сотворчества и общения. Эстетич. опыт, искусство, красота делают нас чувствительными и причастными к тому, как происходит человеч. выбор. Д. подчеркивает, что чувства, к-рые вызываются аффективной структурой эстетич. объекта, принципиально отличны не только от простого восприятия и надиндивидуального рац. сознания, но также и от эмоций. Эмоции не могут пониматься как априори, поскольку они являются конкр. реакцией конкр. субъекта на сиюминутные, преходящие события, но гл. обр. потому, что представляют собой вторичную позицию субъекта. Чувства же, вызываемые аффективным априори, напротив, выражают первичное, наиболее глубокое и фундаментальное отношение человека к миру, его способ интегрирования мира, некую абсолютную, целостную позицию, но не рассудочную и безличную, а истинно человечную, прочувствованную и осмысленную. Это и означает, что "аффективное априори эстетич. объекта является в то же самое время и экзистенциальным, аффективные категории являются категориями человеческого". Вместе с тем эстетич. качества составляют не только мир худож. произведения, но относятся к реальности, к естеств. эстетич. объекту. Идентичность экзистенциального и космологического позволяет определить "онтологич. значение эстетич. опыта". Д. призывает серьезно воспринимать эту человечность реальности, ибо это структурное единство экзистенциального и космического есть гарантия полнокровности существования, положит, созидательности. С эстетич. опытом Д. связывает обретение исконного единения с Природой, сближение одухотворенной плоти человека с плотью мироздания, разрешение конфликта культуры и природы, к-рый в необычайно острых формах переживает совр. техн. цивилизация, зараженная потребительским отношением ко всему живому и неживому.

Если правильно понимать заявления о "смерти искусства" в совр. культуре, то умереть, согласно Д., должно как изолированный институт, искусство, являющееся монополией художников и роскошью для правящих классов, но недоступное для большинства. О том, что искусство еще живо, свидетельствует подлинное искусство, противостоящее офиц. искусству, выполняющее критич. функцию в культурном поле и социальной среде, а также психотерапевтич. и креативную миссию возрождения отчужденного человека, его творч. способностей и новых надежд. После событий 1968 Д. приходит к выводу, что "эстетики должны взяться за работу как социологи", и уделяет особенно много внимания преобразующим социокультурным возможностям искусства и эстетич. опыта. Обновленное искусство может стать спасением от антигуманных технобюрократич. структур совр. об-ва, ибо оно позволяет преодолеть логоцентризм зап. культуры и противостоять гегемонии технократов, "киберантропов", пересмотрев их стиль жизни и ценности, ориентирующие на конформизм и стабильность, делячество и комфорт, ложный престиж и удовлетворение извращенных потребностей. Вовлекая зрителей в творч. процесс, подлинное искусство приглашает продолжить его в повседневных коллективных действиях: быту, празднествах, производств. коммунах. Оно противопоставляет дионисийское, освобождающее, чувственно-эстетич. начало прометеевскому архетипу репрессивной, жестокой культуры. Такое искусство крушит гнетущие установки, преодолевает привязанность человека к узкопрагматич. деятельности, пробуждает в нем творч. начало в самом широком смысле, раскрепощает жизненную энергию, возвращает человеку утраченный вкус к удовольствию, наслаждению, счастью созидать прекрасное. Конечная цель творчества, продолженного за пределами искусства, его вдохновившего, в том, чтобы разрушить технологич. рациональность, превратить работу в радость, жизнь – в праздник. Это возможно, если искусство будет переживаться как игра, т.е. бесконечная выдумка, воображение, выражение высших способностей человека, порождающих новые культурные ценности и смыслы, устанавливающих новые отношения с миром. Возвратить человека самому себе – значит позволить ему свободно выразиться в творчестве, игре и наслаждении, вновь изобрести праздник. Д. видит задачу художника в усилении чувства эстетич. наслаждения от его произведения, превратить эстетич. удовольствие в "революционизирующее" начало и тем самым создать реальные предпосылки для расширения творчества за пределами искусства, в повседневном мире. Так, напр., "эстетизация политики" обретает вполне опр. смысл, означая "утопическое требование справедливости". Специально анализируя взаимосвязь искусства и политики, Д. приходит к выводу, что полит, революционные преобразования, связанные с заменой одной власти другой, лишаются всякой притягательности, если они не ведут к полож. изменению жизни всех, т.е. к пробуждению новых способностей, возрастанию позитивной свободы, творчества и счастья, к утверждению новых, более высоких и благородных человеч. смыслов и культурных ценностей, к установлению нового типа отношений между людьми, сообществами и Природой. Только подлинная культурная революция дает смысл и оправдание полит, революции и одновременно является ее конечной целью. Именно в этом искусство может многое. Вписывая худож. практику, свободу и творчество в повседневность, общение, коллективные действия, искусство способно вдохновлять и ориентировать культурную революцию не только разрушительную, но и созидательную.

Соч.: Phenomenologie de l'experience esthetique. T. 1-2. Р., 1953; La notion d'apriori. P., 1959; Pour l'homme. P., 1968; Le poetique. P., 1973; Art et politique. P., 1974; Искусство и политика // Вопр. лит-ры. 1973. №4; Esthetique et philosophie. T. 1-3. Р., 1976-81.

Лит.: Силичев Д.А. Проблема восприятия в эстетике М. Дюфренна // ВФ. 1974, №12; Долгов К.М. Эстетика М. Дюфренна // ВФ. 1972, №4; Он же. От Киркегора до Камю: Философия. Эстетика. Культура. М., 1990; Юровская Э.П. Эстетика в борьбе идей. Л., 1981; Юдина М.Е. Эволюция взглядов Мишеля Дюфренна на природу худож. творчества // Теор. проблемы художественно-эстетич. деятельности. М., 1982.

В. Л. Кошелева