Дж. Кришнамурти. ПРОБЛЕМЫ ЖИЗНИ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Тропа проходила мимо фермы и поднималась в гору; сверху были видны приусадебные постройки, домашний скот, цыплята, лошади и сельскохозяйственные машины. Дорога была очень приятная, она вела через лес, по ней часто ходили олени и другие дикие животные, оставляя следы ног на мягкой почве. Когда становилось совсем тихо, голоса с фермы, смех и звуки радио были слышны на большом расстоянии. Ферма была зажиточная. Везде была чистота и порядок. Среди доносившихся голосов нередко звучал гнев, и тогда дети умолкали. В лесу кто-то пел песню, и гневные голоса врывались в звуки этой песни. Неожиданно из дома вышла женщина, хлопнув дверью; она прошла в хлев и стала палкой бить Корову. Резкий шум от ударов был слышен на горе.

Как легко разрушить то, что мы любим! Как быстро между нами возникает барьер, слово, жест, улыбка! Здоровье, настроение и желание набрасывают тень на настоящее, и то, что было ярким, становится неинтересным и тягостным. В процессе деятельности мы постоянно изнашиваемся; то, что было захватывающим и ясным, делается скучным и запутанным. Из-за постоянных разногласий, надежд и разочарования то, что раньше было прекрасным и простым, теперь нас страшит и настраивает на ожидание. Взаимоотношение является сложным и трудным, и мало кому удается выйти из него невредимым. Хотя нам хотелось бы, чтобы оно было статичным, прочным, постоянным, взаимоотношение – это движение, процесс, который надо глубоко и полностью понять, а не пытаться приспособить к какой-то внутренней или внешней модели. Приспособление, согласование как социальная структура, теряет свой вес и авторитет только тогда, когда есть любовь. Любовь во взаимоотношении – это очищающий процесс, так как она раскрывает пути "я". Без такого раскрытия взаимоотношение не имело бы большого значения.

Но как мы противимся этому раскрытию! Борьба принимает различные формы: господства или подчинения, страха или надежды, ревности или одобрения и т.д. и т.д. Основная трудность в том, что у нас нет любви, а если мы и любим, то хотим, чтобы любовь проявлялась вполне определенным образом, мы не даем ей свободы. Мы любим умом, а не сердцем. Ум может принимать различные формы, но любовь не может. Ум может сделать себя неуязвимым, а любовь не может; ум может всегда уйти внутрь себя, сделаться недоступным, стать личным или безличным. Любовь невозможно сравнивать или ограждать. Наша трудность состоит в том, что любовью мы называем то, что в действительности идет от ума. Мы наполняем свое сердце продуктами ума, а поэтому наши сердца всегда пусты и постоянно чего-то ожидают. Именно ум цепляется, завидует, удерживает и разрушает. В нашей жизни доминируют физические центры и ум. Мы не умеем любить и предоставить любовь самой себе; мы жаждем, чтобы нас любили; мы даем с тем, чтобы получать, а это уже – щедрость ума, но не сердца. Ум постоянно ищет уверенности, безопасности, защищенности; но может ли любовь получить качество уверенности с помощью ума? Может ли ум, самая сущность которого от времени, уловить любовь, которая сама в себе есть вечность?

Однако даже любовь от сердца имеет свои неожиданности, так как мы настолько извратили свое сердце, что оно стало непостоянным и запутанным. Вот это и делает нашу жизнь такой мучительной и утомительной. В данный момент мы думаем, что любим, а в следующий момент любви уже нет. Или неожиданно приходит, неизвестно откуда, порыв: источник его определить невозможно. Этот порыв также уничтожается умом, потому что в подобной борьбе ум, по-видимому, неизменно остается победителем. Конфликт внутри нас не может быть разрешен хитрым умом или не постоянным сердцем. Нет путей, нет средств, чтобы довести этот конфликт до конца. Само искание путей – это новая попытка ума остаться хозяином положения, устранить конфликт с целью пребывать в покое, обрести любовь и самому стать чем-то.

Наша величайшая трудность состоит в том, чтобы широко и глубоко осознать, что не существует путей к любви, как к некой цели, которой желает ум. Когда мы это глубоко и по-настоящему понимаем, существует возможность получить нечто такое, что пребывает вне этой жизни. Без соприкосновения с этим нечто, хотите вы того или нет, не может быть длительного счастья во взаимоотношении. Если вы получили это благословение, а я нет, вполне естественно, что вы и я будем в конфликте. Вы, может быть, и не будете, но я буду; и в своей боли и печали я замыкаюсь. Печаль так же склонна замыкаться, отгораживаться, как и удовольствие, но до тех пор, пока не существует той любви, которая не создана мною, взаимоотношение представляет собой страдание. Если вам дано благословение этой любви, вы будете любить меня, каков бы я ни был, вы не будете создавать той или иной формы любви в соответствии с моим внешним видом и поведением. К каким бы уловкам ни прибегал ум, вы и я существуем отдельно; хотя в каких-то точках мы можем соприкасаться, тем не менее, интеграции, единства у нас с вами нет. Остается лишь моя замкнутость в себе. Такое единство никогда не может быть создано умом; оно приходит лишь тогда, когда ум, исчерпав все свои возможности, стал совершенно безмолвным. И лишь тогда во взаимоотношении нет страдания.