Иоанн Креста. ДОРОГА НА ГОРУ КАРМЕЛЬ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

В коей начинается обсуждение "тёмной ночи" воли.
Предлагается подразделение аффектов воли.

1. Мы ничего бы не сделали для очищения разума и укоренения его в истине веры, а памяти – в истине надежды, если бы не очистили также и воли в том, что касается третьей доблести, каковая есть милосердие, благодаря которой труды, предпринятые в вере, суть живы и имеют великую цену, а без неё не стоят ничего; ибо, как говорит св.Иаков, без трудов милосердия вера мертва есть (2, 20).

   И чтобы обсуждать теперь Ночь и обнажение активное этой потенции, для наставления и оформления её в этой божественной доблести милосердия, не найдём авторитетного свидетельства более подходящего, нежели представленное во Второзаконии, главе 6 (или 5), где говорит Моисей: Возлюби Господа бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всею крепостью твоею. В каковом слове содержится всё, что человек духовный должен делать, и то, что я здесь имею ему сообщить, для того чтобы по-настоящему прийти к Богу через единение воли посредством милосердия. Ибо сим приказывается человеку, чтобы все его потенции и аппетиты, и действия, и аффектации души исполнялись в Боге, таким образом что все способности и силы души служили бы не иначе, как подобно высказанному о сём Давидом, который говорит: Fortitudinem meam ad te custodiam; Силу мою у Тебя сокрываю (Пс. 58, 10).

2. Крепость души заключена в её потенциях, страстях и похотениях, каковые все управляются волею. Так как, когда эти потенций, страсти и вожделения воля исправляет в Боге и отклоняет их ото всего, что не есть Бог, то тем же сохраняет крепость души для Бога, и так приводит к любви к Богу всю свою силу.

   И для того чтобы душа способна была на это, трактуем здесь очищение воли ото всех её беспорядочных аффектаций, от каковых рождаются похотения, аффекты и действия неупорядоченные; оттуда же исходит и не сохранение всей её силы для Бога. Таковых аффектаций и страстей имеем четыре, как то: радость, надежда, печаль и страх. Каковые страсти, будучи подвергнуты разумному упорядочению в порядке Божием, так что душа ни радуется иначе, как в чистом почитании и прославлении Бога, ни полагает надежды в иной вещи, ни печалится безвременно, ни боится ничего, кроме Бога, – ясно, что сохраняют и исправляют крепость души и способности её для Бога. Потому что, чем больше душа радуется вещам отличным от Бога, тем меньше исполняется она радостью в Боге; и чем более надеется на иную вещь, тем менее надеется на Бога; и так же в остальном.

3. И чтобы лучше наставить в сей науке, будем обсуждать (согласно нашему обыкновению) каждую из этих четырёх страстей и хотений воли по отдельности. Ибо всё дело вхождения в союз с Богом состоит в очищении воли от ее аффектов и похотений, через что воля человеческая и низкая стала бы волей божественной, творящей те же вещи, что и воля Божия.

4. Эти четыре страсти настолько сильнее царствуют в душе и одолевают её, насколько слабее воля укреплена в Боге, и чем более наклонна к творениям. Ибо тогда с большой лёгкостью радуется вещам, которые недостойны радости, и надеется на то, что не принесёт ей пользы, и печалится о том, чему, по случаю, должна бы радоваться, и боится того, чего не следует бояться.

5. Эти аффекты рождают в душе все пороки и несовершенства, которые возникают, когда они [сиречь, аффекты] разнузданны, и также все добродетели, когда они упорядочены и сдержаны.

   И известно, что если каким-либо способом одна из сих страстей упорядочивается и становится подлежащей рассудку, тем же способом подчиняются и все остальные, – ибо так соединены и так родственны между собой эти четыре страсти души, что куда реально движется одна, туда же виртуально движутся и другие; и если одна из них реально сосредотачивается, другие три виртуально также сосредотачиваются в той же мере. Поэтому, если воля радуется какой-то вещи, то в той же мере надеется на неё, и виртуально сюда же подключаются печаль и страх касательно сей вещи; в той мере, в какой она теряет вкус к вещи, так же теряет страх и печаль о ней, и оставляет надежду на неё.

   Посему воля с этими четырьмя страстями означается той фигурой; которую видел Иезекииль (1, 8-9) в виде четырёх животных, соединённых в едином теле, которые имели четыре лица, и крылья одного цеплялись за крылья другого, и каждое из них ходило пред своим обличьем, и когда шло вперёд, не оборачивалось назад. Итак. таким образом оставались сцепленными перья каждого из этих аффектов с перьями каждого другого, так что если который из них где бы то ни было подымал своё лицо, то есть начинал действовать, необходимо другие должны были виртуально следовать за ним; и когда одно крыло опускалось (как там говорится), должны были опускаться все, а когда поднималось, поднимались и остальные. Там, где твоя надежда, идут туда и твоя радость, и твой страх, и печаль; и если ворочается, они ворочаются, и так же остальные.

6. Там, где должно помнить [О духовный!], что где бы не пребывала одна страсть из этих, идёт туда также вся душа, и воля, и остальные потенции; и заживут все пленниками в той страсти, и остальные три страсти в них пребывают живыми, чтобы удручить душу вместе со своими пленниками и не оставить ей воспарения к свободе и отдохновению сладкого созерцания и союза. Как об этом говорит тебе Боэций, что если хочешь в ясном свете познать истину, отбрось от себя радость и надежду, и страх, и печаль. Потому что, насколько сии страсти царят, не дозволяют пребывать душе с покоем и миром, которые потребны для мудрости, которую естественно и сверхъестественно способна воспринять.