О. Хаксли. ВЕЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

В этом месте, пожалуй, будет лучше оставить на некоторое время этику и обратиться к психологии, где мы столкнемся с серьезной проблемой, которой комментаторы Вечной Философии уделили очень много внимания. Каково точное соотношение между конституцией и темпераментом индивидуума и количеством и качеством приобретаемого им духовного знания? Мы не можем исчерпывающе ответить на этот вопрос, поскольку не располагаем соответствующими данными. Исключение, пожалуй, составляет лишь та форма непередаваемого знания, которое основано на интуиции и длительной практике и существует в умах опытных "духовных учителей". Тем не менее, мы можем дать, пусть неполный, но глубокий ответ.

Нам уже известно, что знание есть функция бытия. Или, если ту же самую мысль выразить схоластическими категориями, индивидуум познает вещь так, как он на то настроен. Во "Введении" мы упоминали о знании изменений бытия, происходящих на так называемой вертикальной оси бытия, на которой есть только два пути – к святости или в противоположном направлении. Однако, вариации имеются и на горизонтальном плане. Появившись на свет, любой из нас оказывается в определенной точке горизонтального плана и это расположение обусловлено психофизической конституцией индивидуума. Горизонтальный план – это огромный, все еще не полностью исследованный континент, протянувшийся от дебильности до гениальности, от трусливой слабости до агрессивной силы, от жестокости до предельного добродушия, от навязчивой общительности до мизантропии и стремлению к одиночеству, от почти безумного сладострастия до почти непоколебимого воздержания. Начав свой путь в любой точке этого огромного континента, человеческая натура может почти до бесконечности двигаться вверх или вниз, по направлению либо к божественной Основе индивидуума и всех остальных существ, либо к адски крайним проявлениям отчужденности и эгоизма. Но при горизонтальном движении человеческая природа обладает гораздо меньшими возможностями. Один тип физической конституции не может трансформироваться в другой; а свойственный данной физической конституции конкретный темперамент может претерпевать только незначительные изменения Какой бы силой воли не обладал индивидуум и в каких бы благоприятных общественных условиях он не находился, он может надеяться только на то, что ему удастся наилучшим способом использовать свои врожденные психофизические данные: он не в состоянии кардинально изменить конституцию и темперамент.

В течение последних тридцати столетий неоднократно предпринимались попытки создания системы классификации, в соответствии с которой можно было бы измерять и описывать различия между людьми. Например, в древней Индии существовал метод классификации людей по кастам в соответствии с их психофизическо-социальными данными. Существуют два вида медицинской классификации, приписываемые Гиппократу. Согласно первому люди делились по двум типам поведения – спокойному и буйному; по второму – по четырем типам настроения (ярость, спокойствие, черная зависть и белая зависть) и по четырем качествам (тепло, холод, влажность, сухость). Сравнительно недавно – в восемнадцатом и начале девятнадцатого века возникли различные системы физиогномики; примитивное и чисто психологическое деление на экстравертов и интровертов; более сложные, но тоже неадекватные, психофизические системы классификации, предложенные Кречмером, Стокардом, Виолой и другими; и, наконец, более разветвленная, более гибкая, более адекватная, чем все предыдущие, система, разработанная доктором Вильямом Шелдоном и его сподвижниками.

В данной главе мы рассмотрим классификацию различий между людьми в связи с проблемами духовной жизни. Мы опишем и проиллюстрируем примерами традиционные системы, а открытия Вечной Философии сравним с результатами новейших научных исследований.

На Западе традиционная католическая классификация человеческих существ основывается на евангельской истории о Марфе и Марии. Марфа идет к спасению души через действие, Мария – через созерцание. Вслед за Аристотелем, воззрения которого по этому, да и по многим другим вопросам, совпадали с постулатами Вечной Философии, католические мыслители пришли к выводу, что созерцание (высшей категорией которого является знание, единящее индивидуум с божеством) есть главная цель человека и по этой причине всегда утверждали, что Мария шла более верным путем.

Знаменательный факт – по сути теми же категориями пользуется доктор Радин, классифицируя и оценивая примитивные человеческие существа, в соответствии с их философскими и религиозными наклонностями. Он абсолютно убежден в том, что высшие монотеистические формы примитивной религии созданы (или, как говорил Платон, "открыты") людьми, принадлежащими к первому из двух больших психофизических классов человеческих существ – к людям мысли. Те же, кто принадлежат к другом классу, к людям действия, создали или открыли примитивные, нефилософские, политеистические виды религии.

Это простое деление людей на два типа является по-своему верной классификацией людей. Но, как любое деление, будь-то физическое (типа гипократового деления на спокойных и буйных), или психологическое (типа юнговского деления на интровертов и экстравертов), это деление религиозно настроенных индивидуумов на людей мысли и людей действия, на идущих путем Марфы и идущих путем Марии, не соответствует истине. И, конечно, никакой духовный пастырь, никакой глава религиозной организации ни за что не удовольствуется столь простой системой. Признавая, что католики написали самые лучшие молитвы и создали самую лучшую систему определения призвания и распределения обязанностей, мы, тем не менее, ощущаем существование скрытой и несформулированной классификации людей, которая более полна и более соответствует фактам, чем грубое деление на действие и созерцание.

Очертания этой более сложной и более адекватной системы явно прослеживаются в индуизме. К освобождающему единению с Богом ведут не два, а три пути – путь труда, путь знания и путь ревностного исполнения религиозных обрядов. В "Бхагавад Гите" Шри Кришна рассказывает Арджуне о всех трех путях – освобождение посредством добровольных действий; освобождение посредством познания "Я" или Абсолютной Основы бытия, что одно и то же; освобождение посредством поклонения личному Богу или божественному воплощению.

Поэтому всегда совершай должные дела без привязанности, ибо человек, совершающий дела без привязанности, достигает высшего. Ведь действиями достигли совершенства Джанака и другие: таким образом, ты должен действовать, имея в виду целостность мира.

Но есть и путь Марии.

Освободись от страстей, страха и гнева, укройся во Мне, растворись во Мне, очистись огнем Знания и стань со Мной одним целым.

И снова:

Только те, кто полностью контролируют свои чувства и в любой ситуации сохраняют спокойствие ума, благодаря чему могут созерцать Неистребимое, Невыразимое, Непостижимое, Скрытое, Вездесущее, Вечное, только те, кто желают добра всем существам, только они и никто больше обретут Меня.

Но путь созерцания нелегок.

Перед умом, сосредоточившемся на Скрытом, стоит более чем трудная задача; ибо плотскому существу тяжело понять Скрытое. Но те, кто все свои действия посвящает Мне (как личному Богу или Воплощению божества), те, кто считает меня высшей Целью, те, кто поклоняется Мне и полностью сосредоточившись размышляют обо Мне, то есть, те, кто растворил свой ум во Мне, те будут спасены Мною от всемирного океана смертности.*

* Здесь и выше свободный пересказ апокрифического "Евангелия от Марии". – Прим. ред.

Эти три пути спасения точно совпадают с тремя категориями, на основании которых Шелдон разработал, несомненно, наилучшую и наиболее адекватную систему классификации различий между людьми. Он продемонстрировал, что человеческие существа постоянно мечутся между вечными крайностями трехполюсной системы; можно провести физические и психологические замеры и на их основании точно определить расположение любого данного индивидуума в системе этих трех координат. Можно выразиться иначе и сказать, что любой данный индивидуум состоит из трех физических и трех психологических компонентов, объединенных в присущей только данному индивидууму пропорции. Силу каждого компонента можно измерить эмпирически разработанными методами. Три физических компонента Шелдон назвал эндоморфным, мезоморфным и эктоморфным. Индивидуум с высоким эндоморфным уровнем отличается мягкими и округлыми формами и легко может растолстеть. Индивидуум с высоким мезоморфным уровнем обладает крепким телом, широкой костью и сильными мускулами. Индивидуум с высоким эктоморфным уровнем отличается худобой, узостью кости и тонкими и слабыми мускулами. Эндоморфный индивидуум обладает огромным кишечником, который раза в два тяжелее и длиннее кишечника любого эктоморфного индивидуума. Поистине, его тело является лишь придатком пищеварительного тракта. Главной отличительной чертой физической конституции мезоморфного индивидуума является мощная мускулатура. Эктоморфный индивидуум отличается чрезмерной чувствительностью и (поскольку показатель соотношения поверхности тела с его массой у этого типа выше, чем у двух других) относительно незащищенной нервной системой.

С эндоморфной конституцией тесно связан тот тип темперамента, который Шелдон назвал висцеротоническим. Висцеротоники любят покушать и, в особенности, покушать хорошо; любят комфорт и роскошь; любят церемонии; неразборчивы в дружбе и любви; боятся одиночества и жаждут общения; несдержанны в выражении эмоций; ностальгически вспоминают детство и находят огромное удовольствие в семейной жизни; жаждут привязанности и общественной поддержки, попав в беду, ищут помощи у других людей. Темперамент мезоморфного индивидуума называется соматотоническим. В нем превалируют любовь к физической работе, агрессивность и жажда власти; безразличие к боли; черствое отношение к людям; жажда борьбы; большая физическая отвага: ностальгические воспоминания уже не о детстве, а о юности, как времени наибольшей силы мускулов; потребность в действии при столкновении с проблемами.

Вышеприведенное описание дает возможность понять, насколько неадекватной является юнгианская концепция экстравертности, как простой противоположности интровертности. Экстравертность – не простое явление; существуют два его вида, совершенно не похожих друг на друга. Есть эмоциональная экстравертность висцеротонического эндоморфного индивидуума – личности, вечно жаждущей общения и рассказывающей всем о своих чувствах. И есть экстраверность мускулистого соматотонического индивидуума – личности, воспринимающей мир, как место, где она должна добиться власти, подчинить людей своей воле и придать вещам желаемую форму. Есть экстравертность коммивояжера, общительного благонамеренного обывателя, либерального протестантского священника. И есть экстравертность инженера, работающего во имя обретения власти над вещами, экстравертность спортсмена и профессионального военного, экстравертность честолюбивого бизнесмена и политика, экстравертность диктатора, будь-то он всего лишь домашний тиран или повелитель целого государства.

Покинув добродушный мир мистера Пиквика и полный борьбы мир капитана Сорвиголовы, мы попадаем в совершенно иную и несколько пугающую вселенную – мир Гамлета и Ивана Карамазова. Людей такого типа Шелдон называет церебротониками. Законченный церебротоник – это крайне настороженный. крайне чувствительный интроверт, больше интересующийся не внешним миром, верными слугами которого являются висцеротоник и соматотоник, а тем, что происходит внутри его черепной коробки – мысленными конструкциями, вариациями чувств, воображением и сознанием. Церебротоники практически лишены стремления к господству, но они не разделяют и безоглядной любви висцеротоников к человечеству вообще; они хотят жить и давать жить другим и терпеть не могут, когда кто-то вмешивается в их дела. Одиночество – самое страшное наказание для мягкой, округлой, добродушной личности – церебротоник вообще не считает карой. Самый страшный кошмар церебротоника – это школа-интернат и армейская казарма. В обществе церебротоники отличаются нервностью, стеснительностью, скованностью и непредсказуемой сменой настроений. (Знаменательный факт – ни один законченный церебротоник не стал хорошим актером.) Церебротоники терпеть не могут хлопать дверью или повышать голос, и очень страдают от безудержных воплей и топанья соматотоников. Они сдержанны в манерах и, особенно, в выражении чувств. Эмоциональные излияния висцеротоников церебротоники считают оскорбительно мелкими и даже неискренними. Их также раздражает пристрастие висцеротоников к церемониям, роскоши и блеску. Церебротоники с трудом приобретают привычки и им тяжело подчинить свою жизнь определенному распорядку, что так естественно дается соматотоникам. В силу своей сверхчувствительности, церебротоники зачастую отличаются крайней, почти безумной сексуальностью; но их вряд ли можно соблазнить выпивкой, поскольку алкоголь, усиливающий врожденную агрессивность соматотоника и благодушную дружелюбие висцеротоника, у них вызывает болезненные ощущения и депрессию. Висцеротоник и соматотоник, каждый по своему, хорошо приспособлены к тому миру, в котором они живут; но интроверт-церебротоник, в определенном смысле, несовместим с окружающими его вещами, людьми и учреждениями. В результате очень многим церебротоникам не удается стать добропорядочными гражданами и столпами общества. Но если многие терпят неудачу, то многим удается подняться значительно выше среднего уровня. В университетах, монастырях и исследовательских лабораториях – надежных укрытиях для тех, чьи маленькие желудки не способны переварить то количество пищи, которое поглощают толстяки, а хилые мышцы не способны нанести удар, отличающий прирожденного забияку – имеется очень большое количество чрезвычайно одаренных и удачливых церебротоников. Сознавая важность существования этого странного, слишком много думающего и обладающего очень малым запасом живучести типа людей, все цивилизации предоставляли ему тот или иной вид прикрытия.

В свете вышесказанного мы можем более ясно понять принцип классификации путей к спасению, содержащейся в "Бхагавад Гите". Путь ревностного отправления религиозных обрядов естественней для индивидуума, в котором преобладает висцеротонический элемент. Его врожденная склонность безудержно выплескивать на других людей свои эмоции может быть укрощена и направлена в нужное русло, в результате чего животное чувство стадности и человеческое добродушие превращаются в истинную любовь к ближнему – преданность личному Богу и всеобщему добру, а также сострадательное отношение ко всем разумным существам.

Путем действия идут экстраверты соматотонического типа, те. кто в любой ситуации стремятся "что-то сделать". У непреображенного соматотоника эта жажда действия всегда выливается в агрессивность, отчаянное стремление к самоутверждению и власти. Кришна объясняет Арджуне, что прирожденный "кшатрий" (воин) должен излечиться от присущих жажде действия смертельно опасных болезней и работать, не думая о вознаграждении, работать в состоянии полного самоотречения. Что, конечно, как и все остальное в этом мире, гораздо легче сказать, чем сделать.

И, наконец, есть путь знания, двигаясь по которому сознание трансформируется таким образом, что перестает быть эгоцентрическим, и сосредотачивается на божественной Основе и соединяется с ней. Это естественный путь законченного церебротоника. Перед ним стоит особая задача – он должен справиться со своей врожденной склонностью к интровертности ради самой интровертности, склонности к безудержной фантазии и перескакиванию с одной мысли на другую, а также от стремления воспринимать мышление, воображение и самоанализ, как цели, а не как средства, преобразовав все это в бесконечный акт чисто интеллектуальной интуиции.

Мы уже знаем, что население Земли постоянно трансформируется и что в большинстве людей эти три элемента присутствуют в относительно равной пропорции. Индивидуумы, в которых полностью доминирует какой-то один элемент, встречаются крайне редко. Тем не менее, несмотря на немногочисленность, именно их образ мышления доминирует в религии и этике, по крайней мере, в их теоретической части. Причина очень проста. Любая бескомпромиссная позиция более четко обозначена и, стало быть, более заметна и понятна, чем умеренная, естественная для индивидуума, в котором все три основные элемента личности представлены в равной степени. Следует заметить, что умеренная позиция никоим образом не является компромиссным вариантом крайних позиций; она просто представляет собой определенный образ мышления – один из пунктов в списке возможных систем. Создание единой всеобъемлющей мета-физико-этико-психологической системы – задача, которую еще не удалось решить ни одному отдельно взятому индивидууму именно потому, что он – индивидуум, то есть обладает конкретными конституцией и темпераментом и, стало быть, способен познавать мир только в соответствии с образом своего бытия. Теперь становятся понятны изначальные преимущества того пути к истине, который можно назвать антологическим.

Санскритское слово "дхарма" – одно из ключевых в индуистских формулировках Вечной Философии – имеет два основных значения. Прежде всего, дхарма индивидуума – это его суть, подлинный закон его бытия и развития. Но есть и другое значение этого слова – "закон праведности и благочестия". Смысл этого двойного значения ясен – то, как человек должен жить, то, во что он должен верить, и то, что он должен делать во имя своей веры – все это обусловлено сутью его природы, его конституцией и темпераментом. Индуисты и буддисты пошли гораздо дальше католиков с их доктриной призвания и признали право индивидуумов, обладающих разной дхармой, поклоняться различным аспектам или концепциям божества. В результате страны, населенные индуистами и буддистами, практически не знали кровавых преследований инакомыслящих, религиозных войн и империалистического стремления всеобщего обращения в свою веру. Справедливости ради следует отметить, что в пределах своей церковной системы, католицизм отличается почти такой же терпимостью, как индуизм и буддизм Махаяны. Теоретически, каждая из этих религиозных систем состоит из большого количества разнообразных религий, представляющих всю гамму интеллектуальных систем и паттернов поведения: фетишизм, политеизм, строгий монотеизм, поклонение священной человеческой природе аватары. Вечную Философию и чисто духовную религию, стремящуюся к обретению знания, единящего индивидуума с Абсолютным Божеством. То, что общая религиозная система терпимо относится к существующим внутри нее обособленным религиям, конечно, еще не значит, что все эти религии считаются равноценными или одинаково истинными. Индивидуум, в силу своей дхармы, может быть политеистом; тем не менее, его главной целью остается обретение знания, единящего его с Божеством, а все, сложившиеся на протяжении истории человечества, формулировки Вечной Философии дружно говорят о том, что каждое человеческое существо должно достичь и, вероятно, в той или иной степени, достигнет этой цели. Отец Гарригу-Лагранж пишет: "Каждая душа слышит доносящийся издалека один и тот же голос, зовущий ее к мистической жизни; и если бы каждая душа сумела, как ей и положено, избежать не только смертных, но и простительных грехов, если бы она, в меру своих сил, служила Святому Духу, и если бы она прожила достаточно долго, то наступил бы день, в который она обрела бы совершенство и была бы призвана в ту жизнь, которая так точно названа мистической". С этим утверждением, пожалуй, согласились бы индуистские и буддистские теологи; но они бы добавили, что любая душа, так или иначе, но, в конце концов, все равно достигнет этого самого "совершенства". Зов слышат все, но в каждом конкретном поколении есть только несколько избранных, ибо только несколько индивидуумов избирают этот путь. Но цепочка осознанных существований, плотских или бесплотных, бесконечно длинна; а потому у всякой души есть время и возможность извлечь необходимые уроки. Более того, всегда найдутся помощники. Периодически Божество "нисходит" в физическую форму: и во все времена существуют будущие Будды, которые, стоя на самом пороге единения с Познаваемым Светом, готовы вновь и вновь отказываться от благодати полного освобождения и возвращаться в бренный мир страданий и зла до тех пор, пока каждое разумное существо не обретет свободу и не перейдет в вечность.

Вполне понятно, к каким практическим последствиям ведет применение этой доктрины. Низшие формы религии, будь-то эмоциональные, активные или интеллектуальные, никогда не будут признаны абсолютными. Да, к определенным формам естественным путем тяготеют люди определенных конституции и темперамента; но человек любой дхармы не должен довольствоваться ревностным поклонением той устраивающей его несовершенной религии; он должен подняться над ней, но не отрицая свойственный ему от рождения образ мышления, поведения и чувства (что невозможно), а используя его, чтобы при помощи предоставленных ему его природой средств подняться над самой этой природой. Так интроверт "устанавливает различия ' (по выражению индусов) и учится отличать умственную деятельность эго от изначального сознания "Я". которое родственно или тождественно божественной Основе. Эмоциональный экстраверт учится "ненавидеть своих отца и мать" (то есть избавляется от эгоистической склонности любить всех без разбора и быть любимым всеми), сосредоточивает свое поклонение на личном или воплощенном аспекте Бога и, наконец, начинает любить Абсолютное Божество посредством акта, уже не чувств, но воли, просветленной знанием. Но существует и другой тип экстраверта, который не стремится любить и быть любимым, а жаждет власти над вещами, событиями и людьми. Чтобы с помощью своей природы подняться на самой этой природой, он должен пойти по пути, по которому пошел в "Бхагавад Гите" потрясенный Арджуна – по пути индивидуума, который трудится, не думая о вознаграждении, по пути. который святой Франциск Сальский назвал "святым безразличием", по пути, который через забвение "я" ведет к открытию "Я".

В истории часто случалось, что та или иная несовершенная религия воспринималась слишком серьезно и считалась добром и истиной, а не средством для достижения главной цели всех религий. Такие ошибки зачастую приводят к катастрофическим последствиям. Например, многие протестантские секты настаивали на необходимости, или, по крайней мере, желательности, насильственного обращения в свою веру. Но, как указал Шелдон, насильственное обращение – это феномен, присущий практически исключительно людям с преобладанием соматотонического элемента. Такие люди настолько экстравертны, что не замечают происходящего на нижних уровнях их ума. Если же, по какой-то причине, они начинают заниматься самокопанием, то полученные ими знания о самих себе, в силу своей новизны и необычности, обладают силой и качеством откровения, и эти люди испытывают внезапную и мучительную "метанойю" – переворот сознания. Эта смена может выразиться в обращении к религии или чему-нибудь еще, например, к психоанализу. А настаивать на насильственном обращении, как на единственном средстве спасения души, так же глупо, как настаивать на том, чтобы у всех людей обязательно были круглые лица, широкие кости и мощные мускулы. Тем людям, которые естественным образом тяготеют к такого рода эмоциональным потрясениям, доктрина, провозглашающая зависимость спасения души от обращения в истинную веру, дает спокойствие, оказывающее губительное воздействие на духовное развитие. А людей, не способных к такого рола потрясениям, она наполняет не менее губительным отчаянием. Не составит труда найти и другие примеры неадекватной теологии, основанной на невежестве в вопросах психологии. Скажем, можно вспомнить печальную историю Кальвина, церебротоника, который настолько серьезно воспринял свои собственные мысленные конструкции, что утратил всякое чувство реальности, как человеческой, так и духовной. Или, например, наш собственный либеральный протестантизм, эту исключительно висцеротоническую ересь, которая, похоже, забыла о самом существовании Отца, Духа и Логоса и уравнивает христианство с эмоциональной привязанностью к человеческой природе Христа или (используя ныне популярное выражение) "личности Иисуса", которой поклоняются так истово, словно иного Бога и не существует. Даже из чрезвычайно разнообразной системы католицизма до нас постоянно доносятся жалобы на невежественных и эгоистичных руководителей, которые навязывают вверенным им душам совершенно несоответствующую тем дхарму. Результаты подобных действий такие авторы, как Св. Иоанн Креста, называли совершенно пагубными. Итак, мы видим, что нам от природы свойственно видеть в Боге те качества, которые позволяют нам разглядеть в Нем наш темперамент; но если наша природа не найдет способа возвыситься над собой, то мы проиграли. По большому счету, Филон был абсолютно прав, когда говорил, что те, кто не могут постичь Бога, как чистую и простую Идею, причиняют вред, но не Богу конечно, а самим себе и своим собратьям.

Путь знания наиболее естественен для индивидуумов с явно церебротоническим темпераментом. Говоря это, я не имею ввиду, что это легкий путь для церебротоника. Ему так же трудно справиться с присущими его темпераменту грехами, как соматотонику с жаждой власти, а законченному висцеротонику со страстью к обжорству, комфорту и популярности в обществе. Я имею ввиду, что церебротонику спонтанно приходит в голову мысль о существовании такого пути и о том, каким образом по нему следовать (установление различий, бескорыстный труд, поклонение какому-то одному объекту). На всех уровнях цивилизации подобный индивидуум является прирожденным монотеистом; и, как убедительно доказал доктор Расин на примере теологии первобытных народов, этот прирожденный монотеист зачастую является монотеистом tat tvam asi – школы внутреннего света. Экстраверты обоих типов являются прирожденными политеистами. Но прирожденных политеистов без особого труда можно убедить в теоретическом превосходстве монотеизма. Природа человеческого ума такова, что любая гипотеза, пытающаяся объяснить многообразие категориями единства и свести разнообразие к базовой идентичности, кажется ему изначально правдоподобной. Оттолкнувшись от этого теоретического монотеизма, наполовину обращенный политеист сможет, если захочет, продолжать двигаться (по пути, наиболее подходящему его темпераменту) в направлении истинного осознания божественной Основы, как своей собственной, так и всех остальных людей. Я повторяю, что он может это сделать и иногда в действительности это происходит. Но это бывает не часто. Есть множество теоретических монотеистов, вся жизнь которых является доказательством того, что они по-прежнему остаются теми, кем им велит быть их темперамент – политеистами, поклоняющимися не одному Богу, о котором они периодически говорят, а многим богам (нации, технологии, финансам, семье), которым они служат самым преданным образом.

В христианском искусстве Спаситель почти всегда изображался худым человеком, с тонкой костью и слабо развитыми мускулами. Крупный, физически сильный Христос был довольно шокирующим исключением из этого древнего правила. Вильям Блейк презрительно написал о распятиях Рубенса: Любезный, я думал, что Христос был плотником, а не слугою пивовара.

В общем, Иисус традиционно представлялся человеком, в конституции которого преобладал эктоморфный элемент, а в темпераменте, соответственно – церебротонический. Основа примитивной христианской доктрины подтверждает правильность этой иконографической традиции. Религию Евангелия – вот что мы должны ждать от церебротоника. Разумеется, не от каждого церебротоника, а только от того, ибо использовал психофизические особенности своей природы, чтобы подняться на самой этой природой, который, следуя за своей конкретной дхармой, достиг духовной цели. Утверждение, что Царство Небесное находится внутри человека; игнорирование ритуалов: несколько презрительное отношение к букве закона, к церемониям и правилам организованной религии, к священным дням и местам; общая отрешенность; особая сдержанность не только в действиях, но даже в желаниях и не выраженных намерениях; безразличие ко всем благам материальной цивилизации и любовь к бедности, как к одному из ярчайших проявлений добра: доктрина отстраненности, осуществляемая даже в сфере семейных отношений: утверждение, что даже преданность высшим человеческим идеалам, даже праведность книжников и фарисеев, являются идолопоклонством, отвлекающим от любви к Богу – все это характерные для церебротоника идеи, которые никогда спонтанно не придут в голову жаждущему власти экстраверту или также экстравертному висцеротонику.

Примитивный буддизм церебротоничен ничуть не менее примитивного христианства и то же самое можно сказать о веданте, метафизической дисциплине, представляющей собой сердцевину индуизма. Конфуцианство, напротив, является в основном висцеротонической системой – семейной, церемониальной и полностью приземленной. А вот ислам представляет собой систему, в которой доминирует соматотонический элемент. Отсюда и тянущийся за ним мрачный след "священных войн" и преследований инакомыслящих. Такой же след оставило за собой и позднее христианство, после того, как эта религия была настолько заражена грубой стоматотонией, что назвала себя "воинствующей церковью".

Если говорить о главной цели человека, то достичь ее не смогут ни законченный церебротоник, ни законченный висцеротоник, ни законченный соматотоник. Но если церебротоник и висцеротоник могут причинить вред разве что самим себе и тем, кто находится с ними в непосредственном контакте, то соматотоник, с его врожденной агрессивностью, ввергает в хаос целые государства. С одной точки зрения цивилизацию можно определить как комплекс религиозных, юридических и образовательных механизмов, которые не дают законченному соматотонику причинить слишком много вреда и направляют его неукротимую энергию в желательное для общества русло. Конфуцианство и китайская культура попытались решить эту задачу с помощью внушения почтительного отношения к родителям, выработки хороших манер и добродушного висцеротонического эпикурейства. Как это не парадоксально, но система была подкреплена церебротонической духовностью, а также терпимостью буддизма и классического даосизма. Индийская кастовая система являет собой попытку подчинить военных, политиков и финансовых воротил духовной власти; а мысль о том, что основной целью человека является обретение знания, единящего его с Богом, по-прежнему настолько активно внедряется в сознание всех слоев общества, что даже и сейчас, после двухсот лет постепенно усиливающей европеизации, удачливые соматотоники в расцвете лет отказываются от богатства, высокого положения и власти, и до конца своих дней смиренно ищут просветления. Как и в Индии, в католической Европе тоже наблюдалась попытка подчинить бренную власть власти духовной; но поскольку сама церковь обладала бренной властью, носителями которой были прелаты-политики и торговцы в митрах, то эти усилия увенчались лишь частичным успехом. А после Реформации даже эти идеалистические желания ограничить бренную власть властью духовной были полностью забыты. По словам Стаббса, Генрих VIII "произвел себя в Папы и власть его была не только не меньшей, но даже большей, чем власть подлинного Папы". С того времени примеру Генриха последовали главы многих государств. Власть можно было ограничить только другой властью, а не напоминанием об основополагающих принципах, трактуемых теми, кто имеет на то нравственное и духовное право. Тем временем интерес к религии повсеместно упал и даже среди верующих христиан Вечную Философию в значительной степени заменила метафизика неизбежного прогресса и развивающегося Бога, страстные мысли не о вечном, а о будущем. И почти внезапно, в течение последних двадцати пяти лет, произошло то, что Шелдон называет "соматотонической революцией", направленной против всего церебротонического в теории и практике традиционной христианской культуры. Вот некоторые симптомы этой революции.

Традиционное христианство, как и все великие религиозные системы Вечной Философии, считает аксиомой, что созерцание есть цель и задача действия. Сегодня, даже искренне верующие христиане в подавляющем большинстве считают действие (направленное на ускорение материального и общественного прогресса) целью, а аналитическое мышление (об интегральном мышлении или созерцании уже вообще нет и речи) – средством для достижения этой цели.

Традиционное христианство, как и другие системы Вечной Философии, говорит, что секрет счастья и путь к спасению следует искать не во внешней среде, а в состоянии ума индивидуума и его связи с внешним окружением. Но сегодня главным считается состояние окружающей среды, а не состояние ума. Считается, что счастье и нравственный прогресс зависят от повышения уровня жизни и создания технических приспособлений все более высокого уровня.

В традиционном христианском воспитании весь упор делался на умеренность и сдержанность; а вот недавно сложившаяся "прогрессивная школа" сосредоточена исключительно на активности и "самовыражении". Традиционные христианские хорошие манеры исключали выражение удовольствия от удовлетворения физических аппетитов. "Ты можешь любить противно кричащую сову. но ты не должен любить жареную курицу" – вот такой стишок разучивали дети в детских садах всего пятьдесят лет назад. Сегодня молодые беспрерывно разглагольствуют о том, насколько они "любят" и "обожают" то или иное блюдо и тот или иной напиток; подростки и взрослые рассуждают о "трепете", который у них вызывает стимуляция их сексуальности. Наиболее широко распространенная жизненная философия перестала основываться на классических духовных произведениях и правилах аристократического хорошего воспитания и ныне формируется авторами рекламных текстов, которые ставят перед собой только одну задачу – убедить всех и каждого быть экстравертными и настолько жадными, насколько это возможно, ибо только вечно недовольные собой люди, склонные к накопительству и бездумному времяпрепровождению готовы потратить деньги на те вещи, которые "рекламщики" хотят продать. Технологический прогресс, с одной стороны является порождением соматотонической революции, а с другой, он сам порождает эту революцию и не дает ей застопориться. Экстравертное мышление приводит к технологическим открытиям. (Знаменательный факт – цивилизации с высоким уровнем материального развития всегда отличались широкомасштабным и официально санкционированным политеизмом.) Технологические открытия, в свою очередь приводят к массовому производству; а массовое производство, само собой разумеется, может развиваться полным ходом только в том случае, если все население принимает соматотонический идеал "благосостояния" и действует соответствующим образом.

Подобно технологическому прогрессу, современная война одновременно является и причиной, и следствием соматотонической революции. Национал-социалистическое воспитание, конкретно готовившее молодое поколение к войне, ставило перед собой две основные задачи: обострить проявление соматотонического элемента у тех индивидуумов, в личности которых он присутствует в наибольшем количестве, и заставить остальную часть населения устыдиться ее дружелюбия, чувствительности, самокопания, умеренности, терпимости и определенной недисциплинированности. Во время войны противники нацизма, естественно, были вынуждены заимствовать у него эту философию воспитания. С той поры во всем мире десятки миллионов юношей и даже девушек систематически приучаются быть "крутыми" и ценить "крутость" выше всех остальных нравственных достоинств. С этой системой соматотонической этики связаны идолопоклонство и политеистическая теология национализма – псевдорелигия, которая в настоящее время более успешно пропагандирует зло и разобщенность, чем христианство или любая другая монотеистическая религия – добро и единение. В прошлом цивилизация пыталась бороться с соматотонией. Это было необходимой самообороной; цивилизация не хотела, чтобы ее физически уничтожила властолюбивая агрессивность наиболее активного меньшинства, и хотела избежать духовной слепоты, вызванной излишком экстравертности. За последние несколько лет все изменилось. "К чему приведет этот всеобщий отказ от существовавшей с незапамятных времен социальной политики?" – с тревогой думаем мы. Ответ даст только время.