|
Э. Фромм. МАРКСОВА КОНЦЕПЦИЯ ЧЕЛОВЕКАV. ОТЧУЖДЕНИЕ Невозможно составить себе полное представление о деятельном, творческом человеке, который своими руками создает и осваивает предметный мир, без понятия "отрицание продуктивности", или "отчуждение". Для Маркса история человечества – это история постоянного развития человека и одновременно растущего отчуждения. По Марксу, социализм означает освобождение от отчуждения, возврат человека к себе самому, его самореализацию. Отчуждение, по Марксу, означает, что человек в своем освоении мира не узнает себя самого как первоисточник, как творца, а мир (то есть природа, вещи, другие люди и сам он) кажется ему чужим, посторонним по отношению к нему. Они, как предметы, ему противостоят, хотя могли бы быть созданы им самим. Отчуждение означает восприятие мира (и себя самого) пассивно, разорванно, в отрыве субъекта от объекта. В западной культуре идея отчуждения уходит корнями в ветхозаветные легенды о служении идолам; она же проявляется в заповеди: "Не сотвори себе кумира" [30]. То, что в устах пророков называлось "служением идолам", – это не замена одного Бога многими божками. Идолы – это вещи, это творение человеческих рук, человек же преклоняет колени и молится вещам, то есть тому, что сам он создал своими руками. И в этом своем акте человек сам превращается в вещь. Он переносит атрибуты своей собственной жизни на созданные им вещи и, не видя себя в качестве творца, и к себе самому относится как к существу, зависящему от молитвы, как к игрушке в руках Божьих. Человек выступает как существо подчиненное, лишенное своих жизненных сил, богатства своих возможностей [31]. В Ветхом завете сказано о безжизненности и пустоте идолов: "есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат..." (Пс. 113). Чем больше человек возносит своего кумира, приписывая ему свою собственную силу и мощь, тем слабее он становится, тем сильнее его зависимость от идолов. Идолом может стать фигурка-талисман, икона или другое изображение Бога, церковь, государство, имущество. Служение идолам допускает изменение предмета поклонения. Это служение всегда есть обожествление того, во что сам человек вложил своё творчество и затем забыл об этом и воспринимает свой продукт как нечто стоящее над ним. Самые распространенные примеры отчуждения мы встречаем в языке. Если я выражаю словами какое-либо чувство, например говорю: "Я люблю тебя", то это слово должно быть указанием на реальность, на то, что во мне живет, то есть должно показывать силу моего чувства. Слово "любовь" произносится как символ факта любви; когда оно произнесено, оно имеет склонность к самостоятельности, становится реальностью. Я воображаю, что произнесение слова – это то же самое, что и переживание любви, ведь очень скоро я говорю это слово и уже ничего не чувствую, кроме мысли "любовь", которая словом этим обозначена. Отчуждение в языке иллюстрирует всю сложность проблемы отчуждения в целом. Язык – драгоценнейшее достижение человечества, и было бы безумием прийти к выводу, что во избежание отчуждения следует воздерживаться от разговоров. Но при этом человек должен всегда сознавать опасность сказанного слова, угрозу того, что слово, займет место живого переживания. И это же относится ко многим другим достижениям человечества: к идеям, искусству, различного рода вещам и любым рукотворным изделиям. Они – продукт труда. Человек – их творец, они нужны ему для жизни. И в то же время каждое из этих завоеваний – ловушка, если дело дойдет до того, что они способны стать в жизни самоцелью, коль скоро место жизни занимают вещи, место естественных переживаний – искусственность, место чувства свободы – подчинение. Мыслители XVIII и XIX вв. критиковали свои эпохи за возрастающую косность, пустоту и отсутствие жизни. Та же мысль о творчестве, которая встречается у Спинозы, Гегеля и Маркса, является краеугольным камнем и у Гете. В одной из бесед с Эккерманом Гете утверждает: "Божественность доступна лишь живому, а не мертвому; она проявляется в нарождающемся и изменяющемся, а не в остановившемся и застывшем. Поэтому в своем стремлении к божественному началу дух как разум-откровение имеет дело лишь с возникающим и живым, а дух как разум-понимание имеет дело с уже устоявшимся и застывшим, но приносящим пользу". Подобную же критику мы встречаем у Шиллера, Фихте, а затем и у Гегеля и Маркса, который высказал общую мысль, что в его время существует истина без страсти и страсть без правды. Вся экзистенциалистская философия, начиная с Кьеркегора, по словам, Пауля Тиллиха, – это вековое движение протеста против обесчеловечения человека в индустриальном обществе. И действительно, в атеистическом словаре понятие "отчуждение" эквивалентно слову "грех" на языке деистов: отказ человека от себя самого, от Бога в себе самом. Понятие "отчуждение" было внесено в философию Гегелем. Для него история человека была одновременно и историей человеческого отчуждения. В "Философии истории" он писал, что то, к чему действительно стремится дух, есть осуществление его представлений, но пока это происходит, дух скрывает эту цель от своей сущности и, предаваясь этому отчуждению от себя самого, становится горд и доволен собой. Для Маркса, как и для Гегеля, понятие "отчуждение" базируется на разнице между сущностью и существованием, на том факте, что человеческое существование отделено (отчуждено) от его сущности, что человек в наличной действительности представляет собой вовсе не то, что он есть в потенции, или, иначе говоря, он являет собой не того, кем он может и должен стать. Для Маркса процесс отчуждения происходит в труде и разделении труда. Труд для него – это живая связь человека с природой, сотворение нового мира, включая сотворение себя самого (разумеется, интеллектуальная деятельность, искусство, как и физическая деятельность, – также труд). Но с развитием частной собственности и разделением труда
труд утрачивает характер выражения человеческих творческих
сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие,
независимо от воли и планов человека.
"...Предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит
труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая
от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в
некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание
труда" [32].
Труд становится отчужденным, ибо он перестает быть частью
природы рабочего, и поэтому рабочий
"в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует
себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою
физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую
природу и разрушает свои духовные силы". Поэтому рабочий
только вне труда не чувствует себя оторванным от самого себя.
Поэтому в процессе производства рабочий относится к своей
"собственной деятельности как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему.
Деятельность выступает здесь как страдание, сила – как бессилие,
зачатие – как оскопление, собственная физическая и
духовная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое
жизнь, если она не есть деятельность?) – как повернутая против
него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность"
[33].
До тех пор, пока человек испытывает к себе такое отчуждение, одновременно и продукт труда превращается в "чуждую" ему силу, стоящую над ним. В это же самое время все его отношение к чувственному внешнему миру превращается в такое же отчужденное: человек воспринимает этот мир как чужой, враждебный, возвышающийся над ним. Маркс акцентирует два момента:
Даже среди социалистов по этому поводу бытует широко распространенное заблуждение относительно взглядов Маркса. Многие считают, что Маркс говорит преимущественно об экономической эксплуатации рабочего и о том факте, что его участие в присвоении продуктов производства не так значительно, как это должно быть, либо о том, что продукт вообще должен был бы принадлежать рабочему, а не капиталисту. Но, как я уже говорил, по мнению Маркса, коллективный капиталист, государство-капиталист, нисколько не лучше капиталиста-индивидуала. Даже равенство дохода здесь не является для Маркса первостепенным. Главное, что его волнует, – освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей. В данном вопросе Маркса, как и Кьеркегора, волновала проблема спасения личности. Его критика капитализма направляется не против способа распределения доходов, а против способа производства, против разрушения личности и обращения ее в раба (причем не капиталист превращает рабочего в раба, но и рабочий, и капиталист превращаются в рабов посредством тех вещей и обстоятельств, которые они сами создают). Маркс идет еще дальше: в процессе неотчужденного труда человек реализует себя не только как индивид, но и как родовое существо. Для Маркса, как и для Гегеля и других мыслителей Просвещения, каждый индивид олицетворяет собою вид, род, человечество в целом, универсального человека: развитие человека ведет, по их мнению, к развертыванию его неограниченных человеческих возможностей. Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире. Поэтому отчужденный труд отнимает у человека его родовую жизнь, его действительную родовую предметность, а то преимущество, которое человек имеет перед животным, превращается для него в нечто отрицательное, поскольку у человека отбирают его неорганическое тело, природу. Подобным же образом отчужденный труд, принижая самодеятельность, свободную деятельность до степени простого средства, тем самым превращает родовую жизнь человека в "средство для поддержания его индивидуального существования" [35]. Маркс предполагал, что отчуждение имеет глубокую историю,
но достигает своего апогея в капиталистическом обществе.
И что рабочий класс – это наиболее отчужденный класс. Эта
мысль исходит из предположения, что рабочий? не принимая
участия в решениях, выступая придатком машины и попадая в
зависимость от капитала, превращается в вещь (товар). Отсюда
Маркс делал вывод, что
"эмансипация общества от частной собственности и т. д.,
от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации
рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации,
ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию;
и это потому, что кабала человечества в целом заключается
в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения
суть лишь видоизменения и следствия этого отношения"
[36].
Еще раз следует подчеркнуть, что Маркс не ограничивал свою цель освобождением рабочего класса, а мечтал об освобождении человеческой сущности путем возвращения всем людям неотчужденного и, таким образом, свободного труда, об обществе, которое живет ради человека, а не ради производства товаров и в котором человек перестает быть уродливым недоноском, а превратится в полноценно развитое человеческое существо. Идея Маркса об отчуждении продукта труда содержится в "Капитале", в понятии "фетишизация товара". Капиталистический способ производства превращает отношения людей в отношения по поводу качества вещей, "отношения людей опредмечиваются" и это превращение составляет суть самой природы товарного производства. Это и не может быть иначе при таком способе производства, когда механизм производства приспосабливается к слабости человека, чтобы затем слабого человека превратить в механизм. Отчуждение труда в современном производстве куда сильнее, чем во времена ремесленничества и мануфактуры, где человек сам использует орудия труда. На фабрике же рабочий служит машине. Раньше от него шло все движение средств труда и он сам должен был за ними следить, ибо в мануфактуре рабочие составляют звенья единого живого механизма. На фабрике существует один мертвый механизм, независимый от человека, а люди приставляются к нему, как живые винтики. Для понимания Марксовой концепции в целом чрезвычайно
важно уяснить, в какой мере понятие отчуждения составляло
всегда доминанту его сознания: в молодые годы (в "Экономическо-философских
рукописях") и в зрелые годы, когда он писал "Капитал". Эту
преемственность нетрудно доказать цитатами из обеих работ.
Так, Маркс пишет:
"Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производимый
трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое
существо, как сила, не зависящая от производителя.
Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете,
овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда.
Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках,
которые предполагаются политической экономией, это осуществление
труда, это его претворение в действительность выступает как
выключение рабочего из действительности, опредмечивание
выступает как утрата предмета и закабаление предметом,
освоение предмета – как отчуждение" [37].
И в "Капитале" Маркс пишет, что внутри капитализма как системы осуществляются всё методы повышения производительности труда в общественном производстве за счет отдельного рабочего; все эти средства превращаются в средства подавления и эксплуатации производителя, они превращают рабочего в частичного человека, придаток машины... то есть отнимают у него его духовные, его творческие силы. Итак, роль частной собственности (в смысле собственности
на капитал, покупающий наемный труд) и отчуждающая функция
этой собственности были ясны Марксу еще в молодые годы.
"...Частная собственность есть продукт,
результат, необходимое следствие отчужденного труда
, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе.
Человек подчинен не только вещному миру; создаваемые им общественные и политические обстоятельства также подчиняют его себе. Отчужденный человек, который верит, что он господствует над природой, становится рабом вещей и обстоятельств, беспомощным придатком в мире, который сам есть не что иное, как застывшее (опредмеченное) выражение его собственных сил. Для Маркса отчуждение в процессе труда – отчуждение от
продукта труда и от условий труда – неразрывно связано с
отчуждением человека от себя самого, от других людей и от
природы.
"Непосредственным следствием того, что человек отчужден
от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от
своей родовой сущности, является отчуждение человека
от человека" [39].
Отчужденный человек не только чужд другим людям, он лишен человечности как в естественном, природном, так и в духовном смысле. Такое отчуждение от человеческой сущности ведет к экзистенциальному эгоизму, который Маркс определяет как превращение человека в "средство своего индивидуального существования". В отчужденном труде человек лишается даже своего тела и окружающей природы, а также своего духовного "Я", себя самого как человеческого существа . Здесь Маркс затрагивает кантовский принцип, который гласит, что человек всегда должен быть сам себе целью и никогда не может быть средством достижения цели. Но Маркс развертывает этот принцип дальше, утверждая, что человеческое существо не должно превращаться в средство не только чужих целей, но и даже в средство своего индивидуального бытия. Трудно более четко выразить разницу между взглядами Маркса и воззрениями коммунистов тоталитарного толка. Жизнь человека, по Марксу, не должна стать средством даже его индивидуального бытия; ну а если человека рассматривают как средство обеспечения бытия класса, нации или средство существования государства? Тогда как? Отчуждение ведет к переоценке всех ценностей. Если человек считает высшей целью доход, труд и экономию, трезвость и прочее, он упускает из виду подлинно моральные ценности: богатство чистой совести, добродетели. В состоянии отчуждения каждая сфера жизни не связана с другими (экономика с моралью и т. д.). И это специфическая особенность царства отчуждения, где каждый вращается в кругу своей собственной отчужденности и никого не трогает отчужденность других людей (чужая боль). Маркс понял, что происходит с человеческими потребностями
в мире отчуждения, и он с удивительной прозорливостью предсказал
финал этого процесса, который стал очевиден лишь сегодня.
В то время как в социалистических идеях главное значение
должно иметь богатство человеческих потребностей и
отсюда – новый способ производства и новые предметы
производства являются новым подтверждением человеческой
силы и новым обогащением человека как такового, в
капиталистическом мире потребности не являются выражением
скрытых человеческих потенций, это не человеческие
потребности; при капитализме все обстоит совсем по-другому.
"Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь
новую потребность, чтобы вынудить его принести новую
жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его
к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому
разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь
чуждую сущностную силу, господствующую над другим
человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной
своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы
предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых
находится человек, и каждый новый продукт представляет собой
новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления.
Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он
все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть
этой враждебной сущностью, и сила его денег падает
как раз в обратной пропорции к массе продукции, т. е. его
нуждаемость возрастает по мере возрастания власти
денег. – Таким образом, потребность в деньгах есть подлинная
потребность, порождаемая политической экономией, и единственная
потребность, которую она порождает. – Количество денег
становится все в большей и большей мере их единственным могущественным
свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к
ее абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном
движении к количественной сущности. Безмерность
и неумеренность становятся их истинной мерой.
Чем беднее человек становится как человек, тем выше его потребность в деньгах, чтобы справиться с враждебными ему существами; а власть его денег находится в обратно пропорциональной зависимости к массе предметов производства; это называется так: его потребности растут по мере того, как прибывает сила денег. Потребность в деньгах, таким образом, есть единственная действительная потребность, как результат экономических законов, и эта единственная потребность все больше становится их главным и единственным мерилом. Человек, подчиненный своим отчужденным потребностям, –
это уже не человек ни в духовном, ни в телесном смысле...
это всего лишь самодеятельный и сознающий себя товар
[42]. Этот человек-товар
знает только один способ отношений с внешним миром: обладание
и потребление. Чем больше степень его отчужденности, тем
больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.
"Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь
свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше
твоя отчужденная жизнь..." [43]
История внесла лишь одну-единственную поправку в Марксову концепцию отчуждения: Маркс думал, что рабочий класс – это самый отчужденный класс и потому освобождение от отчуждения должно обязательно начаться с освобождения рабочего класса. Маркс не мог предвидеть масштабов массового отчуждения, которое охватило большую часть человечества; тем более он не мог предвидеть, что настанет день, когда огромная (и все возрастающая) часть населения попадет в зависимость не от машин, а станет объектом манипулирования со стороны других людей и их символов. Например, служащий, посредник, представитель фирмы, менеджер сегодня – это же люди еще более отчужденные, чем профессиональный рабочий. Деятельность рабочего еще в какой-то мере является выражением его личных способностей (ловкости, надежности и т. д.), и у него нет необходимости продавать свою личность: свою улыбку, свое мнение и т. д. Людей, манипулируемых символами, только за то и берут на работу, что они "привлекательны внешне", податливы, коммуникабельны и удобны для манипулирования. Они в прямом смысле могут быть названы словом "человек-система, организованный человек", их идеалом является их предприятие. Что же касается потребления, то здесь нет разницы между чернорабочим и представителем бюрократии. Они все одержимы одной страстью: новых вещей, страстью понукать, приобретать и потреблять. Они все – пассивные потребители, обессиленные и повязанные теми самыми вещами, которые служат удовлетворению их неестественных потребностей. Они не состоят в творческих отношениях с миром; они поклоняются вещам и машинам, которые производят эти вещи, – и в этом отчужденном мире они чувствуют себя заброшенными и чужими. И хотя Маркс несколько недооценивал роль бюрократии, в
целом его общая характеристика этого слоя абсолютно верна.
"Производство производит человека не только в качестве
товара , не только человека-товар, человека
с определением товара , оно производит его, сообразно
этому определению, как существо и духовно и физически
обесчеловеченное" [45].
Маркс едва ли мог предвидеть, до какой степени становимся мы рабами вещей и обстоятельств, созданных своими руками; однако его пророчество сбылось сегодня полностью, неоспоримым доказательством чего является тот факт, что все человечество сегодня попало в плен ядерного оружия, которое также явилось когда-то продуктом рук и мыслей человеческих. Человек является также пленником политических институтов, которые сам же он создал. И сегодня запуганное человечество со страхом ждет, удастся ли ему спастись или оно все равно попадет под иго созданных им вещей, либо окажется жертвой слепых и бездумных бюрократов, которых сами же люди поставили над собой.
<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>> Библиотека Категория: Библиотека » Философия Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|