Георгий Сергацкий. Осень жизни. Из цикла «Одиночество, или Душа в поисках приюта»

Когда другой сойдет в могилу,
Тогда поймет один из нас
Любви безжалостную силу —
В тот страшный час, последний час!
(Д. Мережковский)

«Мучительные переживания прихода старости трагичны только в свете любви» (А. Моруа). «Вдвойне несчастен тот, кто прежде счастлив был» (А. Боэций). «Мучительность осознания человеческой смертности кроется не только в мыслях о собственной кончине, но и в потере любимых и даже в смерти посторонних». «В то время, как смерть ненавидимого или вызывающего зависть человека приносит только чувство удовлетворения, иногда омраченного угрызениями совести, потеря любимого человека вызывает острую тоcку из-за разлуки с ним и ощущение, что умерла часть тела самого» (Д. Рейнгольд).

«В сравненье с этим власть — пустое слово.
Богатство — прах, и почести — фиглярство» (Д. Донн).

«Смерть наших близких — немногих самых существенных, главных людей, вот что для нас хуже собственной смерти. Жить больше незачем и уходить следует вовремя» (П. Брюкнер). «Только что человек был здесь, и вот его нет, и вот он перед нами во всем своем отсутствии как никогда прежде» (К. Ниббриг). «Он (Будда — Г. С.) решил освободиться от своих привязанностей прежде, чем смерть освободит его от них, чтобы, умирая, не страдать так сильно» (Л. Розенберг).

«Все мы, рано или поздно, лишаемся нашей сексуальности. Даже самые страстные натуры, из которых чувственность бьет ключом, расстаются с сексом, если не в старости, то на смертном одре» (С. Варакин). Мужчины, да и многие женщины, переживая утрату предмета привязанности, по крайней мере, на раннем этаже взрослой жизни, «испытывают сильное потрясение и впадают в крайнюю депрессию» (Д. Гетальс). «Нет более страшного одиночества, чем одиночество человека, замурованного в стену депрессии» (Г. Матюшов). «...Там, где брак и семейная жизнь удачны, кризис, наступающий со вдовством, переносится людьми тяжелее, но человек лучше вооружен для того, чтобы встретить его лицом к лицу; наоборот, критический период переживается легче, когда брачная и семейная атмосфера оставляют желать лучшего, но зато люди обладают меньшей способностью сопротивления, когда умирает один из супругов и брачная жизнь прекращается. Итак, в той среде, где мужчина выигрывает от семейной жизни больше, чем женщина, он страдает сильнее, если остается один, но в то же время он в состоянии лучше переносить жизненные испытания, потому что благотворное влияние брака сделало его более способным противостоять порывам отчаяния» (Э. Дюркгейм).

«Кто овдовел — несчастен не навеки.
Он сыщет в мире новое родство.
Но разочаровавшись в человеке,
Не ждем мы в жизни больше ничего» (Н Бараташвили).

Постигать страшную науку одиночества» (П. Брюкнер) приходится в страдании. «Только страдания открывают истинное значение жизни» (Г. Торо). «Только одинокие и несчастные люди способны понять что такое душа» (Х. Лакснесс). «Полное одиночество, может быть, величайшее наказание, которое может нас постигнуть» (Д. Юм). Ад — это не другие, ад — когда нет других» (Ф. Уэлден). «Страданиями и горем определено нам добывать крупицы мудрости, не приобретаемой в книгах» (Н. Гоголь). Не ты первый, не ты последний идешь «вместе с миллионами других людей, где у каждого свое горе» (Р. Гари). «Каждый человек носит в глубине своего «Я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил» (Р. Роллан).

«Я вновь один — и вновь кругом
Все та же ночь и мрак унылый,
И, я в раздумье роковом
Стою над свежею могилой» (С. Надсон).

«Найду ль там прежние объятья?
Старинный встречу ли привет?
Узнают ли друзья и братья
Страдальца после многих лет?
Или среди могил холодных
Я наступлю на прах родной
Тех добрых, пылких, благородных,
Деливших молодость со мной?» (М. Лермонтов).

«Смерть близкого может всколыхнуть в человеке все прошлое». «Мой мир — это маленький островок боли, плавающий в океане равнодушия» (З. Фрейд). «Человечество, пережив пору любви, лишь прозябает, пытаясь забыть о любовных устремлениях души. Женщины, не имея особых развлечений, горько чувствует эту истину: на склоне лет они ищут в надобности поддержки Бога, который, кажется, от них отдалился вместе с дорогим сердцу чувством. Мужчинам удается забыть о любви, но они не находят ей замены. Фимиам честолюбия, радости отцовства не сравнимы с поистине божественными иллюзиями, которые дарит молодости любовь. Каждый шестидесятилетний старик превозносит и оплакивает удовольствия, которыми он наслаждался в молодые годы, и ни один юноша не пожелает променять любовь на стариковские забавы» (Ш. Фурье).

Как видим, мы нуждаемся в присутствии другого; одиночество вредно. Однако, привязанность чревата еще большим несчастьем. По известной шкале, указывающей на степень психологической травмы, «наиболее сильным стрессом является потеря супруга — 100 баллов, женитьба оценивается в 50 баллов, а празднование Рождества — в 12» (цит. по М. Чиксентмихайи).

«К закату жизни важной проблемой для пары становится приближающаяся смерть. Страх перед старением и болезнями, опасения стать непривлекательным для партнера, чрезвычайно зависимым от другого, покинутым... может послужить полем для проявления различных видов агрессии». «Мужчины бывают особенно чувствительны к старению женщин». «Способность с садизмом нападать на партнера и все же видеть, что его/ее любовь выжила, способность испытывать переход от безудержной ярости и обесценивания к чувству вины, сожаления и желанию возобновить отношения — все это бесценный опыт для отношений пары». «Приобретенный опыт совместной жизни включает скорбь об умерших родителях, прошедшей юности, ушедших годах, о будущем, которого осталось так мало. Совместная жизнь становится сосудом любви, мощной силой, поддерживающей ежедневное существование перед лицом неминуемой смерти». «Тот, кто выжил, несет ответственность за продолжение жизни, прожитой вместе». «Все человеческие отношения должны когда-то окончиться, и угроза потери и одиночества и, в конце концов, смерти, является самой страшной, если любовь очень сильна» (О. Кернберг).

«И к смерти радостней клониться,
Чем два удара выносить
И сердцем о двоих крушиться!» (М. Лермонтов).

То, что женщины более стойки к утратам, как и вообще к ударам судьбы, — неоспоримый факт; как и то, что пишут об одиночестве в основном мужчины. Женщина же до гроба ждет «любви до гроба». «Ужаснейшая участь женщины — одиночество» (Ж. Мишле). Но, «для мужчины одиночество тяжелее, чем для женщины» (И. Шевелев). «Мазохизм как установка по отношению к смерти есть часть мазохизма как установки по отношению к жизни. Для человека это основной способ реагирования на садизм других людей и свой собственный вызывающий садизм у других. Покорность, особенно с дополнительными значениями любви и сексуальности, гораздо больше присуща женщинам, чем мужчинам, как в жизни, и в фантазиях о смерти» (Д. Рейнгольд).

«В пожилом возрасте любовь превращается в порок» (О. Бальзак). «Безобразное явление старческая любовь» (Овидий). Когда приходит «холодная волна старости» (Ф. Харрис), «должно ли это свидетельствовать, что любовь больше не доставляет несчастий?» (А. Клюг).

«Старики теряют производительность и, как результат, работу. Если они экономически и физически неполноценны, их главной ролью становится роль стариков» (Т. Сас). «В старости уже не будет тех желаний, которые скрашивают жизнь сегодня. У старости свои преимущества... Ну, скажем, ты сможешь делать только то, что захочешь. Будешь наслаждаться музыкой, живописью, литературой; не так, конечно, как в молодые годы, но по-своему не менее сильно. И разве не радость — просто наблюдать за событиями, в которых уже не принимаешь участия? К тому же если удовольствия теряют свою остроту, то и огорчения становятся не такими болезненными» (С. Моэм).

«Почитай каждый встающий день... Люби его, если даже он сер и печален, как нынче» (Р. Роллан). «Налей себе успокоительную порцию водки или валокордина (только успокоительную — не больше) и признайся: ведь что-то в этой жизни недоиспользовано. Уже опасно оставаться в прошлом, обрети настоящее время. Опредметь себя поступком. Только не позволь прошлому тебя поглотить. Эта пучина привлекательна и более опасна, чем морское море или луна наизнанку. Оттуда трудно выбраться.

Ты теперь «пациент» жизни. Помни, «пациент» происходит от слова «терпение».

«Одинокий человек — это не юноша-страдалец, который скоро утешится очередной встречи, а это человек, который вечер за вечером возвращается в прошлое встречать кого-то, кто не приедет никогда, пассажира, который никогда не сядет в самолет» (А. Ястребов).

«Умирают старые друзья, и хотя их можно заменить новыми знакомыми, мысль, что ты продолжаешь свое существование, не служит достаточным утешением. Взрослые дети отдаляются от родителей, иногда лишь физически, но чаще из эмоциональной потребности быть самими собой и иметь время и возможность заниматься своими собственными проблемами и взаимоотношениями. Со старостью приходят опасения и одиночество, вызванные ухудшением здоровья и страхом смерти. Человек должен умирать один! И если болезнь приобретает хроническую или тяжелую форму, появляется страх умереть не вовремя, умереть после того, как надоешь семье, и у нее не останется больше никаких чувств к тебе, и тогда умрешь не только один, но и одиноким». «Перипетии страждущей плоти... становятся средоточием всей жизни; поглощенный ими, человек занят лишь самим собой». «Жизнь угасает медленно и незаметно, постепенно из всех потребностей организма остаются лишь самые необходимые: пить, есть, спать, латать, где прохудилось, прочищать, где засорилось. И наконец наступает предел, после которого время уже не лечит, а только калечит, и разрушения становятся необратимыми» (П. Брюкнер)[1].

«Приговор о возрасте выносится извне: взглядами, интонациями, умолчаниями — и вовсе не обязательно так поспешно с ним соглашаться, можно и опротестовать. Но приговор о старости зачитывается изнутри: как прекращение попыток ученичества, исчезновение даже страха перед возможной неудачей. Со стороны это может показаться житейской мудростью, а на самом деле речь идет о малодушной капитуляции» (Л. Гинзбург). Ты уже не избегаешь, а просто ждешь своей «смерти как единственного счастья в жизни» (Э. Вест). «Придвинь свою чашу и выпей один» (Г. Малкин). «Да, это так; мир абсурден; да — от богов ничего не приходится ждать. И однако, нужно, глядя в лицо неумолимой судьбе, осознать ее, презреть и в той мере, в какой это в наших человеческих силах, изменить ее» (А. Камю).

«И всех равняет знаком сходства,
Приметой божьего перста,
Одно великое сиротство,
Одна великая тщета!» (Ю. Балтрушайтис).

«...Актерам надо каждый вечер играть для публики, которая приходит в театр, чтобы забыть о своих невзгодах и смерти» (Ж. Ануй). По М. Бонапарт «сон представляет собой избавление от тирании времени, а в часы бодрствования для того, чтобы сделать свою жизнь более терпимой, мы привыкаем мечтать. Но, так как нельзя мечтать наяву всю жизнь, мы пытаемся перехитрить ощущение мимолетности времени другими способами, такими, как любовь, интоксикация, мистические переживания, молитвы, творческие достижения и концепция рая».

«Любой, кто внушает веру, веру в свою безусловную и неизменную защиту, может оказывать целительное воздействие. Эффект от этого воздействия может быть глубоким и продолжительным».

Этот «эффект личности» можно наблюдать даже у животных. В своих экспериментах с собаками Gannt обнаружил, что внимание к животному облегчает эффект боли и других видов стресса. Даже просто присутствие человека действует успокаивающе, а если приласкать собаку, то у нее могут заметно снизиться повышенное кровяное давление и тахикардия» (Д. Рейнгольд).

«Невозможно любить одновременно правду и наш мир. Но вы уже сделали выбор. Теперь проблема в том, чтобы от него не отступать. Призываю вас не сдаваться. Не потому, что вам есть на что надеяться, нет. Наоборот, предупреждаю: вы будете очень одиноки. Люди, как правило, приспосабливаются к жизни, иначе они умирают. Вы — живые самоубийцы.

По мере приближения к истине ваше одиночество будет все более и более полным. Прекрасный, но безлюдный дворец. Вы ходите по пустым залам, где эхом отдаются ваши шаги. Воздух чист и неподвижен, все вещи словно окаменели. Временами вы начинаете плакать, настолько четкость очертаний невыносима для глаз. Вам хотелось бы вернуться назад, в туман неведения, но в глубине души вы знаете, что уже поздно.

Продолжайте. Не бойтесь. Худшее позади. Конечно, жизнь еще потерзает вас, но вас с ней уже мало что связывает. Помните: вы, в сущности, уже умерли. Теперь вы один на один с вечностью» (М. Уэльбек).

«Рассуждения Фрейда на тему любви и нежности не дают нам ответа на вопрос: каким образом нежность вплетается в генитальную любовь. Половой акт не предполагает подавления сексуального стремления (наоборот, он является воплощением сексуального позыва), но откуда же в таком случае возникает нежность? Кроме того, Фрейд ничего не говорит об удовлетворенной сексуальности. Если нежность присутствует в генитальной любви, значит, она порождена вовсе не подавлением сексуального стремления, а какими-то иными причинами, и эти причины, по-видимому, совсем не сексуального характера. Анализ Сатти ясно показывает нам несостоятельность фрейдисткого подхода к этой проблеме. Об этом же свидетельствуют работы Рейка, Фромма, Дефореста и других ревизионистов фрейдизма. Адлер, например, уже в 1908 году пришел к выводу, что потребность в любви не может быть производной от сексуальной потребности» (А. Маслоу). «Генитальная любовь лишь тогда является настоящей... когда она сопровождается огромной привязанностью и чувством нежности» (М. Балинт). Нежность — не только благодарность за мимолетную сладость; это шаг к душевной близости, облегчающей путь в никуда.

По-пастырски. «Главное — открыть человеку истинную иерархию ценностей и указать, какую позицию в этой иерархии занимает сексуальный импульс. В этом случае его использование будет подчинено цели, которой он должен служить. Дальше надо убедить человека в возможности и необходимости сознательного выбора. Необходимо как бы «вернуть» человеку сознание свободы воли, а также того, что сфера сексуальных переживаний полностью воле подвластна» (Иоанн Павел II).

По-научному. «Человеком вырабатывается огромное количество повседневных действий, которые из-за потребности смягчить тревогу или избежать ее, имеют тенденцию к тому, чтобы стать компульсивными: еда, курение, употребление алкоголя, секс, интеллектуальные занятия и социальная жизнь». «Могу откровенно сказать, что я считаю мужество единственной истинно позитивной установкой. Не мужество существовать вопреки небытию, а мужество совладать с тревогой катастрофической смерти. Это требует смелости вступить в конфронтацию с ее значениями. Религия не дарует истинной смелости; именно ее отсутствие и создает потребность в религии. Утешения философии и увещевания экзистенциалистов являются бесполезными перед лицом подсознательного страха смерти» (Д. Рейнгольд).

Комментарий. Из сотен высказываний и исследований о смерти — теме, которая «тревожит, мистифицирует и преследует все человечество» (Д. Чоран) — в данной главе мы выбрали немногие, имеющие отношение к утратам. «Понять важные вещи помогают только утраты. Утраты всего — лет, людей, любимых» (М. Шишкин).

Рекомендуем следовать совету хозяина одного из крематориев: постарайтесь не концентрироваться на мыслях о смерти.

«...Слишком краткие часы мчат меня к могиле... Я знаю, что ответил бы Ален: «О смерти лучше не думать» (С. де Бовуар). Монтень, призвавший вначале быть с ней накоротке («пусть в наших мыслях она будет самым частным гостем»), «позднее сам осознал бесполезность озабоченности и советовал, чтобы «жизнь не была потревожена беспокойством о смерти».

[1]По данным ВОЗ, в мире насчитывается около 40 000 заболеваний, то бишь около 40 000 вариантов ухода из этого грешного мира, не считая их сочетаний и осложнений.