А. Т. Манн и Джейн Лайл Иштар. Священная Блудница Месопотамии

А. Т. Манн, Джейн Лайл Иштар.

Я направляю мужчину к женщине.
Я та, кто украсит мужчину для женщины;
Я та, кто урасит женщину для мужчины.

(Из книги "Священная сексуальность", слова богини Иштар)

Великая и могучая цивилизация некогда процветала в Месопотамии (с греческого «междуречье»). Эта область, находящаяся в современном Ираке, включала в себя Шумерское, Аккадское, Ассирийское и Вавилонское царства, хотя ее влияние охватывало много большую территорию Ближнего Востока.

Ранние упоминания о Шумере раскрывают культуру, в которой женщина занимает равное положение с мужчиной и в которой особенно почитается богиня Инанна/Иштар, лунная богиня жизни и любви, названная в библии «вавилонской блудницей». Жители Месопотамии проводили ежедневные религиозные обряды, возлагая еду и напитки своим божествам в храмах, которые также были центрами торговли и действовали, подобно банкам, выдавая займы. Ежемесячно проводились обряды, прославляющие фазы Луны: «в день исчезновения Луны, в день засыпания Луны». Точное соблюдение лунных фаз было очень важно для создания календаря, по которому они рассчитывали точную дату и время всех своих религиозных обрядов. Серединой и средоточием их года считалась священная сексуальная церемония, имевшая огромное значение. Каждый новый год, посреди большого пира и празднеств, правящий царь «женился» на богине Инанне/Иштар. Этот обряд проходил ежегодно в течение тысяч лет и глубоко повлиял на поздние цивилизации, как символически, так и через сам ритуал.

ВО СЛАВУ ИШТАР

Слава Иштар, самой
прекрасной из богинь,
почтенной царице женщин,
величайший из божеств.

Она облечена радостью и любовью.
Она налита жизненной силой,
очарованием, и сладострастием.

В губах она сладка;
жизнь в ее устах.

С ее появлением переполняюсь ликованием.

Роли и имена Иштар - как всех древних богов - были многочисленны и разнообразны. В Вавилоне, ее имя означало «звезда», Свет Мира. Семитские народы, постепенно завоевавшие земли Шумера, внесли изменения в ранние мифы и ввели новые имена богини. Ее знали, как Астарту, к которой царь Соломон возвращается в конце дней своих, ее также называли Хар, или Хора – от этих имен происходят слова шлюха и блудница (англ. “harlot” и “whore” – прим. пер.) Инанне/Иштар служили могущественные жрицы-блудницы, которые были «движущим средством ее творчества путем сексуальных союзов с мужчинами, пришедшими совершить священный ритуал». Богиня олицетворяла широкое разнообразие стихий, также являя ужасы божества войны и бурь. Ее исконные корни угадываются по изображениям, представляющих богиню с магическим Древом Жизни, священным змеем, и многочисленными птицами - связывая ее с старейшими богинями-змеями и птицами, встречающимися во многих культурах.

Инанна/Иштар имела многих любовников. Ее титул «дева» указывал на ее автономный, незамужний статус. Ее главным супругом был сын/брат/любовник Думузи или Таммуз, что означает «верный сын». Эта, и соответствующие богине роли матери/сестры/любовницы, отражали фазы Луны, подчеркивая важность ее ежемесячного цикла для всех древних народов. Думузи/Таммуз упоминается в стихах и гимнах как «Повелитель Жизни», «Зеленый», и «Пастух Народа» - зачастую приносимый в жертву в виде ягненка. Другими тотемными животными, связанными с сыном/любовником, были баран и великолепный «Небесный Бык».

Но, подобно всем ранним супругам, бог урожая Думузи/Таммуз была обречен на безвременную жертвенную кончину. Его ритуальная смерть, сопровождающаяся месяцем траура, проходила в разгар лета, после урожаев. Это совпадало с повторным появлением звезды Большого Пса, Сириуса, восходящим вместе с Солнцем в середине июля. В это время, любовник богини спускался в «Землю Невозвращения», в другой мир, и жизнь на земле очищалась, выжженная и пересохшая от неумолимых лучей высокого летнего Солнца.

Ежегодно богиня оплакивала потерю возлюбленного горестной песнью, которой вторили прихожане храмов. Разумеется, в конечном итоге она его вернет, посему бесконечный круговорот можно воспроизвести так - жизнь сохранена, и жизнь возрождена. Некоторые ученые полагают, что в прошлом настоящие человеческие жертвоприношения происходили каждый Великий Год - то есть каждый восьмой год. Однако, письменные отчеты ведутся не с тех времен, а значительно позже, когда смерть и возрождение возлюбленного воспроизводились символически. Бог всегда был цикличным, а богиня, как и сама земля, всевечна. Но в Третьем тысячелетия до н.э., «Эпос о Гильгамеше» поставил под сомнение общепризнанную мудрость. В этой поэме Иштар обольщает героя: «На красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар: «Давай, Гильгамеш, будь мне супругом! Зрелость тела в дар подари мне!»

Гильгамеш, однако, отвечает, озвучивая длинный список предыдущих пассий Иштар и печальную участь, которая их постигла. Он говорит: «Какого супруга ты любила вечно? Кто из пастухов твоих удовлетворил бы тебя навсегда?... Для Таммуза, любовника юности твоей, ты уготовила оплакивание год за годом…» Наконец, герой отвергает соблазнения богини, забивает ее священного быка и празднует храбреца со своим другом Энкиду, заклятым врагом в иной истории. Это эпическая поэма ясно свидетельствует о постепенных изменениях, которые появлялись в обществе того времени, о мужской фигуре не только отвергающей великую богиню, но торжествующей над ее яростными попытками мести.

В других поэмах, однако, отношения между богиней и ее возлюбленным возвышенны, эротичны, и переполнены образами плодородия. Здесь шумерская Инанна, восхваляет своего «сладкого мужчину»:

Он взошел; он распустился;
Он побег, взращенный при водах.
Он тот, желанный лону моему.

Мой сокровенный сад в полях,
Мой колос высший в борозде,
Мой яблони ствол, что весь плодоносит,

Он побег, взращенный при водах.
Мой сладкий мужчина, сладкий мужчина всегда услаждает меня.
Господин мой, сладкий мужчина богов,
Он тот, желанный лону моему.
Рука его – мед, ступня его – мед,
Всегда услаждает меня.

Мой алчущий пылкий ласкатель телес,
Мой нежный ласкатель уступчивых бедер,
Он тот, желанный лону моему.
Он побег, взращенный при водах.

Он взошел; он распустился;
Он побег, взращенный при водах.
Он тот, желанный лону моему.

БЛУДНИЦЫ ВАВИЛОНА

Священные блудницы Иштар состояли в организованной иерархии, тщательно прописанной вавилонянами. Ее высшие жрицы назывались энту, и носили особые одеяния для отличия от остальных. Головные уборы, украшения и церемониальные предметы были такими же, как у правителя, а их статус приравнивался к подобным у жрецов-мужчин.

Вавилонские надиту, следующие по рангу важности после энту, забирались из самых знатных семей в стране. Посвящая свои жизни богине, они должны были оставаться незамужними и бездетными. Тем не менее, надиту с удовольствием игнорировали это правило, и жили полной и активной жизнью. Они были яркими и хитрыми, с отличной деловой хваткой: «Они покупали, продавали и сдавали; ссужали деньги и зерно; инвестировали, импортировали, экспортировали, торговали рабами, управляли землей и людьми, прикрываясь непреходящей ролью храмов в экономике страны». Ниже этих женщин стояли кадишту (священные женщины) и иштариту, многие из которых специализировались в искусстве танца, музыки и пения.

По отрывочным упоминаниям в классической литературе, и определенным артефактам, можно предположить, что эти женщины демонстрировали свою сексуальность, исполняя версию чувственного, волнообразного танца живота, по-прежнему весьма популярного сегодня на всем Ближнем Востоке. Венди Бонавентура описывает танец: «...все указывает на связь между рождением пантомимы, ранней формой танцев и тем, что было частью божественных обрядов в первобытном мире». Танец характеризуется «змеящимися и энергичными движениями бедер и таза, управлением вуалью, опусканием на пол и ритуальным ношением набедренного ремня или ленты, которые можно соотнести с поясом, символической эмблемой Иштар». На Ближнем Востоке этот заманчивый танец по-прежнему выполняют женщины – на всех женских встречах, куда не допущены мужчины.

В дополнение к деятельности священных блудниц храма, существовали сакраментальные сексуальные инициации несколько иного характера. Греческий историк Геродот (3 до н.э.) рассказывал: "вавилонской обычай... заставляет каждую женщину страны один раз в жизни сидеть в храме любви и иметь сношение с каким-нибудь незнакомцем… мужчина подходит и делает свой выбор. Не важно, какой будет сумма денег; женщина никогда не откажется, что было бы грехом, но сами деньги через этот акт становятся священны. После сношения, она становится святой в глазах богини и уходит к себе домой, и после этого ни одна взятка не окажется для нее достаточной. Поэтому высокие духом и честные женщины не могут исполнить закон; некоторые из них остаются на три или четыре года. Похожий обычай существует в некоторых частях Кипра. Многие из них возвращались домой, женились и родили детей. Позже в шумерских тексты, однако, встречались высказывания против брака с полноценной блудницей храма, поскольку она была бы слишком независимой, «помимо того, что она привыкла к другим мужчинам, она может стать сварливой и непокорной женой».

В целом, священным блудницам, были приписаны преобразующие возможности, подобно мифу о том, как дикий, волосатый Энкиду стал вполне обыкновенным. Эпос о Гильгамеше повествует, как полубожественный герой стал настолько высокомерен, что другие боги создали Энкиду забрать часть его силы. Один охотник обнаружил примитивное существо возле родника, пьющим с животными, и сообщил Гильгамешу о ловушке. Услышав новость, Гильгамеш отправил «жрицу удовольствия» из храма любви, отманить Энкиду прочь. Женщина разделась «обнажая свою спелость». Это дало желаемого результата, и зверочеловек попал в западню:

. . . и [Энкиду] овладел ее спелостью.
Она не была застенчивой, ибо приветствовала его пыл.

Она отложила одежду, и он возлег на нее.
Она обратила к нему, дикарю, женские чары,
И его любовь проникла в нее.

После шести дней и семи ночей обучения близости, Энкиду стал посвященным – овладел и «мудростью», и «широтой познаний». Затем блудница отвела его к воротам города, где он начал новое, более цивилизованное существование - его животная сущность, преобразовались крайне страстной встречей и вновь обретенным знанием искусства любви. Полубожественный герой Гильгамеш со львом на ассирийском барельефе (8 век до н.э.)

СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ

Богиня Инанна говорила с любимым:
Жених, милый сердцу моему,
В красе твоя прелесть, дорогой.
Лев, милый сердцу моему,
В красе твоя прелесть, дорогой.
Пленил ты меня, позволь трепетать пред тобой,
Жених, я хотела бы быть с тобой в спальне.
Пленил ты меня, позволь трепетать пред тобой,
Лев, я хотела бы быть с тобой в спальне.
Бесценные ласки мои лучше меда,
В спальных покоях, заполненных медом,
Дай насладиться твоей красотою,
Лев, позволь мне тебя обласкать.
Бесценные ласки мои лучше меда,

Священный союз между жрицей и царем был самым торжественным и таинственным из всех религиозных ритуалов Месопотамии. Вследствие этого акта, плодородность и просто жизненная сила богини почитались, освобождались, и обращались вниз, оживляя землю и ее народ. Ее благословение даровалась как самой земле, так и положению правящего царя. Без свадьбы с богиней, в виде ее жрицы, царь не считаются способным или достойным управлять народом. Его временное право неразрывно связывалась с его физической мощью и приравнивалась к инстинктивной сексуальной энергии.

Новый год, «день обрядов», был временем, отведенным для таких экстатических, гедонистических торжеств. В Месопотамии, новый год приходился на время весеннего равноденствия, когда земля пульсировала свежей, новой жизнью. В праздник всеобщего удовольствия, длившийся многие дни, люди восхваляли божественную природу сексуального наслаждения. Все было устроено, чтобы разбудить чувства, и мужчины с женщинами купались, намазав кожу маслом с травами и духами. Они подводили веки, расписывали лица и надевали ювелирные украшения. Ароматические лосьоны использовались для завивки их темных волос. Одетые в лучшие наряды, люди поднимали тосты за богиню со своим женихом, исполняя змеящиеся, кружащиеся танцы под захватывающую музыку лиры, флейты и барабанов. Были принесены жертвы и совершены возлияния, и душистый воздух заполнился пьянящими ароматами корицы, алоэ и мирры. В самом Вавилоне, огромный костер благовоний возвышался на вершине легендарной пирамидообразной Вавилонской башни. На пике красочного карнавала, царь приближался к храму, принимая подношения в числе масла, ценных пряностей и изысканных яств, чтобы возложить перед Инанной/Иштар. Толпы, теснившиеся окрест храма пели священные эротические гимны, что создавало высокозаряженную атмосферу чувственного ожидания и мистического причастия. В этих гимнах богиня, дополненная жрицей, которая ее олицетворяла, внимательно готовилась к венчанию: С диким быком, с господином, буду я купаться, с пастухом Думузи, буду я купаться, . . . Янтарем на губах, буду я покрываться, Краской на глазах, буду я рисоваться..

Священный союз происходит в центре храма, где царь дожидается, пока богиня/жрица подойдет и признает его. Одна поэма описывает, как глубокое религиозное значение их союза превращало «престол в Великое Святилище», блистающий подобно свету дня, и преобразовывало царя, который становился «подобен богу Солнца», в прямом и символическом смысле. Страсть Инанны описывалась в восторженных стихах. Священные гимны и эротические поэмы Месопотамии прославляли сексуальность, чтящую свою власть, вдохновляющую силы и преобразующую характер. Именно такое неделимое слияние сексуального и духовного легло в основу их религии.

Следующий чувственный текст описывает божественную плотскую любовь Инанны и Думузи - итог священного союза. Это продолжение строк, приведенных выше, и переведенных с древнешумерских Свитков Гудеа (3000 г. до н.э.):

Когда господин, возлегал у святой Инанны,
Пастух Думузи,
С молоком и сливками круг изгладился...
Когда положил он мне руки в промежность,
Когда, черной лодкой, он вынул... это,
Когда, узкой лодкой, принес его к жизни,
Когда на постели, меня ублажал он,
Тогда я ласкала, его, господина, прекрасной судьбы я ему предрекаю,
Ласкать буду Шульги, пастух он мой верный,
Прекрасной судьбы я ему предрекаю,
Я буду теперь ублажать его чресла,
И пастбищем мир, я ему предрекаю.

Перевод: Каин