Рационализация - Защитные механизмы - Назарова И.Э.

            Рационализация и защитная аргументация. В психологии понятие

            «рационализация» ввел психоаналитик Э.Джонс в 1908 г., а в

            последующие годы оно закрепилось и стало постоянно использоваться в

            работах не только психоаналитиков, но и представителей других школ

            психологии.

            Рационализация как защитный процесс состоит в том, что человек

            изобретает вербализованные и на первый взгляд логичные суждения и

            умозаключения для ложного объяснения, оправдания своих фрустраций,

            выражающихся в виде неудач, беспомощности, привации или депривации.

            Выбор аргументов для рационализации – преимущественно

            подсознательный процесс. В значительно большей степени

            подсознательна мотивация процесса рационализации. Реальные мотивы

            процесса самооправдания или защитной аргументации остаются

            неосознанными, и вместо них индивид, осуществляющий психическую

            защиту, изобретает мотивировки, приемлемые аргументы,

            предназначенные для оправдания своих действий, психических

            состояний, фрустраций. От сознательного обмана защитная аргументация

            отличается непроизвольностью своей мотивации и убеждением субъекта,

            что он говорит правду. В качестве самооправдывающих аргументов

            используются различные «идеалы» и «принципы», высокие, общественно

            ценные мотивы и цели. Рационализации являются средствами сохранения

            самоуважения личности в такой ситуации, в которой этот важный

            компонент ее Я-концепции оказывается под угрозой снижения. Хотя

            человек может начать процесс самооправдания и до наступления

            фрустрирующей ситуации, т.е. в виде предвосхищающей психической

            защиты, однако чаще встречаются случаи рационализации после

            наступления фрустрирующих событий, какими могут быть действия самого

            субъекта. Действительно, сознание нередко не контролирует поведение,

            а следует за поведенческими актами, имеющими подсознательную и,

            следовательно, сознательно не регулируемую мотивацию. Однако после

            осознания собственных действий могут развертываться процессы

            рационализации, имеющие цель осмыслить эти действия, давая им такое

            толкование, которое согласуется с представлением человека о себе, о

            своих жизненных принципах, о своем идеальном Я-образе.

            Польский исследователь К.Обуховский приводит классическую

            иллюстрацию сокрытия истинных мотивов под прикрытием отстаивания

            благих целей – басню о волке и ягненке: «Хищник волк «заботился о

            законности» и, увидев ягненка около ручья, начал подыскивать

            обоснование приговора, который хотел бы привести в исполнение.

            Ягненок активно защищался, сводя на нет волчьи аргументы, и волк,

            казалось бы, собрался уйти ни с чем, когда вдруг пришел к

            заключению, что ягненок, несомненно, виноват в том, что он, волк,

            чувствует голод. Это соответствовало истине, ибо аппетит в самом

            деле проявляется при виде пищи. Волк мог теперь спокойно съесть

            ягненка. Действие его обосновано и узаконено».

            Мотивы защитного характера проявляются у людей с очень сильным

            Сверх-Я, которое, с одной стороны, вроде бы не допускает до

            осознания реальные мотивы, но, с другой стороны, дает этим мотивам

            свободу действия, позволяет им реализоваться, но под красивым,

            социально одобряемым фасадом; или же часть энергии реального

            асоциального мотива расходуется на социально приемлемые цели, по

            крайней мере, так кажется обманутому сознанию.

            Можно такого рода рационализацию проинтерпретировать и по-иному.

            Бессознательное Оно реализует свои желания, представив их перед Я и

            строгой цензурой Сверх-Я, в одеждах благопристойности и социальной

            привлекательности.

            Рационализация для себя и для других. Как защитный процесс,

            рационализация традиционно (начиная с вышеупомянутой статьи

            Э.Джонса) определяется как процесс самооправдания, психологической

            самозащиты личности. В большинстве случаев мы, действительно,

            наблюдаем именно такие защитные аргументации, которые можно назвать

            рационализациями для себя.

            Снижая ценность объекта, к которому он безуспешно стремится, человек

            рационализирует для себя в том смысле, что стремится к сохранению

            самоуважения, собственного положительного представления о себе, а

            также для сохранения того положительного представления, которое, по

            его мнению, другие имеют о своей личности. Путем защитной

            аргументации он стремится сохранить свое «лицо» перед собой и

            значимыми для себя людьми. Прототипом такой ситуации является басня

            «Лиса и виноград». Не имея возможности достать столь желаемый

            виноград, лиса в конце концов понимает бесплодность своих попыток и

            начинает словесно «заговаривать» свою нереализованную потребность:

            виноград зелен и вообще вреден, да и хочу ли я его?!

            Однако человек способен к идентификации как с отдельными людьми, так

            и с референтными группами. В случаях позитивной идентификации

            человек может использовать механизм рационализации в пользу лиц или

            групп, с которыми он в той или иной степени идентифицируется, если

            последние оказываются во фрустрирующей ситуации.

            Защитное оправдание объектов идентификации называется

            рационализацией для других. Рационализации, приведенные родителем в

            пользу ребенка, путем интернализации превращаются внутренними

            рационализациями для себя. Таким образом рационализация для других

            генетически предваряет рационализацию для себя, хотя ребенок уже с

            самого начала периода овладения речью, оказавшись во фрустрирующих

            ситуациях, может изобретать рационализации в свою пользу. Механизм

            рационализации для других основывается на адаптивном механизме

            идентификации, а последняя, в свою очередь, обычно тесно связана с

            механизмом интроекции или основывается на ней.

            Прямая рационализация состоит в том, что фрустрированный человек,

            осуществляя защитную аргументацию, говорит о фрустраторе и о себе,

            оправдывает себя, переоценивает силу фрустратора. Это

            рационализация, в процессе которой человек в общем остается в кругу

            реальных вещей и отношений.

            Непрямая рационализация. Фрустрированный человек использует механизм

            рационализации, но объектами его мысли становятся такие предметы и

            вопросы, которые прямого отношения к его фрустраторам не имеют.

            Предполагается, что в результате подсознательных психических

            процессов эти предметы и задачи получают символическое значение. С

            ними индивиду легче оперировать, они нейтральны и не затрагивают

            непосредственно конфликты и фрустрации личности. Прямая

            рационализация в таком случае была бы мучительной, порождая новые

            фрустрации. Поэтому подсознательно вытесняется истинное содержание

            фрустраций и конфликтов и их место в сфере сознания занимают

            нейтральные содержания психики.

            Следовательно, при переходе от прямой (или «рациональной») защитной

            аргументации к непрямой (или косвенной, «иррациональной»)

            рационализации большую роль играет механизм подавления или

            вытеснения.

            Поучительны гипнотические эксперименты Э.Хильгарда, один из которых

            был организован следующим образом: субъекту по гипнозом внушалось,

            что после пробуждения он должен смотреть на карман гипнотизера. Как

            только гипнотизер вынет из своего кармана платок, испытуемый должен

            открыть окно. Была также внушена полная амнезия всего того, что с

            ним происходило в гипнозе, в том числе формулы внушения. После

            выведения из загипнотизированного состояния испытуемый почувствовал

            себя в легком дремотном состоянии, однако охотно общался с

            присутствующими и участвовал в нормальном разговоре. Однако он все

            время украдкой подсматривал за карманом гипнотизера и когда тот как

            бы случайно вынул платок, субъект почувствовал в себе импульс

            открыть окно. Он сделал шаг в этом направлении, затем в

            нерешительности остановился. Э.Хильгард объясняет это тем, что

            субъект бессознательно мобилизовал свое желание быть разумным

            человеком и, в поисках объяснения своего неразумного импульса

            открыть окно, нашел следующий аргумент: «Здесь, кажется немного

            душно, не так ли?» Изобретая такое оправдание, он открыл окно и

            почувствовал облегчение. Каким образом испытуемому удалось найти

            аргумент, оправдывавший его иррациональное, непонятное для самого

            себя поведение, тот внутренний импульс, который толкал его к

            определенным действиям? Здесь мы видим любопытный путь изобретения

            аргументов, нужных для осуществления рационализации: ложный аргумент

            создается на основе искаженного восприятия ситуации и вербализация

            этого восприятия в виде мысли «В комнате душно». Можно предположить,

            однако, что у самого испытуемого остается некоторое ощущение,

            догадка о неистинности этого суждения, о чем свидетельствует

            вопросительная форма суждения и потребность в поддержке

            присутствующих. Последнее обстоятельство свидетельствует о том, что

            рационализации приводят к успеху, т.е. к нормальной защитной

            адаптации, когда получают социальную поддержку.

            Рационализация как защитный механизм проявляется не только в

            умственной, когнитивной сфере, но и в поведенческой, другими

            словами, когнитивная рационализация передается в поведенческом

            сопровождении. В этом случае поведение выстраивается жестко

            рационально, по алгоритму, никакой спонтанности не допускается.

            Поведение превращается в ритуал, который несет смысл только при

            точном своем соблюдении. В дальнейшем когнитивное обоснование

            ритуала может уйти, исчезнуть, забыться, остается только воля и ее

            автоматическое исполнение. Ритуализация завораживает, «заговаривает»

            действительность. Такая связь когнитивной рационализации с

            ритуализацией поведения наводит на вопрос о том, не является ли

            обцессивный невроз (невроз навязчивых состояний) следствием такой

            смычки в рационализации.

            Выгоды рационализации. Мир предстает стройным, логически

            обоснованным, предсказуемым, прогнозируемым. Рационализация придает

            уверенность, снимает тревогу, напряжение. Рационализация позволяет

            сохранить самоуважение, «выйти сухим из воды», «сохранить лицо» в

            ситуациях, которые несут в себе нелицеприятную информацию. Она

            меняет отношение к релевантному предмету, позволяя ничего не менять

            в самом себе. Э.Фромм заметил, что рационализация есть способ

            «остаться в стаде» и чувствовать себя личностью.

            Минусы рационализации. Используя рационализацию, человек не решает

            проблему, из-за которой защита и возникла. Происходит «отодвигание»

            конструктивного решения проблемы во времени или в пространстве.

            Рационализация, обслуживая желание выглядеть перед собой и другими

            лучше, чем на самом деле, даже усугубляет проблемы, замедляет, если

            вообще не останавливает личностный рост. Укрощает внутренний мир

            личности, мышление становится шаблонным, ригидным, используются одни

            и те же схемы объяснения, быстро, без задержки навешиваются ярлыки,

            человек все знает, все может объяснить и предвидеть. Не остается

            места для удивления и чудес. Человек становится глух и слеп к тому,

            что не попадает в прокрустово ложе логических объяснений.