“Я не хочу влиять на воспоминания” - Гипноз XXI века - Ж. Беккио, Э. Росси

Я вызываю воспоминания, делая открытое внушение. Я не хочу влиять на воспоминания. На первом сеансе я обычно делаю только это. Я прошу пациента выбрать воспоминание и провожу его через ряд воспоминаний от самых необычных, эмоционально насыщенных, до самых банальных. Это могут быть вчерашние, позавчерашние воспоминания или воспоминания из раннего детства. Я говорю, что это может быть час или два, утро или вечер, то есть снимаю все возможные ограничения, чтобы человек чувствовал себя уютно в своем воспоминании. И обычно лишь после этого начинаю работу с воспоминанием. Только в тех случаях, когда я хочу добиться возрастной регрессии или оживить детские воспоминания, чтобы оказать наибольшее терапевтическое воздействие на пациента, с этого момента я использую некоторые технические приемы для облегчения возрастной регрессии.

И начиная с этого момента, я использую язык, который помогает соединить прошлое и настоящее. Так, я вспомнил о прогулках в Коломенское в 1972 году и вчера. Я говорил о завтрашнем и сегодняшнем дне и вновь возвращался во вчерашний. Я ссылался на детство, сравнивал Наташу со своей дочерью, упоминал семью. И все это я делал совершенно сознательно, чтобы помочь Наташе найти достаточно старое воспоминание, которое позволило бы ей обрести ресурсы и приблизиться к той цели, которую она себе поставила. Я говорил также о возможности вспоминать и забывать. Это также один из приемов структурирования амнезии — способа прогуливаться туда-сюда во времени, что очень широко используют в литературе.

Марсель Пруст в своей книге, к примеру, утром просыпается на площади Венеции, а через пять страниц очень плотного текста он все еще описывает пробуждение. И, читая эту книгу, быстро впадаешь в транс и представляешь себе Венецию, ее солнце, лучи которого пробудили его и напомнили образы того времени, когда он, маленький мальчик, жил в небольшой французской деревушке, и каждое утро, просыпаясь, слышал голос булочника, открывавшего свою лавочку, и то, как голос этого булочника перемешивался с голосами других лавочников Венеции, также поднимавшихся по утрам и открывавших свои лавочки. И описывая пробуждение, Пруст все время переходит от прошлого к настоящему и обратно. Я не очень хорошо знаю русскую литературу, но уверен, что и в ней можно найти аналогичные примеры. Я могу сослаться на рассказ Чехова “Степь”. Явление временной диссоциации я обнаружил также в “Мастере и Маргарите”.

Вопрос: Почему Вы начали со зрительных образов, а не с чувств? Если бы Вы затронули чувства, то транс был бы глубже?

Жан: Я сделал это нарочно. Я мог бы сказать, что это примерно так же, как с едой. “Я очень люблю десерт, но начинаю с закуски”. И “как в сексе: конец всегда приятнее, чем начало, но чтобы закончить, нужно ведь начать”.

Опять-таки можно вспомнить Пруста. Сорокапятилетний Пруст среди шума и дыма в парижском кафе. У него серьезная проблема со здоровьем. Он пьет кофе, просит пирожное, ему приносят маленькое печенье “Мадлен”. Он берет его и начинает есть. И вдруг точно что-то взрывается в его голове. Внезапно возникает душевное волнение, перед глазами возникает образ деревни, того места, где он жил в детстве. Но прежде чем пережить все это, он вновь открывает для себя ощущение. И лишь затем постепенно появляется все остальное: он обретает краски, звуки и шумы этого места, образы людей, которые его окружали в то время, и потом физически ощущает, то есть чувствует себя маленьким мальчиком. И лишь затем появляется приятное волнение, эмоция, которая ему очень приятна.