Общество: волки и прочие хищники - Жить с агрессивными детьми - Кристиан Бютнер

Значительно меньше материала мне удалось найти о совре­менных подростковых ритуалах у девочек, связанных с насилием на видеоэкранах, хотя и они, похоже, увлечены насилием и ужа­сами в видеофильмах нисколько не меньше, чем мальчики. В пользу этого говорит не только то, что для девочек также актуальны ранние чувства мести и ненависти и наличие проблемы отделения от родителей, но и начинающиеся вместе с их физиче­ским созреванием процессы, так пугающие мужчин. В уже про­цитированном выше сообщении Бруно Беттельгейма о ритуальном смешении крови в группе мальчиков и девочек упоминалось, какое большое значение может иметь менархе для девочки, на­сколько значимо для нее восприятие окружающими ее первой менструации и какие чувства собственной всесильности могут быть связаны с этим событием.

До сих пор мне не удалось найти никаких других публикации по проблеме значения менархе для девочек в наше время, не го­воря уже о каком-либо описании ритуалов, связанных со страха­ми, возникающими во время этого события, и касающихся девоч­ки и ее подруг либо напротив — мальчиков. В этнологических публикациях тоже преобладают описания лишь форм мужского обращения с менархе, т. е. ритуалов овладения мужскими стра­хами. В них часто речь идет о боязни заразиться при встрече или даже при прикосновении к менструирующей женщине. Этот страх вплетается в многочисленные ритуалы обособления. На­пример, во время менструации девушки и женщины содержатся в особых домах: “Во многих обществах дни и недели после ме­нархе были особенным и опасным промежутком времени, в тече­ние которого будущее девочки в значительной мере определялось точным соблюдением ею определенных обязанностей и ритуа­лов” (С. Niethammer, 1985, S. 68f).

В нашем обществе нет однозначных ритуалов обособления. Менархе и менструация относятся, скорее, к неприятным и за­малчиваемым темам, и им не придается должного значения в развитии женщины, хотя “...превращение девочки в женщину выделяется намного ярче, чем соответствующее развитие ребен­ка в мужчину у мальчиков. Менструация, первое таинство появ­ления крови у женщин, является в любом случае более важным переломным событием в жизни, чем первое семяизлияние у муж­чин. Последнее вспоминается редко, в то время как менструация по праву повсеместно признается судьбоносным моментом в жиз­ни женщины” (Е. Neumann, 1974, S. 45).

В таком случае ей, как и всякому знаменательному событию, должно быть выделено соответствующее место в общественной жизни. Клаус Э. Мюллер показывает, что женские ритуалы ско­рее более похожи на “камерную игру”, чем на грандиозные инсценировки мужчин. Вероятно, женщине менее свойствен инте­рес к глубинным объяснениям своих внутренних переживаний (К. E.Muller, 1984).

Хотя в настоящее время и нет ритуализированной формы об­ращения с менархе, но обхождение с менархе и менструацией в других или же древних культурах в аспекте обособления имеет некоторые параллели с современными правилами поведения де­вочки: можно (и положено) не участвовать в спортивных занятиях, она сидит обособленно на скамейке, видимая всеми, стес­няясь или гордясь. Начиная с данного момента это заметно для других. И, прежде всего, это отмечают другие девочки, даже если об этом речь потом не заходит. Правда, такие переживания не имеют характера ритуала, как у мальчиков (хотя в игре и у де­вочек, конечно же, могут проявляться страхи). И уж подавно ни­какой роли в таком внутреннем столкновении с проблемой физи­ческого созревания не играет насилие против самой себя (как, например, в актах самоистязания у мальчиков) или против других. Действительно ли у девочек или девушек нет оснований преодолевать свои страхи с помощью ритуалов? Неужели в тече­ние этой фазы жизни у них нет никаких страхов, сравнимых со страхами мальчиков, перед самими собой или противоположным полом? Выполняет ли у них групповая фантазия функцию защи­ты, или же эту роль выполняют мужские фантазии о власти, которые содержатся в их пубертатном ритуале?