АЛЬТЕРНИРУЮЩИЕ СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ - Психоаналитический словарь и работа с символами сновидений и фантазий - Самохвалов В.П.

Во многих традиционных культурах считается, что актуальный мир является ложным, а истинным миром являются фантазия и сновидение. Это предполагает, что время сновидений и фантазий (dream time) - и есть тот самый золотой век, к которому мы стремимся. В процессе терапии иногда приходится работать непосредственно через фантазируемый мир. Это, в частности, применяется в технике трансформации навязчивых сновидений (методики имплантации, о которых будет сказано ниже) или при лечении кошмаров*.

Но бывает и так, что, будучи неспособным выразить свою проблему, пациент также не способен к фантазиям и уверяет, что не видит снов. Это явление - не только результат алекситимии как фундаментальной неспособности найти символы и слова для собственных переживаний, но и ангедонии - отсутствия удовольствия от проживания жизни. И то и другое часто встречается в практике психопатологии и сексопатологии.

Вероятно, одной из причин такого рода проблемы является нарушение психического онтогенеза, поскольку в норме стадия фантазирования обычно присутствует и повторяется в процессе развития психики. Мир фантазий, сновидений и творчества составляет некий параллельный мир, или как теперь принято говорить, мир альтернирующих состояний сознания. Пациентка убеждена, то есть знает, что она должна испытывать оргазм, поскольку об этом на протяжении многих лет ей часто говорили остальные, но она никогда не пыталась себе представить, то есть фантазировать, это явление. Если она не научится это делать, терапия обречена на провал. Но практически невозможно привести её к изменениям без альтернирующего сознания. Пациент знает, что его интеллект позволяет ему добиться больших успехов, например в бизнесе, но он никогда не представлял себе ни сам успех, ни путь к нему. Можно заставить его преодолеть стеснение, но построить план будущего без фантазии и вновь через альтернирующее состояние сознания невозможно. Потребностью человека в альтернирующих расстройствах сознания можно объяснить возникновение наркотической, в том/ числе алкогольной, культуры.                                    

Альтернирующие состояния сознания включают гипноз, в том числе эриксонианский, медитативные состояния сознания и состояния сознания во время терапии обратной связью, сон, изменения сознания при физиологическом стрессорном аффекте. Эти состояния нельзя считать патологическими, хотя трудно провести жёсткую грань между качественными расстройствами сознания, например, при интоксикации или пневмокатарсисе, и альтернирущими состояния сознания. Можно сказать, что последние не всегда отражаются на поведении и более кратковременны, они не сопровождаются амнезией после консолидации сознания. Между тем культивирование некоторых альтернирующих состояний сознания может быть путём для формировании патологических состояний сознания. Так, например, одним из осложнений гипноза может быть истерический (диссоциативный) психоз с сумеречными изменениями сознания, а медитативные техники легко приводят к индуцированным психозам. С другой стороны, пациенты, которые переносили патологические состояния сознания,

попадают в психическую зависимость от них, например при приёме некоторых психоактивных средств; легче борются с этой зависимостью, заменяя патологический опыт альтернирующими состояниями сознания.

Гипнотические состояния сознания объясняли регрессией, имитацией, просто игрой пациента со своим врачом. Они имеют стадии от лёгкой сонливости (сомнеленции) к каталепсии (застыванию) и гипнотическому поведению (раппорт), в котором пациент исполняет то, что сказал гипнолог, и испытывает (видит, слышит, и т. д.) внушенные им переживания, в состоянии нечто забытое вспомнить, контролировать свои инстинкты или утратить контроль над ними, в том числе над пищевым, половым, инстинктом самосохранения и так далее. Это состояние похоже на сон, но скорее напоминает период засыпания и пробуждения, поскольку пациент не всё помнит, не хочет и не может двигаться, но в состоянии слышать голос гипнолога, другие звуки. Хотя эриксонианский гипноз не ставит своей задачей управление поведением и более рассчитывает на внутренние индивидуальные, а не навязанные терапевтом процессы, всё же этот метод весьма напоминает, по остроумному замечанию доктора Александр Власенко, "цыганское заговаривание". Все техники гипноза объединяет пассивность (объект должен быть относительно неподвижен), фокусировка внимания (внимание фиксировать на блестящем предмете, глазах, голосе, жесте, позе), внушаемость, то есть имитативность. Последний критерий странно "нарушен" у детей. Многие годы, работая с детьми от 4 лет, я заметил, что у них удаётся добиться почти всегда результата с помощью внушения, но очень редко до 8 - 9 - только с помощью гипноза. Я имею в виду случаи терапии наиболее распространённых заболеваний у детей: невротического энуреза, ночных невротических страхов, обсессивно-компульсивных состояний. То есть к этому возрасту внушаемость снижается, но нарастает гипнабельность, большинство проб на гипнабельность также положительно уже только в возрасте с 9 лет. Следовательно, имитативность не всегда является критерием собственно гипноза, но у детей может выступать в качестве особого внушенного альтернирующего состояния сознания. Вот один из таких примеров.

Мы работали с пятилетним К. в связи с энурезом, который, в общем, не слишком его беспокоил, больше волновались его родители. Этот активный и непоседливый мальчик всегда мечтал о неких машинах, самолётах и оружии. Итак, я попросил его лечь на диван и закрыть глаза. Далее около двух минут я просил его расслабиться и представить себе что-нибудь. Далее последовали стандартные формулы гипнотической, хотя и укороченной по времени, техники. Всего с одной императивной формулой: "Когда ты захочешь в туалет ночью, ты встанешь и пойдешь". На протяжении всего времени К. то открывал, то закрывал глаза, ворочался, сжимал руки, сгибал и разгибал ноги, шмыгал носом и хихикал. Поведение свидетельствовало о том, что ни о какой гипотаксии не могло быть и речи, однако альтеринирующее состояние сознание всё же было. Когда через 5 минут К. открыл глаза, он рассказал мне следующее. "Я не слышал ничего, а увидел "Титаник" ночью, он тонул в море у большой льдины (далее он достаточно точно пересказал несколько эпизодов из известного фильма, который посмотрел неделю назад). Я был капитаном и успел прыгнуть в шлюпку, в которую прыгнула и моя большая собака. Вместе нас спас другой корабль, который был гораздо больше "Титаника", но с парусами". Он не помнил ни одного моего слова и не мог воспроизвести формулы внушения. Примечательно, что после этого сеанса энурез прекратился.

Внушаемость, пассивность и фиксация внимания являются составляющими обычной дрессировки, например у собак. Первоначально предполагается, что животное должно воспринимать пищу как поощрение за выполнение какого-либо действия, при этом необходимо фиксировать ее внимание и по возможности добиться пассивности на несколько секунд. Потом пища заменяется словесным поощрением. Наконец никакого поощрения не требуется, но это означает, что животное должно "представлять" себе пищу, то есть фантазировать. Звуки, которые многие млекопитающие издают во сне, и характеристики их энцефалограмм свидетельствуют, что они также видят сны.

В медитационном состоянии сознания, в том числе трансцендентальной медитации, огромное значение имеют те же признаки (пассивность, внушаемость и вера, фокусировка внимания), и в связи с этим фигура гипнолога заменена фигурой Учителя. Но гипнолог, может быть за исключением редких случаев, никогда не претендует на абсолютную доминантность вне сеанса гипноза, а вот Учитель медитативной техники будто остаётся со своим учеником навсегда, то есть он явно тоталитарен. Между тем огромное значение имеет тот образ, на котором медитируют его ученики. В частности, следует учитывать культуральные и индивидуальные особенности восприятия символа, а это делается редко. Широко практикуемая медитация на мандалах может быть даже опасной.

Пациент Л., 16 лет, этнический армянин, оказался в группе близкой кругу сект Аум. В духовную практику в качестве одного из упражнений входила медитация на мандале лотоса. Через некоторое время после медитации стал чувствовать при закрытых глазах, что цветок хочет его проглотить. Учитель настаивал на продолжении упражнений. В дальнейшем эти визуализированные представления стали возникать и при открытых глазах совершенно внезапно для самого Л. Конечно, Учитель не учёл, что символ лотоса ассоциирован с Анимой, а у Л. была гиперпротективная мать, которая его "поглощала", кроме того, Л. был из семьи христиан и сам был крещён. Вероятно, если говорить об адекватности объекта медитации, то ему более подошёл бы западный лотос, то есть роза. Но поскольку этот символ обычно сочетается с крестом (роза Розенкрейцеров), он не способствовал бы управлению сознанием Л. его Учителем, и тот избрал чуждую мандалу.

Бредоподобные фантазии и другие варианты патологического фантазирования у детей, являясь завершенными психопатологическими синдромами, могут быть предсимптомами множества серьёзных проблем, например бреда, в более позднем онтогенезе.

С помощью специальных методик, в частности путем обучения автоматическому письму, речи, можно побудить к творческому процессу. А затем через сам творческий процесс влиять на поведение. Поэтому символы имеют не только диагностическое, но и терапевтическое значение. В гештальт-терапии, терапии сказкой, терапии продолжением сновидений, как и в любом методе психотерапии, воображение и фантазируемое достраивание мира прошлого, настоящего и будущего имеет очень важное значение.

   Словарь позволяет не только анализировать сновидения, фантазии и психопатологические синдромы, но также подойти аналитически к творческой продукции, в которой заметны яркие индивидуальные стереотипии. Таковы, например, маринистические стереотипии Айвазовского и Тернера, мотивы пейзажа в творчестве Брейгеля или пастельного натюрморта у Моранди и так далее.

В анализе психопатологии словарь может применяться для понимания структуры бреда, изменённых состояний сознания, в частности в результате пневмокатарсиса и других психотехник, обсессивно-компульсивных элементов, других невротических симптомов. Он удобен для использования в процессах группового анализа и групповой психотерапии, а также для интерпретации арт-терапевтической продукции, как для врача, так и для пациента.