КОСМИЧЕСКАЯ ИГРА: РАЗВЕДКА САМЫХ ДАЛЬНИХ ГОРИЗОНТОВ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ - Психология будущего - Гроф Станислав

               ПРЕДЫДУЩИЕ главы этой книги сосредоточивались прежде всего на

            последствиях исследований холотропных состояний ее знания для

            психиатрии, психологии и психотерапии. Тем не мене эта работа

            приносит множество интересных философских, метафзических и духовных

            озарений. Ибо вне всякой связи с первоначальным побуждением

            вовлечённого лица и с его исходной подготовкой, при должной

            обстановке и постановке целенаправленное упорядоченное самоосвоение

            с использованием холотропных состояний имеет свойство рано или

            поздно принимать в конце концов облик глубокого философского и

            духовного поиска. Я сталкивался с многочисленными случаями, когда

            люди, чей. изначальный интерес к психоделическим сеансам или

            холотропному дыханию был только терапевтическим, профессиональным

            или художественныл в тот момент, когда их внутреннее продвижение

            достигало надличностного уровня, вдруг начинали задаваться самыми

            основополагающими вопросами о сущем.

            Как появилась наша вселенная? Является ли мир, в котором мы живём,

            продуктом механических процессов, вовлекающих лишь только

            неодушевлённую, инертную и реактивную материю? Может ли материальная

            действительность объясняться исключительно в переводе на язык

            базовых структурных элементов и объективных законов, управляющих их

            взаимодействием? Что же во вселенной источник порядка, вида и

            смысла? Возможно ли, чтобы творение такой вселенной, как наша, и её

            эволюция могли произойти без участия высшего космического разума? И

            если высшее творящее начало есть, то какова же наша связь с ним?

            Как мы можем примириться с такой дилеммой, как конечность

            пространства и времени, с одной стороны, и вечность и бесконечность

            - с другой? Каковы же взаимосвязи между жизнью и материей и между

            сознанием и головным мозгом? Как нам объяснить существование зла и

            его неодолимое присутствие во всеобщем положении вещей? Ограничено

            ли наше существование только одной жизнью, охватывающей период от

            зачатия до смерти, или же наше сознание сохраняется после

            биологической кончины и переживает долгую череду последующих

            воплощений? И какие практические последствия для нашей обыденной

            жизни влекут за собой ответы на подобные вопросы?

            В конце шестидесятых годов я решился проанализировать записи тех

            моих психоделических исследований, которые каким-то особым образом

            были сосредоточены на метафизических переживаниях и озарениях моих

            пациентов. Итог своим открытиям я подвёл в статье, озаглавленной

            "ЛСД и космическая игра: набросок психоделической онтологии и

            космологии" (Grof, 1972). К своему удивлению, по поводу базовых

            метафизических вопросов я обнаружил у своих пациентов необыкновенно

            далеко простирающиеся совпадения и согласие в их озарениях и

            выводах. И то видение действительности, которое появилось при

            исследовании холотропных состояний, рисует вселенную отнюдь не как

            механическую Ньютонову сверхмашину, а как бесконечно сложную

            виртуальную действительность, сотворённую и пронизанную высшим

            космическим разумом, Безусловным Сознанием или Мировым Умом.

            Сами метафизические озарения в психоделических исследованиях и те

            ответы на базовые онтологические и космологические вопросы, которые

            они давали, явно находились в остром противоречии с картиной мира и

            философией материалистической науки. Тем не менее они выказывали

            далеко проникающие параллели с великими мистическими традициями

            мира, для обозначения которых Олдос Хаксли употреблял понятие вечная

            философия. Они также удивительно совмещались с революционными

            прорывами современной науки, о которой обычно говорят как о новой

            или появляющейся парадигме.

            В последующие годы, когда у меня появился обширный опыт работы с

            холотропным дыханием и с непроизвольно происходящими случаями

            холотропных состояний (духовными обострениями), я понял, что

            описанные в моей статье метафизические озарения не ограничивались

            психоделическими состояниями, но были характерны для холотропных

            состояний вообще. В этой главе я сделаю краткое изложение базовых

            идей того захватывающего видения действительности, которое само

            собою появляется у людей, которые проделали методичную работу с

            холотропными состояниями сознания. Более пространное толкование

            этого предмета можно найти в моей книге "Космическая игра:

            исследование рубежей человеческого сознания" (Grof, 1998).

            Природа, наделённая душой, и царство архетипов

            Как мы ранее видели, в холотропных состояниях у нас могут быть

            достоверные и убедительные переживания осознаваемого отождествления

            с животными, растениями и даже неорганическими веществами. После

            таких переживаний наше видение мира, как правило, расширяется, и мы

            начинаем понимать верования анимистических культур, которые видят

            всю вселенную как наделённую душой. С их точки зрения, не только

            животные, но и деревья, реки, горы, солнце, луна и звёзды

            оказываются сознательными существами. Разумеется, это не означает,

            что мы возвращаемся в мировоззрение любой из этих культур со всеми

            его гранями и полностью забываем или просто уже не хотим знать обо

            всех открытиях материалистической науки. Однако мы вынуждены

            прибавить наше видение мира одно важное эмпирическое обстоятельство:

            всё что бы мы ни переживали в хилотропном состоянии в качеств

            объекта, в холотропном состоянии имеет переживаемую субъективную

            сторону.

            Холотропные состояния сознания также могут приносить глубокие

            озарения в мировидение культур, которые верят, что космос населён

            мифологическими существами и что им правят разнообразные радостные и

            яростные божества. В этих состояниях мы можем получить в переживании

            прямой доступ в архетипический мир богов, демонов, легендарных

            героев, сверхчеловеческих сущностей и духов-водителей. Мы посещаем

            царства мифической действительности, волшебные края и области

            потустороннего. Образность таких переживаний заимствуется из

            коллективного бессознательного рисует мифологические прообразы и

            темы, черпаемые из любо культуры за всю историю человечества.

            Если мы чувствуем замешательство, вызванное нашим открытием, то

            можем предпочесть использование современной терминологии, например,

            дивное, то есть нуминозное вместо священного или архетшические

            прообразы вместо божеств и демонов. Но мь всё равно не в состоянии

            больше отмахиваться от этих переживаний как просто от галлюцинаций

            или фантазий. Глубокие личные переживания этого царства помогают нам

            понять, что образы космоса, находимые в доиндустриальных обществах,

            основаны не на предрассудке, первобытном "магическом мышлении" или

            психотических видениях, а на достоверных переживаниях чередующихся

            действительностей. Исследования холотропных состояний предоставили

            вполне достаточные свидетельства того, что имеются какие-то не

            явленные непосредственному наблюдению измерения существования,

            которые онтологически действительны, и что зачастую могут

            выдерживать полную проверку на согласованное подтверждение. Чтобы

            отличать эти феномены от галлюцинационных или воображаемых

            переживаний, под которыми нет никакого объективного основания,

            некоторые психологи-юнгианцы говорят об этих данных не в

            непосредственном ощущении действительностях, как о "имагинальных".

            В холотропных состояниях мы открываем, что у нашей психики есть

            доступ к целому пантеону мифологических прообразов, так же как и к

            областям, в которых они обитают. В особенности убедительным

            доказательством достоверности этих переживаний является то

            обстоятельство, что, подобно другим надличностным феноменам, они

            могут предоставлять нам новые и точные сведения о затронутых

            прообразах и царствах. Природа, пределы и свойства этих сведений

            зачастую намного превосходят наши предварительные интеллектуальные

            знания относительно соответствующих мифологий. Наблюдения такого

            рода привели К.Г. Юнга к предположению, что помимо индивидуального

            бессознательного, такого, как оно изображалось Зигмундом Фрейдом, у

            нас есть ещё и коллективное бессознательное, которое связывает нас

            со всем культурным наследием человечества. Согласно Юнгу, именно

            проявления изначальных всеобщих прообразов представляют внутренние

            составляющие коллективного бессознательного (Jung, 1959).

            Архетипические прообразы подразделяются на две различные категории.

            Первая категория включает в себя существа, воплощающие разнообразные

            конкретные всеобщие роли и предназначения. Самые известные среди

            них: Великая Богиня-Мать, Ужасная Богиня-Мать, Мудрый Старец, Вечная

            Юность (Вечный Мальчик - Puer Eternis и Вечная Девочка - Puella

            Eterna), Любовники, Неумолимый Жнец и Хитрец. Юнг также обнаружил,

            что мужчины таят в своём бессознательном обобщенное представление о

            женском начале, которое он назвал Анимой. Её двойником, обобщённым

            представлением мужского начала в бессознательном женщин выступает

            Анимус. Бессознательное представление тёмной, разрушительной стороны

            человеческой личности в юнгианской психологии называется Тенью.

            Архетипические прообразы второй категории представляют разнообразных

            божеств и демонов, связанных с отдельными культурами,

            географическими областями и историческими периодами. К примеру,

            вместо обобщенного мирового образа Великой Богини-Матери мы можем

            переживать один из его конкретных, связанных с определённой

            культурой образов, таких, как Дева Мария, индуистские богини Лакшми

            и Парвати, египетская Исида, греческая Гера и множество других.

            Точно так же конкретным примерами Ужасной Богини-Матери будут

            являться индийская Кали, змееголовая Коатликуэ доколумбовой Америки

            или львиноголовая Сехмет из Древнего Египта. Важно подчеркнуть, что

            эти образы не стоит ограничивать нашим собственным этническим

            культурным наследием. Они могут заимствоваться из мифологи любого

            человеческого сообщества, даже если о нём прежде м ничего не

слышали.

            Встречи с этими архетипическими прообразами производят большое

            впечатление и зачастую приносят новые и подробные сведения, которые

            не зависят от расового, культурного и образовательного облика

            субъекта и от его прежнего интеллектуального знания соответствующей

            мифологии. В зависимости от характера вовлечённых божеств эти

            переживания сопровождаются чрезвычайно сильными эмоциями: от

            исступлённого восторга, до цепенящего метафизического ужаса. Люди,

            переживающие такие встречи, обычно смотрят на эти архетипические

            прообразы с великим трепетом и благоговением, как на существ,

            принадлежащих высшему порядку наделённых необычайной силой и

            энергией и обладающих спосностью создавать события в нашем

            материальном мире. Таки образом, подобные субъекты испытывают к ним

            то же отношен" как и люди многих доиндустриальных культур, которые

            верили существование богов и демонов.

            Однако люди, у которых бывают такие переживания, обычно не смешивают

            архетипические прообразы с высшим началом вселенной и не выдвигают

            притязаний на то, что обрели окончательное понимание сущего. Как

            правило, они переживают этих божеств как творения высшей силы,

            которая превосходит их. Такое понимание созвучно мысли Джозефа

            Кемпбелла о том, что божества должны быть "прозрачны

            превосходящему". Они должны служить мостом к божественному истоку, а

            не смешиваться с ним. Когда мы вовлечены целенаправленное

            самоосвоение или духовное делание, важно не попасть в западню,

            сделав какого-то отдельного бога непроницаемым и рассматривая его

            как базовую космическую силу, а не как окно в Безусловное.

            Ошибочное принятие конкретного архетипического образа за первичный

            исток творения или за его единственную истинную репрезентацию ведёт

            к идолопоклонничеству - опасной, вызывающей рознь ошибке, широко

            распространённой в истории религий и культур. Оно может объединять

            людей, разделяющих ту же самую веру, но противопоставляет это

            сообщество другим людям, избравшим какой-то отличный образ божества.

            И тогда первые пытаются обратить вторых в свою веру либо же

            завоевать и уничтожить их. В отличие от этого настоящая религия

            является вселенской, всепринимающей и всеохватной. Она должна

            превосходить конкретные культурно ограниченные архетипические образы

            и сосредотоачиваться на первичном истоке всех образов. Стало быть,

            самым важным вопросом в мире религии является вопрос о природе

            высшего начала вселенной.

            Переживание высшего начала вселенной

            Люди, вовлечённые в целенаправленное самоосвоение с использованием

            холотропных состояний, неоднократно описывали это движение как

            философский и духовный поиск. Это вдохновило меня на поиски в

            записях психоделических и холотропных сеансов, так же как и в

            рассказах людей, претерпевавших духовные обострения таких

            переживаний, которые бы передавали чувство, что поиск этот достиг

            своей цели, своего последнего предназначения. И я обнаружил, что

            люди, у которых было переживание Безусловного, полностью

            удовлетворявшее их духовную жажду, как правило, не видели никаких

            конкретно представляемых изображений. Когда они чувствовали, что

            достигали наконец цели своего мистического и философского поиска, их

            описания высшего начала становились необычайно отвлечёнными и

            поразительно схожими.

            Те, кто рассказывал о подобном состоянии как о последнем откровении,

            выказывали совершенно поразительное согласие при описании

            характерных черт его переживания. Они говорили, что переживание

            Высшего включает в себя превосхождение всех границ анализирующего

            ума, всех рассудочных категорий и всех ограничений обычной логики.

            Это переживание не было связано обычными ограничениями трёхмерного

            пространства и линейного времени, такими, как они даны нам в

            обыденной жизни. Оно также в неразделимом единстве содержало в себе

            все постижимые противоположности и таким образом превосходило

            двойственности любого рода.

            Раз за разом люди сравнивали Безусловное с сияющим источником света

            невообразимой силы, хотя и подчёркивая, что свет тот отличается по

            некоторым своим знаменательным качествам от любого вида света,

            известного нам в материальном мире. При попытке описать Безусловное

            как свет, как бы это ни казалось в некотором смысле подходящим,

            целиком упускаются из виду некоторые из его неотъемлемых

            характеристик, в частности, то обстоятельство, что оно также

            является безмерным и бездонным полем сознания, обладающим

            бесконечной разумностью и творящей силой. И ещё одно свойство,

            которое упоминалось постоянно, - это утончённое ощущение юмора

            ("космический юмор").

            Высшее космическое начало может переживаться двумя разными

            способами. Иногда все личные границы размываются или резко

            изглаживаются, и мы всецело поглощаемся божественным истоком,

            становясь с ним единым и неотличимым от него. В иных случаях у нас

            сохраняется чувство отделённой самобытности, принимающей роль

            изумлённого наблюдателя, лицезреющего как бы извне mysterium

            tremendum сущего. Или, как некоторые мистики, мы можем переживать

            исступление восхищенного влюбленного, переживающего встречу с

            Возлюбленной. В духовной литературе всех эпох в изобилии встречаются

            оба вида переживаний божественного.

            Встреча с Безусловным Сознанием или отождествление с ним не

            единственный путь переживания высшего начала в космосе или последней

            действительности. Второй вид переживания, который, по всей

            видимости, удовлетворяет тех, кто ищет ответы на последние вопросы,

            особенно удивителен, так как не имеет никакого конкретного

            содержания. Это отождествление с Космической Пустотностью или

            Небытием описывается в мистической литературе просто как Пустота.

            Важно подчеркнуть, что не каждое переживание пустоты, с которым мы

            можем встретиться в холотропных состояниях, расценивается как

            Пустота. Ибо люди очень часто пользуются этим понятием, чтобы

            описать неприятное ощущение отсутствия чувств, желания деятельности

            или смысла. Для того чтобы удостоиться именования Пустоты, это

            состояние должно отвечать совершенно особым условиям.

            Когда мы сталкиваемся с Пустотой, мы чувствуем, что она является

            изначальной бессодержательностью космических соотношений и

            соразмерностей. Мы становимся чистым сознанием, осознающим это

            безусловное небытиё, однако в то же самое время у нас есть странное

            парадоксальное чувство её неотъемлемой полноты. Космический вакуум -

            это также и пленум (то есть пространство, заполненное веществом),

            так как, кажется, ничего в нем не отсутствует. И хотя в конкретном

            проявленном виде в ней не предстаёт ничего, но, кажется, в скрытом

            виде содержится всё. Пустота превосходит обычные категории

            пространства и времени. Она неизменна и лежит за всеми дихотомиями и

            противоположностями, такими, как свет и тьма, добро и зло, покой и

            движение, микрокосм и макрокосм, мука и исступление, единичность и

            множественность, вид и безвидность и даже сущее и не-сущее.

            Некоторые люди называют её Сверхкосмической или Метакосмической

            Пустотой, указуя, что эта исконная пустотность и небытиё выступает

            как начало, лежащее в основе знаемого нами мира явлений и в то же

            самое время его сверхпредопределяющее. Этот метафизический вакуум,

            чреватый возможностями всех вещей, является, выступая как колыбель

            всякого существа, первичным истоком сущего. И в таком случае

            творение всех явленных миров является исполнением и конкретным

            воплощением его предсуществующих естественных возможностей.

            Невозможно передать словами, насколько переживательно убедительными

            и логичными являются эти парадоксальные ответы на большинство

            основополагающих и сокровеннейших вопросов о сущем. Ибо полное

            постижение этих необычайных состояний требует непосредственного

            личного переживания.

            Внешнее внутреннее

            В методичном и целенаправленном духовном делании, вовлекающем

            холотропные состояния сознания, мы можем подчас превосходить обычные

            границы телесного Я. В ходе этого мы открываем, что любые границы в

            материальной вселенной и в других действительностях предельно

            случайны и проницаемы. Отбрасывая ограничения рассудочного ума, путы

            здравого смысла и обыденной логики, мы можем прорваться сквозь

            множество разделяющих преград, расширить наше сознание до

            невообразимых размерностей и в конечном счёте пережить единение и

            тождественность с превосходящим истоком всего сущего, известным в

            духовной литературе под множеством различных имён.

            Когда мы достигаем отождествления в переживании с Безусловным, мы

            осознаём, что наше собственное бытие в пределе соразмерно всему

            космическому сплетению, всему сущему. Осознание собственной

            божественной природы, нашей тождественности с космическим истоком -

            самое важное открытие, какое мы можем сделать в ходе глубокого

            самоосвоения. В этом суть знаменитого высказывания, обнаруженного в

            рукописях древней Индии в Упанишадах: "Таттвамаси". И буквальный

            перевод этого высказывания: "То ты еси" - означает: "ты божественной

            природы" или "ты - Бог". Оно открывает, что наше обыденное

            отождествление с "кожезакапсулированным эго", облечённым в тело

            индивидуальным сознанием, или со "знаком-образом" (намарупа) -

            заблуждение и что наша истинная природа - это природа космической

            творящей энергии (Атмана-Брахмана).

            Подобное откровение относительно тождественности индивида! с Богом

            является последней тайной, таящейся в сердце всех великих духовных

            традиций, хотя и может выражаться каким-то иным путём. Я уже

            упоминал, что в индуизме Атман, индивидуальное сознание, и Брахман,

            вселенское сознание, - одно. Последователи сиддха-йоги это базовое

            положение своей школы слышат во множестве разновидностей: "Бог

            пребывает в тебе, как ты". А в буддийских сочинениях можно прочесть:

            "Погляди вовнутрь - ты Будда". В конфуцианской традиции нам говорят,

            что "небо, земля и человек - одно тело".

            То же самое откровение можно найти в словах Иисуса Христа: "Я и отец

            - одно". А святой Григорий Палама, один из величайших богословов

            Православной Церкви, провозглашал: "Ибо царствие небесное, более

            того, Царь наш Небесный внутри нас". Точно так же чтимый еврейский

            мудрец, каббалист Авраам бен Шмуель Абулафия, учил, что "он и мы

            одно". Согласно высказыванию Мухаммеда "кто знает себя, знает своего

            бога". Мансур аль-Халладж, суфийский пророк и поэт, известный как

            "мученик мистической любви", описывал это таким образом: "Оком

            сердца узрел я Господа моего. И вопрошал я: "Кто ты?" - и

            ответствовал Он: "Ты". Аль-Халладжа бросили в темницу и с живого

            содрали кожу за высказывание: "Аналь Хакк", - что означает "я - бог,

            безусловная истина, истинная действительность".

            Слова для несказанного

            Высшее начало может быть непосредственно пережито в холотропных

            состояниях сознания, но оно ускользает от любых попыток достоверного

            описания или объяснения. Язык, которым мы пользуемся, чтобы общаться

            по поводу повседневных житейских дел, просто не приспособлен для

            подобной задачи. Индивиды, у которых было это переживание, кажется,

            согласны насчёт того, что оно невыразимо. Слова и строй нашего языка

            мучительно не соответствуют в качестве орудий для описания его

            природы и измерений, особенно для тех, кто его не переживал.

            Любые попытки описания превосходящих переживаний вынуждены

            полагаться на слова обыденного языка, который развился, чтобы

            обозначать предметы и действия в материальном мире, таковом, как он

            переживается в обычном состоянии сознания в нашей повседневной

            жизни. По этой причине, когда мы хотим сообщить о переживаниях и

            озарениях, с которыми мы сталкиваемся в различных холотропных

            состояниях сознания, язык оказывается несостоятельным и

            недостаточным. Это в особенности справедливо в случаях, когда наши

            переживания сосредоточены на последних вопросах сущего, таких, как

            Пустота, Безусловное Сознание и творение.

            Те, кто знаком с духовными философиями Востока зачастую прибегают к

            словам из разных языков Азии, когда описывают свои духовные

            переживания и озарения. Они пользуются санскритскими, тибетскими,

            китайскими или японскими понятиями. Ведь эти языки развивались в

            культурах, обладающих величайшей искушенностью в отношении

            холотропных состояний и представлений о духовных сферах

            действительности. В отличие от западных языков они содержат в себе

            множество специальных понятий, особым образом описывающих тонкости

            мистических переживаний и связанных с ними вопросов. Но до конца

            даже и эти слова могут быть полностью понятны только лишь тем, кто

            испытал соответствующие переживания.

            Поэзия, хотя и орудие ещё далеко не совершенное, судя по всему,

            является более подходящим и достоверным средством для передачи сути

            духовных переживаний и для сообщения о превосходящих

            действительностях. По этой причине многие великие духовидцы и

            религиозные учителя прибегают к поэзии в тот момент, когда хотят

            выразить свои метафизические озарения. Многие люди, пережившие

            состояния превосходящего, вспоминали и зачитывали соответствующие

            отрывки из различных духовидческих стихотворений.

            Ход творения

            Люди, которые в своих холотропных состояниях сознания переживают

            космическое творящее начало, зачастую пытаются постичь тот порыв,

            который ведёт к творению миры переживания. Их озарения о

            "побуждении" божественного к порождению проявленных миров содержат в

            себе некоторые примечательные противоречия. Одна значительная

            категория подобных озарений подчёркивает изумительное внутреннее

            богатство непостижимых творческих возможностей Безусловного

            Сознания. Космический исток настолько сверхизбыточен и преисполнен

            возможностями, что просто вынужден давать выразиться им в творящем

            действии.

            Другая группа откровений настаивает, что также в ходе творения

            Безусловное Сознание стремится к чему-то, чего ему недоставало и что

            у него отсутствовало в его исконном былом состоянии. С обыденной

            точки зрения озарения этих двух категорий могут казаться

            противоречащими друг другу. В холотропных состояниях это

            противопоставление снимается, и две категории, которые казались

            противоположными, могут легко сосуществовать друг с другом и

            действительно дополнять друг друга.

            Порыв к творению зачастую описывается как стихийная сила, отражающая

            невообразимое внутреннее богатство и избыточность Божественного.

            Творящий космический исток настолько неохватен и переполнен

            беспредельными возможностями, что сам не может их сдержать и должен

            выразить всё своё скрытое могущество. Другие описания подчёркивают

            безмерную жажду Мирового Ума достичь познания самого себя, освоить и

            пережить во всей полноте своё могущество. Что может быть сделано

            только путём выражения вовне и проявления всех своих скрытых

            возможностей в виде настоящего творящего действия. А оно требует

            расщепления на субъект и объект, на переживающее и переживаемое, на

            наблюдателя и наблюдаемое Подобные идеи можно найти в средневековых

            каббалистически: писаниях, согласно коим побуждением к творению

            является то. ч "Богу надо видеть Бога".

            Дополнительными важными измерениями хода творения, на которых подчас

            делается ударение, являются веселье, довольство собой и космический

            юмор творящего. Эти стихии лучше всего были описаны в древних

            индуистских сочинениях, которые говорили о вселенной и сущем, как о

            лиле, или Божественной Игре. В соответствии с подобным взглядом

            творение - это чрезвычайно сложная вычурная игра, которую

            божественное начало, Брахман, ведёт в ceбе и с самим собой.

            Творение также может видеться как невероятный опыт, в котором

            выражается необъятная любознательность Безусловного Сознания,

            страсть, подобная увлечённости учёного, посвящающего свою жизнь

            разысканьями и исследованиям. Некоторые люди, переживавшие озарения

            о "поводах" к творению, выделяют также его эстетическую сторону. С

            этой точки зрения вселенная, в которой мы живём и все переживаемые

            действительности в других измерениях так проявляются как конечные

            творения искусства, и порыв к их созданию может быть приравнен к

            вдохновению и творческой страсти высочайшего художника.

            Как мною уже упоминалось ранее, иногда озарения, относящися к силам,

            лежащим в основе творения, не отражают льющегося: через край

            изобилия, богатства, крайней самодостаточности и совершенного

            мастерства космического творящего начала, а отражают, скорее,

            некоторое ощущение неполноценности, нехватки или нужды. К примеру,

            может открыться, что, несмотря на необъятность и совершенство своего

            бытийного состояния, Безусловное Сознание осознаёт, что оно одно.

            Это одиночество находит своё выражение в бездонной тоске по участию,

            общению и сопереживанию - в своего рода Божественном Томлении. И

            потому самая могущественная сила, таящаяся за творением, описывается

            как стремление творящего начала дарить и получать Любовь.

            Другим решающим измерением хода творения, о котором временами в этой

            категории сообщалось, по-видимому, выступает исконное пристрастие

            божественного истока к переживаниям, которые являются характерной

            чертой материального мира. Согласно подобным озарениям, в Духе

            существует глубочайшая потребность переживать то, что противоположно

            и противно его собственному естеству. Он нуждается в том, чтобы

            освоить все свойства, которых не было в его первоначальном естестве,

            и стать всем тем, чем он не является.

            Сам будучи вечным, бесконечным, безграничным, бесплотным, он томится

            по мимолётному, непостоянному, ограниченному пространством и

            временем, плотному, осязаемому, телесному. Другим важным "поводом" к

            творению, который упоминается время от времени, выступает стихия

            однообразия. Каким бы безмерным и восхитительным ни могло показаться

            переживание божественного со стороны человека, для божественного оно

            всегда истое, то же самое, и в этом смысле однообразное. И в таком

            случае творение может видеться как исполинское усилие, выражающее

            превосходящее томление по перемене, поступку, движению, событию, по

            неожиданному.

            Все, кому посчастливилось пережить случаи столь глубокого

            проникновения в космическую мастерскую творения, кажется, единодушны

            в том, что всё, что можно было бы сказать об этом уровне

            действительности, никоим образом не может воздать должное тому, чему

            они были свидетелями. Поразительный порыв широты невообразимой,

            ответственный за творение явленных миров, по всей видимости,

            включает в себя все эти составляющие, какими бы противоречивыми и

            парадоксальными они ни могли показаться нашей обычной

            восприимчивости и здравому смыслу, и даже много более того. Ясно,

            что, несмотря на все наши попытки постичь и описать творение,

            природа творящего начала и хода творения остаётся окутанной

            непостижимою тайною.

            Помимо откровений относительно поводов и причин творения холотропные

            состояния часто приносят озаряющие догадки и проникновение в

            конкретные движущие силы механизмы творящего действия ("как"

            творения). Они связаны "технологией сознания", которая порождает

            переживания с различными характерными свойствами органов чувств и

            посредством методичной и слаженной их оркестровки создаёт

            виртуальные действительности. Хотя описания этих озарений

            различаются в отношении подробностей, языка и метафор, обыкновенно

            применяемых для того, чтобы пояснить их наглядно, как правило, в них

            выделяются два взаимосвязанных и взаимодополнительных действия,

            которые вовлечены в творение явленных миров.

            Первое из них - это действие, расщепляющее изначально неразличимое

            единство Безусловного Сознания на бесконечное число производных

            единиц сознания. Мировой Ум ввязывается в творящую игру, которая

            включает в себя сложные ряды делений, дроблений и различений. Всё

            это в конце концов воплощается в миры переживаний, которые содержат

            в себе бесчисленные отдельные единицы, наделённые конкретными видами

            сознания и обладающие избирательным самоосознаванием. Кажется,

            существует всеобщее единодушие насчёт того, что они возникают

            посредством множества делений и подразделений изначально

            нераздельного поля космического сознания. Таким образом,

            божественное творит не что-то внешнее себе, а лишь посредством

            превращений в поле своего собственного бытия.

            Второй важной составляющей в ходе творения является особый вид

            отделения, разобщения или забвения, посредством которого дочерние

            единицы сознания постепенно всё более и более утрачивают

            соприкосновение со своим изначальным истоком, а также осознание

            своего былого естества. У них также развивается ощущение

            индивидуальной самобытности и безусловной отделённости друг от

            друга. На последних стадиях этого движения между этими отщепившимися

            единицами, а также между каждой из них и изначальным неразличимым

            единством Безусловного Сознания возникают неуловимые, но

            относительно непроницаемые завесы.

            Взаимосвязь между Безусловным Сознанием и его частями особенна и

            сложна и не может быть понята с точки зрения привычного мышления и

            обыкновенной логики. Наш здравый смысл говорит нам, что часть

            одновременно не может быть целым и что целое, будучи составленным из

            своих частей, должно быть больше, чем любая из его составляющих. Но

            в текстуре вселенной отдельные единицы сознания, несмотря на свою

            самобытность и особые отличия, на ином уровне, по сути, остаются

            тождественными и своему истоку, и друг другу. Их природа

            парадоксальна - они и целое, и части в то же самое время.

            Изобретение оптической голографии дало полезный образец для научного

            подхода к этим иначе непостижимым сторонам творения.

            Озарения в холотропных состояниях сознания рисуют сущее как

            изумительную игру космического творящего начала, которое превосходит

            время, пространство, последовательную причинность и

            противоположности любого рода. С этой точки зрения явленные миры,

            включая материальный мир, оказываются "виртуальными

            действительностями", порождёнными технологией сознания - бесконечно

            сложной оркестровкой переживаний. Они существуют на множестве

            различных уровней действительности, простираясь от нераздельного

            Безусловного Сознания до богатейшего пантеона архетипических существ

            и бесчисленных индивидуальных единиц, составляющих мир материи, всё

            равно, в общем-то, имеющих место в самом нераздельном Сознании.

            Пути воссоединения

            Ход последовательных делений, сочетающийся с всевозрастающим

            разделением и отчуждением, представляет собою только одну половину

            космического круговорота. Озарения в холотропных состояниях сознания

            открывают подчас другую часть этого же движения, состоящего из

            событий в сознании, которые отражают ход в противоположном

            направлении, от миров множественности и разделения к усиливающемуся

            размыванию границ и слиянию в гораздо большие целостности.

            Подобные озарения соответствуют тем описаниям и изложениям этих двух

            космических движений, которые даются в различных духовных и

            философских системах. К примеру, Плотин, основоположник

            неоплатонизма, говорил о них как об истечении (efflux) и о течении

            вспять (reflux) (Plotinus, 1991). На Востоке сходные представления

            находят своё наиболее ясное выражение в сочинениях индийского

            мистика и философа Шри Ауробиндо под именами инволюции и эволюции

            сознания (Aurobindo, 1965). Современное изложение движения

            нисходящего и восходящего в космическом действии можно найти в

            работах Кена Уилбера (Wilber, 1980, 1995).

            В соответствии с озарениями в холотропных состояниях вселенское

            действие предоставляет не только бессчётное число возможностей для

            становления отдельного индивида, но равным образом также и ряд

            богатейших и изумительнейших возможностей для размывания границ и

            слияния, которое способствует возвращению в переживании к истоку.

            Воссоединяющие переживания дают возможность индивидуальным монадам

            сознания преодолеть их отчуждение и освободиться от наваждения своей

            отделённости. Подобное превосхождение того, что раньше казалось

            безусловными границами, и вытекающее из него поступательное

            соединение создаёт всё большие и большие единицы переживания. В

            своих самых крайних пределах это движение растворяет все границы и

            становится причиной воссоединения с Безусловным Сознанием. Череда

            слияний, происходящих в различных видах и на многих уровнях,

            выполняет общий кругообразный рисунок космического танца.

            Самыми частыми причинами, вызывающими непроизвольные воссоединяющие

            переживания, являются раскрытие себя чудесам природы, таким, как

            Большой Каньон, тропические острова или закаты на Тихом океане.

            Изысканные художественные творения необычайной красоты могут оказать

            такое же воздействие, будь это музыкальные шедевры, великие

            произведения живописи и скульптуры или монументальная архитектура.

            Часто дополнительными источниками воссоединяющих переживаний

            являются атлетическая деятельность, сексуальное соитие, а у женщин

            роды и кормление грудью. Их частотность может быть увеличена

            посредством большого разнообразия древних, туземных и современных

            "технологий священного", о которых мы рассказывали во вводной главе

            этой книги.

            Хотя воссоединяющие переживания вероятнее всего случаются в

            положениях благоприятных эмоционально, они также могут происходить и

            в обстоятельствах, которые в высшей степени неблагоприятны,

            угрожающи и опасны для индивида. В этом случае сознание Я скорее

            разбивается и подавляется, нежели растворяется и превосходится. Это

            происходит во время жёсткого острого или хронического стресса, во

            время сильного эмоционального или физического страдания или в

            моменты, когда целостность или жизнь тела находятся под серьёзной

            угрозой. Многие люди открывают мистические царства в моменты

            околосмертных переживаний во время аварий, ранений, опасных

            заболеваний или хирургических операций.

            Традиционные психиатры, не отличающие мистицизм от психоза,

            рассматривают воссоединяющие переживания как проявления душевной

            болезни. Заслуга в доказательстве того, что это серьёзное

            заблуждение, принадлежит Абрахаму Маслоу, основателю гуманистической

            и трансперсональной психологии. При изучении многих сотен индивидов

            он выяснил, что эти вершинные переживания являются скорее

            сверхнормальными, нежели ненормальными феноменами. При

            благоприятствующих обстоятельствах они могут приводить к более

            высокому уровню эмоционального и физического здоровья и вести к

            тому, что Маслоу называл "самоосущетвлением" или

            "самоисполненностью" (Maslow, 1964).

            Табу на знание того, кто ты

            Если на самом деле правда то, что наше глубиннейшее естество

            божественно и что мы то же самое, что и творящее начало вселенной,

            то каким образом объяснить прочность нашей уверенности в том, что мы

            просто существующие в материальном мире физические тела? Какова же

            тогда природа этого основополагающего неведения относительно нашей

            подлинной самобытности, той таинственной пелены забвения, которую

            Аллан Уотте называл "табу на знание того, кто ты"? Как могло

            случиться, что бесконечная и вечная духовная сущность сотворила из

            себя и в себе самой некую виртуальную репродукцию - осязаемую

            действительность, населённую чувствующими существами, которые

            переживают себя как отдельных и от своего истока, и друг от друга?

            Как могло статься, что все действующие в мировых событиях окутаны

            наваждением веры в объективное существование их собственной

            призрачной действительности?

            Самое подходящее объяснение, которое мне довелось услышать от людей,

            с которыми я работал, говорило, что космическое творящее начало

            пленяется своим собственным совершенством. Замысел творения, стоящий

            за божественной игрой, заключается в том, чтобы создать такие

            действительности переживания, которые предоставили бы в сознании

            наилучшие возможности для необычных предприятий, включая сюда,

            разумеется, и призрачность материального мира. Чтобы отвечать этим

            требованиям, эти действительности должны быть убедительными и

            правдоподобными во всех своих мельчайших подробностях. В качестве

            примера мы можем вспомнить о таких видах художественного творчества,

            как театр или кино. Порой они так совершенны, что заставляют нас

            забыть о том, что события, очевидцами которых мы являемся,

            призрачны, и откликаться на них, как будто они действительны. И

            точно так же иногда какой-нибудь хороший актёр или актриса могут на

            время потерять свою настоящую самобытность и слиться с героями,

            которых они изображают.

            Мир, в котором мы живём, обладает множеством характеристик, которые

            у высшего начала в его чистом виде отсутствуют, таких, как

            множественность, наличие противоположностей, плотность и

            вещественность, изменчивость и непостоянство. План создания

            репродукции материальной действительности, наделённой такими

            свойствами, выполняется с таким художественным и научным

            совершенством, что отщепившиеся единицы Мирового Ума считают его

            полностью убедительным и ошибочно принимают его за действительность.

            В крайнем выражении своей искусственности, представляемой в виде

            атеиста, теперь божественное преуспевает в том, чтобы вносить доводы

            не только против своей причастности творению, но и против самого

            своего существования.

            Одной из самых важных уловок, помогающих создавать призрак обычной

            материальной действительности, выступает существование заурядного и

            безобразного. Если бы мы все были сияющими бесплотными существами,

            черпающими свою жизненную энергию прямо от солнца и живущими в мире,

            где все края выглядят как Гималаи, Большой Каньон или нетронутые

            острова Тихого океана, нам было бы очевидно, что мы являемся частью

            божественной действительности. Точно так же, если бы все строения

            нашего мира выглядели как Альгамбра, Тадж-Maxaн, райская долина

            Занаду или Шартрский собор и нас окружали скульптуры Микеланджело,

            если бы мы слушали музыку Бетховена или Баха, божественная природа

            нашего мира легко бы была различима.

            То, что у нас есть физические тела, со всеми их выделениями,

            жидкостями, запахами, несовершенствами, патологиями, как и

            пищеварительный тракт со всем его отвратительными содержимым,

            конечно же, с успехом затемняет и усложняет само возникновение

            вопроса о нашей божественности. Различные физиологические функции,

            такие, как рвота, отрыжка, метеоризм, дефекация и мочеиспускание

            вместе с разложением человеческого тела после его смерти, ещё более

            усложняют картину. Точно так же существование непривлекательных,

            привычных нам свалок, загрязнённых промышленных территорий, дурно

            пахнущих туалетов с непристойными надписями, городских гетто и

            миллионов притонов очень затрудняет нам осознавание того, что наша

            жизнь - божественная игра. Существование зла и то обстоятельство,

            что само естество жизни - хищничество, делает подобную задачу для

            средней личности почти невозможной. А для образованных

            представителей Запада картина мира, созданная материалистической

            наукой, является дополнительным серьёзным препятствием.

            Существует и другая важная причина, почему же столь трудно

            освободиться от наваждения, что мы отдельные индивиды, живущие в

            материальном мире. Пути к воссоединению с божественным истоком

            чреваты множеством невзгод, опасностей и испытаний. Божественная

            игра- не какая-то полностью замкнутая система. Она даёт своим

            участникам возможность открыть истинную природу творения, включая их

            собственное высокое положение в космосе. Однако пути, ведущие от

            самообмана к просветлению и воссоединению с истоком, преисполнены

            серьёзных трудностей, и большинство возможных лазеек в творении

            тщательно сокрыты. Это, безусловно, необходимо для сохранения

            устойчивости и равновесия в космическом устроении. Такие

            превратности и ловушки на духовном пути представляют собою важную

            часть "табу на знание того, кто же мы".

            Все положения, в которых предоставляются возможности духовного

            раскрытия, как правило, связаны с самыми разными мощными

            противостоящими силами. Некоторые из препятствий, делающие путь к

            освобождению и просветлению необычайно трудным и опасным, по своей

            природе внутрипсихичны. К ним относятся ужасающие переживания,

            которые могут отпугнуть менее храбрых и решительных искателей,

            такие, как встречи с архетипическими силами тьмы, страх смерти и

            призрак безумия. Ещё более затруднительными являются помехи и

            вмешательства, идущие из внешнего мира. В средние века многие люди,

            у которых были непроизвольные мистические переживания, подвергались

            опасности пыток, судилищ и казней Святой инквизиции. В наши дни

            психиатрическиеи ярлыки и драконовские терапевтические меры заменили

            обвинения в колдовстве, пытки и аутодафе. Материалистический

            сциентизм двадцатого столетия выставил на посмеяние и объявил

            патологией любое духовное усилие, насколько бы ни было оно

            обоснованным и современным по духу.

            Влияние, которым пользуется в современном обществе

            материалистическая наука, чрезвычайно осложняет возможность

            отнестись к мистицизму серьёзно и следовать путём духовного

            раскрытия. Вдобавок догматы и деятельность базовых религиозных

            конфессий может действовать скорее как тяжкая помеха любому

            серьёзному духовному поиску, нежели как учреждение, которое помогло

            бы нам устанавливать связь с Богом. Если всё время очернять и

            стращать своих членов, то им становится трудно поверить, что Бог

            внутри них. Она также взращивает у своих последователей ложную веру,

            что регулярное посещение формальных богослужений, проповедей и

            денежные пожертвования церкви - настоящие и достаточные духовные

            деяния.

            Технологии священного, выработанные в различных туземных культурах,

            были отброшены на Западе как плоды магического мышления и

            примитивные предрассудки дикарей. Духовные возможности

            сексуальности, которые находят своё выражение в тантре, намного

            пересилила западня сложившихся представлений о поле как мощном

            животном инстинкте Запада склонны затемнять то обстоятельство, что

            единственное место, где может быть обнаружена истинная духовность -

            это душа каждого из нас. И что ещё хуже, организованная религия на

            самом деле. А за пришествием психоделиков, которые обладали

            способностью шире раскрыть врата в превосходящее измерение, вскоре

            последовало безответственное неодухотворённое злоупотребление этими

            соединениями, а затем и угрозы безумия, нарушений на генном уровне и

            судебные санкции.

            Вопрос о добре и зле

            Одна из задач духовного странствия, требующая наибольшего напряжения

            сил, - прийти к признанию существования зла. Конечное понимание и

            философское принятие зла всегда, кажется, включало в себя признание

            того, что оно играет важную и даже необходимую в роль в космическом

            действии. Например, глубокие переживательные озарения в различные

            виды предельной действительности, которые становятся достижимыми в

            холотропных состояниях, могут открывать, что космическое творение

            должно быть симметричным, так как оно творение из ничего: creatio ex

            nihilo. Поэтому всё, что возникает в сущем, должно уравновешиваться

            своей противоположностью. С этой точки зрения существование

            противоположностей любого рода есть совершенно необходимая

            предпосылка творения явленных миров.

            Ранее также упоминалось, что одним из "поводов" к творению, видимо,

            была "нужда" творящего начала узнать себя, так чтобы "Бог мог узреть

            Бога" или "лик мог увидеть лик". Что же касается меры, в которой

            творит божественное, чтобы освоить свои собственные возможности, то

            не выражение полного ряда этих возможностей означало бы неполноту

            самопознания. И если Безусловное Сознание является также последним

            художником, испытателем и изыскателем, то богатство творения было бы

            подточено и испорчено, если бы были упущены некоторые значимые

            альтернативы. Ведь художники не ограничивают свои темы прекрасным,

            моральным и возвышающим. Они изображают любые стороны жизни, которые

            могут дать интересные образы или обещают захватывающие сюжеты.

            Существование теневой стороны творения усиливает его светлые

            стороны, обеспечивая сопоставление и придавая необычайную яркость и

            глубину событиям вселенной. Столкновение между добром и злом во всех

            сферах и на всех уровнях существования является неисчерпаемым

            источником вдохновения для захватывающих событий. Один ученик

            однажды спросил Шри Рамакришну, величайшего индийского провидца,

            святого и духовного учителя: "Свамиджи, почему в мире есть зло?"

            Немного подумав, Рамакришна сжато ответил: "Чтобы завязать сюжет".

            Такой ответ может показаться циничным ввиду характера и размаха

            существующих в мире страданий, если рассматривать конкретно

            страдания миллионов детей, умирающих от голода или различных

            болезней, безумие войн, происходящих на протяжении всей истории,

            страдания бессчётных жертв пыток и казней и опустошения стихийных

            бедствий.

            Однако если мы проведём мысленный эксперимент, представив на миг,

            что мы изъяли из вселенского устроения всё, что мы считаем плохим

            или злым, к примеру болезни или насилие, мы начнём видеть эти вещи

            иначе. Мы скоро заметим, что такое действие по моральному

            оздоровлению также устранит из мира многие стороны сущего, которые

            мы чрезвычайно ценим и значение которых понимаем: историю медицины и

            всех тех, кто посвятил свои жизни облегчению страданий, геройство

            борцов за свободу и торжество победы над злыми силами, так же как и

            все произведения искусства, вдохновлённые борьбой между добром и

            злом. Столь кардинальное вычищение вселенской тени лишило бы

            творение своей безмерной глубины и богатства и привело бы в конце

            концов к миру чрезвычайно блёклому и неинтересному.

            Такой способ смотреть на этические вопросы может вызывать очень

            сильное беспокойство, несмотря на то что основывается на необычайно

            убедительных личных переживаниях, обретаемых в холотропных

            состояниях. Трудности становятся очевидными, как только мы начинаем

            размышлять о практических последствиях, которые такое видение могло

            бы иметь для нашей жизни и нашего обычного поведения. Казалось бы,

            рассматривание материального мира как "виртуальной действительности"

            и уподобление существования человека кинофильму опошляет жизнь и

            высвечивает всю глубину человеческого ничтожества. Может даже

            показаться, что подобная точка зрения отвергает серьёзность

            человеческого страдания и воспитывает то отношение циничного

            безразличия, при котором ничто не имеет действительного значения.

            Сходным образом и признание зла неотъемлемой частью творения, и

            видение его относительности легко могли бы рассматриваться как

            оправдание приостановки действия любых этических ограничений и ничем

            не ограниченного преследования эгоистических целей. А кроме того,

            всё это могло бы выглядеть и как подрыв любой попытки деятельно

            бороться в мире со злом.

            Перед тем как мы сможем полностью оценить этические последствия,

            которые эти глубокие превосходящие озарения могут оказать на наше

            поведение, мы должны учесть и рассмотреть некоторые дополнительные

            причины. Переживательные изыскания, которые делают такие глубинные

            озарения доступными, как правило, открывают важные биографические,

            околородовые и надличностные источники насилия и алчности в нашем

            бессознательном. Психологическая работа с этим содержанием ведёт к

            значительному снижению враждебности и возрастанию терпимости. Мы

            также сталкиваемся с широким спектром надличностных переживаний, в

            которых мы отождествляемся с различными сторонами творения. Что

            ведёт к глубокому благоговению перед жизнью и сопереживанию всем

            чувствующим существам. Таким образом, то же самое событие, через

            которое нам открывается бессодержательность видов и относительность

            этических ценностей, также значительно снижает нашу склонность к

            безнравственному и недружелюбному поведению и учит нас любви и

            состраданию.

            У нас развивается новая система ценностей, которая основывается не

            на общепринятых нормах, предписаниях, заповедях и боязни наказания,

            а на нашем знании и понимании вселенского устроения. Мы осознаём,

            что являемся неотъемлемой частью творения и что, причиняя боль

            другим, мы причиним боль себе. Вдобавок глубокое самоосвоение ведёт

            в переживании к открытию перевоплощения и закона кармы. И это даёт

            нам понимание того, что существует возможность серьёзного

            переживания отдалённых последствий вредоносных поступков, включая и

            такие, за которые не предусматривается общественное воздаяние или

            кара.

            Практический опыт также показывает, что осознание пустоты за всеми

            видами прекрасно совмещается с подлинно высокой оценкой и любовью ко

            всему творению. Превосходящие переживания ведут к глубоким

            метафизическим озарениям, проникающим в природу действительности, на

            самом деле порождают и благоговение перед всеми чувствующими

            существами, и ответственное включение в ход жизни. Нашему

            состраданию не требуются вещи, которые имели бы материальную

            подоплёку. Оно может теперь также легко направляться на чувствующих

            существ, являющихся единицами сознания.

            Игра в космическую игру

            Для многих религий верный способ справиться с тяготами жизни - это

            преуменьшение значения-земной доли и сосредоточение на царствах

            превосходящего. Религиозные системы с подобной направленностью

            изображают материальный мир как более низкую сферу, которая

            несовершенна, нечиста и подвержена страданию и невзгодам. Они

            советуют перевести своё внимание и интерес с материального мира на

            другие действительности. С их точки зрения физическая

            действительность оказывается юдолью плача, а существование во плоти

            - проклятием или трясиной смерти и перерождения.

            Эти вероисповедания и их служители дают своим преданным

            последователям обещание более желаемого мира или более

            удовлетворяющего состояние сознания в потустороннем. В более простых

            видах народных верований это различные виды местопребывания

            блаженных, рай или небеса. Они становятся доступными после смерти

            тем, кто отвечал необходимым требованиям, установленным

            соответствующей теологией. Для более утончённых и изощрённых такого

            рода систем рай и небеса- это только стадии духовного странствия, а

            его конечным назначением является размывание границ личности и

            единение с божественным, достижение состояния чистой монады, не

            загрязнённой биологией, либо погашение огня жизни и исчезновение в

            небытии.

            Однако другие духовные направления воспринимают природу и

            материальный мир как содержание и воплощение Божественного. Давайте

            посмотрим на эту дилемму, используя озарения, получаемые в

            холотропных состояниях. Что можем мы обрести, удаляясь от жизни,

            уходя от материального уровня в превосходящие действительности? И,

            наоборот, какова же ценность беззаветного принятия мира обыденной

            действительности? Многие духовные школы определяют цель духовного

            странствия как растворение границ личности и воссоединение с

            божественным. Однако те люди, кто действительно пережил в своих

            внутренних изысканиях отождествление с Безусловным Сознанием,

            понимают, что определение конечной цели духовного странствия как

            переживания единства с высшим началом сущего ставит серьёзные

            вопросы.

            Они осознают то обстоятельство, что единообразное Безусловное

            Сознание или Пустота представляют собою не только смысл духовного

            странствия, но также исток и начало творения. Божественное - это

            начало, предоставляющее возможность воссоединения разделённого, но

            также сила, ответственная за распад и разделение изначального

            единства. Если бы это начало было полным и осуществленным полностью

            в своём исконном виде, у него не было бы никакой причины творить и

            другие миры переживаний просто бы не существовали. Но так как они

            существуют, стремление Безусловного Сознания творить явно выражает

            эту изначальную "нужду". Таким образом, миры множественности

            представляют собой важное дополнение к единообразному состоянию

            Божественного. Выражаясь понятиями каббалы, "людям нужен Бог, Богу

            нужны люди".

            Общий строй космического действа вовлекает подвижное взаимодействие

            двух основополагающих сил, выражающихся по отношению к творящему

            началу: одна - как центробежная (хилотропная, или направленная на

            материю), а другая - как центростремительная (холотропная, или

            устремлённая к целостности). Единообразное Космическое Сознание

            выказывает стихийное стремление создавать миры множественности,

            содержащие в себе бесчисленные отдельные существа. Мы ранее уже

            излагали некоторые возможные причины или поводы этой склонности

            порождать виртуальные действительности. И соответственно, наоборот,

            индивидуализированные единицы сознания переживают своё разделение и

            отчуждение как болезненные и явные и испытывают острейшую нужду

            вернуться к истоку и воссоединиться с ним. Отождествление с Я,

            воплощенным в телесную оболочку, чревато, помимо всего прочего,

            невзгодами эмоциональных и физических страданий, пространственных и

            временных ограничений, непостоянства и смерти.

            Если верно, что наша психика управляется этими двумя мощными

            космическими силами, хилотропной и холотропной, и что они находятся

            в исконной борьбе друг с другом, то существует ли какой-либо подход

            к сущему, который бы мог по-настоящему справиться с таким

            положением? И поскольку ни отдельное сущее, ни неразличимое единство

            сами по себе не полностью нас удовлетворяют, то какова же

            альтернатива? Вывод ясен - не отвергать воплощенное существование

            как более низкое и никчемное или пытаться бежать из него. Ведь мы

            установили, что миры переживаний, включая и мир материи,

            представляют собой не только важное и высокоценное, но и безусловно

            необходимое дополнение к неразличимому состоянию творящего начала. В

            то же самое время наши попытки достичь осуществления своих

            возможностей и душевного покоя обязательно провалятся и в любом

            случае обернутся против нас самих, если будут затрагивать только

            лишь вещи и цели в материальном мире. Любое удовлетворительное

            решение, таким образом, должно охватывать и земное, и превосходящее

            измерение, как мир видов, так и Безвидное.

            Материальная вселенная, какой мы её знаем, предлагает бесчисленные

            возможности необычайных приключений в сознании. Как воплощённые

            самости, мы можем быть очевидцами зрелища неба с мириадами его

            галактик и созерцать природные чудеса земли. Только в телесном виде

            и на материальном уровне нам дано влюбляться, наслаждаться

            исступлением сексуального соития, иметь детей, слушать музыку

            Бетховена или восхищаться живописью Рембрандта. А возможности

            освоения микромира и макромира, в сущности, безграничны. В

            дополнение к переживаниям настоящего существуют и возможности

            захватывающих исследований таинственного прошлого, от древнейших

            цивилизаций и мира допотопного до событий, связанных с первыми

            микросекундами Большого Взрыва.

            Чтобы соучаствовать в феноменальном мире и быть способным переживать

            этот богатейший диапазон приключений, требуется некоторая степень

            отождествления со своей воплощенной самостью и принятие мира

            материи. Однако если наше отождествление с телесным Я остаётся

            безусловным, а наша вера в материальный мир как единственную

            действительность не поколеблена, то невозможно со всею полнотою

            наслаждаться нашим соучастием в творении. Призраки личной

            незначительности, непостоянства и смерти могут полностью затмить

            благоприятную сторону жизни и лишить её её пыла. Нам также следует

            добавить к этому и разочарование, связанное с неоднократными

            тщетными попытками осуществить во всей полноте свои божественные

            возможности внутри ограничений, навязанных нам нашими телами и

            материальным миром.

            Чтобы найти разрешение этой дилеммы, нам следует обратиться

            вовнутрь, к целенаправленному духовному поиску. По мере того как мы

            продолжаем открывать и осваивать различные скрытые измерения самих

            себя и действительности, наше отождествление с телесным Я постепенно

            становится всё менее и менее прочным и непреодолимым. Мы продолжаем

            отождествляться с "кожезакапсулированным эго" ради осуществления

            практических намерений, но подобная направленность становится все

            более и более временной и игровой. И когда у нас создаётся

            достаточное переживательное знание надличностных измерений сущего,

            включая знание нашей собственной истинной самобытности и высокого

            космического положения, то обыденная жизнь становится намного более

            лёгкой и вознаграждающей.

            По мере того как продолжается внутренний поиск, рано или поздно нам

            открывается, что сущность всех видов - бессодержательность. Как

            утверждают буддийские учения, знание настоящей природы явленного

            мира и его пустоты помогает нам достичь освобождения от страданий.

            Это включает и узнавание того, что вера в любые отдельные Я в нашей

            жизни, включая и наше собственное, в конечном счёте является

            наваждением. В буддийских сочинениях о постижении непременной

            пустотности всех видов и вытекающем отсюда осознании того, что не

            существует никаких отдельных самостей, говорится как об анатте

            (анатмане), буквально как о "не-я".

            Осознание нашей божественной природы и непременной пустоты всех

            вещей, которые открываются нам в надличностных переживаниях, создают

            основания для некой надструктуры, которая может значительно помочь

            нам управляться с трудностями нашего повседневного существования. Мы

            можем полностью охватить переживание материального мира и

            наслаждаться всем, что он нам может дать: красотой природы,

            человеческими взаимоотношениями, любовью, семьёй, произведениями

            искусства, спортом, кулинарными изысками и несметным множеством

            других вещей. Однако что бы мы ни делали, жизнь принесёт нам и

            испытания, и препятствия, болезненные переживания и потери. И когда

            дела окажутся уж слишком тяжкими, а положение бедственным, мы сможем

            обратиться к более широкому видению, которое открылось нам во

            внутреннем поиске.

            Связь с более высокими видами действительности и освобождающее

            знание анатты, а также восприятие всей видимости как пустотной, даёт

            нам возможность выдерживать то, что иначе было бы непереносимо. С

            помощью этого превосходящего осознавания нам, может быть, удастся

            пережить во всей полноте весь спектр жизни или, как говаривал грек

            Зорба, "полнейшую катастрофу". Ведь способность успешно примирить и

            включить в себя содержание и духовные стороны существования, или

            хилотропное и холотропное измерения жизни, относится к самым

            возвышенным устремлениям мистических традиций.

            Лицу, чьё существование ограничивается бытовым уровнем обыденного

            сознания и у кого нет доступа в переживании к превосходящим и

            божественным измерениям действительности, будет очень трудно

            преодолеть глубоко сидящий страх смерти и обнаружить более глубокий

            смысл жизни. При таких обстоятельствах многое в его каждодневном

            поведении побуждается потребностями ложного Я, а самые важные

            стороны его жизни не являются подлинными и определяются простыми

            реакциями. По этой причине наши повседневные практические дела

            необходимо должны дополняться каким-то видом методичного духовного

            делания, которое бы обеспечивало доступ в переживании к царствам

            превосходящего. В доиндустриальных обществах такая возможность

            существовала в виде шаманских камланий, ритуалов перехода, обрядов

            исцеления, древних таинств, мистических школ и практик медитации

            больших мировых религий.

            В последние десятилетия западный мир оказался свидетелем

            возобновления древних духовных практик и туземных "технологий

            священного". Вдобавок современная глубинная психология и

            психотерапия переживания разработали новые действенные подходы,

            которые облегчили духовное раскрытие. Эти средства стали доступными

            всем, кто интересуется духовно-психическим преображением и эволюцией

            сознания. Так, К.Г. Юнг, предтеча трансперсональной психологии,

            изложил в своих работах стратегию жизни, которая бы обращалась и к

            мирскому, и к космическому измерению сущего и нас самих. Он внушал

            мысль о том, что всё, что бы мы ни делали в своей обыденной жизни,

            должно дополняться целенаправленным самоосвоением, внутренним

            поиском, проникающим в глубочайшие, потаённейшие уголки нашей

            психики. Что даст возможность соединить с более высокой стороной нас

            самих то, что Юнг называл Самостью, и принять её водительство на

            пути к "индивидуации".

            Если мы последуем юнговскому совету, то важные решения в нашей жизни

            станут основываться на творческом синтезе, объединяющем практические

            знания материального мира с мудростью, почерпнутой из коллективного

            бессознательного. Эта идея великого швейцарского психиатра в общем

            согласуется с озарениями и наблюдениями, возникающими в холотропных

            состояниях сознания, о которых рассказывали те люди, с которыми я

            имел честь работать последние четыре десятилетия.

            По моему убеждению, такая стратегия существования не только сможет

            весьма значительно поднять качество нашей индивидуальной жизни, но,

            если станет осуществляться в достаточно большом масштабе, также

            сможет намного увеличить и наши возможности преодолеть нынешний

            глобальный кризис, угрожающий сохранению всего живого на нашей

            планете. И это вопрос настолько важный, что мы должны более

            внимательно рассмотреть его в заключительной главе этой книги.