Глава XIV. Образование концептов - Психология - Джемс

Различные состояния сознания могут означать одно и

то же. Функция ума, при помощи которой мы выделя-ем, обособляем и отождествляем между собой численноразличные объекты речи, называется концепцией. Ясно,что одно и то же состояние сознания, когда в нем мыслятся несколько различных объектов, заключает в себе не-сколько концептов и, имея функцией несколько концеп-тов, может быть названо состоянием сложной концеп-ции.

Мы можем образовывать концепты различного ха-рактера: концепты реальностей, за которыми признает-ся объективное существование, например паровоз; фан-тастические образы, например сирена; наконец, простыелогические фикции (entia rationis), например разность,ничто.

Но что бы мы ни представляли себе, наша кон-цепция всегда бывает о чем-нибудь одном и ни о чемдругом, т. е. по содержанию она не может быть заме-нена чем-нибудь иным, хотя и может быть многим по-полнена. Образование каждого концепта обусловленотем, что из массы психического материала, доставляе-мого внешним миром, наше внимание ясно выделяетчто-нибудь и фиксирует перед сознанием. Колебанияпри этом возникают лишь тогда, когда мы недоумева-ем, есть ли данный предмет тот именно, который мыимеем в виду, так что для полноты умственной функциимы должны при образовании концепта мысленно ска-зать себе не только: «Я имею в виду вот это», но и:

«Я не имею в виду того».

Таким образом, каждый концепт вечно остается тем,что он есть, и никогда не переходит в другой. Ум мо-жет изменять свои состояния, их значимость, по вре-менам может пренебрегать одним концептом, предпо-читать другой, но и оставленный концепт сам по себеникаким понятным для нас способом не может изме-ниться в другой, заменяющий его. Я могу видеть, чтобумага, за минуту перед тем белая, обгорела и почер-нела.

Но мое понятие «белый» не превратилось в по-нятие «черный». Наоборот, наряду с восприятием чер-ноты оно остается в моем сознании, сохраняя прежнеезначение и тем давая мне возможность заметить вбумаге черноту как качественную перемену. Если быэтот концепт не сохранился во мне, я сказал бы: «Вотчернота» — и этим мое познание и ограничилось бы.Таким образом, среди изменчивости мнений и внешнихвпечатлений мир понятий или объектов мысли остаетсянеизменным и неподвижным, как Платоново царствоидей.

Иные концепты представляют предметы, другие —

качества, третьи — события. Для любого предмета, ка-чества или события может быть образован соответ-ствующий концепт, вполне удовлетворительный для це-лей отождествления, если только нам удалось обособитьи выделить его объект из окружающей обстановки. До-статочно даже просто назвать его «то» или «это». Вы-ражаясь на специальном языке логики, мы сказали бы,что при помощи означения нужно составить понятие оданном объекте, не прибегая совершенно к соозначениюили пользуясь минимумом соозначения. При этом важ-но только, чтобы мы знали, о чем идет речь; представ-лять данный объект нет надобности даже в том случае,когда он вполне представим.

Можно предположить в этом смысле, что живыесущества, занимающие низшее место в организованноммире по умственным способностям, имеют своего родаконцепты. Для этого необходимо только, чтобы они об-ладали способностью узнавать явления предшествую-щего опыта. Полип можно было бы назвать существом,мыслящим концептами, если бы можно было допустить,что в нем есть способность узнавать явления минувшегоопыта. Это чувство тождественности ощущений состав-ляет основу, остов нашего сознания. В различных со-стояниях сознания мы можем мыслить об одном и томже. Другими словами, ум может всегда мыслить о томже и сознавать это.

Концепты абстрактных или общих и проблематиче-ских объектов мысли. Здесь мы рассмотрим совершенноспецифический элемент мысли — одно из самых неуло-вимых, ускользающих от самонаблюдения явлений со-знания, которое психолог не может анализировать по-добно тому, как энтомолог исследует свойства насеко-мого, насаженного на булавку. Согласно моей термино-логии, я сказал бы, что это явление связано с психиче-скими обертонами данного объекта мысли, которым,без сомнения, соответствует множество зарождающихсяи замирающих нервных процессов, не поддающихся на-блюдению вследствие своей тонкости и сложности (см.главу XI). Геометр, имея-перед собой одну определен-ную фигуру, отлично знает, что его рассуждения при-менимы так же успешно к бесконечному множествудругих фигур и что, видя линии известной длины, из-вестного цвета, в известном расположении, он при ана-лизе их не имеет в виду этих деталей. Употребляя сло-во «человек» в двух различных значениях, я могу в

обоих случаях произносить то же слово и представлятьсебе тот же образ, но в самый момент произнесения яуогу разуметь две совершенно различные вещи. Так,когда я говорю: «Удивительный человек этот Джонс!»—я хорошо знаю, что под понятие «человек», которое я-имею в виду в данном случае, не подойдут НаполеонБонопарт или Адам Смит. Но когда я говорю: «Что заудивительное существо человек!», то знаю так же хо-рошо, что имею в виду всех людей без исключения.Связанное со словом осознание его значения представ-ляет род чувства, благодаря которому простые звукиили зрительные образы становятся чем-то понятным;

это нечто дает вполне определенное направление ходунаших мыслей, которые затем воплощаются в слова иобразы.

Как бы ни были конкретны и определенны объектынашего обычного воображения, они всегда сопровожда-ются «венчиком» отношений, и этот «венчик» играеттакую же роль при познании данного объекта, как исам объект. Путем, который хорошо известен всякому,мы доходим до того, что начинаем мыслить о целыхклассах предметов так же хорошо, как о единич-ных явлениях, об отдельных свойствах и атрибутахпредметов так же, как и о целых объектах; другимисловами, мы, выражаясь языком логиков, начинаемобразовывать в нашем уме абстракты, или универса-лии.

Мы начинаем мыслить о проблематических объек-тах, относительно которых нельзя иметь вполне ясногопредставления, так же как и о явлениях, представляе-мых нами во всех деталях. Проблематический объектмысли характеризуется только связанными с ним отно-шениями. Мы думаем о некотором явлении, котороедолжно быть вызвано другими известными нам явле-ниями. Но мы при этом еще не знаем, каково будетожидаемое нами явление при своей реализации; иначеговоря, хотя мы и мыслим о нем, но не можем пред-ставить его себе. Это не мешает нам мыслить о данномобъекте в его отношениях к другим явлениям и отли-чать его от всех других объектов мысли. Таково, на-пример, для нас представление машины perpetuum mo-bile. Такого рода машина есть вполне определенноеquaesitum (проблема), и мы всегда в состоянии сказать,может ли любая данная машина удовлетворить тем ус-ловиям, которые сделали бы ее perpetuum mobile. Bo-143

прос о проблема гичной мыслимости известной вещи независит от возможности или невозможности осущест-вить ее в действительности. «Круглый квадрат» или«черная белизна» — определенные понятия, и в про-цессе образования понятий совершенно случайно то об-стоятельство, что в природе мы не находим ничего, со-ответствующего указанным понятиям, и потому не мо-жем составить никакого их образа.

До сих пор между номиналистами и концептуали-стами продолжается спор о том, может ли наш ум соз-давать всеобщие или абстрактные понятия, или, лучшесказать, идеи о всеобщих, абстрактных объектах. Но исравнении с изумительным фактом, что наши мысля,несмотря на несходство в различных отношениях, могутбыть о том же, для нас, право, несущественно, есть лиэто «то же» в нашей мысли единичный объект, целыпкласс объектов, абстрактное свойство или нечто непред-ставимое. Наша мысль—беспорядочное смешение еди-ничных, частных, неопределенных, проблематичных ивсеобщих объектов. Отдельный конкретный объект также мыслится нами, будучи выделен и обособлен от ос-тальных объектов нашего сознания, как и самое бес-содержательное и широкое по логическому объему свой-ство, которым он может обладать, например «бы-тие», если рассматривать это свойство подобным жеобразом.

С любой точки зрения манера приписывать порази-тельные мощные свойства общим понятиям должнавызывать у нас удивление. Едва можно понять, почему,начиная с Сократа и до наших дней, философы сходи-лись в пренебрежении к познанию частного и в покло-нении перед познанием всеобщего, если принять во вни-мание, что более привлекательным познанием должнобыть, познание более привлекательных объектов, а та-кими будут только конкретные единичные явления.Единственное значение общих понятий в том, что онипомогают нам открывать новые мысли об индивидуаль-ных объектах. Направление мысли на индивидуальныйобъект, быть может, требует для своего возникновениядаже более сложных нервных процессов, чем распро-странение известной мысли на целый класс объектов,и самое таинство познания равно непостижимо припознании как общих, так и единичных объектов. Такимобразом, традиционный культ универсалий может слу-жить лишь образцом фальшивого сентиментализма, фи-

дософского idola specus («идола пещеры», заблужде-ния).

То, что мы познаем как тождественное, всегда по-знается нами в новом состоянии сознания. После ска-занного в главе XI едва ли нужно это добавлять. На-пример, мое кресло есть один из предметов, о которыхя имею определенное понятие: я видел его вчера и привзгляде на него теперь снова узнаю его. Но если я ду-маю о нем сегодня, как о том же кресле, на которое ясмотрел вчера, то очевидно, что само представлениеэтого кресла как того же самого есть уже некотороеосложнение мысли, благодаря которому ее внутреннийпсихический состав должен был измениться. Короче го-воря, логически невозможно, чтобы тот же объект мыс-ли мы познавали как абсолютно тождественный приповторении той же мысли. На самом деле мысли, кото-рые мы считаем имеющими то же значение, могут рез-ко отличаться одна от другой. Тот же объект мыслитсянами то в устойчивом, то в переходном состоянии, то ввиде образа, то в виде одного символа, то в виде дру-гого, но мы все-таки как-то умеем узнать, какой имен-но из всех возможных объектов мысли в нашем созна-нии. Психология самонаблюдения должна отказатьсяот выяснения этого факта: тончайшие перемены в ду-шевной жизни нельзя описать при помощи грубой пси-хологической терминологии. Психолог должен ограни-читься, с одной стороны, простым засвидетельствовани-ем того, что самые разнородные элементы сознанияобразуют психический субстрат, при помощи которогопознается тождественное, с другой — фактическим оп-ровержением противоположной точки зрения,