ХЕЙЗЕЛ - Работа с образами и символами в психологическом консультированиии - Стюарт В.

Латунный подсвечник

“Меня зовут Хейзел, и во время, когда я пришла на консультирование, я была обычной студенткой, училась на медсестру и выполняла свою норму работы в психиатрии. Человек из персонала рекомендовал мне поговорить с Вильямом. Хотя моя работа и была стрессовой, думаю, я могла бы справиться с ней, если бы моя жизнь была счастливее. Мои родители расстались за два года до этого, и мои эмоции по поводу их недавнего развода были еще свежи. Мой отец — адвокат, очень интровертированный человек, которому никогда не было легко общаться с людьми иначе как на профессиональной основе, и это становилось трудным для меня, когда я бывала расстроена. Теперь у него другая партнерша. У матери нет никого другого. Я чувствую, что меня рвут на части, когда они оба предъявляют ко мне разные и трудные требования. Я также занимаюсь с моими младшими братом и сестрой, которые оба живут с матерью. Стресс проявляется в том, что меня поглощают ощущения моей низкой самооценки и беспомощности. Я очень раздражительна, и очень часто меня легко довести до слез”.

Вильям: Вы произнесли слово “беспомощность”. Вы можете представить себе, как она выглядит?

Хейзел: О какой странной вещи вы у меня спрашиваете, но я попытаюсь ответить. Ну, это действительно странно, я вполне ясно представляю себе латунный подсвечник. В нем нет свечи, и он выглядит так, как будто его сто лет не чистили.

На первый взгляд, кажется, нет никакой логической связи между беспомощностью и латунным подсвечником. Это, может быть, натяжкой, но , возможна ассоциация со светом как с противоположностью тьмы, и пустой подсвечник говорил: “Нет света, поэтому надежды нет. Но могла бы и быть.”

Вильям: Хейзел, может быть, подсвечник — это вы, и что-то внутри вас заброшено.

Хейзел: Я могу продолжить.

“К концу первого сеанса Вильям дал мне многое, о чем можно подумать, а также пару стратегий для того, чтобы справиться со стрессом. Я чувствовала, что наконец есть кто-то, услышавший мои невысказанные чувства относительно самой себя.

Второй сеанс стал сюрпризом. Вильям принес латунный подсвечник, который годами стоял в буфете и сильно нуждался в полировке. Он не имел особой ценности в таком виде, и я спросила, могу ли унести его и почистить”.

Вильям: Давайте используем это в качестве предметного урока. На прошлой неделе вы сказали, что подсвечник олицетворяет ваше ощущение беспомощности. Вы подумали об этом? Интересно, как, по вашему ощущению, он связан с вашей самооценкой и ощущением того, что вы бесполезны и беспомощны. (Несколько секунд Хейзел сидит, глядя вдаль.)

Хейзел:  У меня есть воспоминание об одной из моих учительниц, которая всегда унижала меня и велела мне не метить слишком высоко, иначе я потерплю крах. Я чертовски зла на нее, но также зла и на моих родителей. Мне не очень удобно высказывать это. Я бы лучше поговорила о странном сне. Я потеряла пациента на пустынном острове, и это была моя вина.

Вильям: Пациента? Потеряли? Что вы имеете в виду?

Хейзел: Это был мой отец. И, может быть, я чувствовала, что потеряла его. Я думала, что это каким-то образом моя вина: мне следовало бы помешать разрыву.

Вильям: И это чувство ответственности довольно тяжело давит на вас?

Хейзел: Да, глупо, не правда ли? Почему я должна была это делать? Они достаточно взрослые. Это логическая сторона, но я все же ощущаю свою вину. (Хейзел выглядела так, как будто была готова заплакать, но кусала губы.)

Вильям: Похоже, как будто сейчас ваша голова борется с вашим сердцем.

Хейзел улыбнувшись: Позвольте мне рассказать вам еще один сон, который приснился мне несколько ночей назад. Я восхищалась большим озером и думала о том, что находится в его глубинах. Посередине был остров, но слишком далеко, чтобы я могла увидеть, что на нем.

Вильям: Интересно, является ли это озеро чем-то, связанным с вашими нереализованными ресурсами, тем, что лежит не на поверхности.

Хейзел: Спасибо, это очень обнадеживает. Какие же ресурсы лежат у меня не на поверхности?

“Я уходила с этого сеанса с еще двумя идеями, которые должны были помочь мне справиться. Во-певых. Я часто ловила себя на мысли: “Я не хороша”. Вильям предложил мне заменить ее на “Я эффективна”, записать и положить где-нибудь на виду, чтобы я могла почаще читать это утверждение. Вторая идея — карусель. Я хорошо представляла себе различные вещи, поэтому мне следовало воображать себя на карусели с огромным ярлыком — “негативное мышление”. Я должна была представить себе очень быстрое движение по кругу, а затем медленно остановить его, сойти с карусели и пройти через дверь, помеченную надписью “позитивное мышление”. Я нашла, что эта идея действительно хорошо работает”.

На третьем и последнем сеансе.

Хейзел: Я сделала все, что могла, с вашим подсвечником, Вильям, но все равно есть несколько отметин, которые я не могу убрать, извините.

Вильям: Он выглядит действительно хорошо, спасибо. Давайте оставим его на столе. Вы, кажется, действительно разочарованны тем, что не смогли проделать работу лучше?

Хейзел: Да. У меня это заняло сто лет, и я действительно получила удовольствие, делая это, знаете, возвращая его к тому, чтобы он снова выглядел ярким.

Вильям: Значит, для вас важно делать вещи совершенными?

Хейзел: Вы попали в точку. Я не люблю неудач, не люблю приходить второй. Я чувствую, что должна слушать ворчание отца и ворчание матери, а если не слушаю, тогда я — неудача.

Вильям: Кажется, вы действительно вините себя за их неудачный брак.

Хейзел: Знаю, прозвучало глупо, когда я так сказала. Я хотела бы быть более самоуверенной, но нахожу это невероятно трудным. Это то, над чем я должна работать.

Вильям: Хейзел, вы несколько раз отозвались о том, что говорите или чувствуете как о глупости. Это выглядит так, словно вы чувствуете, что я осуждаю вас, как родитель, который все время говорит: “О, прекрати эти глупости”.

Хейзел: Опять правда. Мне всегда говорили, что я глупая. В основном, мой отец. Он был таким логичным, а я хотела читать волшебные сказки и фантазии. Так что, да, я думаю, я боюсь: вы осуждаете меня, как осуждал он.

Вильям: Гм.

Хейзел: Кажется, я видела много снов в последние недели. Ничего, если я расскажу еще один? Я была наверху полуразрушенной стены. За ней находился “потайной сад”. Снаружи все было ярким и зеленым, внутри холодным и серым. Мне нужно было помочь спуститься со стены.

Вильям: Весьма противоречиво. Потайной сад, однако он темный и серый. Не очень симпатичный сад. Если этот сад — это вы, что бы вы почувствовали?

Хейзел: Думаю, так оно и есть. Внутри я довольно жалкая, снаружи — все отлично, у меня хороший фасад.

Вильям: А стена?

“После обсуждения я подумала, что сад, окруженный стеной, это была действительно я, а стена — защиты, которые я выстроила вокруг себя, хотя теперь они частично разрушены, и я должна признать: мне нужна помощь. Когда я опять посмотрела на мрачную картину за стеной, я почувствовала, что мне очень грустно. Может быть, в один из этих дней я смогу снова прийти на консультирование и попытаюсь найти, что еще находится за стеной”.

Комментарий

Хейзел пришла только на три сеанса, но когда бы мы ни встречались после этого в колледже, она выглядела хорошо. Он чувствовала себя напряженной и зажатой из-за войны между родителями, и это усиливало стресс, который она испытывала. Многие люди хорошо справляются со стрессом на работе, потому, что они относительно свободны от стрессов в личной жизни. Хейзел была интровертированной личностью (ее собственная оценка) и предпочла бы решать проблемы сама. Так что чистая случайность, что курирующая медсестра завоевала ее доверие и предложила связаться со мной.

Первый сеанс, поскольку нужды Хейзел были срочными, прошел в боковой палате большой психиатрической больницы. По коридору ходили пациенты. Как консультант колледжа я был доступен для студентов и очень часто приходил к ним, если они не могли прийти ко мне.

Образ потускневшего латунного подсвечника полон символизма. Латунь — это прочный, хотя и рентабельный сплав. Подсвечник и функционален, и декоративен. В подсвечнике Хейзел не было свечи, значит, он не был функциональным, а его красота была испорчена тем, что он был лишен блеска. Значит, он вообще не имел большой ценности, хотя и обладал потенциалом. Свет, который дает свеча, функционален: он освещает и показывает путь. Свеча также имеет духовный смысл. Для Хейзел подсвечник, возможно, представлял ее саму, хотя она изначально вообразила его как свою беспомощность. Ощущение собственной беспомощности заставляло ее чувствовать себя бесполезной, как лишенный блеска, неиспользуемый подсвечник, очень нуждающийся в том, чтобы о нем позаботились. Это был сильный образ, и хотя Хейзел не плакала (может быть, потому что обстановка была не соответствующей), она была глубоко тронута.

Вот одна из двух  стратегий, которые я ей предложил: стоп-мысль. Она применяется для того, чтобы поставить негативные мысли под контроль. Каждый раз, когда негативная мысль приходит в голову, она безжалостно выталкивается сознательным усилием воли. Мысленно или вслух говорится: “СТОП”! Это ставит мышление под контроль личности, а не личность под контроль мысли. Второй стратегией стало обучение релаксации. Очень часто я учил клиентов постепенной, глубокой релаксации. Однако иногда обстановка была неблагоприятна  для этого, значит, следовало применять более короткую форму. Концентрируясь на одной части тела (например, правой руке) и вводя туда глубокую релаксацию, человек обнаруживает, что все его тело становится расслабленным. Важно и то, что разум также становится расслабленным.

Самооценка подобна нежному, хрупкому цветку, который так легко изувечить необдуманными словами. Раны, которые мы получаем от подобного легкомыслия, нередко остаются неисцеленными и причиняют боль. Люди, имеющие власть, особенно родители и школьные учителя, благодаря своему положению очень легко могут ранить чувствительных детей. Хейзел узнала это, когда вспомнила, как ее унижала учительница. Первый сон Хейзел (о потерянном пациенте) пробудил эмоцию, а полученный вывод, по-видимому, указывал на чувство, что она потеряла своего отца. Пустынный остров — это также одинокое место, уход из которого труден. В то же время земля посреди моря указывает на твердую основу, но остров также подвержен тому, чтобы быть проглоченным бурным морем.

Неспособность и фрустрация Хейзел по поводу того, что она не может удалить все пятна с подсвечника, предоставляет прекрасную возможность посмотреть на аспект ее личности, не удовлетворенной тем, что является меньшим, чем совершенство. С этим было связано ее чувство неудачи, которое привело к исследованию того, как семья Хейзел ожидала, что та будет способна справиться со всем. А также чувство неудачи, когда она не справлялась, когда она не была совершенной личностью. Она чувствовала, что все ожидают от нее, что она будет именно такой. Хотя я и не предлагал ей образ перетягивания каната, эта аналогия весьма полезна для пациентов, ставящих акцент на выигрыше одной стороны. Связанная с этим работа с образами состоит в том, чтобы побудить человека представить себе, что он канат, и почувствовать напряжение.

За три сеанса Хейзел достигла большого понимания. Кроме того, она узнала, как пользоваться несколькими методами, которые пригодятся ей, где бы она ни была.