Глава 8. Специфические проблемы взаимоотношений - Терапевтическая психология- Шостром Э

Как показывает практика, консультант может применять адекватные методы выстраивания взаимоотношений, но необходимо помнить, что определенные явления, внутренне присущие самому консультационному процессу, иногда ограничивают эффективность.его усилий. Перенос, контрперенос и сопротивление — вот те три фактора, которые могут ускорять или замедлять процесс, в зависимости от того, как они проявляются и регулируются. Эти три понятия являются базовыми в психоаналитической технике.

ПЕРЕНОС

Сущность и происхождение переноса

При изучении трудов Фрейда и таких его последователей, как Фенихель, Фромм-Райхманн, Александер, Френч и других, складывается представление, что термин «перенос» имеет несколько значений. В широком смысле он обозначает любые чувства по отношению к терапевту, выражаемые или испытываемые клиентом, будь то рациональная реакция наличностные качества терапевта или бессознательная проекция прежних установок и стереотипов.

Мы предпочитаем точку зрения экзистенциальных терапевтов [198]. Невротический клиент реально не осуществляет перенос своих чувств по отношению к своим родственникам на терапевта. Скорее, как говорит Мэй, «невротик — это человек, в определенном смысле так и не вышедший за пределы узких и ограниченных форм инфантильного опыта. Поэтому он воспринимает свою жену или своего психотерапевта с теми же искажениями, которые сопровождали его восприятие отца и матери» [198, р. 79]. Соответственно, проблема переноса для невротика заключается, в первую очередь, в его отношении к событиям настоящего и его восприятии своей нынешней ситуации через призму прошлого опыта.

С психоаналитической точки зрения перенос представляет собой процесс, заключающийся в том, что прежние установки клиента в отношении значимых для него людей бессознательно переносятся, «проецируются» им на консультанта. Например, чувст-валюбви, ненависти, амбивалентности или зависимости, некогда направленные на родителей, теперь иррационально воспроизводятся в отношениях с психоаналитиком.

Интенсивно протекающий процесс переноса психоаналитики называют «трансферентным неврозом» или «неврозом переноса». Перенос неизбежно является составной частью психоаналитического процесса, в ходе которого человек переносит свои интрапсихические конфликты на отношения между собой и терапевтом таким образом, что в них воспроизводятся иные невротические взаимоотношения в прошлом или в настоящем. В этом случае психоаналитик использует перенос как средство для терапии.

При таком терапевтическом использовании невроза переноса психотерапевт рассматривает перенос не в качестве проблемы, а в качестве полезного обстоятельства, благодаря которому для терапии оказывается доступен как бы «невроз в миниатюре». С экзистенциальной точки зрения, чувства, выражаемые в этом случае клиентом, дают психотерапевту ценную информацию о том, как он воспринимает и контролирует свой мир.

Иногда термин «трансфер» употребляется в качестве синонима взаимоотношений, как во фразе «трансфер установился довольно быстро...». Мы считаем такое словоупотребление слишком вольным. В таком смысле психотерапевтические взаимоотношения, описанные в предыдущих главах, можно было бы рассматривать как разновидность переноса — в связи с наличием в них чувств взаимного принятия. Настолько же неадекватным нам представляется называть переносом любое проявление чувств по отношению к другому человеку.

Как утверждает Роджерс [249], трансферентные чувства возникают, когда клиент ощущает, что другой человек понимает его лучше, нежели он сам понимает себя. Понимание переноса, основан ли он на враждебности или зависимости, обусловлено, в основном, мерой имеющейся угрозы.

Наша позиция в понимании феномена переноса — промежуточная между классическим фрейдистским подходом, с его акцентом на прошлом, и той позицией, будто бы все чувства, в данный момент выражаемые клиентом по отношению к консультанту, являются переносом. Таким образом, перенос рассматривается как проекция, например на психотерапевта, неурегулированных и неосознанных прошлых или настоящих установок клиента по отношению к авторитетным фигурам и объектам любви. Эта проекция осуществляется таким образом, что клиент реагирует на психотерапевта примерно так же, как он реагирует на другие объекты любви. В результате процесса переноса у клиента формируются определенные ожидания относительно психотерапевта и его роли. Клиент, например, может ожидать, что психотерапевт будет оказывать помощь и поддержку или возьмет на себя функции наказания и контроля. Иначе говоря, перенос — это термин, описывающий, как клиент воспринимает терапевта, и как он себя ведет по отношению ктерапевту.

Интенсивный перенос, часто встречающийся в психотерапии, рассматривается в качестве одного из видов взаимоотношений, заходящих дальше того, что для консультирования можно было бы считать желательным или оптимальным. Представления о стадиях переноса во взаимоотношениях проиллюстрированы на рис. 19. Клиент приходит к консультанту с обычными смешанными чувствами, которые люди испытыва-; ют при встрече с незнакомцами. Поскольку консультанты и психотерапевты, как правило, отличаются сердечностью и эмоциональной теплотой, мост взаимоотношений начинает расширяться, и чувства клиента свободней перетекают в направлении консультанта. В этот момент возникают отношения переноса. Клиенты с сильной потребностью в любви или зависимости иногда могут проецировать их так интенсивно, что восприятие консультанта клиентом сильно искажается. Примером крайности здесь может послужить необычный клиент, который буквально льнет или бросается с объятиями к психотерапевту. Нередко клиентам со слабой эго-системой приходится использовать «эго» психотерапевта и черпать в нем силы. В этом смысле перенос может оказаться необходимой прелюдией для обретения силы собственным «эго» клиента.

Отметим, что шаг 4 на рис. 19 иллюстрирует фундаментальное различие между консультированием и психотерапией. Консультант устанавливает со своим клиентом близкие личные взаимоотношения, однако он не допускает и не поощряет возникновение сильных чувств, как это делает психотерапевт.

Урегулированные, прекращенные отношения переноса понимаются на рис. 19 как полное эмоциональное разъединение, когда вектор чувств клиента переводится с консультанта, каклично-сти, в направлении возможного объекта чувств в других зрелых взаимоотношениях с людьми.

Перенос может быть как позитивным, так и негативным. Позитивный перенос осуществляется клиентом, когда он проецирует на консультанта чувства любви и зависимости, возможно, воспринимая его как любящего, готового помочь отца. Негативный перенос осуществляется клиентом, когда он проецирует свои чувства враждебности и агрессии. Чувства способны менять свой знак, иногда совершенно неожиданно. Например, клиент может питать самые теплые чувства к консультанту, пока расписывает ему свою проблему, однако почувствовать страх или возмущение из-за того, что рассказал «все» и раскрыл свои воображаемые «слабости». Нередко позитивный пернос клиента сменяется негативными чувствами, если он не услышит от консультанта всех ожидаемых им заверений и советов. Иногда клиент реагирует на консультанта в манере, напоминающей то, как он вел себя во время своих детских «исповедей» перед свои м и настоя щи м и родителя ми.

Происхождение трансферентных чувств. Как мы уже поясняли, трансферентные чувства уходят своими корнями в жизненный опыт клиента. Личная реакция консультанта на клиента или его институционная роль (например, священнослужитель, декан, врач) вызывает у клиента особые чувства. Консультанту следует также помнить о других чувствах, которые он может вызвать у клиента. Чувства клиента могут быть вполне нормальной социальной реакцией на то, что собой представляет консультант, что он говорит и делает. Как отмечалось при обсуждении природы взаимоотношений в главе 7, чем сложнее личность консультанта, тем больше у клиента возможностей для проецирования своих внутренних потребностей и установок вместо социализированной и рациональной реакции на ситуацию. Характер обстановки в кабинете консультанта, по всей видимости, тоже выступает значимым фактором для эмоциональных реакций клиента на консультанта, хотя известно об этом феномене не слишком много.

Значение переноса для консультирования и психотерапии

Так как консультант полагается в основном на отношения взаимного доверия и приязни, активный перенос — особенно негативного, враждебного типа — скорее всего снизит эффективность работы.

Однако психотерапевт не рассматривает перенос как помеху. Он использует трансферентные чувства для того, чтобы помочь своему клиенту осознать, во что тот стремится превратить отношения с терапевтом, то есть как он пытается манипулировать терапевтом или какую роль пытается ему навязать. Требования клиента помогают терапевту понять, какого рода личностью старается или хочет быть клиент. Трансферентные взаимоотношения, таким образом, дают полезные сведения для дальнейших адресованных клиенту интерпретаций по поводу того, как работают его механизмы выстраивания межличностных отношений.

Например, бывают клиенты, которые боятся консультанта, зависят от него, любят его, приписывают ему самые разные роли. Такиереакции могутбыть проекцией установок самозащиты или могут быть обусловлены ранним опытом взаимоотношений с родителями. Тем не менее, они должны быть выделены и подвергнуты терапевтической проработке, пусть даже не такой прямой, как в психотерапии.

Клиенты часто осознают подобные чувства и выражают их открыто. Вуд [324] проанализировал пять консультаций, построенных в клиентцентрированном стиле. Из 1900 высказываний клиентов он обнаружил только 61, прямо относящееся к обсуждению взаимоотношений. Однако, если перейти к их качественным аспектам, то встретился целый ряд высказываний, свидетельствующих о глубокой эмоциональной привязанности к консультанту. Примером служат следующие выдержки.

(Вторая беседа) «...Мне показалось, пока мы об этом говорили, что вас — не только в качестве консультанта, но просто как человека — все это тоже как-то затронуло, как и меня. И что вы... ну, на какое-то время, вы для меня были уже не консультантом, а просто еще одним человеком, с которым я обсуждаю эту проблему» [324, р. 74].

(Четвертая беседа) «Честно говоря, одна странность тут в том — не хочется в этом признаваться (смешок) — в том, что, не считая последних двух бесед, меня, по-моему, не слишком волновало, как вы это все воспринимаете. Вы, наверно, заметили, что я продвигался вперед довольно быстро и по временам как бы наступал вам на пятки, сам того не понимая, просто стараясь вырваться вперед. Своего рода маниакальная эйфория (смешок). Но сегодня я, похоже, достаточно для вас сделал» [324, р. 74].

Как нам представляется, в этих примерах отношения осложнены переносом и, возможно, свидетельствуют о ранних фазах настоящего «трансферентного невроза». Консультанты, при более коротких формах психологического консультирования, редко пытаются анализировать такие «трансферентные неврозы». Консультанты, в особенности консультанты клиентцентриро-ванного стиля, не считают подобную ситуацию серьезной терапевтической проблемой. В результате специалисты, практикующие ориентированный на клиента, недирективный стиль консультирования, редко сталкиваются с интенсивным переносом и воспринимают его так же, как любое другое чувство. У Роджерса рассматривается именно такая ситуация:

«Впрочем, в клиентцентрированной терапии подобные трансферентные отношения — отношения привязанности и навязчивой зависимости — не имеют тенденции к развитию. Тысячи клиентов были у тех консультантов, с которыми автор имел личный контакт. И лишь ничтожная доля консультаций, проведенных в клиентцентрированной манере, отличалась тем, что клиент выстраивал взаимоотношения, которые хоть в какой-то мере можно было назвать соответствующими описанию Фрейда. В большинстве случаев характеристика взаимоотношений была совсем иной» [249, р. 201].

Еще одной причиной малой интенсивности феноменов переноса в консультационных взаимоотношениях может оказаться другой подход консультантов к трансферентным чувствам. Обычно они не стремятся глубоко анализировать способы, с помощью которых клиентрегулируетличные взаимоотношения в своей жизни. Вместо этого консультанты применяют методы отражения чувств и выражения приятия, помогающие клиенту понять, что трансферентные чувства обусловлены неадекватностью его собственного восприятия, а не личностью консультанта.

Консультанты склонны расценивать выражаемые клиентом негативные чувства (враждебность, чувство вины и другие), скорее, как проявления сопротивления в ходе незавершившегося процесса личностного развития. Психотерапевты обычно регулируют трансферентные чувства посредством интерпретации для клиента бессознательной импульсивной природы этих чувств. Консультанты, работая с точно такими же чувствами клиента на более поверхностных уровнях, предпочитают реагировать множеством разных способов, в том числе в рамках такого косвенного подхода, как отражение чувств. Более того, консультант видит свою задачу в помощи клиенту, который не смог стать зрелой личностью под руководством собственных родителей. Консультант стремится, чтобы клиент понял и принял свои чувства и осознал, чего он пытается достичь посредством своих установок. Обретя более рациональное понимание, клиент сможет отказаться от проекций вотношении консультанта и, следовательно, сможет стать менее зависимым. Клиенту также помогают понять, почему его прежнее поведение было неэффективным.

Нередко клиент с упорством проверяет искренность консультанта или психотерапевта, повторяя критические высказывания, подчеркивая свои нереалистические ожидания, проявляя агрессивность, сопротивление и раздражительность. Однако постепенно клиент проникается чувством «безопасности», отказывается от своей защиты и изменяет восприятия самого себя и консультанта. Клиент, например, выясняет, что способен удовлетворительно перестроить взаимоотношения как с консультантом, так и с другими людьми, поскольку узнал, что не обязательно встретится с контрагрессивными действиями, когда проявляет свою враждебность к другим.

Негативный перенос часто следует за позитивным. Когда клиент неожиданно осознает, что идеализировал консультанта (терапевта) или зависел от него, он начинает воспринимать консультанта таким, какой он есть на самом деле, не обожествляя. Для консультанта и психотерапевта это признаки личностного роста клиента. Однако терапевт должен помочь клиенту проработать эти чувства утраты иллюзий, возвращая его проекции. Ситуация аналогична разводу. Например, любовник, честный по отношению к своей бывшей возлюбленной, возвращает ей ее проекции идеализированного образа себя (романтическая любовь), чтобы ее эго-система вернулась к устойчивому состоянию.

Не все негативные чувства, выражаемые во время сеанса, являются трансферентными. Чувства могут быть направлены и внутрь себя. Например, интрапунитивная враждебность или чувство вины могут вести кдепрессии. Консультант должен опасаться патологических форм депрессии, которые требуют интенсивной терапии. Тревожность и слабо депрессивные чувства можно порой истолковать как признак того, что внутри клиента происходит борьбазначимыхчувств. Например, консультант, посути дела, говорит: «Если мы сейчас объединим усилия, мы сможем извлечь пользу из этих чувств, так как они нам показывают, что мы вплотную приблизились к чему-то очень важному».

Терапевтическая функция трансферентных чувств для консультантов. Хотя сильный перенос на консультанта нередко лишь усложняет его задачу, следует признать, что этот процесс очень важен для клиента. Осознание свободы выражать свои ранее подавляемые чувства раздражения — это уникальное для него переживание, снижающее его тревожность.

Перенос способствует выстраиванию взаимоотношений, позволяя клиенту выражать искаженные чувства, не встречая при этом обычную контрзащитную реакцию. Например, раздражительный клиент привык, что его агрессивность вызывает ответную враждебность окружающих. Когда консультант не реагирует так, как ожидалось (то есть не сердится), клиент может с безопасностью отказаться от своей защиты и таким образом избавиться от необходимости испытывать чувство вины за свои агрессивные импульсы, а также освободиться от потребности проецировать свою враждебность на окружающих. Такой отказ консультанта реагировать в соответствии с проекциями клиента служит одним из главных средств для достижения терапевтических целей. Например, если в прошлом межличностные отношения у клиента характеризовались отвержением его или недооценкой, то консультант относится к нему с душевной теплотой. Если клиент чувствовал, что его эксплуатируют или дурно с ним обращаются, консультант крайне сдержан в предъявлении требований к клиенту. Общий принцип состоит в том, что консультант не должен подстраиваться под проекции клиента, что удовлетворяло бы невротические потребности последнего. Когда консультант вполне соответствует ожиданиям клиента, не исключено, что за счет такого подкрепления они будут только фиксироваться.

Вторая функция переноса сводится к тому, чтобы упрочить уверенность клиента в консультанте посредством разумного управления трансферентными чувствами. Подобные чувства в конечном итоге усиливают эмоциональную увлеченность клиента своей проблемой, благодаря чему он глубже втягивается в консультации.

Третья функция переноса — облегчить клиенту путь к ин-сайту, благодаря интерпретации подобных чувств относительно их происхождения и значения в его нынешней жизни. Транс-ферентные чувства, вместе с соответствующим неадаптивным поведением, после инсайта имеют тенденцию к угасанию, так что клиент получает возможность установить с людьми более удовлетворительные и более зрелые взаимоотношения.

Проработка трансферентных чувств и предотвращение глубоких отношений переноса. В этом смысле главной задачей консультанта является поощрение свободного выражения чувств при одновременном сдерживании перерастания трансферентных установок в глубокие отношения переноса. В психотерапии часто возникаетглубокий перенос, и перед психотерапевтом встаеттру-доемкая задача проработки трансферентных чувств. Ниже приводится несколько общих соображений о проработке и регулировании трансферентных чувств в порядке нарастания терапевтической глубины.

1. Первичная техника регулирования трансферентных чувств сводится к методам выражения обычной приязни, как и в случае любых других чувств клиента. Эта процедура помогает клиенту «прожить» свои чувства, убрать свои проекции и с большей свободой продолжить выражать свои чувства в беседе. Клиент при этом осознает, что трансферентные чувства присущи ему самому, а не обусловлены личностью консультанта.

2. Психотерапевт (иногда и консультант) может задавать проясняющие вопросы, рассматривая формы тревоги, которые проявляются у клиента. Можно привести такой пример: «Похоже, вы сегодня выплакались мне в жилетку. Как, по-вашему, почему это произошло?». Данное высказывание вполне может послужить прелюдией к последующим интерпретациям. Сначала, однако, выявляются установки клиента, и ему предоставляется возможность привести собственные интерпретации.

3. Трансферентные чувства в высказываниях клиента можно отражать. Например, психотерапевт может сказать: «Вы полагаете, что нам не следует обсуждать данный вопрос, потому что это может оказаться дискомфортным для меня».

4. Психотерапевт может прямо интерпретировать трансферентные чувства. Например: «Иногда, когдалюди чувствуют, что рассказали слишком много, у них появляется ощущение опасности отношений с данным собеседником. Не думаете ли вы, что у нас происходит что-то подобное?». Отметим, что терапевт, даже прибегая к интерпретации, стремится получить ответ о чувствах клиента, так как именно искажения в сфере человеческих взаимоотношений и чувств, скорее всего, и стали причиной испытываемых им затруднений. Главная цель интерпретации переноса состоит в том, чтобы указать на связь между предшествующим опытом межличностных отношений у клиента и его нынешним поведением. Дополнительная цель — заверить клиента, что подобные чувства и их регулирование являются составной частью процесса.

Интерпретации, как правило, сосредоточены на нынешних проблемах и кризисах, не фиксируясь на раннем опыте. Кроме того, интерпретации появляются на сравнительно поздних стадиях процесса, тем самым позволяя психотерапевту накопить достаточно материала, чтобы его интерпретации были валидны. Временами интерпретации играютроль «шоковой терапии», когда психотерапевт, по сути, говорит: «Поздравляю, теперь вы в состоянии оценить эти проекции и увидеть, что они существуют лишь внутри вашего я» (затем консультант может продолжить разъяснение сущности и функций переноса).

5. Консультанту следует сосредотачиваться на вопросе «что», а не «почему» — по утверждению Мея, такой подход приводит к наиболее плодотворному методу решения трудных проблем переноса.

«В экзистенциальной терапии переноса помещается в новый контекст события, происходящего в реальных взаимоотношениях между двумя людьми... единственное, что может захватить клиента и в конечном счете делает для него возможным личностное изменение — это возможность почувствовать во всей полноте, что именно он делает для реального человека, для меня, и именно в этот реальный момент... Отчасти это понимание своевременности... сводится к тому, чтобы позволить пациенту почувствовать, что он делает, пока это ощущение действительно его не захватит. Тогда и только тогда могут помочь объяснения почему.

Это тезис, на котором постоянно настаивают приверженцы феноменологического подхода, а именно — до конца узнать, что мы делаем, прочувствовать это, испытать это всем своим существом, гораздо важнее, нежели знать почему. Ибо, убеждены они, когда мы до конца узнаем что, тогда знание почему придет само собой» [198, р. 83-84].

6. Вообще говоря, привлечение внимания к переносу провоцирует клиента реагировать в духе противоречия. Поэтому терапевты обычно привлекают внимание только к негативным трансферентным чувствам, но не к позитивным. Однако, когда достигнут такой уровень отношений, что отношения переноса начинают мешать терапии, можно прорабатывать и позитивные трансферентные чувства. . »

7. Консультант может направить клиента к психотерапевту высокой квалификации для более интенсивной терапии, если проблемы клиента выходят за пределы компетентности и ответственности консультанта.

Ниже мы рассмотрим дополнительные проблемы переноса и практическое применение изложенных нами принципов.

При переносе на консультанта очень часто проявляются чувства амбивалентности к авторитету. Для американцев среднего класса, которые составляют основную массу клиентуры консультанта-психолога, весьма характерны смешанные чувства по отношению к авторитетам. Клиент, кроме того что испытывает по отношению к авторитетным фигурам одновременно чувства зависимости и враждебности, начинает тревожиться, раскрывая консультанту глубоко личные сведения о себе. Эмоциональ- . ный материал может выплескиваться слишком быстро, клиент не успевает с этим справиться, в результате повышается тревожность и возможны сбои механизмов контроля. Чувства клиента внезапно могут обернуться враждебностью, направленной на консультанта, который спровоцировал его рассказать слишком много.

Следующий пример иллюстрирует перенос связанных с авторитетами чувств. Клиентка — девятнадцатилетняя незамужняя женщина, посвятившая две предыдущих беседы описанию переживаний собственной неадекватности и враждебности по отношению к своему отцу.

Кл.: Я просто не могу больше говорить.

Коне: Чувствуете себя так, словно в часах завод кончился?

Кл.: Нет, мне просто все труднее и труднее рассказывать вам.

Коне: Вы чувствуете, что затруднения связаны со мной, как личностью?

Кл.: Ну, в общем, так. (Долгая пауза и признаки дискомфорта.)

Коне: Вы имеете в виду, что я чем-то вам напоминаю другого человека — вашего отца, например?

Кл.: Да, знаете, я никогда об этом не задумывалась; но я бы сказала, мне почти все мужчины его напоминают; и вот то, что вы просто сидите и смотрите на меня (пауза), меня беспокоит.

Коне: Когда вы думаете обо мне, как мужчине, у вас возникают те же самые смешанные чувства, как в том случае, когда вы думаете о своем отце. Так?

Кл.: Если действительно об этом задуматься, то у меня нет никакой серьезной причины (пауза), ну, думать о вас так же, как о моем отце. Это звучит глупо, но мне лучше, когда я понимаю, почему я испытываю такие чувства. (Далее следует обсуждение ее взаимоотношений с отцом.)

Консультант в этом примере старается сохранять установки на понимание и принятие. На протяжении двух сеансов он выслушивал ее излияния. Мягкая интерпретация со стороны консультанта помогла ей понять, что нарастание у нее трудностей в самовыражении связано в основном не с суровыми патерналистскими установками консультанта, а с проекциями ее собственных чувств. Она осознала, что может оставаться в безопасности, и что у нее нет никакой серьезной причины для чувства, будто бы консультант порицает ее или представляет для нее фигуру отца. Такая перестройка восприятия наряду с рассудочным пониманием ситуации помогли снизить ее защиту. Таким образом, она смогла увидеть в консультанте того, кем он в действительности и старался быть — человека, который понимает и признает ее, а не оценивает. Роджерс подчеркивает значение описанной перестройки восприятия у клиента:

«Взаимоотношения целиком построены на "я" клиента, а консультант для целей терапии воплощается в "другое я" клиента. Именно такая готовность консультанта временно отойти от своего "я", чтобы войти в мир переживаний клиента, является совершенно уникальным опытом, отличающимся от всего, что клиент испытывал прежде» [249, р. 208].

Следующий пример служит иллюстрацией трансферентных чувств, обусловленных зависимостью (первая беседа с девятнадцатилетней девушкой).

Кл.: У меня не слишком хорошо с успеваемостью. Коне: Угу.

Кл.: Я думала, вы сможете мне помочь, сказав мне, что я делаю неправильно.

Коне: Вы уверены, что я смогу вам помочь лучше учиться, проанализировав ваши действия?

Кл.: Ну, в общем, да. Я слышала, что у вас есть тесты и всякие такие штуки.

(После дальнейшего структурирования ролей консультанта и клиента и после уточнения проблемы клиентка по-прежнему продолжает рассуждать в русле личностной зависимости.)

Кл.: Я твердо рассчитываю, что эти тесты дадут мне ответ. Я знаю, что они не слишком точны но вы, с вашим опытом работы с ними, вы наверняка сможете мне сказать, что я должна делать.

Коне: Хотя вы осознаете, как ограничены возможности тестирования, вы по-прежнему полагаете, что я смогу предложить строго определенный план действий. Однако я собираюсь интерпретировать результаты для вас

и обсудить их с вами таким образом, чтобы у вас было больше возможностей решать самой.

Кл.: Ладно, вы ведь для этого здесь и сидите, правильно?

В данном случае скоро стало ясно, что клиентка целиком полагается на консультанта в решении своих проблем. Несмотря на терпеливое принятие консультанта и последовавшие интерпретации ее зависимости, клиентка продолжала реализовать свою потребность в дополнительной поддержке, не демонстрируя особых признаков понимания. Усилия консультанта мягко вернуть бремя ответственности на ее плечи были встречены негативными трансферентными высказываниями. Консультант, понимая, что его личные качества или применяемые им методы могут провоцировать агрессивный перенос, в конце концов решил, что продолжение этих взаимоотношений будет лишь подкреплять личностную зависимость клиентки и, скорее всего, вызовет какие-либо контртрансферентные чувства. Он применил технику «закупоривания» для мягкого выхода из консультационных взаимоотношений и направил клиентку к психотерапевту, располагающему большими возможностями для работы с таким типом клиентов.

В то время как трансферентные чувства, относящиеся к категориям враждебных и аффективных, обычно регулируются консультантами вполне адекватно, больше всего хлопот доставляют им различные формы зависимости. Зависимый клиент настаивает, чтобы консультант взял на себя его функции принятия решений и самоуправления. Эта установка на зависимость обычно проявляется в консультационном процессе довольно рано, так что консультант имеет возможность решить, достаточно ли он искусен, чтобы справиться с тем чередованием апатии и агрессии, которое нередко сопровождает зависимость. Клиенту зачастую не удается получить от консультанта такого решения проблемы и такой поддержки, которые он ищет; поэтому у него усиливается защита. Возрастающая агрессивность клиента становится суровым испытанием для консультанта, в частности его способности справиться с развитием собственных негативных чувств и сохранить установки принятия и понимания до того момента, когда клиент достигнет инсайта. И напротив, психотерапевт обычно выражает свои ответные чувства более открыто, так как у него больше времени и опыта для проработки неосознаваемых аспектов взаимоотношений.

Другая опасность проявления зависимости в отношениях переноса состоит в том, что желание клиента продолжить консультации может пересиливать намерение клиента решить свои проблемы. Зачастую бывает необходимо «затормозить» развитие такой регрессивно-зависимой разновидности трансферент-ных чувств в самом начале консультаций, прежде чем эта реакция зафиксируется.

Согласно выдвинутому Роджерсом [249] предположению, перенос зависимого типа возникает, когда клиент ощущает, что его оценивают, и видит, что эта оценка точнее, нежели его собственная оценка себя. Конечным результатом становится уменьшение уверенности в себе и усиление личностной зависимости. Применение таких технических методов, как интерпретация результатов тестов, подбадривающие высказывания типа «Испытывать такие чувства — вполне нормально», интерпретационные замечания типа «Может быть, вы не обиделись на нее так сильно, как вам казалось», для клиента может означать, что консультант едва ли не всеведущ; поэтому клиент с облегчением перекладывает ответственность за принятие решений на консультанта. В психотерапевтических ситуациях терапевт не боится перекладывать на свои плечи с плеч клиента дополнительную долю ответственности в течение длительного периода — до окончания проработки бессознательных эмоциональных аспектов переноса.

Кроме того, Роджерс [249] предположил также, что клиент, чем глубже исследует свои чувства, тем большую угрозу для себя ощущает. Затем обычно возникает тенденция перемещать или проецировать ощущение угрозы на консультанта. Ощущение угрозы и сопровождающая его тревога нередко усиливают зависимость, с которой может работать только квалифицированный психотерапевт и притом довольно продолжительное время.

Третий распространенный тип трансферентных отношений — это привязанность. Такие чувства по большей части возникают как производное от проявляемых консультантом понимания и приятия. Клиенты с сильной потребностью в любви и внимании нередко будут откликаться на «тепло» консультанта или психотерапевта чувствами, которые варьируют от дружеского интереса до интенсивной эротической любви.

Поскольку консультационная беседа может оказаться первым случаем взаимоотношений, в которых клиент ощутит подлинное принятие и в которых раскрывает самые сокровенные свои чувства, легко понять, насколько сильные — даже интимные — ответные чувства могут у него возникнуть. Такое развитие чувств, если вовремя не распознано, в дальнейшем все труднее и труднее поддается регулированию со стороны как клиента, так и консультанта. Это именно тот тип ситуации, который породил столько сплетен об отклонениях в поведении психотерапевтов. Для консультанта это еще одна причина для ограничения развития отношений переноса. Тем не менее, позитивные чувства, вызванные приязненными установками терапевта, могут быть использованы для лучшего понимания неудовлетворенных бессознательных потребностей клиента.

Три категории чувств — враждебности, зависимости и привязанности — взяты здесь только для наглядности. Читатель, однако, помнит, что чувства существуют в огромном разнообразии их типов и сочетаний. Впрочем, базовые техники при работе для всех в целом сходны.

На заключительной фазе курса психотерапии или консультаций необходимо, чтобы все более-менее сильные чувства остаточного переноса были откровенно обсуждены с клиентом и тщательно проинтерпретированы. Клиент, например, должен узнать, что ему надлежит стать менее зависимым от консультанта и консультационных или терапевтических взаимоотношений, так как существующие взаимоотношения подходят к концу. Кроме того, привязанность к консультанту или психотерапевту должна перейти в некую неличную форму, заполнить пространство общения и распространиться на всех окружающих людей. Любые затаенные клиентом обиды на консультанта должны быть полностью осознаны клиентом в свете общего терапевтического обсуждения отношений с родителями, братьями и сестрами и другими людьми. Благодаря этому клиент не будет оставлен на произвол неурегулированных чувств, которые активизировались за время консультаций или просто не были затронуты.

В консультировании угасание чувств переноса достигается благодаря лучшему осознанию клиентом своего прежнего опыта, ранее отрицаемого, искаженного, отчасти даже неизвестного. В психотерапии же обычно происходят более глубокие личностные изменения, и регулирование проблемы переноса идет параллельно таким изменениям.

Предшествующее обсуждение работы с трансферентными чувствами не предназначалось для того, чтобы служить адекватным руководством по проблемам регулирования глубокого переноса, которые часто встречаются у невротических и психотических людей. Поскольку консультанты редко занимаются терапией таких клиентов, мы не включили сюда терапевтические методы регулирования глубокого переноса. Психотерапевту, который столкнется с подобными проблемами при углубленной психотерапии, следует ознакомиться с такими источниками, как Александер [2], Фромм-Райхманн [118] и Воль-берг[323].

Итак, мы рассматривали перенос в основном в качестве иррациональной составляющей консультационного процесса, в ходе которого клиент проецирует на консультанта собственные внутренние установки и неурегулированные чувства из своих прежних взаимоотношений. Сила переноса зависит, как представляется, от типа клиента, обстановки и продолжительности консультаций, ихэмоциональной интенсивности, личности консультанта и применяемых им методов. Хотя выражение и проработка трансферентных чувств имеют терапевтическую ценность, именно эти интенсивные чувства и соответствующие им взаимоотношения создают для консультантов проблемы. В психотерапии, впрочем, возникновение и проработка переноса считаются важной составной частью глубинных личностных изменений.

Регулирование и проработка трансферентных чувств происходят благодаря тому, что консультант сохраняет установки принятия и понимания, а также применяет методы отображения, опроса и интерпретации, в связи с чем консультирование приобретает более выраженный терапевтический оттенок.

КОНТРПЕРЕНОС

Сущность контрпереноса

Этот раздел предназначен в равной мере и для консультанта, и для психотерапевта, поэтому термин «консультант» будет употребляться для обозначения обоих.

Из предшествующего текста читатель мог уже заключить, что контрперенос сводится к эмоциональным реакциям и проекциям консультанта в его отношениях с клиентом. В своем пространном обзоре работ по контрпереносу Коэн [ 64] приходит к выводу, что, хотя термин «перенос» (трансфер) имеет более-менее стандартный смысл, в случае термина «контрперенос» (контртрансфер) это нетак. «Объективный контрперенос» у Винникотта [322], при котором, например, возмущение консультанта, обусловленное какими-либо объективными проявлениями антисоциального или психотического поведения клиента, образует один конец континуума. Фромм-Райхманн [118] отделяет описанную у Винникотта разновидность от других бессознательных и более тонких форм реакции — особенно от реакций консультанта натрансфе-рентные чувства клиента. Александер и Френч [2] учитывают все установки консультанта по отношению к клиенту. Другие исследователи относят к контрпереносу только чувства любовного или либидноготипа.

Мы рассматриваем контрперенос в широком смысле, включая в это понятие как сознательные, так и бессознательные установки консультанта по отношению к реальным или воображаемым установкам клиента или их проявлениям в поведении.

Одно из упомянутых в главе 6 требований к консультанту заключалось в том, что он должен уметь отслеживать в себе проявления незрелости, предвзятости, отвращения, тревожности, стремления наказать или обвинить. Ни один человек, в том числе и консультант, не свободен от подобных чувств. Однако, если он не осознает такие свои установки, его реакции на высказывания клиента слишком часто будут искажаться его собственными чувствами. Эти негативные установки могут пагубно влиять на взаимоотношения, вызывая у клиента негативные трансферентные чувства. Позитивный контрперенос, появляющийся у консультанта, может оказаться еще более пагубным, так как он в меньшей степени способен распознать его, а клиент больше расстраивается, когда он исчезает.

Как говорилось в главе 6, существуют позитивные и полезные контртрансферентные установки. Установки на принятие существенны для выстраивания терапевтических взаимоотношений. В ходе усилий консультанта понять клиента осуществляются своего рода идентификация и эмпатия эго-системы клиента. Более того, консультант должен решить, в какой мере он будет для клиента «реальной личностью». В главе 6 обсуждение вопроса амбивалентности привело нас кзаключению, что чем в большей степени консультации поверхностны, тем свободнее консультант может проявлять себя как личность. Это значит, что при консультациях поверхностного типа, имеющих ограниченные цели, вреак-циях консультанта могут в большей степени присутствовать чувства, характерные для нашего обычного, повседневного социального мира. Существует также мнение, что консультант должен быть достаточно гибок, чтобы играть неоднозначные роли нараз-ных стадиях терапевтического процесса.

Поскольку регулирование чувств клиента начинающие консультанты называют одной из главных своих трудностей, контрперенос усложняет для них эту проблему. Такие консультанты с облегчением узнают, что возникновение тех или иных смешанных чувств к клиенту — явление самое заурядное. Кроме того, в жизни начинающих консультантов клиент выступает в роли чрезмерно значимой личности, ведь они стремятся преуспеть в своей профессии.

Существует несколько исследований по проблемам контрпереноса. Например, Чане [61], изучая установки психотерапевтов по отношению к их клиентам, обнаружила, что по ходу терапии все клиенты приобретают в глазах психотерапевта все больше и больше сходства друг с другом. Результаты этого исследования позволяют предположить, что по меретого0 как психотерапевт предугадывает прогресс терапии, клиенты становятся все больше похожи на проецируемый терапевтом образ «обобщенного клиента», а не дифференцируются по индивидуальным чертам.

Источники контртрансферентных чувств

Коэн [64] предположил, что главным источником контртранс-ферентного поведения выступает тревожность, которую испытывает или от которой защищается психотерапевт. Консультационные взаимоотношения активизируют связанную с какими-то прежними взаимоотношениями тревожность, как это происходит при переносе. Причины тревоги у консультанта можно разбить натри категории: нерешенные личностные проблемы консультанта, ситуационное напряжение и взаимопроникновение чувств клиента и консультанта посредством эмпатии.

По поводу первой категории, нерешенных личностных проблем консультанта, требуются некоторые пояснения. Основным решением здесь являются консультации для самого консультанта. Даже пройдя личную психотерапию, консультанты и терапевты должны и дальше повышать свое самоосознание, чтобы избежать контрпереноса.

Ситуационное напряжение связано с проблемами консультанта, однако при этом может еще и усиливать негативные чувства. Вот пример. Консультант только что вернулся с утомительного совещания. Теперь ему пришлось несколько минут подождать последнего клиента, который, заметив суровость на лице консультанта, рассыпается в извинениях. Клиент думает, что консультант сердится на него за опоздание, хотя на самом деле эта неприветливость консультанта вызвана эмоциональным опустошением и фрустрацией из-за событий предшествующего часа.

Ситуационное напряжение иногда проявляется для консультанта в форме его чувства ответственности за прогресс терапии или ощущуения, что в случае неудачи с данным клиентом под угрозу будет поставлена его профессиональная репутация. В результате консультант «слишком сильно старается», нажимая на клиента. Тем самым он может повредить собственным замыслам. Консультант должен быть начеку, чтобы его тревожные чувства фрустрации из-за отсутствия прогресса в терапии не передались клиенту.

К третьей категории источников контрпереноса относится взаимопроникновение чувств клиента и консультанта. Когда консультант склонен проявлять безмерное сочувствие, не есть ли это его невольная реакция на усердные попытки добиться такого сочувствия и внимания? Когда консультант ощущает зарождающуюся в себе тревогу или негодование, не заразился ли он этими чувствами от клиента? Когда такое происходит часто, это объясняется, возможно, особой профессиональной готовностью консультанта следить за чувствами клиента. В таком случае консультант с сильной эмпатией реагирует на минимальные коммуникационные знаки, такие как изменения позы, голоса, манеры держать себя. Консультант может даже не осознавать, что деревянная ковыляющая походка шествующего из приемной в кабинет клиента, его скрипучий голос или громкие агрессивные слова вызывают в нем скрытое напряжение.

Не следует, наверное, упускать из виду, что помимо объяснения через эмпатию, рассматриваемое поведение может быть связано также с прежними личностными проблемами консультанта. Одно из проявлений тревожности у консультанта состоит в импульсивном всплеске вербализации — это вопросы, комментарии или изменения темы разговора, которые вданный момент не . могут быть уместны для консультационного процесса. Итогзача- ' стую бывает плачевным, так как излияние чувств клиента искажается или прерывается, он сбивается с темы, или у него усиливаются трансферентные чувства.

Кроме того, тревожность консультанта может проявляться в виде утраты непринужденности. Рейш и Прествуд [243] изучали передачу чувств. В ходе эксперимента психиатры прослушивали записи психотерапевтических сеансов. Исследователи обнаружили, что эмоциональный настрой слушателей значительно менялся в зависимости оттемпаречи, характера использования личных местоимений и относительной частоты выражения чувств. Спокойствие клиента передавалось слушателю. После бесед, характеризовавшихся высокой тревожностью клиента, чувства слушателей, по их собственным описаниям, варьировали от неловкости до гнева и взволнованности.

Никакое обсуждение источников контртрансферентных установок не будет полным без упоминания системы ценностей консультанта. Как указывалось в предыдущих главах, сама природа взаимоотношений ставит консультанта в положение авторитетной фигуры. Это происходит несмотря на все его претензии быть объективным, неосуждающим и снисходительным. Консультанту трудно не показать клиенту, что он видит в повышении эмоциональной зрелости одну из важнейших целей терапии. Клиенту после обсуждения нравственных проблем довольно легко понять — если не из слов, то по логике эмоций — в какие ценности верит консультант.

Консультант в процессе терапии на основе своих ценностей в той или иной форме предлагает клиенту что-то вроде наставлений по двум направлениям — как клиенту нужно жить вообще и что он должен делать на консультациях. С профессиональной точки зрения не вызывает сомнений, что консультант способен передать клиенту ценностные установки, связанные с консультационным процессом и облегчающие его. Вот примеры: «Важно, чтобы вы смогли рассказать мне, что вы на самом деле чувствуете», «Будеттолько хорошо, если вы объясните мне, как сильно вы обижены на свою тетю».

Существует важный вопрос, как далеко может заходить консультант, пропагандируя в ходе бесед свои нравственные представления или образ жизни. С одной стороны, было бы весьма желательно помочь человеку с расовыми предрассудками стать менее жестким в своем отношении.к людям, но, с другой стороны, при этом придется указывать на какую-то конкретную систему ценностей.

Есть две причины для ограничения такой проекции ценностей. Первая состоит в том, что консультант может в этом преуспеть. Даже искушенному консультанту мы не можем без опасений доверить право быть своего рода «культурным первосвященником», в роли которого он будет высшим судьей в вопросах о том, что правильно и что неправильно, во что должно верить и во что не должно. Если появляется ощущение, что клиенту нужно больше информации или пояснений по вопросу, например, каких-то религиозных ценностей, лучше, на наш взгляд, направить его к надежному священнослужителю, относительно которого точно известно, что клиент получит от него необходимую информацию.

Еще одна причина для ограничения подобных действий состоит втом, что преднамеренные усилия консультанта повлиять на систему ценностей клиента могут оказаться безуспешными. Эти неудачные попытки способны стать помехой для хороших терапевтических взаимоотношений, усиливая негативный перенос. И все же консультант является экспертом в вопросах жизни. Ведь так много существует общепринятых норм поведения в аспектах законопослушания, брака и психологически зрелого поведения в целом, которые консультант может считать совершенно оправданными. Однако он не может полностью полагаться на собственную или социальную систему отсчета в вопросе ценностей. Консультант должен постоянно помнить о личных нормах и убеждениях клиента. Он должен попытаться взглянуть на эти ценности так, как видит их клиент, и помочь клиенту обратить их себе на благо.

Ингам и Лав предложили технику для регулирования тех моментов, когда клиенту становятся известны ценности консультанта. Консультант проясняет ситуацию, сказав, например, следующее: «Вы могли кое-что заметить по поводу моего личного отношения к браку. Я ничего не имею против того, что вы узнали мое л ич ное мнение, однако это не значит, что вы обязаны придерживаться тех же убеждений, что и я» [152, р. 78]. Здесь консультант признается, что дал некий намек относительно своих ценностей, и позволяет клиенту принять их или отвергнуть, но сам не опровергает свое мнение об этих ценностях.

Признаки контртрансферентных чувств

Следующий ниже перечень признаковдля самопроверки позволяет консультанту выяснить, не проявляется ли у него тревожный или защитный контрперенос в отношениях с клиентами.

1. Замечает за собой, что засыпает, плохо слушает или уделяет меньше внимания, чем могбы.

2. Осознает, что отрицает наличие у себя тревожности, и при этом думает про себя: «Я совершенно нормально воспринимаю эту тему. Она должна была бы меня расстроить, но ведь не расстроила». Если никакой тревожности нет, то почему консультант вообще об этом задумался?

3. Обнаруживает, что ему трудно сменить позицию, чувствует себя «зажатым».

4. Замечает, что начинает испытывать к клиенту скорее симпатию, чем эмпатию, или проявлять чрезмерную эмоциональность по поводу неприятностей клиента.

5. Отбирает определенные материалы для отображения или интерпретации, а потом сам недоумевает, почему выбрал именно эти материалы, а не какие-нибудь другие.

6. Замечает, что постоянно дает отображение или интерпретацию с излишней поспешностью или некорректно (и это нельзя объяснить, ссылаясь только на сопротивление клиента).

7. Осознает, что постоянно недооценивает или не замечает глубину чувств клиента.

8. Проявляет необоснованные симпатии или антипатии к клиентам. Злится на «неблагодарных» клиентов.

9. Осознает, что ему не удается отождествляться с клиентом. Например, когда клиент расстраивается, консультант не ощущает в себе никакого эмоционального отклика.

10. Чрезмерно отождествляется с клиентом, например, начинает агрессивно сочувствовать клиенту, когда тот рассказывает о своих обидах, причиненных авторитетной фигурой.

11. Замечает за собой стремление спорить с клиентом, проявлять защиту или иную уязвимость перед лицом его критики.

12. Чувствует, что это его «лучший» или «худший» клиент.

13. Осознает, что в промежутках между сеансами чрезмерно увлечен клиентом в своем воображении, даже до такой степени, что придумывает возможные ответы.

14. Замечает, что стал оттягивать начало сеанса или же, наоборот, выходить за рамки отведенного времени при работе с определенными клиентами.

15. Пытается в той или иной связи взволновать клиента, драматизируя свои высказывания.

16. Осознает, что чрезмерно озабочен конфиденциальностью работы с клиентом.

17. Ощущает желание проявить активность, поэтому пытается оказать чрезмерное влияние «потоком» интерпретаций и предложений.

18. Видит клиента во сне.

19. Слишком «занят», чтобы встретиться с клиентом, или жалуется на «административную загруженность».

Коварной формой контрпереноса является труднопреодолимое стремление давать советы. Этот подход в духе «я бы на вашем месте» настолько въелся в обиходные взаимоотношения между людьми, что имеет тенденцию просачиваться и в консультационные взаимоотношения. Консультант может почувствовать потребность убедить клиента, что предлагаемый план действий окажется для него наилучшим, и все же советы, доводы и заверения в большей степени мотивируются личными потребностями консультанта. Возможным мотивом стремления давать советы является экстрапунитивная агрессия. Это способ контролировать других людей, принижать их и возвышать себя до доминантного статуса. Бывают, впрочем, ситуации, когда уместно предлагать информацию или мнение. Такие ситуации рассматриваются в главе 10 при обсуждении методов предоставления информации.

Проявлением контртрансферентных чувств является представление, что клиент должен так или иначе симпатизировать консультанту, а консультант должен доставлять удовольствие клиенту. Хотя взаимоотношения построены на сердечности и взаимном доверии, бывают моменты, когда консультанту приходится рискнуть отношением клиента. Например, иногда психотерапевт должен помочь клиенту понять, что тот должен отказаться от каких-то важных вещей, и что неизбежное прекращение подобной идиллии может оказаться болезненным.

Фидлер [99], изучая факторы консультационных взаимоотношений, выявил, что посредственным, неквалифицированным консультантам свойственно «не слушать», «игнорировать», плохо строить коммуникацию с клиентом. У квалифицированных консультантов такое встречается значительно реже. Результаты данного исследования позволяют предположить, что те признаки контрпереноса, которые изучал Фидлер, не составляют большой проблемы для опытных психотерапевтов.

Тех консультантов, которые считают себя устойчивыми к контрпереносу, мы отсылаем к этому информативному и отрезвляющему проверочному исследованию Фидлера. Он обнаружил, что существует высокая корреляция между психотерапевтической компетентностью и отсутствием негативных контртрансфе-рентных установок. Методика Фидлера сводилась к сравнению аналогичных свойств в самоописаниях консультантов и клиентов. Затем описание «идеального» консультанта использовалось для выяснения сущности и интенсивности контртрансферент-ных чувств. Результаты этого исследования свидетельствуют, что у консультанта, по мере накопления опыта консультаций и углубления личного понимания, негативные контртрансферент-ные установки угасают.

Регулирование контртрансферентных чувств

Хотя исследований на тему регулирования контртрансферентных чувств проводилось мало, остается еще богатейший клинический опыт, который может оказаться полезным для консультанта, анализирующего свои чувства по отношению к клиентам.

1. Обнаружение источников чувств. Первый шаг состоит в том, что психотерапевт задается вопросом: «Интересно, почему так происходит?». Этот вопрос стимулируется тем ощущением, что у консультанта не складывается коммуникация с клиентом. Следующий список вопросов должен стать для каждого консультанта дополнительным поводом задуматься о своих установках контрпереноса.

Руководство консультанта для самокритики'

Почему я именно так ответил на ту реплику студента? Чем это было вызвано?

На что я реагировал, когда сказал это?

Что я старался поведать клиенту?

Почему я задал тот вопрос?

Действительно ли я задал его в целях, как-то связанных с помощью клиенту?

Не было ли это простым любопытством?

Не превратился ли я на самом деле в судью, когда задавал тот вопрос?

Почему мне в тот момент понадобилось давать совет?

Не из-за того ли ощущения, что клиентка уверена в моем знании ответов на все вопросы?

И не отвечал ли я ей как всезнайка?

Почему такая сильная эмоциональная сопричастность возникла у меня именно с этим клиентом, которому так не хватает любви и ощущения безопасности?

Не может ли это главным образом объясняться тем, что и я все еще испытываю ощущение, будто меня не любят и не могут любить?

Почему я хотел (или почему не хотел), чтобы родители, жена или муж данного клиента тоже пришли на консультацию?

Не потому ли, что я чрезмерно отождествляю себя с клиентом и заранее отвергаю его супругу (родителей)?

Почему во время первой беседы я так много говорил сам, вместо того чтобы дать клиенту рассказать о себе?

Не объяснялось ли это убеждением, что я должен произвести на клиента впечатление своими познаниями, чтобы он пришел ко мне еще раз?

Почему меня так расстраивает, когда клиент не приходит на сеанс?

Оттого, что в действительности я не ощущаю безопасности и уверенности в вопросе о моей профпригодности?

Почему я так неохотно «отпускаю» клиента, когда консультации доходят до вполне благополучного завершения, или когда понимаю, что клиента нужно направить к другому специалисту?

Не использую ли я клиента в своих целях и не позволяю ли ему использовать меня?

Каждый консультант должен смириться с тем фактом, что испытывает по отношению к клиентам разнообразные чувства, и что опыт консультаций будет несколько менять его самого. Консультант должен также осознавать, что у него присутствует тревожность, вызванная ощущением опасности из-за своей роли консультанта или проявлениями тревожности у клиента.

Консультантдолжен контролировать свою склонность подбадривать клиента исключительно из-за собственной потребности в поддержке. Например:

Кл.: Иногда я чувствую желание изо всех сил завопить в каком-нибудь тихом месте, вроде библиотеки. Вообще, я по временам чувствую такое напряжение, что просто хочется взять кого-нибудь за глотку и душить, душить, до смерти.

Коне: Ничего страшного, что вы испытываете такие чувства. В конце концов, думать об убийстве и действительно убить — не одно и то же.

Такой ответ консультанта, скорее всего, лишь усилит тревожность клиента, тогда как с помощью приведенного ниже ответа он признал бы чувства клиента, затушевал бы подбадривание, но все же не показал бы свою тревожность (даже если консультант вполне реально представляет себя в виде возможной жертвы агрессивных чувств клиента).

Коне: Иногда подобные чувства кажутся труднопреодолимыми, и нас донимают позывы дать им волю. Возможно, вы захотите рассказать мне о каких-то случаях, о людях или ситуациях, когда у вас возникали такие чувства.

Консультант контролирует свою тревожность благодаря знанию того, что непсихотические клиенты редко кидаются на консультантов, а вербальная угроза зачастую служит для утративших равновесие клиентов удобным способом напугать консультанта или психотерапевта.

2. Содействие супервизора. В профессиональной жизни каждого консультанта бывают моменты, когда он вынужден признать, что клиенты с определенными типами личности чрезмерно провоцируют его защиту, или.что их проблемы выходят за рамки его компетентности. Он может решить эту проблему, расценив такого клиента как «слишком тяжелый случай» и направив его к другому психотерапевту. В качестве запасного выхода всегда остаются руководители или коллеги, с которыми он может достаточно откровенно поговорить о мучающих его чувствах, не нарушая конфиденциальности взаимоотношений с клиентом. Например, консультант может осознать, что ему трудно работать с враждебно настроенными, агрессивными женщинами, и такой клиентке он может предложить найти себе другого консультанта. И снова, обсуждение этой проблемы в консультационных взаимоотношениях с супервизором поможет консультанту разобраться в своих чувствах.

3. Обсуждение с клиентом. Хотя у нас нет объективных данных, подтверждающих, что обсуждать контрперенос с клиентом целесообразно, мы обнаружили, что мягкое подбадривание и интерпретационные замечания иногда бывают весьма полезны для ослабления тревожности, например:

{Вторая беседа с тридцатитрехлетней замужней женщиной, после ее рассказа о своих супружеских проблемах.)

Кл.: В общем, вот так оно все и было — если уж начистоту.

Коне: Вы чувствуете, что рассказали свою историю вполне откровенно. Вы, наверно, заметили, что были моменты, когда ваш рассказ меня несколько шокировал. Я, впрочем, надеюсь, что вы не станете ничего скрывать только из опасений задеть мои чувства.

Кл.: Я рада, что вы мне это сказали. Теперь мне, пожалуй, будет легче говорить с вами.

А вот еще один пример, где консультант приводит рационализацию для своего неоправданного вмешательства. Консультант только что перебил клиента и говорит: «Простите; я не хотел вас прерывать. Иногда мы, консультанты, так стремимся помочь, что можем вмешаться в ход ваших мыслей».

4. Личностное развитие консультанта. Консультант может воспользоваться своими знаниями о себе и разрешить свои затруднения, когда анализирует сходные со своими проблемы клиента. Коэн [63] приводит пример психотерапевта, который сомневался в своей интеллектуальности и взял за правило состязаться со своими, якобы более интеллектуальными клиентами. Такое положение дел затрудняет консультанту помощь тем клиентам, которые применяют интеллектуализацию для защиты своей тревоги.

5. Направление на групповые консультации или терапию. Еще один метод регулирования контрпереноса — предложить клиенту обсудить свои проблемы на групповой терапии. Например, когда становится очевидно, что клиентка питает к терапевту самые пылкие чувства, он может попросить ее, чтобы она обсудила эти вопросы в обстановке групповой терапии. Такая процедура деперсонифицирует проблему и практически устраняет всякую возможность нежелательных контртрансферентных реакций.

Задачей данного раздела было довести до сознания читателя всю важность вопроса об иррациональных установочных реакциях консультанта. Еще одна задача — предложить способы регулирования этих чувств. Мы считаем, что установки консультанта являются одним из самых важных факторов, определяющих атмосферу терапевтического сеанса. Консультант может решить проблему своих чувств к клиенту, признав, что такие контртрансфере нтные чувства у него есть. Проанализировав самого себя с целью выяснить, почему эти чувства возникли, он может принять решение, что ему не следует работать с данным клиентом, и использовать свои контртрансферентные чувства в качестве основы для повышения уровня своего личностного развития во внеконсультационной обстановке.

В следующем разделе рассматривается явление сопротивления и его специфические особенности.

СОПРОТИВЛЕНИЕ

Сущность сопротивления

При выстраивании и поддержании эффективных консультационных взаимоотношений одной из принципиальных трудностей, с которыми приходится иметь дело, является сопротивление. Сопротивление можно рассматривать в качестве специфической защитной формы переноса. Термин «сопротивление» в нашем понимании обозначает такую характеристику системы защиты клиента, которая препятствует целям консультаций или психотерапии. Это сознательное или бессознательное противодействие целям сеансов является продуктом либо внешней системы защиты, предохраняющей человека от ситуационных угроз, либо внутренней системы защиты, предохраняющей его от подсознательных импульсов ядра личности.

Термин «сопротивление» был введен психоаналитиками для обозначения подсознательного противодействия переводу бессознательного материала в область сознания, а также активизации вытесненных и защитных функций «эго» [111].

Экзистенциалистский взгляд на сопротивление Мей формулирует следующим образом:

Это реализация стремления пациента... отречься от той особой, неповторимой и самобытной потенциальности, которая ему присуща. Такой "социальный конформизм"— главная форма сопротивления жизни; и даже само согласие пациента с доктринами и интерпретациями психотерапевта может быть проявлением сопротивления» [198, р. 79].

В консультировании сопротивление, как и перенос, по сравнению с психотерапией, имеет иное значение. В общем случае консультанты рассматривают сопротивление как препятствие при решении проблемы клиента, соответственно, они стараются как можно больше ослабить его проявления. Психотерапевт же, напротив, рассматривает сопротивление как важное явление и стремится провести его глубокий анализ. Если ему удастся выявить особенности сопротивления у данного клиента, у него появится больше возможностей помочь клиенту понять самого себя и изменить свою личность. Цель психотерапии, таким образом, состоит не просто в том, чтобы раскрыть защитную систему клиента, «выявить его тайны». Речь, скорее, идет о важном вопросе — «Как клиент скрывает свои тайны?». Поэтому существенная составная часть психотерапии сводится к интенсивному анализу сопротивления и переноса.

Сопротивление в той или иной мере присутствует в любой беседе и может рассматриваться как конец непрерывной шкалы, противоположный свободному выражению эмоций. Дол-тон [78] и Шерман [170], по всей видимости, подтверждают тезис о такой шкале взаимоотношений. Хейф [137] выявил значимую отрицательную корреляцию между защитой в первых беседах и позднейшими проявлениями позитивных установок.

Сопротивление может проявляться в различных формах — от неприятия консультаций и открытого антагонизма, с одной стороны, до таких затаенных форм, как колебания или невнимательность, — с другой. Клиент может говорить: «Я знаю, что я хочу сказать, просто не могу сказать это», «Сегодня я должен уйти пораньше, потому что нужно готовиться к экзамену», «Не думаю, что в моем случае это подходит», «Извините, что я опоздал, но я чуть не забыл о нашем сеансе», «Я думал, что вы считаетесь специалистом».

Хотя сопротивление втой или иной мере присутствует влюбой беседе, она редко осознается клиентом. В связи с этим сопротивление существует, по большей части, в виде подсознательного феномена и проявляется в двойственном отношении клиента к консультациям. Клиент хочет получить помощь, и все же сопротивляется той самой помощи, которую ищет. Такая амбивалентность установок клиента может завести неопытного консультанта в тупик. Даже опытные консультанты иногда ссылаются на сопротивление в качестве оправдания того, что им не удалось выстроить эффективные взаимоотношения с клиентом.

Фрейд подчеркивал, что такие амбивалентные и парадоксальные установки соответствуют нормальному положению дел в психотерапии. Многие психотерапевты рассматривают сопротивление как нормальный механизм, функционирующий независимо от терапии, и предотвращают проникновение дестабилизирующих подсознательных импульсов на сознательные уровни личности.

Степень, в которой необходимо уделять внимание сопротивлению для достижения терапевтических целей, еще раз указывает на различие между консультированием и психотерапией, как это видно из приведенных ниже примеров.

1. Кл.: Я, наверно, не смогу быть коммивояжером — у меня просто не получается общаться с людьми. Консультирование:

Коне: Так вы твердо исключаете коммерцию? Вы подумывали о каких-то других профессиях, по которым у вас тоже высокие оценки в тесте профориентации? Психотерапия:

Коне: Почему вы так стремитесь держать людей на расстоянии от себя? 2. Кл.: Я, наверное, не смогу найти общий язык с моим руководителем. Консультирование:

Коне: Раз это выглядит таким серьезным препятствием, давайте подберем какую-нибудь технику общения, позволяющую находить общий язык с подобными людьми.

Психотерапия:

Коне: У вас, похоже, возникает сильное сопротивление при работе с людьми, занимающими авторитетное положение.

Источники сопротивления

По-видимому, среди консультантов имеется полное согласие по поводу того, что сопротивление возникает, когда клиент воспринимает консультанта, тему беседы или ситуацию в качестве угрозы для себя. Поскольку в реакции на угрозу содержится тревога, клиент вынужден в дальнейшем защищать себя от тревоги посредством поведения, которое уже по самой своей природе резистентно.

По происхождению сопротивление можно условно разделить на «внешнее» и «внутреннее». Внутреннее сопротивление возникает в пределах личностной структуры клиента и представляет собой обобщенную реакцию на угрозу, а внешнее сопротивление обусловлено самими обстоятельствами консультаций, методологией консультанта или его контртрансферентными установками.

Внутреннее сопротивление. Одним из распространенных источников внутреннего сопротивления является, например, склонность тревожных клиентов уклоняться от попыток, обычно болезненных, анализировать или изменять элементы своего поведения или структуры личности.

Существует, по-видимому, сопротивление, связанное с переменами в жизненном статусе, в установках. Клиент опасается выражать чувства тревоги или враждебности, потому что он на опыте научился предугадывать такие ярлыки для себя, как «незрелый», «ленивый», «невротичный». Эти опасения сильнее всего, когда клиент начал выражать свои чувства слишком быстро, поскольку он в таком случае ощущает, что раскрыл себя для тревожащих стимулов, исходящих от эго-системы, раньше, чем смог оценить безопасность этих стимулов. Крайдер [72] в своем исследовании личностной враждебности выявил, что враждебность, особенно у людей, опасающихся выражать агрессивные чувства, является характерным источником сопротивления.

Марголис [196] использует термин «фасад» для описания еще одной формы внутреннего сопротивления. Фасадом он, например, называет первое высказывание клиента из числа учащихся, чтобы объяснить свою плохую успеваемость в колледже. Варианты таковы: «Похоже, я слишком много времени проводил в дворовых компаниях», «Все-таки я выбрал себе неправильную специализацию», «Мне скоро идти в армию», «Нет у меня настоящих учебных навыков». Хотя подобные высказывания могут быть полезны в качестве отправных точек для последующего разговора, оченьчастоони представляют собой лишьрационализации и проявления сопротивления. Клиента словно бы сковывает примитивная логика этих рассуждений, так что нередко у него не обнаруживается достаточной мотивации для преодоления своего сопротивления и дальнейшего анализа ситуации.

Еще одно порождающее сопротивление явление — это «тревожное предугадывание», то есть опасения клиента, что облачение его чувств в слова превратит потенциальное несчастье в реальность. Примером такого механизма сопротивления служит нежелание выражать тревогу по поводу возможности заболевания раком, смерти или потери любимого человека.

Внешнее сопротивление. Некоторые консультанты убеждены, что внешнее сопротивление обусловлено дефектами методологии. Роджерс [250, р. 151] в своих ранних работах по консультированию выдвинул гипотезу о том, что сопротивление не обязательно является «неизбежной составной часть психотерапии, тем более желательной ее частью», и что возникновение сопротивления, по-видимому, обусловлено попытками ускорить или сократить терапевтический процесс.

В качестве иллюстрации внешнего сопротивления можно указать на ситуацию, когда консультант выдвигает довольно умеренные предложения по улучшению навыков учебы. Необходимость реализации этих предложений может тревожить клиента из-за тех воображаемых следствий, что ему придется сблизиться с консультантом или оказаться «в долгу» перед ним. Клиенту может не нравиться «втягивание» в такие взаимоотношения на данной стадии его личностного развития, а может быть, его сдерживает опыт взаимоотношений в семье, где принято было, чтобы благодарные дети за все расплачивались мелкими услугами. Предложения консультанта породили негативный перенос, который препятствует эффективной терапии.

Еще одним примером такой техники консультанта, которая провоцирует сопротивление, может послужить ситуация, когда консультант оказался слишком далеко впереди клиента, отражая предполагаемые чувства клиента и преждевременно их интерпретируя.

Кл.: Мои родители всегда критиковали меня и угрожали, что перестанут давать мне деньги на учебу.

Коне: Вы обижаетесь на своих родителей за то, что они говорили вам и что угрожали сделать.

Кл.: Нет, не совсем так; я не разлюбил своих родителей за это, я думаю, что они во многом были чертовски правы; по сути, я здесь, в колледже, напрасно трачу время... Не стоит говорить мне такие вещи о моих родителях.

В этом случае отражение и интерпретация, хотя они, вполне возможно, точны, указывают на чувства клиента, которые не могут быть им признаны и приняты на данной стадии.

Еще одна причина внешнего сопротивления связана с отсутствием надлежащей готовности. Клиент может неправильно трактовать роль консультанта или не верить в полезность вербализаций. Например, клиент не понимает, что консультации требуют времени; поэтому его огорчает трата времени, которое он мог бы посвятить другим, менее угрожающим его безопасности занятиям. Возможно, клиент слишком смущается, чтобы признать, что у него есть проблема, которую он не в состоянии решить сам.

Консультационные взаимоотношения сами по себе представляют для клиента парадоксальную ситуацию. Атмосфера принятия способствует свободному выражению чувств, однако клиент зачастую не готов выражать свои чувства и признавать их. Взаимоотношения словно бы подталкивают его к преждевременному анализу своих чувств, тем самым формируя источник сильного сопротивления. Распространенный прием, который используют клиенты при реализации сопротивления такого типа, сводится к тому, чтобы говорить о чьих-то чужих проблемах. Например, мать, которую беспокоит поведение ее четыр-. надцатилетней дочери. Мать испытывает чувство вины вдобавок к своему ощущению полной безнадежности. Хотя консультант поощряет мать говорить о собственных чувствах, она никак не может оставить тему затруднений ее дочери.

Инглиш [92] приводит еще ряд примеров ситуационной тревожности, которая препятствует оптимизации психотерапевтических взаимоотношений. Он обнаружил, что при низкой интенсивности техники руководства в первых беседах клиент остается один на один со своей тревожностью. Инглиш отмечает, что вего практике очень часто оказывалось необходимым на время сни-жать тревожность клиента за счет интенсивного применения методов руководства и поддержки.

Другие источники сопротивления. Кроме ощущения клиентом угрозы, связанной с беседой, и его тревожности из-за собственных подсознательных импульсов, в качестве причин сопротивления выступают и другие факторы. Сопротивление порождают такие факторы, как усталость, болезнь, психическая неполноценность, межъязыковые барьеры, психозы. Согласно одной из точек зрения, шизофреники проявляют сопротивление, уходя в галлюцинации, в молчание, в универсальный негативизм и в проекции. У невротика сопротивление может реализовывать-ся защитным образом, через ригидность, сосредоточенность на деталях, раздражительность и склонность спорить.

Знание источников сопротивления, особенно внутреннего типа, должно успокоить консультанта, склонного чувствовать личную ответственность за сопротивление, с которым он сталкивается. С другой стороны, так как именно манера работы консультанта столь часто провоцирует сопротивление, он должен постоянно анализировать свою технику и терапевтическую обстановку, чтобы устранить факторы, вызывающие сопротивление.

Положительные функции сопротивления

Кроме защитных функций, которые сопротивление выполняет для клиента, существует также полезная косвенная информация, которую это явление дает консультанту. Сопротивление для консультанта — индикатор общего про гресса беседы и основа для диагностических и прогностических заключений. Выявление симптомов сопротивления — это первый шаг, позволяющий далее принять соответствующее решение о том, как их проигнорировать, снять или использовать.

Вторая полезная функция сопротивления — это возможность для консультанта бросить взгляд внутрь защитных структур клиента. Появление сопротивления говорит консультанту, что в данный момент клиент не хочет дальше анализировать какие-то конкретные чувства. Элементы личности, связанные с нравственными проблемами и системой глубоких убеждений, обычно имеют довольно жесткую защиту. Поэтому признаки сопротивления указывают консультанту, что он вторгается на табуированную территорию. Как только эти, связанные с угрозой для личности, аспекты становятся известны, консультант получает ценную информацию для интерпретации. Сопротивление бывает намеком для консультанта, что терапевтическая полезность его работы исчерпана, и пора оформлять завершение консультационного процесса. Роджерс [251] отмечает, что у клиента теплые и приязненные чувства к консультанту нередко сменяются негативными, едва он понимает, что больше не нуждается в терапевтических взаимоотношениях. Такие проявления сопротивления, следовательно, могут быть признаком необходимости завершить консультации.

Сопротивление служит для клиента защитным механизмом, помогая удерживать под контролем сильную тревогу и избегать разрушения защитных структур до тех пор, пока не установится новое конструктивное поведение. В этом смысле сопротивление на ранних стадиях консультационного процесса зачастую выполняет полезную функцию стабилизирующего замедления.

Проявления и классификация признаков сопротивления

Как ни тщетны были бы попытки перечислить все многообразные формы сопротивления, полезно будет, наверное, указать некоторые варианты, не только самые явные, но и менее заметные. Мы видим отличительную черту опытного консультанта в его способности распознавать сопротивление и правильно его регулировать.

Сопротивление может проявляться множеством негативных способов. Клиент начинает критиковать консультанта, выражает недовольство результатами консультирования, не слушает или не понимает консультанта; он может опаздывать или вообще пропускать сеансы, хранить молчание, забывать перечислять гонорар. Во время сеансов клиент может вдруг начать интеллектуальную дискуссию (особенно с апелляцией к сложной психологической терминологии) или высказать свое негативное отношение к психологии вообще. Клиент может высказывать желание прекратить консультации, становится непродуктивен в ассоциациях или при работе с незнакомым материалом, заводит разговоры на посторонние темы, предъявляет консультанту неразумные требования, высказывает пессимистические прогнозы относительно консультирования или скептически воспринимает интерпретации.

Сопротивление клиента может принимать и менее агрессивные формы. Например, в виде однозначного согласия с любым высказыванием консультанта, нежелания эмоционально включаться в беседу, чрезмерной готовности помогать консультанту, затягивания зависимого переноса, упорного сохранения шутливого тона, перевода разговора в семантические дебри абстракций и философских категорий, нажима на уже структурированные условия взаимоотношений, например, требуя сверхурочного времени, а также проявляя интерес к личной жизни консультанта.

В литературе по консультированию приводятся две шкалы для выявления признаков сопротивления, есть также одно исследование, анализирующее распределение таких признаков по интенсивности. Опираясь на гипотетическую базовую модель идеально свободного выражения, Бюгенталь [46] вводит пять уровней интенсивности симптомов: сначала «медлительность», далее «инертность», «предварительное сопротивление», «(истинное) сопротивление» и, наконец, «отторжение». Использованные Бюгенталем названия отражают описываемый им тип поведения.

На уровне «медлительности» клиент перекладывает ответственность на консультанта, реагирует вяло, часто отвлекается, больше озабочен интеллектуальными, чем эмоциональными аспектами. Понимание затруднено, и клиент часто просит у консультанта разъяснений.

На уровне «инертности» сильнее выражено отсутствие интереса, проявляющееся в лаконичных ответах, в пренебрежении к руководящим высказываниям консультанта и в утомленности.

«Предварительное сопротивление» подразумевает появление признаков того, что клиент не хочет продолжать беседу. Некоторые из этих признаков: склонность спорить, чрезмерная разборчивость, свидетельства физического напряжения, сдержанность при выражении таких чувств, как враждебность, тревога, чувство вины. Бюгенталь рассматривает этот уровень как временный, но имеющий для консультаций критическое значение, потому что именно в этот момент клиент колеблется в выборе между более активным сопротивлением и сотрудничеством.

«Истинное сопротивление» описывается как интенсификация предварительного сопротивления, отличающееся более явными и прямыми атаками или же уклончивым поведением в форме, например, обтекаемых, расплывчатых ответов на вопросы консультанта, молчания, враждебного отношения к руководству со стороны консультанта, сомнений в его компетентности или в форме брани.

Крайняя степень сопротивления в классификации Бюгента-ля называется «отторжением». Формы ее проявления обычно тоже крайние, например, прекращение беседы по категорическому требованию клиента, враждебные замечания в адрес консультанта или учреждения в целом, отказ от полноценного общения.

Шерман [273, р. 57—61] разработала похожую пятиступенчатую шкалу, с помощью которой диалоговые блоки можно ранжировать по степени сопротивления.

1. Отвергающее сопротивление — клиент отвергает точку зрения консультанта или схему структурирования беседы в несколько воинственной манере, отказывается говорить о реальных проблемах или пытается прекратить беседу.

2. Активное сопротивление — отвергает точку зрения или предложения консультанта, но довольно вежливо, не говорит свободно, также может проявлять склонность возражать консультанту.

3. Пассивное сопротивление (апатичность) — не проявляет инициативы, однако принимает предложения консультанта, обычно в манере, ни к чему не обязывающей.

4. Консультант и клиент неплохо работают вместе — довольно свободно общаются, хотя могут возникать дружеские прения по острым вопросам.

5. Консультант и клиент работают вместе над реальной проблемой — вполне свободно общаются, заметно чувство взаимного уважения.

Долтон [78], дополняя исследование Шерман, изучила сорок восемь бесед, проведенных двадцатью консультантами. Она обнаружила, что самыми частыми и интенсивными формами сопротивления были отказ от предложений консультанта и возражения против его высказываний. Сдержанность в выражении чувств была ранжирована как форма часто встречающаяся, но не интенсивная. По всей видимости, эти данные уличают применяемую консультантом технику как сильнейший источник сопротивления.

Консультант должен оценивать проявление признаков сопротивления с учетом индивидуальных чувств, выражаемых клиентом. У некоторых клиентов проявляется множество вербальных симптомов сопротивления по причине меньшей личностной сдержанности и лучшего владения техникой речи. Другие чрезвычайно осторожны, долго страдают молча, прежде чем фактически вербализовать свое сопротивление. Иными словами, упомянутые выше признаки и симптомы не могут иметь одинаковое значение у всех клиентов. Стиль жизни клиента и степень волевого контроля над сопротивлением определяют, какое значение ему нужно приписывать. Торн, например, утверждает, что «многие клиенты, особенно из высшей интеллектуальной группы, участвуют во взаимоотношениях с людьми так, словно играют в шахматы. Каждый ход у них более-менее осмотрительно рассчитан» [303, р. 238].

Исследований, посвященных явлению сопротивления, мало. Кроме упомянутых работ, Моурер [218] исследовал взаимосвязь двух параметров психотерапевтического процесса — психологического и физиологического напряжения. Изучалась гипотеза о том, что спады и подъемы уровня сопротивления связаны с измеримыми изменениями этих видов напряжения. Главными методами, применявшимися для обоснования данной гипотезы, были субъективные оценки самих испытуемых по шкалам «напряжение» и «счастье», измерение потливости ладоней и анализ записей беседдля вычисления показателей «дискомфорт-облегчение». Предварительные данные свидетельствуют, что этот подход является ценным средством изучения наблюдаемых изменений напряженности клиента в результате терапии. Заинтересовавшийся читатель может обратиться к пространному отчету Моурера и его соавторов [218].

Методы регулирования сопротивления

В каком-то смысле все методы создания готовности и выстраивания взаимоотношений, рассмотренные в предшествующих главах, позволяют снизить или предотвратить сопротивление. Снижение сопротивления - очень важная задача для консультанта, поскольку фактор сопротивления в значительной степени определяет, будет ли клиент ходить на консультации. Мы предполагаем, что в такой момент главная цель — удержать клиента на консультациях и предотвратить утрату им уверенности в своем консультанте.

Дэвис и Робинсон [79] изучали методы регулирования сопротивления, применяемые опытными консультантами, и обнаружили большие различия по частоте и типу применяемых методов. Согласно результатам исследования, чаще всего консультанты применяют такие методы, как вопросы, ссылки на свое мнение, одобрение, подбадривание, примеры и юмор. Дэвис и Робинсон мало что могут сказать по поводу эффективности этих методов и указывают, что частота применения не обязательно является критерием эффективности. Исследователи обнаружили частое применение метода ссылок на свое мнение, таких как: «Я полагаю, что...» и «Я бы сделал это так...». Тем не менее, сведения о частоте не следует воспринимать как одобрение этих приемов.

В том же самом исследовании Дэвис и Робинсон выяснили, что у консультантов, сталкивающихся с сопротивлением или снижением раппорта, возникает сильный соблазн прибегать к таким методам, как сочувствие, подбадривание, одобрение, юмор, ссылки на научные данные, наличный опыт, атакже анекдоты и риторические вопросы. Исследователя пришли к выводу, что сами по себе эти методы не были достаточно эффективны для завершения диалогового блока с хорошим результирующим раппортом. Единственным исключением оказалась техника одобрения (как средство поддержки), которая сопровождалась высоким результирующим раппортом в диалоговых блоках по профориен-тационным проблемам. Поддиалоговым блоком здесь понимается тематически единая часть беседы, выделяемая согласно исследовательской методике Робинсона [246].

Самое важное для консультанта — осознать возможные внешние причины сопротивления, заключающиеся для клиента как в самом консультанте, так и в интенсивности применяемых методов руководства. Тогда консультант сможет рационально использовать наши рекомендации по регулированию сопротивления.

1. Метод «заметить, но пренебречь» сводится, главным образом, к игнорированию симптомов, но он подразумевает также настороженность по отношению к возрастанию сопротивления. Наличие слабого сопротивления еще не означает, что консультант должен в связи с этим что-то предпринять. Содержание диалогового блока, спровоцировавшего проявление сопротивления, анализируется на предмет возможной корректировки применяемых методов руководства. Консультант понимает, что такой тип сопротивления является нормальным артефактом самого консультационного процесса. Вместо обвинений в собственный адрес или в адрес клиента консультант сосредотачивается на понимании уникального стиля защиты клиента, того, как функционирует его система безопасности. Сопротивление показывает консультанту, что психологический баланс у клиента сместился, и что имеет место, скорее, подавление чувств и контроль тревожности, а не самовыражение.

2. Вспомогательные адаптивные методы применяются консультантом, когда он видит, что должен предпринять какие-то активные меры, чтобы снизить сопротивление клиента, достигшее, скажем, второго уровня по шкале Бюгенталя и Шерман (значительная инертность при видимости сотрудничества). Очевидно, не может существовать жестких правил относительно выбора наиболее эффективных методов. Главная цель — снизить защиту клиента и поощрить его продолжать исследование своей проблемы. Обычно на этом уровне не предпринимаются попытки сменить тему.

Одним из вспомогательных адаптивных методов, используемых консультантами, является уменьшение эмоционального влияния диалога за счет сдвига в сторону более рациональных аспектов той темы, которая вызвала сопротивление. Это помогает уменьшить испытываемое клиентом напряжение. Примеры здесь — обращение к результатам тестов, ссылка на безличные примеры и такие вопросы, которые предполагают фактографические и не требующие особого осмысления ответы. Риторические вопросы тоже могут оказаться полезны, особенно для предупреждения сопротивления при интерпретации результатов, связанных с оцениванием личности.

Вторым вспомогательным адаптивным методом является снижение темпа, достигаемое за счет уменьшения руководящего опережения консультанта, пауз, перемены позы на более удобную, а также побочных занятий, таких как курение.

Третий вспомогательный адаптивный метод, к которому может прибегнуть консультант, сводится к продуманной дозе легкого юмора, что зачастую позволяет уменьшить испытываемое клиентом напряжение. Однако делать это нужно естественно и непринужденно, поскольку вымученные или неуклюжие шутки, либо юмор, подразумевающий нечто такое, из-за чего клиент предстает в смешном свете, «бумерангом» ударят по консультанту в виде увеличения сопротивления.

Методы поддержки и выражения принятия, описанные в предыдущих главах, нередко оказываются ключевыми для снижения сопротивления, особенно, когда клиент в состоянии симпатизировать консультанту.

3. Метод временного отвлечения предполагает перевод содержания беседы в менее угрожающую плоскость — когда появляется впечатление, что собственная защитная система клиента не в состоянии адекватно помочь ему. Стратегический замысел состоит в том, чтобы вернуться к болезненной теме позже. Этот метод применяется, когда сопротивление препятствует прогрессу терапии, но еще не блокирует его.

Важнейшим элементом метода отвлечения является ненавязчивая перемена темы. Консультант ограничивает степень участия в процессе своего «эго», занимая более отстраненную и индифферентную позицию. В результате этих действий с клиента снимается напряжение благодаря снижению темпа и интенсивности беседы. Корнер (Korner, 177) говорит о методе «отъединения», в котором консультант при появлении сопротивления анализирует степень причастности своего «эго» к беседе и к личностной угрозе для клиента. Применяя эту технику, консультант изменяет тональность чувств, а не тему беседы; соответственно, иллюстрирующие примеры здесь подобрать трудно. Консультант становится более сдержанным и осторожным, ограничивает интерпретации или снижает темп и интенсивность беседы.

Еще одна разновидность метода отвлечения — это ссылки на соответствующие научные данные, примеры, результаты предложенного теста, прочитанные материалы при библиотерапии. Такие меры нередко обеспечивают желаемое снижение темпа, при этом не уводя слишком далеко от темы.

4. Метод прямых манипуляций применяется, когда видно, что клиент осознает свое сопротивление. Для применения таких методов необходимы высокая эффективность рабочих взаимоотношений и четкая структурированность беседы. Поскольку создание этих условий требует времени, методы прямых манипуляций обычно более полезны на поздних стадиях. Консультант, например, заявляет: «Вы столько времени потратили на разговоры о том, о чем вам хотелось говорить; давайте теперь поговорим о том, о чем вам говорить не хочется».

Интерпретация сопротивления, главный из прямых методов, предусматривает объяснения, чему именно сопротивляется клиент. Этот метод помогает клиенту выработать толерантность и принять собственное сопротивление, а также прийти к рациональному пониманию его значения и тех трудностей, которые возникают, когда сопротивление выходит из-под контроля. Консультант наряду с интерпретацией сопротивления выражает свою готовность примириться с ее существованием. Такая его готовность помогает снизить вероятность того, что клиент обидится на предложенную интерпретацию. Вот пример.

Кл.: Я просто не могу говорить об этом.

Коне: Вы уверены, что секс — тема непозволительная. Возможно, вы полагаете, что такое ваше мнение чем-то вполне оправдано, чем-то, в чем мы пока не можем разобраться.

Кл.: Да, так мне будет несколько удобней к этому относиться.

А вот пример интерпретации при возникновении проблем,свя-занныхс переносом.

Коне, (реплика после серии скептических замечаний клиента о консультантах и после предварительного изучения его семейных взаимоотношений): А вы не допускаете, что ваши ощущения по поводу наших взаимоотношений, возможно, связаны с вашими чувствами к вашему отцу? Вы чувствуете, что не доверяете ему, и сейчас подсознательно видите во мне своего отца.

Кл.: Я никогда не пробовал взглянуть на это с такой точки зрения. Я должен об этом подумать.

Отражение чувств, вызванных сопротивлением, зачастую эффективно в качестве прямого метода, если можно предположить, что клиент испытывает по поводу своего сопротивления интенсивные чувства, такие как чувство вины. Этот метод эффективен на ранних стадиях консультирования, когда интерпретации могут быть преждевременны.

Методы направления к другому специалисту изредка бывают необходимы при возникновении сильного сопротивления. Консультант должен аккуратно оценить свою психотерапевтическую компетентность, прежде чем вскрывать защиту клиента с сильным сопротивлением. Иногда, направив клиента к другть му консультанту, он тем самым убирает источник внешнего со-; противления, который тормозил прогресс терапии. ;

Угроза в завуалированной форме, хотя и представляет собой последнее средство, иногда полезна при попытках мотивировать клиента, проявляющего сопротивление, изменить свое поведение. Подобные ситуации более понятны, когда консультант выступает одновременно в роли декана, менеджера по кадрам или иной авторитетной фигуры. Например, клиент из числа студентов, испытывающий академические трудности, крайне негативно относится к предложению обсудить его проблему. Консультант может сказать: «Если вы не захотите поработать над этим, боюсь, нам с вами придется расстаться».типов прошлого на консультанта, имеют в консультировании амбивалентное значение. Трансферентные чувства могут давать полезную психологическую информацию. Они также могут препятствовать прогрессу консультаций. Контрперенос, то есть появление трансферентных чувств у самого консультанта, тоже может стать помехой для консультационного процесса. Поэтому консультант должен уметь вовремя распознать у себя признаки контрпереноса, чтобы отрегулировать свое состояние. Сопротивление представляет собой естественное блокирование прогресса консультаций и подлежит урегулированию посредством ряда консультационных методов — от игнорирования сопротивления до прямой интерпретации. Признаки сопротивления служат полезными указателями, выявляющими чувствительные для личности темы, проблемы общего прогресса консультаций и характер защитных структур клиента.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Хотя перенос, контрперенос и сопротивление — явления в консультационном процессе неизбежные, консультант должен взвешенно подходить к этим факторам, чтобы обеспечить успешность процесса. Трансферентные чувства, проекции стерео-