ВРАТА ВРАТ - Школа сновидений - Ал.Панов

                                                  Тьма велика, карты мира малы...

                                                                                          И.Карайон

В ходе неявного посвящения наше самосознание все в боль­шей мере начинает развивать и качество, которое мы назовем глубиной (в противоположность поверхностности, которая отличает наши знания, а вернее, информацию, получаемую во время социального обучения).

В сновидениях этот процесс чаще всего приобретает форму погружений на дно —реки, озера, океана — и пребывания там среди обилия змей, и других, часто монстрообразных, доисто­рических пресмыкающихся. Эти сны продолжаются, как пра­вило, до момента, когда у сновидяшего окончательно исчезает ужас и страх по отношению ко всем придонным гадам и тва­рям.

Таким образом просветляется глубина нашего бессознатель­ного, темные тени и оборотная сторона нашей чувствующей души, ее самые бездонные и доисторические страхи.

Для некоторых сновидяших эта фаза разворачивается в виде снов о темной стороне женской сущности (см. приложения).

Глубина осознания и чувствования, достигнутая в этой фазе посвящения, предваряет самую трудную ступень духовного раз­вития, имеющую исключительную важность, потому что все бывшее до нее может так и остаться вешами, ничего по сути не меняющими в судьбе ищущего, если не пройти эти врата врат.

Речь идет о необходимости всецело (тотально) доверить свою судьбу и жизнь Силе, дающей нам эту жизнь и свободу. А это неимоверно трудно. Потому что как только самосознание пе­рерастает представление о Силе как об антропоморфном бо­жестве, гарантированно источающем любовь в адрес челове­ка, как о боге, одержимом единственным стремлением — дос­тавить праведника прямехенько в рай и защищающего его от всякой напасти, — как только разрушается эта иллюзия, ищу­щий оказывается перед тем, что довериться нужно Силе Неиз­вестного (где неизвестны в первую очередь гарантии какой-либо безопасности и благоприятного исхода).

Этот шаг неимоверно трудно сделать.

Очень трудно убедить наше эго,что без него всем будет луч­ше, но именно оно — то, что должно умереть у этих врат.

Этот шаг почти невозможно сделать, потому что самое важ­ное (как и во всем остальном), в том чтобы не просто сделать, а сделать правильно и единственно возможным, т.е. уникальным, для каждого индивидуума способом.

Умственные спекуляции, обрушивающиеся на нас в этом месте пути, так же бесполезны, как и наивные попытки поло­житься на интуицию: «все равно вывезет» или «все, что ни дела­ется, делается к лучшему», — вопреки всему этому, наше эго орет самым жутким матом, извергает потоки страха небывалой интенсивности и притягивает еще более пугающие нас собы­тия, от которых нам становится просто таки безумно жаль себя.

Здесь бесполезен и намеренный альтруизм, и попытки пол­ного растворения в Силе. Здесь может помочь только воля, но совсем не в том смысле, который мы привыкли слышать в этом слове. Эта воля не имеет абсолютно ничего общего с тем, что мы уже знаем о себе, и она парадоксальным образом пред­полагает полную ответственность за все наши движения. Пото­му что риск, возникающий при доверии своей судьбы Неизвес­тному, на самом деле колоссален, и уравновесить этот факт в нашем понимании может лишь осознание того, что само Неиз­вестное полностью принимает риск своего собственного существования вместе с ответственностю за него.

Только это уравновешивающее равенство понимания и со­здает для ищущего возможность невозможного моста в Неизве­стное, за которым начинается безвозвратное.

Однако дело осложняется и тем, что, как и в любом другом фрагменте продвижения, успех зависит от тотальности нашего осознания. Соответствующее понимание должно войти и изме­нить энергетически не только наше сознание, но и тело. Пока этого не происходит, наша целостность не полна. Наше тело, в силу социально обусловленного дуализма, изменяется достаточ­но медленно и по одному ему известным ритмам. Этот процесс невозможно ускорить, потому что более всего он похож на мед­ленное созревание плода. И именно у врат врат все попытки ускорения саморазвития, игнорирующие ход созревания муд­рости тела, — от наркотиков до преждевременной аскезы и волюнтаристских «рывков», — чреваты самыми серьезными раз­рушениями физического тела, а, следовательно, и всей нашей целостности.

Только обретенная глубина понимания может уберечь в этом месте от ошибок, которые именно здесь могут быть действи­тельно роковыми, потому что Врата врат -- это зона макси­мального и реального риска.

Поэтому именно здесь остановились в своем развитии по-давлющее большинство популярных социализировавшихся ма­гов, гуру, паранормалов, харизматиков и т.д. Из-за давления максимального риска они и социализировались: проход сквозь врата врат требует смерти эго. По сравнению с этой смертью несравненно легче рассказывать сказки о силе, демонстриро­вать дешевые чудеса манипуляций и вдалбливать в головы адеп­тов простенькую усложненность «совершенно новых» способов жить, которые ничью жизнь изменить не в силах.

Трагедия здесь заключается в том, что только риск спосо­бен делать жизнь и искания живыми,* а отдаление от зоны мак­симального риска с неизбежностью приводит к прозябанию, опустошению и вырождению.

В сновидениях приближение к вратам врат чаше всего об­ретает форму необходимости прыжка в бездну с огромной вы­соты. Эти сны отличаются от снов, рисующих падения, как возвращение на предыдущие уровни развития, тем, что в них насмерть разбивается эго и самосожаления. Намерение этих сновидений — не падение, а — полет, но уже без неподъемно­го балласта самости.

За этим простираются принципиально иные функциональ­ные уровни сновидческой деятельности, при помощи которых, по мере практики, можно продвинуться далеко, очень далеко, так далеко, что однажды пропадет желание возвращаться, -когда вы вспомните дорогу иного Возвращения, настоящую Игру и, если вам повезет, однажды не вернетесь сюда. А если пове­зет еще больше, не вернетесь никуда, потому что Вас не станет в этом Мироздании, вы выйдете за его пределы, туда, где в сновидениях дует черный ветер, дует всегда, не переставая и не уставая, и уносит навсегда. Куда? Этого не знает никто, даже Он, потому что это далеко за Ним, а ветер был всегда, и до того, как Он появился здесь, когда Он не сотворил еще ни зем­ли, ни полей, ни начальных пылинок Вселенной.

«В снах он стал все чаше и чаше покидать дом, каждый раз возвращаясь все с большим трудом, и однажды не вернулся, забыв и дорогу обратно, и тайники Юга, и теплые соленые озе­ра, и распахнутые настежь телефон-автоматы в горах, бро­шенные составы на старых железных путях, и осколок тьмы в твоем левом крыле, и китайскую книгу в черной с золотом об­ложке, и овчарку-поводыря, ведущую слепого сквозь вечерний парк, где сверху сыплется медленный снег, и дым отиа горек, когда он курит или сгорает, оставляя лишь взгляд за строения­ми этого века, за разрухами этого века и разлуками цвета гари и меда, и белые флаги в неподвижном воздухе улиц...»