ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ

Первоначально методология мыслится как учение о методах мышления и входит в качестве составной части в логику. В логике Пор-Рояля учение о методах анализа и синтеза понималось как завершающая часть логического учения. Аналогичным образом учение о методах мышления понималось у Лейбница, X. Вольфа и даже у Д. С. Милля. Правда, для Вольфа и вольфианской школы учение о методах составляет часть практической логики. Начиная с Канта происходит вычленение учения о методах из состава логики, хотя в «Логике» Кант трактует учение о методах как часть логики, которая должна «трактовать о форме науки вообще, или о способе соединения многообразия познания в науку» (Кант И. Трактаты и письма. М., 1990, с. 435). Методология должна привести к отчетливости, основательности и к систематическому упорядочению познания в целое научного знания. Среди методов, анализируемых Кантом, методы логического усовершенствования знания (определение, экспозиция, описание, логическое деление понятий, аналитический и синтетический методы). Хотя у Канта методология еще входит в состав логики, однако ее цель и структура существенно расширяется, поскольку она одновременно оказывается и частью наукоучения. В «Критике чистого разума» он раскрывает задачу трансцендентальной методологии как определение формальных условий полной системы чистого разума и расчленяет ее на дисциплину, канон, архитектонику и историю чистого разума. По сути дела трансцендентальная методология имеет дело с путями построения системной формы научно-теоретического знания. Методология тем самьм тождественна если не методам изложения, то методам построения систем теоретического знания.

Этот подход неприемлем для Гегеля. В состав логики как науки он включает рассмотрение не только научного метода, но и самого понятия науки (Гегель. Наукалогики, т. 1. M., 1970, с. 95). Учение о методе оказывается для него не просто анализом способов изложения, «движение этого метода (диалектики. —Авт.} есть движение самой сути дела» (там же, с. 108), а метод есть «осознание формы внутреннего самодвижения ее (логики. — Авт.} содержания» (там же, с. 107). Тем самым логика совпадает с диалектикой и с изучением категориальной структуры научного знания, а сам метод, понимаемый содержательно, оказывается формой самодвижения научнотеоретического знания в его всеобщей категориальной форме. Метод должен мыслиться, по Гегелю, не как внешняя форма, а как «душа всякой объективности» (там же, т. 3, с. 290), как «само себя знающее понятие, имеющее своим предметом себя» в качестве и субъективного, и объективного, как расширяющийся до системы и раскрывающийся в восхождении от абстрактных определений к конкретным до тотально-целостной системы (там же, с. 306). Т. о., учение о методе  у Гегеля оказывается частью метафизики, совпадающей с логикой и с наукоучением.

В последующем развитии методологии можно выявить различные линии в трактовке ее целей и предмета. Б. Больцано, разворачивая в своем «Наукоучении» логику науки, включает в нее эвристику — исследование путей и методов достижения истинного знания. Для Гербарта методология — первая часть метафизики (Allegemeine Methaphysik. В., 1828, § 182). Для Зигварта методология — это учение о способах совершенствования нашего мышления, цель которого определить границы приложимости и значимость исследовательских методов (Logik, Bd. 2. В., 1924, S. 3). Я. Фриз рассматривает методологию как часть прикладной логики, занимающейся логической техникой (System der Logik, 1837, S. 12). Во 2-й пол. 19 в. специалисты в области естественных наук остро ощущали недостаток в изучении и обобщении методов различных наук. Интенсивно развивавшаяся специальная методология не ограничивалась методами индукции и дедукции, анализа и синтеза. В естествознании начали широко использоваться исторические, сравнительные, типологические методы, а в психологии и социальных науках — количественные и экспериментальные методы. Общая же методология оставляла вне поля своего зрения эти специальные методы. В. Вундт, пытаясь ответить на запросы своего времени, усматривал цель методологии в изучении методов отдельных наук и посвятил специальный том своей «Логики» анализу методов математики, физики, химии, биологии, психологии, филологии, истории, экономики, юриспруденции (Logik, Bd. 2. Methodenslehre. Stuttg., 1880). Неокантианцы Марбургской школы уделили основное внимание методам математики и естествознания (Natorp P. Die logischen Grundlagen der exakten Wissenschaften. Lpz., 1923), в то время как неокантианцы Баденской школы — идеографической методологии исторических наук (Виндельбанд В, Прелюдии. СПб., 1904). Для Виндельбанда методология — это применение логики к познавательным целям отдельных наук, поэтому методология есть техническая дисциплина, использующая логические формы  и нормы в методах различных наук. Для неокантианцев вообще характерен панметодологизм, т. е. превращение методологии в универсальное философское учение, определяющее и форму, и содержание, и предмет научного познания и вообще своеобразие тех или иных научных дисциплин. В этот же период начинается четкое различение методов изложения и методов исследования (либо в связи с различением логики предметности от логики мышления у М. Хонеккера, либо в связи с различением логики дескриптивных и нормативных наук в «Логических исследованиях» Э. Гуссерля).

В 1-й четверти 20 в. разворачивается процесс отделения методологии от логики и превращения ее в исследовательскую область философии. Одновременно в специальных науках ощущается потребность в методологической рефлексии и сами ученые берут на себя функции методологов. В предисловии к книге «Метод в науках» (рус. пер., СПб., 1911) отмечается, что «философия наук, и в особенности методология... приобрела такое значение, что программы самых различных наших учебных заведений должны были отвести ей особое место, становившееся с каждой новой реформой все больше и больше». В различных науках разворачиваются методологические споры между представителями различных направлений. Это относится и к представителям естественных наук (в физике — А. Пуанкаре, Н. А. Умов, Э. Мах; в биологии — К. Бернар, К. Фриш), и к представителям социогуманитарного знания (в истории — Р. Ю. Виппер, А. С. Лаппо-Данилевский, Н. И. Кареев; в праве — Б. А. Кистяковский, П. И. Новгородцев; в экономике — Г. Шмоллер, Л. Мизес, А. И. Чупров). Формируются альтернативные методологические программы, напр. программа «описательной физики» (Г. Герц, Клиффорд) в противовес методам объяснения в физических науках, в математике начинают формироваться различные направления в обосновании математики — логицизм, интуиционизм. В этот же период развертывается критика понятий причинности и детерминистского объяснения в научном знании, усиливается интерес к статистическим, теоретико-вероятностным методам, к метаматематическим и металогическим проблемам. Цель философии усматривается в критическом анализе опыта (эмпириомонизм, эмпириокритицизм), а затем языка науки.

Методология науки в России также прошла длительный путь развития. Уже во 2-й половине 19 в. в отечественной философии осуществляется исследование дедуктивных и индуктивных методов (Ф. А. Зеленогорский, П. Э. Лейкефельд), методов эмпирически наук (Н. С. Страхов), общественных наук (Г. Н. Вырубов), осмысление сравнительно-исторического и типологического методов (И. И. Ягодинский, В. С. Шилкарский). Развертывается логическое исследование методов математики и самой логики (П. С. Порецкий, С. Н. Поварнин). Наряду с попытками выделить специфически диалектическую методологию, совпадающую с построением системы категорий (Н. Г. Дебольский), строятся различные варианты неопозитивистского анализа методов эмпирических наук (эмпириокритицизм В. А. Базарова, эмпириосимволизм П. С. Юшкевича, эмпириомонизм А. А. Богданова). Проводятся исследования специфики методологии общественных наук в целом (С. Л. Франк, Н. Н. Алексеев) и исторических в частности (А. С. Лаппо-Данилевский, Н. И. Кареев, Р. Ю. Виппер, А. И. Введенский). В методологии математики проводятся исследования связи доказательства и интуиции в геометрии (В. Ф. Каган, А. С. Богомолов), истории формирования и развития аксиоматико-дедуктивного метода (Д. Д. МордухайБолтовской). Проводятся исследования специфики методологии гуманитарных наук (Г. Г. Шпет, М. М. Бахтин, А Ф. Лосев). Формируются различные методологические программы в психологии — от ориентации на экспериментальные методы до методов интроспекции, от методов психоанализа до методов объективной рефлексологии (Г. И. Челпанов, В. М. Бехтерев). К концу 1920-х гг. в России формируется методология как специфическая область философского анализа научного мышления. В. Н. Ивановский написал одну из первых книг по методологии — «Методологическое введение в науку и философию» (Минск, 1923); Г. А. Грузинцев провел в своей работе «Очерки теории науки» (Днепропетровск, 1927) различение методов обоснования и методов исследования. В эти же годы интенсивно разрабатывается методология специальных наук нередко с альтернативных позиций (в биологии — Н. И. Вавилов, А. А. Любищев, А. Г. Гурвич; в физике, прежде всего теории относительности, — К. А. Тимирязев, А. А Фридман, А. Ф. Иоффе и др.). В этот же период выдвигается весьма широкая программа системно-организационного понимания методологии — тектология А. А Богданова. Обсуждаются проблемы применения математических методов в различных науках — от биогеохимии (В. И. Вернадский) до биологии (А. А. Любищев).

Догматический марксизм, отстаивая позицию совпадения диалектики, логики и теории познания, отнюдь не предполагал развития ни того, ни другого, ни третьего. Вся логико-методологическая работа (начиная с 1930-х до середины 1950-х гг) осуществлялась в рамках специальной методологии и проводилась скорее самими учеными, чем философами. Поворот к методологии и интенсивная логико-методологическая работа с середины 1950-х гг. были не только способом избежать идеологических догм, но и формой ответа на методологические вызовы естественных и социальных наук, на те актуальные проблемы, которые нуждались в философско-методологическом осмыслении. И здесь были достигнуты наибольшие успехи в отечественной философии. Уже в 1952 начинает работать Московский методологический кружок, послуживший истоком целого ряда новых программ в методологии науки. На первых порах осуществляется логико-методологический анализ метода восхождения от абстрактного к конкретному (А. А. Зиновьев, Э. В. Ильенков), формируется программа «содержательной логики» и методологии мыследеятельности (Г П. Щедровицкий, Н. Г. Алексеев), превратившаяся в программу организационно-деятельностных игр. С середины 1950-х гг. интенсивно развивается и общая и специальная методология, причем в совершенно различных направлениях: от методологии истории (в Москве — М. Я. Гефтер, В. С. Библер, А. Я. Гуревич, в Томске — А. И. Данилов) до методологии физики (программа изучения методологических принципов физики — Б. М. Кедров, Н. Ф. Овчинников, И. С. Алексеев), от анализа построения физической теории (М. Э. Омельяновский, Э. М. Чудинов, В. С. Степин, Е. А. Мамчур) до методов биологических наук (И. Т. Фролов, Р. С. Карпинская, С. В. Мейен), от методологии историко-научных исследований (Б. С. Грязнов, Н. И. Родный) до методов семиотики и герменевтики (В. С. Иванов, Ю. М. Лотман). Развертывается программа логики научного исследования (П. В. Копнин, М. В. Попович, Б. С. Крымский). Методологически значимыми являются разработки современной логики (А. А. Зиновьев, В. А. Смирнов, Б. Н. Пятницын). Проводятся исследования по методологии системных исследований (И. В. Блауберг, Э. Г. Юдин, В. Н. Садовский), в рамках которой формируется методология проектирования систем организационного управления и искусственного интеллекта (С. П. Никаноров, Д. А. Поспелов). Методология перерастает рамки методологии науки и все более превращается в методологию деятельности и проектирования эргономических систем «человек—машина», интеллектуальных систем, систем организационного управления.

Методологическая работа и внутри, и вне философии существенно расширяется. Если в предвоенный период в связи с развитием квантовой механики интенсивно обсуждаются методологические принципы физики — наблюдаемости, дополнительности, соответствия, неопределенности, симметрии (Н. Бор, А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, Э. Шредингер, Е. Вигнер), то в послевоенные годы обсуждаются методологические принципы и других наук — биологии, психологии, социологии. Наряду с развертыванием методов современной логики (прежде всего логического синтаксиса и семантики формализованных языков), широко используемых в качестве методологии научного знания, формируется ряд новых направлений, по-разному осуществляющих поиск новой методологии, — «логика исследования» К. Поппера, неаристотелева логика в неорационализме Г. Башляра, поворот от логической семантики к прагматической методологии в работах представителей Львовско-Варшавской школы (Т. Котарбиньский, К. Айдукевич), которая, ориентируясь на праксеологию, анализирует максимы, относящиеся к методу и к действиям в соответствии с ними. В послевоенный период происходит окончательное выделение методологии из логики и философии науки. Этот процесс обусловлен развертыванием методологии специальных наук, которая анализирует и обобщает методы научного знания, методов как эмпирических (естественных и социальных), так и неэмпирических наук, и вместе с тем поворотом к методологии в связи с гораздо более широким классом задач проектирования технических и интеллектуальных систем, рефлексивного анализа и осмысления целей и норм деятельности человека в многообразных областях общественной жизни — от технического изобретательства до социальной инженерии.

А. П. Огурцов Лит,. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975; Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1987; Он же. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1985; Мамчур , Овчинников И. Ф., Огурцов А. П. Отечественная философия науки:  предварительные итоги. М., 1997; Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; Методологические концепции и школы в СССР (1951—1991). Новосибирск, Вып. 1,1992; Степин В. С., Горохов В. Г., Розов Философия науки и техники. М., 1995; Структура и развитие науки. Из Бостонских исследований по философии науки. М., 1978.