«НЕДОВОЛЬСТВО КУЛЬТУРОЙ»

(Das Unbehagen in der Kultur) — сочинение З. Фрейда. Вышло в самом конце 1929, но уже с датой «1930» на обложке. Первоначально Фрейд хотел озаглавить ее «Несчастье в культуре» (Das Ungluck in der Kultur).

1-й раздел книга является прямым продолжением «Будущего одной иллюзии», поскольку Фрейд отвечает здесь на возражения «одного друга» (Ромена Роллана), который был согласен с оценкой многих религиозных верований как иллюзий, но считал подлинным источником религиозности «ощущение вечности», «океаническое» чувство чего-то безграничного. Фрейд отвечает на это, что, не обладая сам таким чувством, он не может отрицать его наличия у других, но психоанализ способен объяснить такое чувство генетически. Разделение на «я» и внешний мир  происходит постепенно. Взрослое чувство «я» представляет собой «лишь съежившийся остаток какого-то более широкого, даже всеобъемлющего чувства, которое соответствовало неотделимости «я» от внешнего мира». Это первичное чувство времен раннего детства сохранилось в психике многих людей, а потому «океаническое» мироощущение объяснимо как наследие ранних стадий развития, когда «я» еще не полностью отделилось от «Оно».

Во 2-м разделе Фрейд связывает происхождение религии  с вопросом о смысле жизни, который сводится им к вопросу о базисном для всех людей стремлении к счастью, сводимому в свою очередь к отсутствию боли и страдания (в негативном плане) и к переживанию сильного чувства удовольствия (в позитивном плане). Цель жизни задана принципом удовольствия, который изначально руководит работой душевного аппарата. Однако все устройство Вселенной противоречит этому принципу — намерение «осчастливить» человека явно не входит в планы природы. Возможности счастья, т. е. разрядки достигшей высокого напряжения потребности, сравнительно невелики. Зато несчастья окружают человека со стороны подверженного болезни, страданию и смерти тела, со стороны внешнего мира, со стороны других людей. Различные школы мудрости предлагают методы уклонения от страдания. В этом качестве выступают и наркотики, и умерщвление влечений, и художественное творчество, и любовь, и наука, и религия. Все они имеют свои достоинства и недостатки, но похвалы Фрейда достаются научному познанию и труду как реальным средствам противостояния враждебному нам миру, тогда как религия оценивается им как наихудший «метод» уже потому, что «ее техника состоит в умалении ценности жизни и в иллюзорном искажении реальной картины мира».

В 3-м разделе Фрейд обращается к главной теме книги. Социальный источник страданий не является столь же неизбежным, как наше бренное тело или внешний мир. Необычайное распространение получило следующее «поразительное» предположение: «Большую часть вины за наши несчастья несет наша так называемая культура; мы были бы несравнимо счастливее, если бы от нее отказались и вернулись к первобытности». Фрейд не разделяет такого рода враждебности к современной культуре, возражает против идеализации первобытных обществ. Тем не менее в духе своих предшествующих работ он пишет о том, что человек все более становится невротиком в современной культуре, будучи не в силах вынести всей массы табу, налагаемых на него обществом ради культурных идеалов. Прогресс науки и техники не сделал человека счастливее, хотя перечисление благодеяний, принесенных этим прогрессом, занимает несколько страниц его книги. Но вражда к культуре является прирожденной человеку, поскольку свобода индивида все более ограничивается с развитием культуры. «Стремление к свободе... направлено либо против определенных форм и притязаний культуры, либо против культуры вообще». Культура строится на отказе от влечений.

В 4-м разделе Фрейд детально разбирает ограничения, накладываемые культурой на сексуальное влечение, в 5-м переходит к центральной для книги теме агрессивного или деструктивного влечения. Homo homini lupus est  (человек человеку волк) — об этом говорит вся история. Попытки преодолеть агрессивность путем отмены частной собственности Фрейд считает «безудержной иллюзией». Культура дает известную безопасность человеку, но взамен требует отказа от сексуального и агрессивного влечений.

В 6-м и 7-м разделах Фрейд обсуждает собственно психоаналитическую проблематику: те изменения в метапсихологии, которые вытекают из признания самостоятельного агрессивного инстинкта. Он замечает, что гипотеза об «инстинкте смерти», или деструктивности, столкнулась с сопротивлением даже в психоаналитических кругах, но утверждает, что «агрессивное стремление является у человека самостоятельной инстинктивной предрасположенностью». Культура оказывается «полем битвы» двух инстинктов — инстинкта жизни (Эроса) и инстинкта смерти (Танатоса). Первый инстинкт способствует соединению людей во все более широкие союзы, второй способствует их разрушению. «Эта борьба — сущность и содержание жизни вообще, а потому культурное развитие можно было бы просто обозначить как борьбу человеческого рода за выживание». На уровне индивидуальной психики Фрейд относит к вытесненной агрессивности такие явления, как невротические страх и вина. «Сверх- Я» получает свою энергию от такого вытеснения, и «каждая составная часть агрессивности, которой отказано в удовлетворении, перехватывается Сверх-Яи увеличивает его агрессию против Я».

В заключительном, 8-м, разделе Фрейд возвращается к вопросам философии культуры, утверждая, что индивидуальное развитие повторяет развитие культуры, причем в обоих случаях мы имеем дело с законами, господствующими во всей живой природе. Культурный процесс представляет собой определенную модификацию жизни, но в нем обнаруживается та же борьба инстинктов жизни и смерти. Аналогии между индивидуальным развитием и развитием общества обосновываются Фрейдом с помощью ламаркистской теории наследования благоприобретенных признаков и учения о повторении в онтогенезе филогенеза. Он высказывает гипотезу, согласно которой существует некое социальное «Сверх-Я», которое также находится в развитии — имеются различия между «культурными Сверх-Я» различных эпох. В связи с этим им ставится вопрос: «Если развитие культуры имеет столь значительное сходство с развитием индивида и работает с помощью тех же орудий, то не вправе ли мы поставить диагноз, согласно которому многие культуры или культурные эпохи (а возможно, и все человечество) сделались «невротическими» под влиянием культуры?» Как перспективную тему психоаналитических исследований Фрейд намечает «изучение патологии культурных сообществ».

Завершая книгу, Фрейд пишет, что «роковым для рода человеческого» ему кажется вопрос о способности людей обуздать агрессивное влечение, способное привести человечество к самоистреблению в условиях, когда люди необычайно далеко зашли в своем господстве над силами природы. Борьба инстинктов жизни и смерти продолжается, исход ее остается никому не известным.

Работа «Недовольство культурой» привлекла внимание многих философов и социологов (прежде всего «фрейдо-марксистов» — «Эрос и цивилизация» Маркузе и др.) и сыграла известную роль в становлении американской культурной антропологии (учение о «базисном типе личности»). В рамках неофрейдизма пересмотр теории инстинктов Фрейда способствовал иной интерпретации агрессивности («Анатомия человеческой деструктивности» Э. Фромма).

А. М. Руткевич