рациональность

рациональность
        РАЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат. ratio — разум) — термин, обозначающий одну из ключевых тем философии, фундаментальную проблему, решение которой определяется общим содержанием той или иной философско-методологической концепции. Проблема состоит в выяснении смысла «разумности» как предикации (бытия, действия, отношения, цели и т.д.).
        «Логоцентрическая» парадигма европейской философии, сложившаяся в античности и достигшая своей наиболее законченной формы в классическом рационализме, основывается на убеждении в абсолютности и неизменности законов Вселенского Разума, постигаемых человеком и обнаруживаемых им в собственной духовной способности. Наиболее ясными и очевидными из этих законов античная высокая философская классика признавала законы логики, которые, согласно Аристотелю, являются фундаментальными принципами бытия и мышления. Отсюда ведет начало тенденция уравнивать «Р.» и «логичность»: все, что соответствует законам логики, — рационально; то, что не соответствует этим законам, — нерационально; то, что противоречит логике, — иррационально.
        Но «разумность» и «логичность» — не синонимы. Дело не только в том, что логически корректными могут быть и вполне бессмысленные «умозаключения». «Разумность» некоторой системы (объектов, рассуждений, действий, способов поведения и т.д.) может быть определена такими признаками, как целесообразность, эффективность, экономия средств для достижения цели, гармоничность и согласованность элементов, объяснимость на основании причинно-следственных зависимостей, систематичность, успешная предсказуемость, и другими подобными свойствами и характеристиками. И д е а л Р., выработанный классическим рационализмом, охватывает все, возможно, бесконечное множество таких характеристик; в этом смысле идеальная Р. — это совпадение с Абсолютным Разумом.
        Однако Р. как характеристика умственных и практических действий человека, разумеется, не совпадает с этим идеалом. Поэтому для ее описания «выбирают» те ее свойства, которые полагаются существенными. В зависимости от этого выбора, имеющего исторически и культурно обусловленный характер, Р. предстает в различных формах. Отсюда — возможность ее исторической типологии (античная Р., средневековая Р., научная Р. Нового времени, «неклассическая» Р. науки первой половины 20 в. и т.д.). Отсюда же — восходящее к Средним векам и проведенное в философии Канта различение «рассудка» и «разума» (соответственно, рассудочной и разумной Р.). Рассудочная Р. оценивается по определенным (и достаточно жестким) критериям (законы логики и математики, правила и образцы действия, каузальные схемы объяснения, принципы систематики, фундаментальные научные законы и др.). Разумная Р. — способность оценки и отбора критериев, их обсуждения и критики; она необходимо связана с интеллектуальной интуицией, творческим воображением, конструированием и т.д. Разумная Р. выступает как основание критической рефлексии над рассудочной Р.
        Для рассудочной Р. критика ее критериев представляется как нечто нерациональное или даже иррациональное. Однако догматическое следование жестко обозначенным и «узаконенным» критериям тоже есть не что иное, как «неразумность», опасное окостенение разума, отказывающегося от творческого и конструктивного развития. «Критериальный» подход к раскрытию темы Р. заключает в себе возможность противоречия. Так, если в роли критериев Р. приняты законы классической (двузначной) логики, то «критика» этих законов сторонниками неклассической (многозначной, интуиционистской) логики выглядит иррациональной. Аналогичные подозрения у сторонников «физического детерминизма» вызывают индетерминистические описания объектов микромира. Конфликт может быть «улажен»: двузначная логика перемещается на уровень метаязыка логической теории, и ее законы остаются обязательными условиями построения этой теории; детерминизму придается «более широкий» (в частности, вероятностный) смысЛит.д. Но, вообще говоря, если Р. полностью определяется своими критериями, то сам выбор этих критериев не может быть обоснован рационально (из-за «логического круга») и, следовательно, совершается по каким-то иным соображениям. Это делает выбор критериев Р. результатом явных или неявных конвенций и прагматических решений.
        Противоречие воспроизводится и тогда, когда пытаются определить Р. через некий ее образец (таковым, например, с давних пор считалась наука, особенно математическое естествознание). Споры, составившие основное содержание философии науки 20 в., показали, что попытки определения границ науки и научной деятельности с помощью однозначных критериев Р. не могут быть успешными (см.: Демаркации проблема). Здесь налицо все тот же логический круг: Р. пытаются определить по признакам научности, а научность — через Р. Подобные же трудности возникают и с другими «претендентами» на образец Р.: кибернетическими системами, организацией производства и управления и т.д.
        Отсюда — попытки определения и применения «частичных» понятий Р., не претендующих на философскую всеобщность, но охватывающих значительные и практически важные сферы социального бытия, познания и деятельности. К их числу можно отнести понятие «целерациональности» (или «формальной Р.» ), с помощью которого в экономической социологии М. Вебера описываются важнейшие элементы рыночной экономики и соответствующей ей организации общества. По аналогии с «формальной Р.» Вебера строились гносеологические и методологические модели Р., в которых в качестве познавательных целей выступали: согласованность, эмпирическая адекватность, простота, рост эмпирического содержания и другие аналогичные свойства концептуальных систем. Каждая из таких моделей давала определенное представление о том, каким образом эти цели могут быть достигнуты, и, следовательно, формировала специфический образ Р. Отсюда идея, согласно которой «Р.» есть особый конструкт, не имеющий универсально-объективного референта, но выполняющий методологическую роль, содержание которой определено той или иной моделью Р. Тем самым понятие «Р.» получает трактовку в духе плюрализма.
        Однако плюралистическая установка не снимает напряжения, связанного с вопросом о том общем, что имеется у всех возможных моделей Р. Поэтому предпринимаются усилия для объединения моделей Р. в рамках некоторого (более или менее универсального) философско-методологического подхода. Например, рациональными считают способы поведения и деятельности или концептуальные системы, которые могли бы обеспечить продуктивную интеллектуальную и практическую коммуникацию.
        Таким образом, «критериальный» подход к пониманию Р. приводит к одной из двух крайностей: с одной стороны, это неправомерная абсолютизация каких-то частных моделей Р., которые принимают за Р. «как таковую»; с другой стороны, релятивистская трактовка Р., при которой само это понятие «расплывается» в плюрализме частных моделей. «Абсолютизм» как методологическая стратегия опровергается историческим развитием конкретных форм Р., релятивизм превращает понятие Р. в дань метафизической традиции.
        Отношение между «критериальной» и «критико-рефлексивной» Р. может предстать как парадокс. Подчинив свою деятельность (интеллектуальную или практическую) жесткой системе критериев, субъект утрачивает ту Р., благодаря которой возможна критическая рефлексия и ревизия этой (как и всякой иной) системы. Если он решается на пересмотр или даже на разрушение системы, попытается улучшить ее или заменить другой, он поступает иррационально. И эта «иррациональность» как раз и выражает Р., присущую ему как разумному существу! Этот конфликт — следствие того, что «критериальный» и «критико-рефлексивный» подходы к теме Р. искусственно разделены и противопоставлены один другому. Отсюда же представление об этих подходах как об описаниях различных типов Р. — «низшего» и «высшего». Но оценивать типы Р. по некой шкале затруднительно, поскольку сама шкала должна быть рациональной, т.е. соответствовать какому-то из сравниваемых типов, и, следовательно, сравнение столкнется все с тем же «логическим крутом».
        Преодоление конфликта возможно, если исходить из принципа дополнительности обоих подходов (в духе методологических идей Н. Бора). «Критериальный» и «критико-рефлексивный» подходы образуют смысловую сопряженность, совместно описывая Р. как объект философского и методологического анализа. Применимость идеи дополнительности в роли базисного принципа теории Р. является предметом современных философско-методологических исследований.
        Тема Р. звучит в современных культурологических, социально-философских, философско-антропологических исследованиях. Так, существует тенденция оценивать развитие культуры по признаку нарастания или убывания в ней элементов Р.; с развитием Р. связывают процессы демократизации общества, уровень цивилизации, эффективность социальных институтов.
        В то же время в чрезмерной Р. социального бытия видят угрозу для личностного существования человека. Р. часто принимают за ограничитель субъективной свободы и творчества. С этим связаны призывы вернуть Р. во многом утраченную в «техногенной цивилизации» роль важнейшей культурной ценности. Тема Р. проблематизирует практически все основные сферы, охватываемые современным философским мышлением.
        В.Н. Порус

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.

Синонимы:

благоразумность, здравомыслие, исчисляемость, обоснованность, осмысленность, основательность, правильность, приспособленность, пропорциональность, разумность, рассудительность, трезвость, удобность, целесообразность