5. Полигамия » 4 страница

В психоаналитическом движении знали о болезненном интересе Юнга по отношению к Гроссу. После того как он наконец согласился лечить Гросса в Бургхельцли, а Гросс выразил ответное согласие, Эрнст Джонс написал Фрейду 13 мая 1908 г. письмо, в котором высказал свои сомнения на этот счет. Джонс в то время все еще очень любил Гросса. "Я слышал, что Юнг намерен заняться его психиатрическим лечением, — сообщил он, — и, что вполне естественно, испытывает по этому поводу некоторые затруднения, ибо ему — Юнгу — нелегко скрывать свои чувства, а к Гроссу у него просто таки сильнейшая неприязнь; в добавок к этому, у них имеются некоторые фундаментальные расхождения по поводу моральных вопросов. Однако нам лишь остается надеяться на лучшее"26.
Фрейд настоятельно просил Юнга сотрудничать с Гроссом. В психоаналитическом движении отдавали должное его интеллектуальной одаренности и осознавали важность наличия в своих рядах сына такого человека как Ганс Гросс. Ведь самый первый конгресс Международной психоаналитической ассоциации планировалось провести в Зальцбурге. Экстраординарные методы по сохранению Отто Гроса сразу же стали приоритетными.
Фрейд убеждал Юнга помочь Гроссу отказаться от употребления опиума и кокаина. Затем Юнг мог бы приступить к начальному психоанализу. Фрейд очень просил Юнга оставить Гросса на свободе до октября, когда его можно было бы перевезти в Вену, где Фрейд сам смог бы заняться более глубоким психоанализом.
На зальцбургском конгрессе Фрейд и Юнг уговаривали Отто пойти на лечение. Выглядевший исхудавшим и слегка растрепанным, находившийся, по всей вероятности, под воздействием кокаина, Отто Гросс, тем не менее, сделал краткое выступление, которое по всеобщему признанию было блистательным. Вильгельм Штекель вспоминал впоследствии, что "в своей вдохновенной речи [Гросс] сравнил Фрейда с Ницше и провозгласил его разрушителем старых предрассудков и расширяющим психологические горизонты научным революционером"2?. Щтекель был единственным из числа прежних коллег Гросса, кто написал о нем хвалебный отзыв после того, как в 1920 г. Гросс умер в полном одиночестве на улицах Берлина. И мая 1908 г. Юнг сообщил Фрейду, что Гросс прибыл в Цюрих вместе со своей женой. Он выглядел ужасно. Юнг сразу же начал заниматься постепенным снижением у него опиумной зависимости и тем самым ввел его в болезненную фазу отвыкания.

Юнговские заметки о пациенте Отто Гроссе
Юнг провел длительное собеседование с Фридой Гросс с целью получения детальной истории болезни Отто . В истории болезни, сообщенной "фрау д-р Гросс", Юнг записал, что Фрида и Отто поженились вскоре после состоявшейся в 1902 г. выписки из Бургхельцли. Вскоре после бракосочетания он снова начал употреблять морфий. В 1904 г. Фрида захотела иметь ребенка и поэтому Отто отправился в Аскону, где с успехом отучился от употребления каких-либо наркотиков. После удачного зачатия (о дальнейшей судьбе ребенка в юнговском сообщении не говорится), употребление наркотиков возобновилось. От морфия он перешел к опиуму и кокаину. Он ежедневно нюхал концентрат из анестетиков и кокаина и глотал до пятнадцати граммов чистого опиума. Его сон был крайне нерегулярным. Порой он мог проспать целых шестнадцать часов, а порой он не мог спать вовсе. Он был совершенно не в силах.долго сидеть, ему нужно было часто вставать и расхаживать кругами. Наихудшим для Фриды было его "непрестанное теоретизирование" и постоянное вопрошание. Он настаивал на проведении у нее анализа, но она противилась ему, часто предлагая при этом свои собственные контргипотезы. Находясь в состоянии фрустрации, он утверждал, что это "сопротивление ее комплексов". В наиболее мрачные моменты он пытался совершить самоубийство. Временами она уходила от него на несколько недель, ибо только так могла восстановить свои силы. Фрида слегка пожаловалась на имевшую место в прошлом году связь Гросса с "еврейкой" Региной Ульман. Ульман была писательницей, а Гросс был убежден, что он в состоянии "освободить ее гений посредством анализа". Фрида решительно противилась этой связи, и, наконец, ей удалось ее прервать. К тому времени он потреблял опиум в огромных количествах. Это "лечение" он осуществлял исключительно в состоянии глубочайшего возбуждения. Анализ обычно длился в течении всей ночи и он настаивал на том, что от этого зависит вся его судьба. Он порицал Фриду за отсутствие у нее интереса и тяги к научной работе. Она сказала, что вся его энергия уходила на ночные сеансы в кофейне, где он анализировал всевозможных неудачников (деклассированных элементов). Наконец Отто пообещал ей, что попытается лечиться в соответствующем учреждении. Юнг завершает свое сообщение сочувственным утверждением о том, что решение Гросса отправиться в госпиталь на лечение "стоило его жене героических усилий".
Юнговские заметки о ходе лечения очень хаотичны, но все же в них можно разобраться29. Здесь мы уже видим зарождение у него интереса к тому, как в художествах пациента проявляется информация о бессознательном разуме. К 1916 г. стал применять эту терапевтическую технику ко всем своим пациентам.
18 мая, по истечению первой недели лечения, Юнг сообщил в своей первой заметке, что "пока опиума употребляется не больше 6,0 [граммов] в день. В самую первую ночь пациент устроил ужасную сцену, говоря, что не может переносить ночью никакого света. Затем он сказал, что должен уходить и что его нужно немедленно отпустить. С величайшей подавленностью он сказал, что кто-то его здесь запер__Ежедневный многочасовой анализ". 23 мая Юнг записал, что доза опиума понизилась до трех граммов в день — "без всяких значительных симптомов отвыкания" и "при продолжающемся анализе". Но это еще не все: "благодаря ежедневным напоминаниям он хотя бы по разу в день моет руки и перестал пачкать свою одежду пищей и пеплом от сигарет. Во время, свободное от анализа, он не занимается ничем, кроме рисования младенческих картинок. Он рисует "движение" не то чтобы скверно, а явно как дилетант". Согласно Юнгу, Гросс абсолютно не осознавал низкую художественную ценность своих произведений.
Запись продолжается: "Он настаивает на том, что у него огромный талант к рисованию. Пишет на стенах: ассоциации и другие заметки. Постоянно ложится в постель в одежде и обуви и, не взирая на теплую погоду, носит толстые кальсоны и 5-6 маек. Непрерывно нюхает кокаин и анестезин [анестетик]. В его комнате всегда царит величайший беспорядок. Все спички, сигареты и т.п. бросает на пол. Повсюду оставляет для всеобщего обозрения свои личные письма". Хотя в начале века были несколько иные представления на счет лечения наркомании, тот факт, что Гроссу все это время разрешалось продолжать нюхать кокаин и анестетики, не может не вызвать ряда сложных вопросов по поводу юнговской оценки данного случая.
28 мая Юнг сообщил, что "принятие опиума полностью прекращено". В письмах, написанных Юнгом Фрейду в период лечения, постоянно подчеркивается, что Гросс "добровольно" согласился на уменьшение и последующее прекращение потребления опиума в ходе лечения. Однако клинические заметки рассказывают иную историю. Гросс, судя по всему, хотел, чтобы опиум попадал к нему со стороны, даже если бы для этого требовались угрозы и шантаж по отношению к ассистенту врача. Юнг просто написал: "Ни малейшего понимания того, что это невозможно при психоаналитических взаимоотношениях" .
Отчет о прогрессе, достигнутом к этому дню, Юнг завершает добавлением ряда деталей, которые никогда не всплыли в его сообщениях, адресованных Фрейду: "В последние дни постоянно привлекал к себе внимание другой ужасный всплеск: рычал как животное, если на его вызов не приходили немедленно, катался по полу. Худшие симптомы отвыкания часто исчезали во время общения и без возобновления прежних доз опиума. Опиум заменен кодеином — 4,0 [грамма] в день. Однажды — в ярости — сломал стул".
С 28 мая по 12 июня Юнг постепенно уменьшал дозу кодеина, параллельно вызывая типичные симптомы отвыкания. Гросс усиленно протестовал против дальнейшего снижения дозировки, но безуспешно. К 12 июня он был свободен от каких-либо наркотиков и чувствовал себя намного лучше. Хотя в письмах к Фрейду, написанных Юнгом в эти недели, давалась роскошная и оптимистическая картина, в которой его анализ с Гроссом представал как интеллектуально стимулирующее взаимодействие между двумя коллегами, в кратких клинических отчетах об анализе содержалось более реалистическое впечатление о неимоверно больном человеке, отвыкающем от сильнодействующих наркотиков. Психоанализ фигурировал в этих заметках как нечто такое, что было "прописано" Отто Гроссу — словно он сам (психоанализ) был сильнодействующим терапевтическим наркотиком.
Отношения между этими двумя людьми становились все более интенсивными. В эти теплые летние дни Отто Гросс стал все больше заинтриговывать Юнга, который порой проводил с ним круглосуточные сеансы. "Я пожертвовал ему дни и ночи", — сказал он впоследствии Фрейду30. С ним действительно что-то случилось.