6. СИСТЕМА ЛОЖНОГО "Я"*

Внутреннее "я" занимается фантазиями и наблюдением. Оно наблюдает за процессами восприятия и действиями. Переживание не сталкивается непосредственно с этим "я" (или, во всяком случае, такова интенция), и поступки индивидуума не являются его самовыражением. Прямые взаимоотношения с миром являются сферой деятельности системы ложного "я". Теперь мы должны изучить характерные черты этой системы.
Необходимо уяснить, что данное ниже описание системы ложного "я" стремится быть особо связанным с обсуждаемой проблемой конкретного шизоидного образа бытия в мире. Каждый человек лично включает в себя то, что (неважно, до какой степени и так ли это вообще) он "верен своей истинной природе". В клинической практике, например, истеричная или гипоманиакальная личность обладает своими собственными способами не быть самое собой. Описываемая здесь система ложного "я" существует как дополнение внутреннего "я", занимающегося утверждением своей индивидуальности и свободы с помощью трансцендентирова-ния, невоплощения, и, таким образом, его никогда нельзя ухватить, поймать, указать точно. Его цель - стать чистым субъектом без какой-либо объективной экзистенции. Таким образом, за исключением определенных безопасных моментов, индивидуум стремится рассматривать цельность своей объективной экзистенции как выражение ложного "я". Конечно, как уже указывалось и как более подробно будет продемонстрировано дальше, устанавливаемой сочетанием иидивидуальности-для-других и индивидуальности-для-себя, если он не существует объективно так же, как и субъективно, но имеет только субъективную индивидуальность, индивидуальность-для-себя, он не может быть реальным.
*Ложное "я" является одним из способов не быть самим собой. Ниже перечислены несколько наиболее важных исследований в экзистенциалистской традиции, относящихся к понимаю ложного "я" как одного из способов неподлинной жизни: Киркегор. "Болезнь к смерти"; Хайдеггер. "Бытие и время"; обсуждение Сартром "дурной веры" в книге "Бытие и ничто"; Бинсвангер. "Два вида неудавшегося бытия" и "Случай Эллен Вест"; Ролан Кюн. "Феноменология маски".
В психоаналитической традиции существуют следующие работы, посвященные данной теме: Дойч. "Некоторые формы эмоциональных расстройств и их отношение к шизофрении"; Фэрберн. "Психоаналитические исследования личности"; Гантрип. "Исследование Фэрберном теории шизоидных реакций"; Уинникотт. "Собрание статей"; Вольберг. ""Пограничный" пациент"; работа Вольфа в книге "Шизофрения в психоаналитической врачебной практике".
"Человек без маски" в самом деле встречается весьма редко. Можно даже засомневаться в возможности существования подобного человека. Каждый в какой-то мере носит маску, и существует множество вещей, в которых мы не раскрываем себя полностью. В "обычной" жизни, по-види-мому, едва ли может быть иначе.
Однако ложное "я" шизоидного индивидуума отличается в некоторых важных отношениях от маски, носимой "нормальной" личностью, и к тому же от ложного фасада, устанавливаемого истериком. Мы избежим путаницы, если кратко разграничим эти три формы ложного "я".
У "нормального" человека большая часть его действий может быть фактически машинальной. Однако такие области фактически машинального поведения не обязательно вторгаются в каждый аспект всего, что он делает, они не абсолютно мешают появлению спонтанного выражения, и они не столь полно "идут наперекор естественной склонности", чтобы индивидуум активно стремился отвергнуть их как чуждые тела, укоренившиеся в его характере. Более того, они не предполагают своей собственной принудительной автономии, так чтобы индивидуум ощущал, что они "живые" или скорее убивают его, а не он живет ими. В любом случае вопрос не встает с такой болезненной силой, чтобы человек должен был атаковать и разрушать эту инородную реальность внутри себя, будто она обладает почти отдельным (личным) существованием. Однако в противоположность этому такие черты, отсутствующие в "нормальной", присутствуют во многом в шизоидной системе ложного "я".
Истерик, как правило, отделяет себя от многого, что он делает. Лучшее описание такого метода уклонения в действии, которое я знаю, содержится в главе о "дурной вере" в книге Сартра "Бытие и ничто", где он дае1 блестящий феноменологический отчет о способах притво-ряться самому себе, что тебя нет "в" том, что делаешь,- это форма уклонения от полного личного вовлечения в собственные действия, которую истеричный характер создает в качестве всего образа жизни. Конечно же, понятие "дурной веры" у Сартра гораздо шире, чем это.
Истерик стремится достичь удовольствия через свои действия, значимость которых он отрицает. Действия истерика дают ему "выгоду" при получении наслаждения от либидозных и (или) агрессивных желаний, направленных на других людей, в значимости которых признаться себе он не может. Отсюда проистекает прекрасное безразличие, непреднамеренное обособление от вовлеченности в то, что он говорит или делает. Видно, что такое положение весьма отлично от раскола в бытии шизоидного индивидуума. Его ложное "я" не служит средством для осуществления "я" или доставления ему удовольствия. У шизоидного индивидуума "я" может оставаться голодным и алчущим в самом примитивном смысле слова, в то время как ложное "я" может быть явно генитально приспособленным. Однако действия ложного "я" не "доставляют удовольствия" внутреннему "я".
Истерик притворяется, что определенные действия, доставляющие большое удовольствие, лишь притворство, или ничего не значат, или не обладают особым смыслом, или что он просто делает то-то и то-то, поскольку его вынуждают, тогда как втайне его собственные желания были осуществлены благодаря и посредством этих самых действий. Ложное "я" шизоидной личности принуждено угождать воле других, оно отчасти автономно и не находится под контролем, оно ощущается как чуждое; нереальность, бессмысленность, бесцельность, пронизывающие его восприятие, мысли, чувства и действия, всеобщая мертвенность не просто являются продуктами вторичной защиты, но представляют собой прямые следствия основополагающей динамической структуры бытия индивидуума.
Например, один пациент вспоминал, что в школе обожал математику, но презирал литературу. В школе ставили "Двенадцатую ночь", и мальчики должны были написать сочинение на эту тему. В то время он ощущал, что ненавидит пьесу, но написал о ней прекрасное сочинение, вообразив, чего ожидают от него учителя, и рабски придерживаясь этого. Его сочинение получило награду. "В нем ни единое слово не являлось выражением того, что я чувствовал. Оно было тем, чего, по моим ощущениям, от меня ожидали". Или так он думал в то время. В сущности, как он признался себе позднее, он действительно наслаждался пьесой и действительно ощущал то, что описал в сочинении. Но не смел признаться себе в такой возможности, поскольку это бы ввергло его в неистовый конфликт со всеми ценностями, которые ему прививали, и полностью разрушило его собственное представление о себе самом. Однако это невротический, а не шизоидный случай. Этот пациент продолжал другими способами делать то, чего втайне хотел, в то же время убеждая себя, что делает лишь то, чего хотят другие люди. Таким способом он преуспел в доведении до конца своих желаний, хотя все время имел затруднения с признанием себе в этом. Поэтому невротик может притворяться, что обладает системой ложного "я", поверхностно напоминающей шизоидную, но при ближайшем рассмотрении мы видим, что, в сущности, обстоятельства сильно отличаются. Истерик зачастую начинает с притворства, что его нет в его действиях, в то же время реально актуализируя себя посредством них. Если его пугает такое прозрение перед лицом чересчур сильного чувства вины, его действия затормаживаются, к примеру, он развивает "истерический" паралич, препятствующий выполниться вызывающим вину
действиям.
В частности, явные примеры шизоидных ложных "я" можно увидеть в случаях Джеймса (с. 147), Дэвида (с. 65) и Питера (см. главу 8).
В любой личности система ложного "я" всегда очень сложна и содержит в себе множество противоречий. Мы попытаемся в данной главе сделать утверждения, которые приложимы в целом, но, поступая так, мы должны выстроить картину, рассматривая поочередно один компонент этой системы за другим.
Джеймс, как вы помните, сказал, что он не является личностью в своем праве. В своем поведении он позволял себе становиться "вещью" для других людей. Он ощущал, что его мать никогда не признавала его существования. Полагаю, можно заявить, что вполне можно признать существование другой личности в магазине "Вулворт", но совершенно очевидно, что он не это имел в виду. Он ощущал, что она никогда не признавала его свободы и права иметь собственную субъективную жизнь, из которой появлялись бы действия как выражение его собственного автономного и неотъемлемого бытия. Он же, наоборот, являлся просто ее куклой. "Я был просто символом ее реальности". И в итоге он развил свою субъективность внутренне, не смея предоставить ее какому-либо объективному выражению. В его случае такой отказ был не полным, поскольку он мог выражать свое истинное "я" очень ясно и убедительно словами. Он это знал: "Я могу только издавать звуки". Однако едва ли было что-то еще, что делал "он", ибо все его остальные поступки руководились не его волей, но чужой, образовавшейся внутри его собственного бытия; это было отражение инородной реальности воли его матери, действующей теперь из источника внутри его бытия. Конечно, другим впервые всегда является мать, то есть "относящимся по-матерински". Действия такого ложного "я" не обязательно являются имитацией и копией другого, хотя его действия во многом могут становиться олицетворением или карикатурой других личностей. Компонент, который мы хотим выделить в данный момент,- это изначальное угождение намерениям другой личности или ее ожиданиям или тому, что ощущается как намерения или ожидания другой личности.