Семья и сфера сексуальных отношений в период НЭПа

СЕМЬЯ И СФЕРА СЕКСУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ПЕРИОД НЭПа

Период НЭПа без сомнения можно назвать периодом  сексуальной революции в СССР. Однако эта сексуальная революция носит двойственных характер в первую очередь в связи с тем, что пересматривались все ценности,  ломались стереотипы, созданные веками. Ценности дореволюционной России должны были быть сломаны и на их место должны были придти новые, большевистские ценности. Но какими они должны быть, эти новые ценности? Пролетариат метался между двумя идеями, каждая из которых несла в себе долю абсурда: с одной стороны, продолжает пропагандироваться миф о свободной любви, с другой – сексуальные отношения нивелируются, им пытаются придать революционно-классовый характер, пропагандируется половое воздержание.

Идеологом свободной любви можно назвать Александру Коллонтай, которая считала, что в новом обществе семья со своими «мелкими» интересами не нужна, она не отвечает запросам общества:

«Семья отмирает, она не нужна ни государству, ни людям... на месте эгоистической замкнутой семейной ячейки вырастает большая всемирная, трудовая семья...» (цит. по Лебина Н. Б, 1999 (1994).

«Трудовая пчела»  Коллонтай представляла себе идеальную любовь как любовь, не обремененную экономическими проблемами, по ее мнению, союз мужчины и женщины не обязательно оформлять официально.

«Для классовых задач пролетариата, - писала Коллонтай, - совершенно безразлично, принимает ли любовь формы длительного оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви» (цит. по Лебина Н. Б, 1999 (1994).

Подразумевается, что пролетариат вполне разумен и созрел для таких свободных отношений. Однако слегка упрощенная идея межполовых отношений, нивелирование ценности семьи, признание семьи мещанским пережитком, отраженные в теории «Эроса крылатого» были неверно истолкованы неподготовленным морально пролетариатом.

В связи с этим, в среде передового пролетариата сложилась не слишком затейливая схема взаимоотношений мужчины и женщины, суть которой изложил для масс комсомольский публицист И. Лин на страницах журнала «Молодая гвардия»:

«У каждого рабочего парня есть всегда своя девушка. На первых порах он только с ней танцует на балешниках, потом он ее, может быть, и любит, но самое главное, они из одного социального камня... взаимоотношения у них простые и без всяких мудрствовании - биологическое удовлетворение ему дает та же самая девушка».

Не смотря на пропаганду свободных отношений «ячейка общества» не отмирала, да и невозможно это было в столь короткие сроки.

Идеи «эроса крылатого» противостоял подход А. Залкинда, невероятно распространенный в начале 1920-х годов. Учитывая, что в целом все новаторы-идеологи опирались на учения Ленина-Маркса-Энгельса, то я считаю возможным предположить, что отправной точкой идеологии А. Залкинда и его сторонников были слова В. Ленина о том, что

«несдержанность в половой жизни буржуазна: она – признак разложения. [Пролетариату] не нужно … опьянения половой несдержанностью» (Ленин В.И., 1926, с. 59).

«Всякая историческая эпоха, всякий общественный класс характеризуется особым содержанием половых проявлений. Направлению этих половых проявлений класс всегда придавал чрезвычайно серьезное значение, что вполне четко зафиксировано и в этических нормах классового поведения», отмечал А. Залкинд (Залкинд А.Б., 1925, с. 70).

Заметим, что А. Залкинд говорил о необходимости направления общественным классом неких половых проявлений, которые зафиксированы в этических нормах классового поведения. Здесь речь идет исключительно о половых проявлениях, а, следовательно, об этических нормах именно в сексуальной сфере. Нелишне будет сказать, что эти самые нормы («12 заповедей пролетариата») были сформулированы именно А. Залкиндом. Мы не будем приводить все заповеди, остановимся лишь на основных. 

12 заповедей пролетариата

1. «Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата». Получается, что непролетариат, в силу своей несознательности, может начинать половую жизнь в раннем возрасте.

2. «Необходимо половое воздержание до брака, а брак в состоянии полной социальной и биологической зрелости (то есть в 20-25).  Большая частота половых актов … истощила бы … мозговую энергию, которая должна бы идти на общественное, научное и прочее творчество».

7. Любовь должна быть моногамной. Лирическая поэзия, лирическая музыка, живопись и скульптура обнаженных тел, - все это … области достаточно мало нужные … пролетариату.

8. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможном зарождении ребенка.

9. Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности в любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специального полового завоевывания. Половая жизнь рассматривается классом, как социальная, а не как узко личная функция, и поэтому привлекать, побеждать в любовной жизни должны социальные классовые достоинства, а не специфические физиологически-половые приманки.

11. Не должно быть половых извращений.

12. Класс, в интересах революционной целесообразности, имеет право вмешиваться в половую жизнь своих сочленов. (Залкинд А.Б., 1925, с. 77-90).

Пожалуй, излишне комментировать эти заповеди. Хотелось бы только отметить что заповедь – «строго обязательное правило поведения» (Русский толковый словарь, 1994, с. 177) и слово заповедь в своем прямом значении употребляется лишь в религиозных учениях. Таким образом, Залкинд ставит себя в позицию «избранника Божьего», точнее, избранника партии, которому дана власть и мудрость привнести заповеди людям.

Половая жизнь по мнению А. Залкинда нужна лишь «для создания здорового революционно-классового потомства, для правильного боевого использования всего энергетического богатства человека … вот подход пролетариата к половому вопросу. Половая жизнь, как неотъемлемая часть прочего боевого арсенала пролетариата. Все те элементы половой жизни, которые вредят созданию здоровой революционной смены, которые грабят классовую энергетику, гноят классовые радости, портят внутри-классовые отношения, должны быть беспощадно отменены» (Залкинд А.Б., 1925, с. 76).

Сторонников у профессора Залкинда было немало, например, Е. Ярославский, выступая на XXII Ленинградской губернской конференции в декабре 1925 г., активно проповедовал половое воздержание, которое «...сводится к социальной сдержке» (цит. по Лебина Н. Б, 1999 (1994).

Целесообразность полового воздержания провозглашала и Софья. Смидович:

«мужчина, слишком рано начавший половую жизнь, до полной зрелости организма, не достигает уже того уровня умственного развития, которого он мог бы достигнуть при других условиях» (Смидович С., 1926, с. 62).

А так как весь умственный потенциал индивида должен расходоваться на благо страны, то нецелесообразно допускать возможности «недоразвития» человека из-за ранней половой жизни.

Хотя находились и противники подобной революционной идеи. Так,  Н.И. Бухарин оценил заповеди как

«чушь и мещанскую накипь, которая желает лезть во все карманы» (цит. по Лебина Н. Б, 1999 (1994).

Увы, в среде пролетариата не было единой точки зрения на половой вопрос, государство же в целом и отдельные индивиды в частности, были озабочены тем, чтобы в стране не было неравных браков. Заметим, что под неравным браком, заключенным до революции, понимался, как правило, брак, в котором одна из сторон (читай женщина) была угнетена экономически или морально, то  в новой России неравный брак – это брак между представителя разных классов.

«Для нас важно, чтобы в браке … была соблюдена классовая гармония», отмечает А. Стратоницкий (Стратоницкий А., 1926, с. 95).

Таким образом, дворяне, интеллигенция, духовенство, купцы, мещане попали в разряд «иных» и брак с представителями этих сословий не мог быть одобрен новой системой.

Мы несколько углубились в пространные размышления о межполовых взаимоотношения пролетариата (да и «несознательных» граждан тоже).  Теперь важно обозначить последствия этих отношений, т.е. беременность. Легализация абортов и низкий уровень жизнь привели к тому, что уже к 1924 году спрос начал превышать предложение, то есть желающих сделать аборт было значительно больше, чем мог вместить стационар. В связи с этим, в 1924 г. были сформированы специальные абортные комиссии, которые устанавливали очередь на производство аборта. «Преимущество, как это ни странно, в деле уничтожения потомства предоставлялось «господствующему классу общества» - работницам. А ведь если руководствоваться «революционной» логикой, именно пролетарки должны были улучшать генофонд нации. Однако на эти нелогичные действия пришлось пойти, скорее всего, потому, что в рабочей среде показатели появления внебрачных детей оказались наиболее высокими при очень низком уровне использования контрацептивов» (Лебина Н. Б, 1999 (1994). Очень скоро произошла коммерциализация абортов, были «созданы специализированные частные коммерческие абортные клиники» (Попов А.А., 1995.  С. 115). Однако   количество абортов росло.

Приведем статистические данные по Ленинграду о динамике рождаемости и производстве абортов. В Ленинграде число родившихся и число абортов на 1000 человек населения изменялось следующим образом. (Статистический справочник по Ленинграду 1930. Изд. Леноблисполкома. Л., 1930, стр. 38). 

Заметим, что здесь приведены данные только по зафиксированным абортам, а уж сколько абортов было сделано подпольно, этого нам никогда не подсчитать.

В 1926 г. в стране были полностью запрещены аборты впервые забеременевших женщин и делавших эту операцию менее полугода назад и не смотря на это количество абортов все увеличивалось, а рождаемость падала.

19 ноября 1926 г. – Кодекс законов о браке, семье и опеке. Кодекс дал возможность гражданам увидеть позицию государства в важном вопросе семейного права. Пожалуй, самыми принципиально важными пунктами являются вопросы развода, фактического брака и признания внебрачных детей.

Однако уже к 1929 году (году «Великого перелома»)   складывается иная политическая ситуация, которая самым непосредственным образом отразилась на «женском вопросе». 

Сформировались официальные нормы сексуальной и семейной жизни в советском обществе.  Они сводились  к следующему: советский человек должен ориентироваться на моногамный брак, женская сексуальность могла быть реализована только посредством  деторождения, добрачная половая жизнь считалась аморальной, отклоняющиеся формы полового поведения резко осуждались.

За первые годы Советской власти невероятно возросло количество фактических браков. По данным А.Г. Харчева уже в 1923 г. в стране существовало около 100 тыс. фактических браков  и  женщина и дети в таком браке были совершенно беззащитны. В связи с этим «незарегистрированные, фактические браки приравнивались по вытекающим их них правовым обязанностям … к зарегистрированным бракам». Фактический брак приравнивается к гражданскому, «если брачные отношения между ними устанавливаются судом по признакам фактической жизни» или они «взаимно признают друг друга супругами» (Кодекс законов о браке, семье и опеке, 1927, с. 5, Раздел I ст. 11). На наш взгляд, то, что  фактический брак был приравнен к гражданскому говорит только о том, что пролетариат не был готов к свободе в семейных и сексуальных отношениях, которая была дана государством и уравнивание этих видов браков – вынужденная мера защиты прав женщины и детей, а отнюдь не уничтожение пережитков прошлого. 

 Была еще больше упрощена процедура развода, эта мера в первую очередь была направлена на уничтожение прежних нравственных семейных ценностей о нерушимости брака. 

«Раз оно (чувство, прим. Гайгес А., Суворова Т) совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества. Надо только избавить людей от необходимости брести через ненужную грязь бракоразводного процесса», писал Ф. Энгельс в своей книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (цит. по Гайгес А., Суворова Т., 1990, С. 23).

Действительно, советские люди были избавлены от всех возможных неприятностей, которые только может принести развод. Невозможно даже представить себе более простую процедуру.

Если «по закону 1917-1918 гг. судебному рассмотрению не подлежали только те разводы, о которых просили оба … супруга, а просьба одного супруга подлежала рассмотрению в суде, то по кодексу 1926 года все разводы совершались без суда, путем простой регистрации в ЗАГСе» (Курганов И. А., 1967, С. 89).

В Кодексе процедуре развода посвящено всего 4 статьи (Раздел IV. Ст. 138-141). Уже это говорит о том, что бракоразводный процесс – дело совсем не сложное.

Таким образом, присутствие обоих сторон в ЗАГСе не является обязательным, одна из сторон могла быть просто поставлена перед фактом развода. **** (добавить литературный пример из Зощенко???)

Такая примитивная процедура развода ставила перед собой цель освободить людей от неприятностей, связанных с разводом. Но отрицательным последствием принятия этого закона стало крайне легкомысленное отношение к браку, особенно у «прогрессивно» мыслящей молодежи. Брак стал пониматься как нечто несерьезное, супружеские отношения рассматривались как свободные, ответственность супругов друг перед другом нивелировалась. Однако это нововведение, хотя и было принято многими, не легко приживалось, особенно среди крестьянства. 

И последний момент, который важно рассмотреть, говоря о Кодексе – это признание внебрачных детей и процедура установления отцовства. Мы уже отмечали, что важным и несомненным достижением Советской власти было то, что внебрачные дети приравнивались в своих правах к детям, рожденным в законном браке. Беременная женщина, не состоящая в законном браке, должна была до родов подать в ЗАГС заявление, где указывался отец ребенка.

«Подача в ЗАГС заявления об отце ребенка в период беременности – право, а не обязанность матери. Неиспользование этого   права не лишает мать права обращения в суд с иском об установлении отцовства после родов» (Иодковский А., Родненский А. Кодекс законов о браке, семье и опеке, 1931, с. 27).

Заметим, что внебрачная рождаемость была очень высокой и в первую очередь этот закон должен был защитить интересы матери и ребенка. Однако в сознание мужчин уже внедрилась идея свободных сексуальных связей, не отягощенных материально. Поэтому вставала проблема установления отцовства. Как известно, в начале века невозможно было достоверно доказать отцовство, в связи с этим использовались косвенные доказательства, такие как:

• «Запись о рождении ребенка (дата рождения позволяет установить время зачатия).
• Показания сторон.
• Свидетельские показания.
• Экспертиза крови и сходства.
• Письма» (Иодковский А., Родненский А. Кодекс законов о браке, семье и опеке, 1931, с. 32-33).

Таким образом, в связи с невозможностью доподлинно установить отцовство, женщины часто называли отцом  ребенка того,  с кого было бы можно взыскать больше алиментов. Кроме того, не редкими были случаи, когда женщина не знала, кто отец ее ребенка.

«Если мать имела половые сношения с несколькими лицами, то суд признает одного из них отцом и возлагает на него обязанности». (Раздел I ст. 32. Кодекс законов о браке, семье и опеке, 1927, с. 8).

В этом случае, потерпевшей стороной можно назвать того, кто был признан отцом, если он не являлся таковым.

Например, суд рассматривал такое дело. «На пирушке у П. … Л. имела одновременно как с В., так и с Н. половые  сношения, … в результате чего у нее родился ребенок, но так как она точно не знает, кто из двух ответчиков является отцом ее ребенка, то она и просит суд признать отцом ребенка  одного из … ответчиков. По выяснении всех обстоятельств дела суд отцом признал В. и взыскал с него» алименты  (Иодковский А., Родненский А. Кодекс законов о браке, семье и опеке, 1931).  Мы видим, что, признавая одного из ответчиков отцом, суд мог ошибиться в 50 % случаев.

«Довольно распространенными стали случаи «петровщины» - явления, получившего свое название по фамилии учащегося московского фабрично-заводского училища, который убил девушку, отказавшуюся удовлетворить потребности его «свободной комсомольской любви». В Ленинграде факты принуждения к сожительству настолько участились в рабочей среде, что в1929 г. в город прибыла комиссия ЦК ВКП(б) по расследованию случаев «нетоварищеского обращения с девушками» (Лебина Н. Б, 1999 (1994)).  Более мирным подходом к идее сексуального раскрепощения высказал один из интервьюированных Д.И. Лассом обывателей: «Необходимо устроить публичные дома на свободных началах для обоих полов по их потребностям».

Вся семейная политика второй половины 1920-х годов способствовала все большему уменьшению роли отца.

Мужчина не рассматривался как родитель, он должен был только платить мизерные алименты. Таким образом, Семейный кодекс 1926 года не только не способствовал равенству в семье, но, наоборот, усиливал неравенство, закрепляя только за женщиной воспитательную функцию.

Высвобождение сексуальных отношений из рамок закона и морали привело к искажению идеи свободы в сексуальных отношениях, к тому, что женщину стали рассматривать как сексуальный объект.   

Положение женщины в дореволюционной России

Политика «нового быта» СССР

О положении женщин в СССР. Семейная политика первых лет Советской власти.