Кто побеждает в борьбе с раком

[30.11.2015 14:34:01] Наталья: Лёша, добрый день! Хотела вам написать...Помните я приходила к вам на индивидуальное занятие с подружкой: у папы был рак, он был после операции с диагнозом ослалось жить 1 год.

[30.11.2015 14:47:02]Наталья: Нам сняли этот диагноз). Врачи сказали опухоль исчезла "Чудодейственным образом"))). СЕйчас положили на повторное обследование, ищут рак, обследовали всего, брали самые неверояиные анализы, даже лазером, не нашли рака. На месте опухоли осталась киста

Кто побеждает в борьбе с раком Конечно, эту статью стоило бы назвать "Кто побеждает в борьбе с Богом". Но я понимаю, что отношения с раком и лечение онкологии многих волнуют гораздо больше, чем отношения с Богом. Поэтому буду писать про рак, про лечение рака - а вернее - про исцеление от рака.

С чем же мы так упорно сражаемся, и есть ли надежда на победу?

Совсем недавно мне пришлось побывать в роли рака желудка. И теперь это одно из моих самых незабываемых переживаний. Как только меня попросили встать на роль, я поднялся со стула - и в лицо ударил луч света. Сквозь узкое окно зала было видно заходящее солнце, и оно светило мне прямо в глаза. Я смотрел на него, как зачарованный, и даже не жмурился. Всё вокруг перестало существовать, всё заливал мягкий жемчужный свет. Клиентка, как водится, попыталась взять меня за плечи и "найти место", но у неё ничего не получилось. Я уже был на своём месте. Всю первую часть расстановки я не видел и не слышал ничего, просто купался в этом жемчужном свете. Он был везде, пронизывал всё вокруг, и он был внутри меня. И в роли мне хотелось, чтобы женщина, которая болела раком, встала рядом и посмотрела туда, на солнце, которое светило, но не обжигало, которое грело, но не испепеляло - на великий целительный свет, который мы называем любовью.

Лечение онкологии

Вы обращали внимание, как мы относимся к раку? Сколько в нашем отношении непроявленной ненависти, злости? Даже пишем и говорим о нём так, словно речь идёт о битве за Сталинград.

Борись.

Не сдавайся.

Победим...

И даже методы лечения рака больше похожи на методы самоуничтожения.

С чем же мы так упорно сражаемся, и есть ли надежда на победу?

На победу надежды нет. А на исцеление - да.

В тот день мне поочерёдно пришлось стать участником трёх историй с огромной, почти непереносимой концентрацией любви и боли.

Эту статью я собирался написать давно, но всё как-то чего-то не хватало для того, чтобы сесть и написать. И вот случился день, когда всё встало на свои места. У меня намечалась работа, и уже заранее я чувствовал, что на ней должно произойти что-то очень важное. И это произошло.

Сначала я оказался на роли отца, и передо мной стояла моя любимая дочь. Я испытал прилив огромной любви. Вы слышали выражение "непереносимая любовь"? Это была она. Передо мной стояла красивая молодая женщина, самая дорогая женщина на свете, и чувство к ней не признавало никаких границ, никаких условностей. И она чувствовала то же самое. Именно тогда я впервые буквально на секунду ощутил этот жемчужный свет, который заполняет всё, не оставляя ни одного тёмного угла, ни намёка на тень. Но в один момент всё изменилось. Появилась жена, появились другие люди, появилось их осуждение, тяжёлое, как могильная плита. И я отказался от этой любви. Там, в этой истории, я обзывал дочь шлюхой, потаскухой, говорил множество обидных слов, единственной целью которых было заглушить непереносимую боль, которая пришла после отказа от непереносимой любви. И я придавливал этой могильной плитой дочь, но на самом деле пытался похоронить даже воспоминание о том чувстве, любой намёк на то, что такое возможно.

Я был чужим солдатом, врагом, захватчиком.

Следующая история была про войну. Я оказался на роли мужчины, вернувшегося с войны, на меня во все глаза смотрела моя жена и шептала: что же с тобой произошло? что же с тобой сделали? Произошла со мной простая и страшная вещь: я чувствовал себя полностью выгоревшим изнутри. Мы пошли дальше, туда, где полыхал этот пожар - и там меня встретили женщины. Те самые женщины, о которых в последние годы всё чаще вспоминают, когда приближается День Победы. Немки, изнасилованные и убитые немки.

Боль начинается там, где божественная безусловная любовь встречается с нашими условиями

Знаете, что я испытал в первую секунду, когда оказался перед ними? Возможно, вы уже догадались. Это был всё тот же непередаваемо нежный жемчужный свет, это была всё та же безусловная любовь. И я их любил этой безусловной любовью - до первой мысли. Мысль была о том, что это женщины врага. И, значит, я не могу их любить, они недостойны любви. Они не могут быть просто женщинами, они могут быть только трофеями. И опять за этим отказом пришла непереносимая боль, за которую захотелось отомстить этим женщинам, отомстить за то, что мне пришлось испытать самую высокую любовь и самую глубокую боль. Но и эти женщины не были безвольными жертвами. Они тоже чувствовали эту любовь - и тоже от неё отказывались. Я был чужим солдатом, врагом, захватчиком. И лучше было умереть, чем даже в мыслях признаться в любви ко мне. Да, они умерли. А мне пришлось с этим жить. И всю оставшуюся жизнь смотреть на любых женщин, как на них.

А потом случилась третья история. Даже не представляю, откуда, из каких глубин она всплыла. Я был инквизитором. Передо мной стояла женщина, и я её любил, и я её хотел, но я не имел на это право. Мне это воспрещалось моим саном и положением. Вы только вдумайтесь: служение Богу подразумевает отказ от одного из самых прекрасных проявлений божественной любви, от любви между мужчиной и женщиной, любви, которая несёт жизнь. Разве это возможно? Разве Бог может этого требовать?! Но в тот момент мне было не до рассуждений. Опять эта непереносимая боль отказа от любви, опять эта невыносимость и безвыходность. Понимание, что в мире нет ничего прекраснее этой любви. И понимание, что я не имею на неё право. И один выход - попытка эту любовь уничтожить, сжечь, испепелить. Но, поскольку нельзя испепелить море, сжечь хотя бы эту женщину, которая дала мне это почувствовать.

- Кого ты больше всего ненавидишь?

Боль начинается там, где божественная безусловная любовь встречается с нашими условиями - с условиями, которые мы накладываем на себя, чтобы принадлежать к социуму, чтобы быть "такими же, как все". И рак - частный случай этой истории. По моему опыту, в раке всегда сталкиваются два великих движения, два чувства к одному человеку. Одно из них - любовь к самому близкому человеку, к самому родному, любовь, отсутствие которой подразумевает невозможность существования нас в этом мире. И одновременно ненависть к этому же человеку. Речь обычно идёт о самых близких - о родителях и о детях.

Расскажу ещё одну историю, с виду гораздо менее драматичную, чем предыдущие.

Пожилая женщина, у неё рак. И я задаю ей два вопроса, на которые должен ответить любой человек, столкнувшийся с этой болезнью и желающий исцеления. Два вопроса, с ответа на которые может начаться исцеление. И ответ на эти два вопроса один и тот же.

Я спрашиваю её:

- Кого ты больше всего ненавидишь?

- Отца, - отвечает она.

- Кого ты больше всего любишь?

После паузы, тихо:

- Отца.

И пожилая женщина превращается в десятилетнюю девочку, она во дворе с отцом и матерью. Отец выпил, его тянет на подвиги. Мать пытается его утихомирить, утащить домой, но у неё, конечно же, ничего не получается. Отец с мужиками гоняет мяч - кричит, размахивает руками, смеётся. У него рвутся штаны, но он этого не замечает. Зато замечают соседушки, которые видят сквозь прореху, как между ног болтается его мужское достоинство. Видят, смеются и едко комментируют. И мать испытывает жгучий стыд - за отца, за себя, за невозможность всё это остановить. А дочь чувствует это вдвойне - и за себя, и за мать. И этот стыд встречается с любовью к самому близкому человеку, отказ от которого означает отказ от себя. И невозможность совместить в себе два эти противоположные чувства приводит отказу от жизни, к самоуничтожению.

Подвох только в том, что недостаточно просто сказать - я люблю этот мир, я люблю всех. Надо прожить свою ненависть - и свою любовь.

Вам приходилось в детстве с помощью лупы выжигать на скамейке своё имя или какую-нибудь надпись? В моём детстве нам это очень нравилось.

Если вдуматься, это простейшая модель возникновения боли. Когда ласковый и тёплый солнечный свет проходит через линзу и превращается в луч, который способен сжечь. Именно это и происходит с нами, когда мы пытаемся отказаться от любви и от Бога. От любви отказаться невозможно, она всё-равно проходит через нас. И от Бога отказаться невозможно, он уже есть в каждом из нас. И этим отказом мы только лишаем себя самого прекрасного переживания, единственного чувства, ради которого и стоит жить. И этим отказом мы обрекаем себя всю жизнь мстить окружающему миру за то, чего мы себя лишили. И в конечном итоге, мстить себе.

Самое действенное лечение рака - просто сказать: "Я тебя люблю".

Выход из этой боли вроде бы прост - на словах. Всего-то и надо: посмотреть на свою ненависть и на свою любовь, увидеть, что это одно и тоже - всё это наша любовь. И тогда исчезнет необходимость от неё отказываться. И тогда стихнет боль.

Подвох только в том, что недостаточно просто сказать - я люблю этот мир, я люблю всех. Надо прожить свою ненависть - и свою любовь. А истинная, безусловная любовь настолько огромна, что кажется, будто мы её не сможем вместить, кажется, что наше сердце от неё просто разорвётся. И кажется, что в виде ненависти она будет хоть чуть меньше.

Хорошая новость в том, что это только кажется. Когда чувствуешь, что она пронизывает всё в этом мире, когда признаёшь её в любых проявлениях, её становится ровно столько, сколько нужно для счастья и для жизни.

Встань и иди, Лазарь.

Люблю вас

Оригинал статьи здесь.