|
|
Я Сальвадора Дали: психологическое эссе.Автор статьи: Кушнарева Екатерина Николаевна
Я Сальвадора Дали: психологическое эссе. Сальвадор Дали – гениальный художник, которого одни считают мастером, а другие сумасшедшим. Сам же он говорил о себе, что единственная разница между ним и сумасшедшим, в том, что он - не сумасшедший. Человек-легенда, вылепивший свой образ и биографию по единым нормам сюрреализма, за что его называли гением рекламы. Писатель, рассказывавший в своих книгах «придуманные воспоминания», и делавший это столь мастерски, что читатель, узнавал о нем тем меньше, чем больше читал. Человек, вся жизнь которого была сплошным творческим актом. Что отличает его Я от остальных людей? Дали прославился своими картинами. Но что отделяет просто картину от истинного произведения искусства, за которым реальный человек – Сальвадор Дали. Сальвадор Дали начал проявлять свою уникальность с детства. Очень много говорил об этом сам Дали в своей книге «Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим». В рассказе о «забавном» случае, произошедшем в доме семейства Пичот, где гостил десятилетний Дали, он нарисовал на двери натюрморт с вишнями используя всего три краски и без применения кистей. Вскоре взрослые собрались у двери с любопытством рассматривая работу. Кто-то заметил, что на вишнях не хватает хвостиков, и мальчик стал есть настоящие вишни, а черенки вдавливать в невысохшую краску, а потом вытащив из дырочек изъевших старую дверь древоточцев, втиснул попавшихся в вишнях червяков. Пепито Пичот, наблюдавший вместе с другими за творческими усилиями Дали, долго молчал, а затем произнес: «Гениально!»[4] В детстве Дали отличался фантазией и умением делать свои маленькие открытия из ничего. Он носил с собой всюду хрустальную пробку от графина, чтобы смотреть сквозь нее на предметы, которые становились от этого «импрессионистичными». На уроках в школе он любил рассматривать кипарисы за окном и пятна сырости на сводчатом потолке, что рождало в его воображении бесконечные образы. Кстати, еще Леонардо да Винчи советовал своим ученикам рассматривать сырые разводы на стенах или облака и тем самым тренировать воображение. В четырнадцать лет Дали написал портрет своей тети Пепы, который каталонский писатель и художественный критик Жоан Эдуард Сирлот назвал одной из лучших работ своего жанра за всю историю живописи.[6] Из других свидетельств современников Дали следует, что у него не было особых способностей к искусству, хотя он страстно хотел стать художником. Жозеп Карбо, который был на несколько лет старше и учился с Дали в школе, не помнит чтобы тот выделялся на занятиях по рисунку. Дон Сальвадор, отец художника, человек обладавший художественным вкусом, с одной стороны не мешал сыну следовать выбранному им пути, но все же в частных беседах выражал серьезные сомнения в его способностях. Пепин Бельо, испанский поэт и литературный критик, знавший Дали в юности, говорил, что тот прекрасно рисовал, но за время учебы «ничего нового не изобрел». Пепин Бельо утверждал, что в 1923 году технические возможности Дали были далеки от тех, что впоследствии будут ему приписываться, идеи юного художника еще не сложились, и сводились лишь к отрицанию, взгляды его были расплывчаты, без активной позиции, которую не мог выразить. Андре Бретон, один из лидеров группы сюрреалистов. Утверждал, что в живописи Дали до 1929 года, к моменту присоединения к группе сюрреалистов, не только не было, но и не обещало быть ничего оригинального. Присоединившись к сюрреалистам, Дали стал заниматься плагиатом, перетасовывая чужие идеи. Дали искал себя, не зная, по какому пути – импрессионизм, фовизм или кубизм ему следует пойти. Его оценки в художественной школе при Академии Сан-Фернандо были не самыми лучшими: он не сдавал или получал «удовлетворительно» по таким предметам как цвет и композиция, рисунок движущейся натуры, техника гравюры, основы лепки.[6] Лишь в 1922 году после прочтения «Толкования сновидений» Фрейда, Дали открыл способность преобразовывать осознанные впечатления в бессознательные образы, что и послужило толчком для перехода Дали из «незрелого художника» в великого Дали-сюрреалиста.[2] Но все же подлинное рождение Дали как художника сюрреалиста произошло летом 1929, после встречи со своей будущей женой Галой, в то время женой известного французского поэта Поля Элюара. Гала, ставшая для него женой, музой и матерью, окружила Дали, так боявшегося одиночества, теплом и заботой. Защищенный, он мог отстраниться от мира, но все же никогда не оставаться в одиночестве[1] В попытке ответить на вопрос, почему это стало таким необходимым для его творчества обратимся к философии сюрреализма. Сюрреализм – это искусство, которое работает с образами подсознания. По мнению Даниэля Бона, сюрреализм – это психический автоматизм, с помощью которого предлагается выражать вербально или письменно, или любыми другими способами реальное функционирование мысли в отсутствие какого бы то ни было контроля, осуществляемого разумом, вне каких бы то ни было эстетических или моральных интересов.[1] Картины Дали насыщены множеством неповторимых сюрреалистических образов. В своих интервью он говорил об универсальности языка подсознания, его доступности каждому – «он не требует обучения, и не зависит от уровня культуры или состояния ума». Что же хотел сказать на языке своего подсознания Дали? Чтобы понять его работы нужно знать о его детстве, но чтобы знать подробности о его детстве, нужно смотреть на его картины. Главная трагедия жизни Дали произошла еще до его рождения. В семье Сальвадора Дали был еще ребенок, его брат, умер 1 августа 1903 года. Сальвадор Дали родился 11 мая 1904 года. Между смертью одного брата и рождением другого – 9 месяцев и 9 дней. Сальвадора Дали назвали в память о его брате. Получается, что Дали родился как бы на замену своему брату.[2] До конца жизни Дали сомневался в законности своего существования: «его могло бы и не быть, и он не носил бы того имени, что носит, если бы не умер первенец, родители не зачали бы будущего художника», Дали казалось, что он живет вместо другого. В 1966 Дали писал: «Я каждый день собственноручно расправляясь с образом моего брата. Сегодня я послал на его могилу цветы. Он – мой мрачный Бог, мы неразделимы как Кастор и Поллукс. Я – бессмертный Поллукс, но и он бессмертен, и я постоянно его убиваю, чтобы у Божественного Дали не было ничего общего с этим некогда земным существом». Дали признается «Все мои эксцентричные выходки, все нелепые представления объясняются трагическим желанием, которым я был одержим всю жизнь. Я всегда хотел доказать самому себе, что существую, что я это я, а не покойный брат».[6] Самым сильным желанием для Дали было – стать единственным Сальвадором Дали, но добиться этого не удавалось, потому что чем ближе он подходил К Сальвадору Дали, тем дальше тот отступал от него. Этим и объясняются многие поступки, которыми он поражал окружающих с самого детства. Другой конфликт его жизни, для того, чтобы постоянно утверждался в собственном существовании, Сальвадор Дали должен был оспаривать у своего умершего тезки любовь отца. И хотя противопоставление двух сыновей происходило у отца Дали бессознательно, но разница между живым и умершем была очевидна. «Второй» сын делает то, что «первый» не сделал никогда, будь он жив, думал должно быть отец Дали. Исследователь творчества Дали Карлос Рохас пишет: «Если бы Дали покорился и внутренне смирился с тем, что обречен быть отражением умершего первенца, или вовсе отказался от собственной индивидуальности, чтобы отец мог вылепить его по своему образу и подобию, другими словами дать ему другую жизнь, - тогда Дали был бы прощен и допущен под отчий кров».[6] Конфликт отца с сыном достигает апогея, когда в 1929 голу Дали выставляет Катрину «Иногда мне нравится плевать на портрет моей матери», узнав об этом из газет отец выгнал Сальвадора из дома и лишил наследства. Конфликт с отцом остается с Дали на всю жизнь. В его творчестве отец выступает в образе Вильгельма Телля, легендарного народного героя, известного тем, что за неповиновение властям был наказан, тем, что должен был стрелять в яблоко, стоящее на голове его сына. В своих картинах «Вильгельм Телль», «Старость Вильгельма Телля», «Загадка Вильгельма Телля» Дали создавал собственный миф о Вильгельме Телле, который приносит в жертву своего сына. Отца Сальвадора Дали звали так же как и умершего брата. Сальвадором Дали. Их всех зовут одинаково, как будто речь идет об одном и том же человеке. Дали оказывался связанным со своими близкими, они все становились, как бы единым существом, что не могло не осложнять процесс взросления и отделения от семьи. Дали очень любил свою мать. Ее преждевременная смерть, когда ему было шестнадцать лет, вызвала у него в душе волну горя и негодования на судьбу. Спустя много лет он напишет: «Смерть матери я воспринял как оскорбление, нанесенное мне судьбой. Это не могло случиться ни с ней, ни со мной. И я ощутил, что в глубине моей души взрастает, расправляя могучие ветви, великий ливанский кедр отмщения. Наступив на горло рыданиям, я поклялся сияющим мечом славы, что заблистают когда-нибудь вокруг моего имени, отвоевать мать у смерти».[3] Другая сторона отношений к матери отражена в его вариациях на тему картины Милле «Анжелюс» и эссе «Трагический миф об «Анжелюсе» Милле: параноидно-критическое толкование». В интерпретации Дали на этой картине изображены не муж и жена склонившиеся в молитве, а мать и сын. Сын не случайно держит шляпу на причинном месте – он скрывает эрекцию. Своей позой он показывает что одновременно испытывает к матери плотские чувства, и одновременно боится ее. …Каждый видит в произведениях искусства то, соответствует его внутренние переживания, это относится и к Дали. Он ассоциировал женщину на картине Милле с самкой богомола, которая пожирает самца сразу после совокупления. Он боялся богомолов на протяжении всей жизни. Он был одержим мягкими формами, эта одержимость проходит через все творчество художника, является лишь промежуточной стадией между внушающим ему гораздо больший ужас каннибализмом, и страхом быть полностью поглощенным матерью. Во всех ассоциациях преодоление Эдипово комплекса, которое у Дали было особенно болезненным и сложным. Феномен Дали заключается в том, что он не пытался задавить в себе травмирующие переживания, а снова и снова стремился пережить их и осознать, и высказать в своем творчестве. Дали обладал уникальной жаждой ощущений. То, от чего обычный человек бежит, вызвало у него неподдельный интерес. Эту способность ярко иллюстрирует случай из детства, описанный в «Тайной жизни…». В имении Пичотов, в старом курятнике Дали держал свой маленький зоопарк: крысу, двух ежей, несколько пауков, двух куропаток, черепаху и ящерицу. Однажды он замечает, что один из ежей, которого не было видно уже неделю, и считалось, что он сбежал, валяется дохлый в углу курятника с прогрызенной червями шкуркой. Обычный ребенок убежал, увидев такое. Но Дали с самого детства не противился притяжению смерти. Раздвоенным концом костыля (этот образ впоследствии часто будет появляться в его картинах) перевернул ежа и долго изучал его разъеденные червями внутренности.[4] Восприятие Дали отличается от обычного тем, что он не может предположить, что отвратительно нужно избегать. Он погружался в мерзость и гниль с таким упоением, как в приятные запахи и удовольствия… Позднее его художественный мир то же восприятия: в этом мире нет ничего стыдного, но стыд и комплексы пронизывают его. Спускаясь в бездны своего подсознания, отдавать себе отчет в том, что он делает. В «Невыразимых признаниях» Дали пишет «Каждый раз после моих погружений в глубины бессознательного, я возрождаюсь более сильным и крепким, чем был до этого. Я постоянно возрождаюсь. Дали - самый сублимированный персонаж, какой только можно вообразить. И Дали - это Я»[6]. Во время их единственной встречи Фрейд сказал: "В вашей живописи мне гораздо интереснее сознательные элементы, чем бессознательные". Что же имел в виду Фрейд?[2] Возможно, Фрейда интересовали механизмы с помощью которых Дали удавалось преобразовывать свои страхи, комплексы и воспоминания в произведения искусства. Насколько осознано это делалось Дали? Главное открытие Дали-художника – творческий параноидно-критический метод, с помощью которого он систематизировал «наиболее бредовые явления и состояния», ставя их под контроль разума и с помощью анализа решать, допускать или не допускать их в сферу искусства. В творчестве Дали энергия «буйной болезни мозга», переработки вызванных ею «галлюцинаций» отражалась в осознанных образах. Дали писал, что каждый раз «тащил к костру своего безумия очередную порцию хвороста, - чтоб разгорался!». И каждый раз он осознавал, что слишком далеко заходит. По мнению доктора Румгэру, психиатра Дали, встреча с Гала необходима чтобы избавиться от раздвоенности, а может быть и безумия. Сюрреализм требовал от Дали «отпустить» свое безумие, осознать бессознательное, одновременно, но одновременно необходима четкая опора, которая помогла бы не заблудиться в фантазийных мирах . Этой опорой и стала Гала. Психологу изучая творчество Сальвадора Дали можно попытаться сделать вывод о сути творчества как такового. Творчество – особая форма восприятия и отражения мира, с его открытостью и непредвзятым взглядом на себя и на окружающее, жажда, граничащая с безумием. Творческий потенциал, так же как и безумие есть в каждом. И самое важное, нуждается в особом открытии в себе собственного, неповторимого, Ни на что не похожего Я…
Литература:
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|