Покровитель для гения.

Пётр Ильич Чайковский родился   25 апреля   [7 мая]  1840 года в городе   Воткинск,   Вятская губерния, Российская империя.

В 1876 году   тридцатишестилетний Петр Ильич Чайковский был профессором Московской консерватории, автором двух опер, балета и трех симфоний. 
Его охотно принимали в лучших домах, им восхищались, 
но в материальном плане жил он весьма трудно.

И вот в ноябре 1876 года он получил письмо от некоей незнакомки, которая извещала талантливого композитора о том, что намерена ежегодно посылать
ему по 6000 р., чтобы он не отвлекался на побочные работы и мог спокойно творить, не заботясь о хлебе насущном. Шесть тысяч! Это была огромная по тем временам сумма…

Анри Труайя по этому поводу пишет:

«Из всего сказанного Котеком Надежда фон Мекк пожелала запомнить лишь одно:
у Чайковского нет д е н е г, но есть гениальность, тогда как у нее гениальности нет, зато д е н е г столько, что она не знает, что с ними делать. 
Логический вывод видится ей с ослепительной четкостью. 
Из любви к музыке она должна помочь Чайковскому».

Она заверила Чайковского в том, что «он может рассчитывать на нее в любой ситуации», а он ее – в том, что будет «вести спокойную жизнь, и это, наверное, хорошо отзовется на его музыкальной деятельности».

В самом деле, для нее с ее миллионами 6000 – это была сущая безделица,
а вот Петр Ильич, и не подумавший отказываться от предложенной помощи,
смог позволить себе оставить профессуру в Московской консерватории,
чтобы сосредоточиться исключительно на творчестве. 

Более того, благодаря этой помощи он смог путешествовать по Европе, ведя там вполне преуспевающий образ жизни.

Таким образом, Надежда Филаретовна и Петр Ильич начали переписываться.

Практически все их письма сохранились и были позже опубликованы.

«Милостивый государь Петр Ильич! Хотелось бы мне много сказать о моем фантастичном отношении к Вам, да боюсь отнимать у Вас время, которого Вы имеете так мало свободного.

Скажу только, что это отношение, как оно ни отвлеченно, дорого мне, как самое лучшее, самое высокое из всех чувств, возможных в человеческой натуре. 

Поэтому, если хотите, Петр Ильич, назовите меня фантазеркою, пожалуй, даже сумасбродкою, но не смейтесь, потому что все это было бы смешно, 
когда бы не было так искренно, да и так основательно».

«Милостивая государыня Надежда Филаретовна! Позвольте Вас поблагодарить за более чем роскошное вознаграждение».

«Я наслаждаюсь звуками Ваших сочинений, которые приводят в такой восторг, 
что я перестаю сознавать все окружающее и уношусь в какой-то другой мир».

«Я преисполнен самых симпатических чувств к Вам. Это совсем не фраза. 
Я Вас совсем не так мало знаю, как Вы, может быть, думаете».

Молодой Чайковский охотно принимал помощь от любившей его (а это с некоторых пор стало очевидно) женщины. Благодаря ей, например, он впервые побывал в Париже.

Странный дуэт на расстоянии. Каждый из двух главных действующих лиц этого романа о бесплотной страсти колесит из города в город, по России и Европе.
Они любят друг друга, с пером в руке, и отправляют друг другу признания из Флоренции в Париж, из Вены в Венецию, никогда не пресыщаясь друг другом.

Д е н е г от Надежды Филаретовны Чайковский получил немало, и он был искренне благодарен ей за это.

Он писал ей:

«Каждая нота, которая отныне выльется из-под моего пера, будет посвящена Вам».

И все эти тринадцать лет не прекращалась их переписка, которую некоторые биографы Чайковского считают «историей платонической и самой нежной любви
двух одиноких душ, которым не суждено было встретиться в жизни».

Это было прозрение, которого она и ждала, и очень боялась. А не поставила ли она сама себя в глупое положение? Она, как околдованная, столько лет верила Чайковскому, но можно ли было доверять ему точно так же, как его гениальной музыке?

Чайковский, очевидно, был страшно огорчен, и он ответил ей 
22 сентября 1890 года жалостливыми строками:

«Известие, сообщаемое Вами в только что полученном письме Вашем, глубоко опечалило меня, но не за себя, а за Вас. Это совсем не пустая фраза. 
Конечно, я бы солгал, если бы сказал, что такое радикальное сокращение моего бюджета вовсе не отразится на моем материальном благосостоянии…»

Но Надежда Филаретовна уже приняла решение. Решив для себя раз и навсегда,
что Чайковский все эти годы видел в ней всего лишь свою личную банкиршу, она отказала ему в финансировании. 

Ее последнее письмо к Чайковскому заканчивалось следующей фразой:

«Вспоминайте меня иногда».

То есть они не виделись ни разу!

Впрочем, нет. Они случайно увиделись один раз в середине августа 1879 года. 
Он тогда проводил время за «композиторством» и одинокими прогулками в лесу, 
а она, обычно избегавшая выходить в этот час, тоже вдруг решила отправиться подышать свежим воздухом в лес со своей дочерью Милочкой и несколькими знакомыми.

Она ехала в коляске и на повороте заметила Чайковского, тоже в коляске.

После секундного онемения он вежливо снял шляпу и сделал робкий поклон. 
Но тогда Надежда Филаретовна не осмелилась ни заговорить с ним, ни улыбнуться, хотя сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. И экипажи так и разъехались, а потом она получила от него письмо:

«Извините, ради Бога, Надежда Филаретовна, что, нехорошо рассчитав время, я попал как раз навстречу Вам и вызвал по этому случаю, вероятно, новые расспросы Милочки, а для Вас новые затруднения».

Тогда она поспешила успокоить его:

«Вы извиняетесь, дорогой друг мой, за то, что мы встретились, а я в восторге от
этой встречи. Не могу передать, до чего мне стало мило, хорошо на сердце, 
когда я поняла, что мы встретили Вас […] 
Я не хочу никаких личных сношений между нами, но почувствовать Вас не как 
миф, а как живого человека, которого я так люблю, и от которого получаю так
много хорошего, – это доставляет мне необыкновенное наслаждение».

С, наилучшим пониманием Вашей судьбы, астролог Цветкова Жанна

Материал  любезно предоставлен http://www.astrologysolaris.com/