Когда мужчина бьет женщину? И что чувствует женщина, когда ее бьет мужчина?

«Ох-х… Ну как после такого жить? А с ним, барбосом этим, – как жить? Ведь придется же. Бросить? Так не могу, Кать, люблю дурака. Вот я маленькая была, глядела, как папа маму по дому ремнем гонял и думала: «ни в жисть» не выйду замуж за мужика, который меня бить будет. И что? Ох, доля моя долюшка. Нет, Кать, ты представляешь – только на прошлой неделе было – и вот опять. Стыдно на люди показаться. – Со вздохом демонстрирует припудренный синяк под глазом. – А за что, спрашивается? – Всхлипывает. – По порядку? Да какой тут порядок?

Приходит давеча с работы. Я, как водится, у плиты, ужин готовлю. Говорю ему: гречка заканчивается. Он, как будто не понял ничего: И что? Я отмахиваюсь: Да ничего. А у него уже, смотрю, глаза кровью наливаются – это ж надо, бешеный какой! Так что, пойти купить? спрашивает. Нет, говорю, не надо, куда ты пойдешь, темень на дворе. Да еще и денег мало. Он возмущается: какой мало, на прошлой неделе тебе ползарплаты на жизнь отдавал. Я говорю, что там той ползарплаты было – коту на один зуб, если б всю, так я б еще выкрутилась. Он: выкрутилась бы, если б восьмую пару летней обуви не покупала.

Я говорю: а тебе что, для родной жены босоножек жалко? У меня, может, другого счастья в жизни нет, кроме как эти босоножки, а ты пожалел. А он – дверью хлоп, и был таков. Сижу жду. Плачу – обидно все-таки. Приходит. Понятное дело, под шафе. Чего, спрашивает, сидишь тут. Я молчу. Чего молчишь? Я молчу. И пошло-поехало, Кать, такие слова мне говорил, что даже и повторить стыдно, правда, что я ему говорила, тоже повторять не хочу, язык опять марать… Ну, а потом – вот. – Показывает на лицо, горестно пожимает плечами. – А что дальше? Я момент улучила – и бегом к соседям, успокоили его кое-как, пристыдили, он в себя пришел, давай прощения просить. Я ни в какую. Минут сорок, наверное, извинялся, обещал пальто новое купить, ну, я сдалась. И что теперь делать, Кать? Думаешь, нельзя такое терпеть? Да? Несовместимо с женским достоинством? Пусть еще за такое сапоги и шляпку покупает? Не, Кать, ну это уже чересчур, мы ж так разоримся, причем оба. Ладно, буду думать, может, тортик еще выпрошу. Ты звони вечером, если выпрошу – завтра жду на чай, а нет, так хоть посочувствуешь мне, горемычной».

«Как меня это все достало, Валера. Жизни уже никакой нет. Опять моя кикимора устроила трагедию в двух актах из ничего. Из гречки. Как? Да вот так, элементарно, умеют они это дело, хлебом не корми – дай нервы потрепать. Прихожу вчера домой, жрать хочу – быка бы съел. Павушка моя стоит у плиты, варит там что-то. Гречки, говорит, нету. Ну, нету, и нету, мне какое дело, из кастрюли все равно картошкой пахнет. Но я ж мужик, должен даме помочь, раз такое дело. Давай, говорю, в магазин схожу. А она мне – знаешь, что? Ты, говорит, как ребенок малый, темно на улице, сиди дома, а то ввяжешься куда-нибудь. И денег ты на гречку не заработал. Представляешь, Валера? У меня, как у той вороны, в зобу дыханье сперло, только не от радости. Ну, я ж сильный, должен держать себя в руках. Намекаю ей так осторожно: а может, это не я мало заработал, а ты много растранжирила на финтифлюшки свои? А она мне – я транжирю, потому что несчастная, ты мне жизнь испортил. Ну, я не выдержал, ушел. Куда податься? Подался к Ивану водку пить. Мы с ним за жизнь потолковали, я так успокоился, повеселел. Думаю, надо домой идти, а то сидит там одна, скучает, может.

Прихожу – ревет. И молчит. Я и так к ней, и эдак – не смотрит на меня, словно меня и нет тут. Ну, я и озверел. Думаю, по хорошему не желаете, мадам, так будет вам по-плохому. В общем, слово за слово, а потом я ее и… Ну, не сдержался, съездил ей по физиономии. Ну, не так уж, чтоб сильно, конечно, зубы-нос целы, но «фонарь», похоже, на неделю. А она – в крик, к соседям – такое действо и без зрителей? Непорядок. В общем, я уже и сам не рад, что домой вернулся, прибежали, собрали вокруг меня консилиум, даже холодной водой из стакана, помню, поливали. Обидно – жуть, а она стоит такая гордая. Хоть опять ее… А потом гляжу – гордая-то гордая, а сама зареванная вся, носом шмыгает, глаз фиолетовый. Жалко стало, жалко – и стыдно. Вспомнил сразу, как батя мой меня ремешком «воспитывал». Давай прощения просить. Сошлись на пальто. Ну, вроде как в компенсацию морального ущерба. А на душе, Валера, все равно кошки скребут. И не в пальто тут дело, мне ж не жалко, но ведь люблю ее, дуру, а она меня изводит, а бить – тоже не дело. Сам черт ногу сломит, кто тут прав, кто виноват».

Проблема рукоприкладства в российских семьях не нова, и имеет свою давнюю традицию. Более того, нам всем известно, что некогда сие явление даже проблемой не считалось. Все мы родом из детства, а детство наше проходило в советское и первое постсоветское время, а до Союза была царская Россия, а до нее – Русь-матушка, и традиция телесных наказаний произрастает, без преувеличения можно сказать, из глубины веков. Не все, к примеру, знают, что в легендарном «Домострое» даются ценные советы по заготовкам и кулинарии, но почтив все без исключения слышали, что там написано, как правильно «наказывать» жену. Не будем сейчас давать оценку этому методу и рассуждать о его эффективности, признаем лишь наличие его как факт. И факт этот зафиксирован в культурном сознании русского человека, даже в 20 веке – вспомним хотя бы трилогию о детстве М. Горького, «Тихий Дон» Шолохова… Глава семьи в традиционном сознании «наделяется правом» применять физические наказания к своим домочадцам, включая и жену, и детей. И как бы далеко мы ни отошли от патриархального старинного уклада жизни, мужья в России, случается, время от времени поколачивают жен. Случается, конечно, что и наоборот, но реже (например, в Германии жены бьют мужей чаще, там даже существует сеть приютов для мужчин, страдавших от насилия в семье и сбежавших от жен).

По данным сексологов, около 15 % женщин способны испытывать сексуальное возбуждение от болевых ощущений, то есть трансформировать боль в яркие сексуальные переживания. Но женщины вообще, не только те, что входят в эти «счастливые» 15%, испытывают удовольствие от общения с сильными, агрессивно настроенными мужчинами, и это легко объяснимо с эволюционной точки зрения: во-первых, чем сильнее и  агрессивнее самец, тем он жизнеспособнее, а значит, тем более жизнеспособное потомство он даст; во-вторых, чем опаснее самец, тем скорее нужно «просигнализировать», что ты сексуальный объект и нападению не подлежишь. Чем сильнее мужчина, тем лучший он защитник от внешних врагов и опасностей, и это тоже выгодно, и т.п. Отсюда, возможно, столь благосклонная реакция «прекрасной половины» на такие специфические проявления привязанности, как «засосы», шлепки по мягкому месту, щипки и укусы. Насилие на сексуальной почве (которое иногда и насилием-то язык не повернется назвать) – есть, и тут диапазон приемлемости у каждой пары свой, все мы выбираем то, что позволит добавить в нашу интимную жизнь немного «перца» и при этом оставит после себя приятные воспоминания.

Однако нередко бывает, что насилие в семье есть, а сексом уже и не пахнет, либо он отстоит ну очень далеко от агрессивных действий. Это – насилие как таковое, насилие, замешанное на боли и злости к партнеру и к самому себе. Это насилие «прикреплено» не к сексуальному акту, а к скандалу, и чувственная составляющая (естественное удовольствие от того, что мужчина властвует, а женщина подчиняется) постепенно стирается и сходит на нет, а остается только большое количество ярчайших по силе негативных эмоций. Ведь бывает так, что человеку отчего-то плохо и больно, и он, не умея естественно и конструктивно освобождаться от этих эмоций, изливает боль на близкого человека, и тут – кто во что горазд, кто-то орудует «едким словом», кто-то – «громкими воплями». А кто-то пускает в ход тумаки.

И бывает так, что сходятся вместе женщина, которая подспудно жаждет наказания (за какую-то вину, которую чаще всего на нее «повесили в детстве», или ту, которую она придумала себе сама), женщина, которой импонирует роль жертвы (потому что это – «сладко», потому что все жалеют, потому что потом можно ловко проманипулировать «виноватым» и получить желаемое, от внимания и ласки до новой шубы и «вечной верности»), и мужчина, который готов дать ей то, чего она от него добивается. И способы взаимодействия тут могут быть самые разные, однако если женщина ищет насилия, а мужчина может себе его позволить (а если не позволяет трезвый, то позволяет под действием алкоголя), то вероятнее всего, она рано или поздно свое получит. Но так как в основе этого взаимодействия – негативные эмоции, боль, злость на себя и на другого, то и на выходе оно даст еще больше негативных эмоций. И в следующий раз эти негативные эмоции тоже станут проявлять вот таким вот образом, и в «после следующий». Сформируется такая вот привычка. Женщина почувствует себя плохо, спровоцирует на себя агрессию мужчины, проплачется, почувствует яркий гормональный всплеск, расслабится в конце концов – и ей вроде бы станет на какое-то время легче. Или, например, спровоцирует его «заранее», а насилие получит, когда он будет готов ей его дать (скажем, под градусом). А потом уже в какой-то момент мужчина почувствует, что  что-то ему не так, и решит, что это, наверное, жена на него косо смотрит, и опять… Ком обид будет расти и расти.

А бывает, что еще в раннем детстве мы усвоили ложную «закономерность»: любовь – это внимание. И привыкаем, когда нам хочется почувствовать любовь, требовать к себе внимания, все равно, позитивного или негативного (а чаще негативного, его добиться легче). И делаем специально что-то такое, чтобы на нас строго посмотрели, одернули, прикрикнули, шлепнули (это же внимание, значит, нас в этот момент «любят»). А дальше – больше, потому что к нашим выходкам привыкают и внимание на них обращать перестают. И негативное поведение набирает обороты – а вместе с тем и реакция на него усиливается. И если человек удовлетворяет с помощью склок и ссор потребность в любви (которую подменили вниманием), то у него есть все шансы дойти по этой дорожке до скандала с рукоприкладством. Может быть, не стоит торопиться «туда»?

Кстати, бывают еще очень интересные случаи, когда сексуальное поведение сплетается с тумаками и оплеухами в один причудливый клубок. К примеру, когда у женщины есть малоосознаваемая сексуальная фантазия, которую она очень хочет осуществить, но при этом сохранить «свое лицо». То есть в силу негибкости своих установок она себе этого не позволяет (хотя и хочет очень-очень). Тогда она начинает провоцировать мужчину на то, чтобы он ее «наказал» таким образом. Или взял на себя ответственность и сделал с ней это «насильно». Таким образом, она удовлетворяет свою фантазию и при этом остается «хорошей». Правда, мужчина остается деспотом и насильником. Также некоторые мужчины не в состоянии признать, что им хочется сделать со своей женой нечто «та-ако-ое», после чего они в глазах семейной общественности будут выглядеть просто аморальными чудовищами. Как следствие – недовольство своим партнером, собой, возможно – алкоголизация. И конечно, это может привести к домашнему насилию в любых его вариантах.

 И если в семье сформировалась такая деструктивная модель поведения, то эту проблему необходимо решать. Вместе. Бесполезно жене давить на мужа, чтобы он «закодировался» и перестал «в пьяном виде творить непотребства». Бесполезно мужу отправлять жену к психологу «чтобы он что-нибудь с ней сделал». Это задача для двоих, но в этом-то и прелесть многих задач семьи – их нужно решать вместе, а вместе, как известно, веселее и интереснее. Во-первых, необходимо понять, что в корне рукоприкладства лежит что-то другое, что-то детское, очень простое и совершенно не имеющее отношения к вашей нынешней семье. Важно признать свои 50% вины и выйти из ситуации, где «виноват» только один. На первый взгляд это может показаться трудным, особенно, если проблема «застарелая». Тогда, возможно, имеет смысл вместе воспользоваться помощью извне, то есть обратиться к хорошим специалистам. Не к маме с папой, не к друзьям, не к соседям, а именно к тем людям, которые занимаются этим профессионально. Любая поведенческая привычка – это всего лишь привычка, и конечно же, ее можно заменить на другую, позитивную и более эффективную.

Тысячи семей уже сделали это. Это факт. А факты, как известно, вещь упрямая. И конечно, имеет смысл посмотреть на эту тему через призму позитива и юмора. Потому что бывает так, что если некоторые вещи из контекста кухни перенести в контекст спальни, они приобретут совершенно иной смысл и подтекст. И последствия... Правда, некоторые понимают это буквально, и начинают вместо кухни драться в спальне, но мы совсем не это имели в виду.

                                                             Алексей и Мария Афанасьевы, г. Краснодар

© Алексей и Мария Афанасьевы. 

Данный текст является частью коммерческого издания и охраняется законом об авторском праве. Любое использование статьи или ее фрагмента возможно только с письменного разрешения правообладателя с обязательным указанием первоисточника и Ф.И.О. авторов