Поющая в терновнике: травма

Память очень избирательна. А бессознательное — вообще коварная бездна разнокалиберных воспоминаний. Вот идёте Вы тёплым весенним днём, птички поют, божья коровка села на очки, пушистые облачка бегут по голубому небу и жизнь прекрасна. И вдруг Вас охватывает воспоминание последних отношений. Как он приносил кофе в постель, каким был внимательным. Как делал массаж ног после забегов на длинную дистанцию на шпильке. Вот Вы сидели в любимом кафе и планировали очередной отпуск, а в следующем слайде вы уже встречаете вместе рассвет, укутавшись в пушистый плед. А потом раз — и отношений не стало. И не так важно, почему. Они закончились и было очень больно. А в памяти они всплыли, потому что в сознание бездушно ворвался запах таких знакомых духов.

Или вот имя Ксюша. Обычное такое имя, ничего в нем такого нет. Но каждый раз, когда женщина представляется именно таким именем, сердце сжимается. Потому что именно с Ксюшей у мужа был роман длиной в два года. Красивый роман с цветами, романтичными поездками и ужинами, пока Вы отходили от тяжелых родов и справлялись с депрессией. Вы не выносили сор из вашей совместной избы, сто раз все обговорили, он все осознал и сейчас поводов для сомнений нет, да и дочку он просто обожает. Но иногда сердце все же ёкает.

Вот Вы увлечённо рассказываете подруге о том, какие у Вас планы на отпуск, заодно вспоминая, каким был романтичным отпуск прошлый. А в ответ слышите почти сухое «очень рада, что ты хорошо отдохнёшь)». И никаких вопросов и уточнений, никакого шквала эмоций в ответ. И плохо закреплённое стекло во внутренней оконной раме начинает дребезжать все громче: ей не интересно, она думает только о себе, эгоистка! На самом деле причин сдержанной реакции может быть множество. От усталости и отсутствия внутреннего ресурса до наличия более серьёзных собственных проблем. И если бы эта реакция не попала на Вашу личную зону турбулентности, Вы смогли бы это заметить. Но вот Вы стоите, опешив от такого тотального равнодушия, и даже толком не понимаете, что именно вызвало ком в горле и слезы.

Так, например, работает травма. Обычно, не будучи проработанной, она может быть качественно прикрыта защитами и годами сидеть тихонько в углу, не подавая признаков жизни. А потом что-то внезапно к ней, травме, прикасается и она расцветает настолько буйным цветом, что рябит в глазах. Каждая мысль, связанная когда-то с этой травмой, каждое чувство и физическое ощущение прорываются на поверхность плотной раскалённой лавой. О каком самообладании может идти речь, когда сердце сжимается тисками?

Иногда травма повторяется с завидным постоянством. Меняются декорации и действующие лица (парень, коллега, подруга, кассир в магазине), но ядро остаётся неизменным. Возможно, она будет повторяться до тех пор, пока не «перепишется». Возможно, уже знакомая боль прикрывает боль совсем другую, более сильную и страшную, с которой неясно, как справляться.

Невозможно проработать травму, не коснувшись ее. Поэтому это всегда больно. И поэтому касаться ее сознательно никто не хочет. Но без этого касания она так и будет сидеть в уголке, растекаясь при первом удобном случае раскалённым железом по нежной коже души.