А. Ф. Лосев. ЭСТЕТИКА ВОЗРОЖДЕНИЯ | Примечания Здесь и далее в круглых скобках первая

Примечания

Здесь и далее в круглых скобках первая цифра обозначает номер источника в списке литературы, помещенном в конце книги затем курсивная – номер тома, если издание многотомное и следующая – страницы; номера страниц отделяются точкой с запятой; номера источников – точкой (Ред.).
В этом вполне убеждает работа Н.И.Конрада "Хань Юй и начало китайского Ренессанса", где можно найти и русские переводы из произведений этото мыслителя (см. 61, 103-131).
О том, что философия Августина часто весьма близка, если не прямо тождественна неоплатонизму, существует огромная литература, из которой мы упомянем здесь лишь весьма ценную работу И.В.Попова "Личность и учение блаженного Августина" (см. 98, 485-607).
О явно нехристианском учении Иоанна Итала можно судить по тем церковным постановлениям против него, которые автор настоящей работы имел случай перевести с греческого (см. 72, 844-849).
Изложение этих толкований Петрици можно найти у Ш.В.Хидашели (см. 10, 302-304; 341-350; 400-407).
См., например., талантливый анализ технической конструкции Парфенона у Н.И.Брунова (20, 45-57; 80-84).
Факт перспективы как специфически эстетический факт настолько велик, что ниже (с. 263-274) мы помещаем на эту тему специальный очерк.
Между прочим, в этом отношении все еще приходится рекомендовать ознакомление со старым трудом Л.И.Бриллиантова (см. 18), где изложены главнейшие теологические системы восточного православия и подробнейшим образом изучено наличие элементов восточного православия в субъективистической литературе Запада. Книга основана на большой четкости противоположения восточного и западного богословия, чем выгодно отличается от позднейших гораздо более туманных противопоставлений подобного рода и западного богословия, чем выгодно отличается от позднейших гораздо более туманных противопоставлений подобного рода.
Красочную картину этого не только светского и веселого, но, можно сказать, прямо легкомысленного и игривого неоплатонизма двора Медичи во Флоренции талантливо рисует Ф.Монье (см. 81, 267-326).
О теоретической и бытовой эстетике Платоновской академии подробнее мы говорим ниже (см. с. 317-350).
Приводимые ниже материалы часто почти в буквальном виде заимствованы нами из трудов Я.Буркгардта (21), Ф.Монье (81), Р.Зайчика (52). Количество подобного рода примеров могло бы быть увеличено до бесконечности, однако уже и в указанных работах их перечисление занимает десятки и сотни страниц.
Между прочим, перевод заглавия трактата не совсем грамотный, потому что по-латыни здесь стоит не genetivus subiectivus но genetivus obiectivus, так что правильный перевод был бы "Молот против ведьм".
В дальнейшем будут использованы тексты, переведенные в издании "История эстетики" Памятники мировой эстетической мысли", т. 1 "Античность. Средние века. Возрождение". М., 1962 (58) К Фоме относятся здесь с. 289-291. Поскольку все эти тексты могли быть приведены в антологии только в сыром виде, мы должны будем подвергнуть их той или иной интерпретации, а также дополнить их другими текстами данных философов, могучими быть полезными для историко-философского рассмотрении. Сокращенные названия сочинений Фомы читатель может расшифровать с помощью книги: "Sancti Thomae Aquinatis operum omnium indices et con-cordantiae". Stuttgart, 1974.
Эволюцию и анализ сложных материально-идеальных чувств Петрарки к его возлюбленной Лауре можно найти, например, у Л.Н.Веселовского в статье "Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere (1304-1904)" 153-243.
Обсуждение этих трех текстов из Альберти мы находим у Э.Пановского (см. 181, 84-85).
Некоторое представление о воззрениях этого автора на живописную перспективу можно получить по отрывку, переведенному А.А.Губером в издании "Мастера искусства об искусстве" (см. 76, 74-80).
И.Бен прямо считает возможным говорить о философии искусства у Альберти, о чем можно судить хотя бы по названию ее работы: "Leon-Battista Alberti als Kunstphilosof" (126). Хотя Альберти и не занимался философией искусства, все же с мнением В.П.Зубова об "эстетическом агностицизме" Альберти (см. 9, 2, 255) никак нельзя согласиться.
В издании Сочинений Николая Кузанского 1937 г. (см. 85) этот термин вопреки нашему замыслу как переводчика ошибочно напечатан как "бытие возможности".
Переводы Николая Кузанского в этой главе принадлежат В.В.Бибихину.
"Божий", "принадлежащий самому богу".
В частности, Хемпель совершенно правильно не соглашается с Эндерсом (см. 139), согласно которому в основе мировоззрения Кузанца лежит "меланхолия", коренящаяся якобы в астрологических представлениях философа и следа которой у него, однако, невозможно увидеть.
Имеют значение также и замечания М.Карелина по поводу обширной литературы, посвященной Валле (см. 63. 519-557).
Много разнообразных сведений об Агриппе можно получить в книге Ж.Орсье "Агриппа Неттесгеймский, знаменитый авантюрит XVI в." (90)
Мы обратили бы внимание на статью С.Д.Сказкина "К вопросу о методологии истории Возрождения и гуманизма" (104. 123-144), в которой читатель может найти весьма существенное уточнение традиционной социально-экономической трактовки Ренессанса.
Б.Кроче, который в философском отношении вовсе не является для нас авторитетом, в оценке трактата Леонардо, как нам кажется, достаточно учел и его огромные недостатки, и его великое историческое значение.
Список сокращенных обозначений рукописей Леонардо см. в 71а, 2, 423.
В.П.Зубов опирается в своей книге на важные высказывания ряда современных авторов (см. 136. 163. 192).
Ср. замечание Б.Кроче в статье "Леонардо как философ": "Комплиментом кажется мне и признание Леонардо универсальной, всесторонне законченной личностью; всесторонность его несколько умаляется хотя бы тем, что мы склонны устранять его из области чистой философии, а также и тем, что, как полагают, он вообще был равнодушен к судьбам своей родины и государств вообще. Аполитичность едва ли совместима с универсальностью" (64, 236).
Стихотворения приводятся в переводах Л.М.Эффроса, помещенных в издании "Микеланджело. Жизнь. Творчество:". Нумерация стихотворений дана по этому изданию.
Характерно уже само название основного труда Телезио – "О природе сообразно ее собственным началам" (1565), которое во 2-м издании 1570 и следующем 3-м издании 1586: изменено так: "О природе вещей сообразно ее собственным началам".
С этими материалами можно ознакомиться по работе А.Х.Горфункеля "Материализм и богословие в философии Бернардино "Телезио" (34, 124).
О постепенном изменении первоначальных сенсуалистических взглядов Телезио, о прогрессирующем использовании библейских текстов, о ниспровергателях учения Телезио, а также о его защитниках и продолжателях необходимые сведения можно почерпнуть из указанной работы А.Х.Горфункеля (34, 131-140).
Критика аристотелевского перводвигателя у Телезио тоже хорошо изложена у А.Х.Горфункеля (34. 129).
Здесь мы не касаемся интересных соображений А.Х.Горфункеля о возможной принадлежности этого трактата одной тогдашней весьма тонко образованной даме Тарквинии Мольца.
Последний русский перевод здесь не совсем точен (22, 2, 23): "Формы суть выдумки человеческой души, если только не называть формами эти законы действия". Судя по контексту, здесь имеются в виду не просто материальные действия, но именно "lex actus puri", т.е. "закон чистого акта" ("чистого, значит, "нематериального" или "умствеиногом, если под "умом" поничать античносредневековое понятие аристотелевского объективного Ума). Такая же неточность допущена и в другом месте перевода (см. там же, 84), где этот же (закон чистого акта подменен просто законом материального действия.
В неоконченном трактате "О началах и истоках в соответствии с мифами о Купидоне и о Небе..." (22, 2, 298-345) "первая материя" трактуется не в том бесформенном виде, как это выходило у Платона и Аристотеля, но так, как у древнейших натурфилософов, и трактуется как Купидон почти в тех же самых выражениях, что и в трактате "О мудрости древних".
Этим искажениям у Дюрера посвящена не более и не менее как целая III кн. "Трактата о пропорциях".
Искусство Дюрера будет характеризоваться нами по этому автору. Однако, делать это мы будем только ради краткости и единообразия нашего анализа. Вообще же литература о Дюрере настолько велика и разнообразна, что при сколько-нибудь более подробном исследовании необходимо было бы привести мнение еще нескольких десятков других исследователей.
Многие черты этой сложнейшей личности читатель может найти у А.К.Дживелегова в его вступительной статье к переводу Сочинений Макиавелли, из которых вышел один том (см. 74, 19-123).
Роман Рабле, как считает Л.Пинский, "наиболее полное и цельное выражение ренессансного гуманизма".
Л.Е.Пинский основательно и глубоко анализирует гибель возрожденческого героизма у Шекспира (см. 95, 273-285). Этими материалами Л.Е.Пинского мы отчасти и воспользуемся.