А. Ф. Лосев. ОЧЕРКИ АНТИЧНОГО СИМВОЛИЗМА И МИФОЛОГИИ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

10. "ТИМЕЙ" (АНАЛИЗ СОДЕРЖАНИЯ И ОСНОВНАЯ МЫСЛЬ)

Необходимо представлять себе и ход мыслей в "Тимее". Я изложу этот диалог с разной степенью детализации, в зависимости от заданий моего систематического исследования. В анализе – следую главным образом: Fr. Susemihl, D. genetische Entwickelung d. plat. Philos. Lpz., 1860. II 2. 313-504.

Вступление (27e – 29d), которое надо назвать специальным вступлением (в отличие от 20с – 27d, говорящего о государстве и привлекающего астрономию ради теории государства), трактует основные понятия, на которых должна строиться астрономия (вернее, натурфилософия). Здесь выдвигается антитеза вечного и временного и доказывается положение, что космос есть только подобие вечного и подражание божественному. "Прежде всего, по моему мнению, надо различать: чтó всегда существует и никогда не происходит и чтó всегда происходит, но никогда не существует. Первое постигается при помощи разума, мышлением, как всегда тождественное в самом себе, а второе – при посредстве неразумного чувства, подлежит мнению, как нечто рождающееся и погибающее, но действительно вовсе не существующее" (27d – 28а). Для нас тут нет пока ничего нового. Все существующее должно иметь причину – другая мысль, уже не столь отчетливо диалектическая. "Все происходящее бывает необходимо от какой-нибудь причины, потому что происходить всему без причины невозможно. И если зиждитель какой-нибудь вещи имеет всегда в виду тождественное и, пользуясь такого рода образцом, создает ее образ и сущность, то все таким образом выходит по необходимости прекрасным; а что зиждет он, имея в виду рождающееся и пользуясь образцом рожденным, то – непрекрасным" (28ab). В дальнейшем диалектика становится более ясной: под причиной Платон понимает созидание по идеальному образцу, т.е. то простое обстоятельство, что космос есть осуществленность вечного. "Но Творца и Отца этой вселенной открыть трудно, да и, открывши, объяснить его всем невозможно. Так, по отношению к вселенной надобно опять рассмотреть, по которому из образцов созидал ее Зиждитель – по тому ли, чтó всегда тождественно и одинаково, или по образцу того, чтó произошло. Если этот космос прекрасен и Зиждитель его благ – значит, он обращал взор на вечное; а если бы мы предположили, что грешно и выговорить, – то на происшедшее. Впрочем, всякому ясно, что на вечное, потому что космос – самый прекрасный предмет из рожденных, а Зиждитель – совершеннейшая из причин. Так-то произошел он, созданный по образцу того, что постигается мышлением и разумом и само в себе тождественно. При таких условиях космос совершенно неизбежно должен быть образом чего-нибудь" (28с – 29b).

Все эти рассуждения, по Платону, могут быть только вероятны, так как, переходя в область чувственности, мы не можем быть уверены в истинности своих заключений так же, как бываем уверены в области чистой мысли (29b-d).

Весь диалог легко разделить на три основные части:

1. учение о функциях космического ума (29е – 47d),
2. учение о функциях необходимости (47е – 69а) и
3. учение о совокупном действии ума и необходимости в образовании человеческого организма (69с – 92b).

I. Учение о функциях космического ума (29е – 47d).

а) Общий очерк (29d – 31b) этого учения содержит концепцию космоса как живого существа, одаренного умом.

1. "Строитель" "был добр" (29d), "Поэтому насчет видимого по природе, размыслив, он вывел заключение, что ничто неразумное никогда как творение не будет прекраснее того, что имеет ум, если сравнивать и то и другое как целое; а ума не может быть ни в чем без души. Следуя такой мысли, ум вселил он в душу, а душу – в тело и построил вселенную так именно, чтобы произвесть нечто по природе прекраснейшее и чтобы творение вышло совершенным. Таким-то образом, ограничиваясь вероятностью, надобно полагать, что этот космос промышлением Божиим получил бытие как живое существо, одушевленное и поистине одаренное умом" (30аb). Тут мы видим целую иерархию принципов – ум, душа, тело, что по отношению к космосу дает космический ум, космическую душу и космическое тело. Тело космоса, таким образом, одушевлено душою и одарено умом, т.е. космос есть живое разумное существо.

2. Диалектика космоса, следовательно, строится так, что софийный ум, к которому пришел "Филеб", переходит в свое инобытие и оттого становится душой, а душа, переходя в свое инобытие, становится космическим телом. Но для этого надо, чтобы космос был подражанием не отдельному живому существу, но универсальному живому существу, живому существу в его идее. "Ничто из того, что по природе подходит под понятие части, мы не найдем достойным этого преимущества; ибо что подобно несовершенному, то уже не могло бы быть прекрасно. Но к чему, напротив, как части относятся другие животные поодиночке и по родам, тому мы признаем его подобным всего более; ибо ведь то объемлет и содержит в себе всех мыслимых животных, как этот космос соединил в себе нас и все прочие творения видимые. И вот, в желании уподобить его ближе именно самому прекрасному из мыслимого и во всех отношениях совершенному, Бог устроил из видимого одно животное, заключающее в себе все живое, сродное с ним по природе" (30cd). Интересно также замечание Платона о том, что миров не может быть много. Существует один и единственный умный "образец", и потому существует только один мир, подражающий ему (31ab).

b) Специальный очерк учения о космических функциях ума (31b – 37с).

1. Образование мирового тела (31b – 34b), куда входит: а) учение о пропорциях четырех основных тел – земли, воды, воздуха и огня (31b – 32с) и б) рассуждение о совершенстве и единстве мирового тела в результате пропорционального устройства (32с – ЗЗb). Это весьма интересное учение о пропорциях четырех элементарных тел есть, как я доказал в "Античном космосе", не произвольная фантастика, но диалектика. Здесь я не буду подробно излагать этот вопрос, а укажу только на то, что учение о четырех телах есть не что иное, как повторение диалектики "одного" и "иного" в телесном мире. Идея, или одно, данная телесно, есть огонь; инобытие, данное телесно, есть земля. Огонь, построенный с точки зрения земли, есть воздух; а земля, построенная с точки зрения огня, есть вода. Так составляют они взаимно-пропорциональный переход одной телесной категории в другую.

2. Образование мировой души (34b – 36d) – а) в ее целостности (34b – 35b) и б) в ее гармоническом членении – учение о взаимных расстояниях и наиобщих законах движения звезд (35b – 36d).

   Тут также за подробностями я отошлю к своему "Античному космосу", а здесь укажу на самое главное. Как отдельные тела, так и весь космос строится диалектически. Это значит, что тут мы находим отражение в теле логических взаимоотношений идеи и материи, т.е. одного и иного. Здесь это дано в виде учения о двух кругах, круге тождества и круге различия. Первый круг есть круг неподвижных звезд; второй же, распадаясь на более мелкие сферы, дает круги движения планет. Земля мыслится посредине, а Небо – вращающимся вокруг нее. И центральность Земли, и кругообразность сфер, и отличие круга неподвижных звезд от планетных путей – все это есть только мифологически-космическое продолжение диалектики.

3. Соединение мировой души с мировым телом (36d – 37с). Этот отрывок стоит привести полностью. "Когда весь состав души образовался по мысли Создателя, тогда построил он внутри ее все теловидное и, сложив середину с серединою, привел с нею в согласие. И душа, разлившись повсюду от средоточия к крайнему Небу, покрыв его вокруг и вращаясь сама в себе, вступила в божественное начало непрерывной и разумной жизни на все время. И тело неба сделалось, конечно, видимо, но сама душа, участница мышления и гармонии, [осталась] незрима, как наилучшее из творений, рожденное наилучшим из доступных одному мышлению вечных существ. Будучи смешана из природы тождества, природы иного и из сущности – из этих трех частей, – [будучи] разделена и связана пропорционально и вращаясь около себя самой, душа, при соприкосновении с чем-либо, имеющим ту или другую сущность – разлагающуюся или неделимую, – действием всей своей природы открывает, чему что тождественно и от чего что отлично, к чему особенно, где, как и когда может что относиться, деятельно или страдательно, каждое к каждому, все равно, принадлежит ли оно к природе рождающегося или пребывающего всегда тождественным. И когда это мышление, одинаково истинное в приложении и к тождественному и к различному, возносясь беззвучно и бесшумно в самодвижущемся [круге], обращается к чувственному, а кругооборот иного в своем правильном течении возвещает о том всей душе – тогда являются прочные и верные мнения и предположения; а когда обращается оно к умственному и дает знать о том действующий исправно кругооборот тождественного – необходимо получается разумение и знание. Насчет существа, в котором возникает и то и другое явление, – кто признал бы его чем иным, кроме души, сказал бы скорее все, чем правду".

с) Космос в своем органическом строении (37с – 47е).

1. О времени и его органах (37с – 39е), т.е. а) о времени как таковом (37с – 38b) и б) о временных движениях неподвижного Неба и отдельных планет (38b – 39е). "Так как самый образец есть существо вечное, то и эту вселенную вознамерился он сделать по возможности такою же. Но природа-то этого существа действительно вечная, а это свойство сообщить вполне сущему рожденному было невозможно; так он придумал сотворить некоторый подвижный образ вечности. И вот, устрояя заодно Небо, он создает пребывающий в одном вечности вечный, восходящий в числе образ – то, что назвали мы временем. Ведь и дни, и ночи, и месяцы, и годы, которых до появления Неба не было, – тогда, вместе с установлением Неба, подготовил он и их рождение. Все это части времени, а что мы назовем "было" и "будет" – только рожденные его виды, которые мы без сознания неправильно переносим на вечную сущность. Мы ведь говорим: она была, есть и будет; но поистине идет к ней только "есть", а "было" и "будет" прилично прилагаются собственно к рождению, идущему во времени, так как это – движения; всегда неподвижно тождественному не свойственно являться во времени ни старее, ни моложе, ни быть происшедшим некогда, ни произойти теперь, ни получить происхождение в будущем – не свойственно вообще то, чтó рождение придало предметам, движущимся в области чувства; это все виды [лишь] подражающего вечности и вращающегося по законам числа времени" (37d – 38а). Это – также очень отчетливая диалектика. Время предполагает вечность. Вечность, переходя в свое инобытие, порождает время. Время – синтез вечности с ее²⁷⁴* инобытием.

2. Образование высших классов живых существ, или "ставших" богов, т.е. звезд, и положение земли (39е – 40d), с прибавлением – о возникновении богов народной религии (40d – 41а).

3. Создание человека (41а – 47е). а) Обращение Создателя с этою целью к низшим богам, или о самых общих законах человеческого существа (41а-d). б) Непосредственное участие высшего бога в создании отдельных разумных существ и о бесконечном и бессмертном в человеке (41d – 42е). в) Дальнейшее развитие этого божественного зародыша жизни при помощи низших богов и о конечном и смертном в человеке (42е – 43d). г) Взаимоотношение душевных и телесных движений человека с движениями космоса и звезд (44d – 47е).

II. Учение о функциях необходимости (47е – 69а).

а) О первичной материи (47е – 53с). "Для прежнего исследования было достаточно и тех двух, которые полагались, – один как вид образца, постигаемый мышлением и существующий всегда тождественно, а другой – как подражание образцу, имеющее происхождение и видимое. Третьего мы тогда не различили, полагая, что достаточно будет двух; но теперь ход речи принуждает нас, кажется, взяться за определение трудного и темного вида. Как же мы полагаем – в чем по его природе должно состоять его значение? В том, главным образом, что он есть приемник всякого рождения – как бы кормилица" (48е – 49а).

Реальные тела меняются. Эта перемена свидетельствует о том, что существует какой-то субстрат для этих изменений. Если бы этого субстрата не было и вещи были бы только идеями, то никакого изменения не могло бы и происходить. "Гораздо безопаснее положить за правило выражаться о них так: чтó, как мы видим, постоянно является то тем, то другим – хотя бы огонь, – называть в каждом случае не этим, а таким огнем, равно и воду – не этою, но всегда такою водою, так же точно и прочее; т.е. не принимать стихии в значении предметов, имеющих некоторое постоянство, что именно мы думаем выразить употреблением слов тот и этот, когда на что-либо указываем. Ведь они ускользают от нас, не терпя выражений то, этого, тому и всех других, которые выставляют их в качестве сущностей непреходящих. Не будем же называть каждую порознь этим, но ко всем, как порознь, так и вместе, будем прилагать равно понятие всегда совершающего свой круг такого. Значит, и огонь – постоянно такой, и такое – все, чему свойственно рождение. Только то, в чем все отдельные явления получают, как мы видим, рождение и откуда опять исчезают, – только это следует означать приложением имен то и это; а что-либо качественное, теплое или белое, либо иное, противоположное этому, и все, что из того происходит, – ничего подобного не именовать таким образом" (49е – 50а).

Платон учит, что материя должна быть совершенно лишена всяких форм, ибо она – принцип оформления идеи в ее инобытии. "Теперь пока надо иметь в виду три рода: бывающее, то, в чем оно бывает, то, по подобию чего происходит бывающее. Начало воспринимающее можно приличным образом уподобить матери, то, от чего воспринимается, – отцу, а природу, что занимает место между ними, – порождению. И надобно думать, что если снимку предстоит иметь вид пестрого разнообразия, то тó именно, в чем он получается, будет хорошо подготовлено к своему делу не иначе как при условии, если будет свободно от форм всех тех идей, которые готовится принять отвне. Ведь если бы было оно подобно чему-нибудь из привходящего, то, принимая предметы противоположной или совершенно отличной природы, какие когда придут, оно воспроизводило бы их худо, ибо привносило бы в них собственное свое обличье. Поэтому приемлющее в себя все роды должно быть чуждо всяких форм" (50de). "Тому, что множество раз всем своим существом имеет принимать верные изображения всех, даже вечных, существенностей, пристало по природе быть чуждым всяких форм. Посему эту мать и восприемницу всего, что явилось видимым и вполне чувствопостигательным, мы не назовем ни землею, ни воздухом, ни огнем, ни водою, ни тем, что произошло из них или из чего произошли они сами; но, если скажем, что она есть некоторый вид – незримый, бесформенный, всеприемлющий, каким-то неисследимым образом причастный начала мыслимого и неуловимый, мы не выскажем ничего ложного. Насколько можно из прежде сказанного заключать о его природе, было бы, кажется, всего правильнее выразиться так, что огнем в каждом случае является воспламенившаяся его же часть, водою – часть увлажнившаяся; является он также землею и воздухом, поскольку принимает подобия этих стихий" (5lab).

В итоге надо сказать, что Платон выработал очень тонкое диалектическое понятие материи, сводящееся к указанию на чистое алогическое становление, чуждое всякого оформления. Поэтому не правы те, которые понимают эту материю как пространство, ссылаясь на буквальные выражения Платона. Это не пространство потому, что пространство уже есть некое оформление. Материя же Платона есть чистейший аналог "иного", как оно было выше выведено в отвлеченной диалектике. Иное ведь потому и есть иное, что оно – не-одно. Это, повторяю, очень тонкое диалектическое понятие, с таким блеском развитое у Плотина (II 4, 6-16).

b) Вторичная материя, или об элементарных плоскостях и телах (53с – 61с). 1. Два основных первотреугольника (53с – 54b). 2. Возникновение из них четырех элементарных тел (54b – 55с). 3. Возникновение массы каждого из четырех элементов и различные их качества (55d – 56b). 4. Более точные условия и границы взаимоперехода элементов (56с – 57с). 5. Физические условия движения и покоя вообще (57d – 58с). 6. Специальные виды огня, воздуха, воды и земли (58с – 61с).

c) Теория чувственного восприятия, или о вторичных качествах тел (61с – 68е). 1. Общие телесные впечатления (61d – 65b), или: а) теплота (61d – 62а) и холод (62аb), б) твердость и мягкость (62bc), в) тяжесть и легкость (62с – 63е), г) приятное и неприятное (64а – 65b). 2. Теория четырех специальных чувств (65b – 68е): а) зрение (учение о красках) (67с – 68е), б) слух (67bc), в) обоняние (66d – 67b), г) вкус (65b – 66d).

Краткое резюме двух основных частей диалога (68е – 69с).

III. Учение о совокупном действии ума и необходимости в образовании человеческого организма (69с – 92b).

a) Человеческий организм в нормальном состоянии (69с – 81е). 1. О смертной душе и обеих ее частях, их локализации и работе, в особенности о сердце и печени (69с – 72е). 2. Прочие части тела (72е – 76е). 3. Процессы питания, пищеварение, дыхание, кровообращение; рост и худение, юность и старость, жизнь и смерть (77а – 81е). Эпизод: о жизни растений (77а-с).

b) Болезни человеческого организма, убережение от них, лечение их; правильное взаимоотношение души и тела (81е – 90а). 1. Болезни тела (81е – 86а). 2. Болезни души (86b – 87с). 3. О гармоническом устроении, т.е. а) о душе и теле (87с – 88с), б) о всех частях тела (88с – 89d) и в) души (89d – 90е) самих по себе.

c) Процессы размножения, половая дифференциация и различные ступени животной жизни (90е – 92b).

*   *   *

Таково содержание "Тимея". В анализе этого содержания необходимо постоянно помнить, что тут везде проводится диалектический метод. Слишком часто "Тимея" понимали как метафизику или как произвольную фантастику. Это совершенно неправильно. Мифология "Тимея" есть диалектическая натурфилософия. И это я старался везде подчеркивать. Тут мы имеем: 1) Ум, или совокупность всего сущего, всех идей. 2) Этот ум мыслится не в своей чистоте и отвлеченности, но есть софийный ум, как это мы находили уже в "Филебе", или αύτό τό ζώον, живое существо-в-себе, как говорится в "Тимее", причем и ум, и автозон связаны между собою диалектически: автозон есть ум, вобравший в себя все свое инобытие и, следовательно, порождающий из себя живой первообраз всего сущего, или душу. 3) Этот душевно-софийный ум переходит, наконец, еще раз в инобытие, порождает еще новый антитезис. Это значит, что он переходит в тело, в космос, становится космосом. 4) А космос в свою очередь, полагая свое инобытие и, следовательно, оформляясь, дробясь, переходит в целую систему космических сфер, в результате чего у нас получается структурно оформленный, внутренне расчлененный и благоустроенный космос. Так "Тимей" становится естественным диалектическим заключением "Софиста", "Парменида" и "Филеба".