Дж. Кришнамурти. ПРОБЛЕМЫ ЖИЗНИ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Яркие лучи солнца падали на белую стену комнаты; от их блеска лица казались темными. Неожиданно в комнату вошла маленькая девочка и села рядом с нами; глазки ее были широко раскрыты, и она с удивлением смотрела на все, что находилось вокруг. Девочку только что умыли и одели. Несколько цветочков были приколоты к волосам. Она с живостью за всем наблюдала, как это обычно делают дети, не удерживая в памяти слишком многое. Глазки ее блестели; она не знала, что ей делать – плакать или смеяться, или прыгать. Вместо этого она взяла мою руку и с величайшим интересом стала ее рассматривать. Вскоре она забыл обо всех остальных, кто находился в комнате. Напряженное состояние ее прошло, и она заснула, положив головку ко мне на колени. Ее головка была хорошей формы, симметрична; она была безупречно сложена. Ее будущее так же должно быть полно смятения и несчастий, как и у других в этой комнате. Ее конфликты и скорбь так же неизбежны, как отражение солнца на стене; чтобы быть свободным от страданий и бед, требуется высочайшая разумность, а ее воспитание и окружающие влияния были далеки от того, чтобы способствовать такой разумности. Любовь, это чистое пламя без дыма, так редко встречается в нашем мире; преобладает дым, он душит все кругом и приносит тоску и слезы. Сквозь дым мы можем увидеть пламя только в редких случаях; если же дым приобретает наиболее важное значение, тогда пламя угасает. Но без этого пламени любви жизнь не имеет смысла, она становится тусклой и скучной. Пламя не может пребывать среди дыма, порождающего тьму. То и другое не могут существовать одновременно; дым должен прекратиться, чтобы появилось чистое пламя. Пламя – не соперник дыму, у пламени нет соперников. Дым – это не пламя, в нем не может пребывать пламя. Присутствие дыма не означает, что здесь находится пламя, так как пламя не содержит дыма.

"Разве любовь и ненависть не могут существовать вместе? Разве ревность не есть показатель любви? Сейчас мы держим друг друга за руки, а в последующую минуту начинаем ссориться; мы говорим резкости, но вскоре после этого обнимаемся. Мы ссоримся, потом целуемся, и снова мир. Разве это не любовь? Само проявление ревности указывает на любовь, они как будто идут вместе, подобно свету и тьме. Быстро проходящий гнев и следующая за ним ласка – не есть ли это полнота любви? Река одновременно в одних местах бурная, в других спокойная; она проходит тенистые участки и места, освещенные солнцем, и в этом заключается красота реки".

– Что мы называем любовью? Ревность, страсть, брань, ласку, держание друг друга за руки, ссоры и примирения. Все это факты, существующие в сфере так называемой любви. Гнев и ласка – повседневные факты в этой сфере, не правда ли? Мы стараемся установить связь между различными фактами, мы сравниваем один факт с другим. Мы используем один факт, чтобы осудить или оправдать другой в пределах той же самой сферы; или мы стремимся установить отношения между фактами внутри этой сферы. Мы не берем каждый факт в отдельности, но стремимся найти между ними связь. Почему мы так делаем? Чтобы понять какое-то явление, мы не должны сравнивать его с другим явлением того же поля, так как в этом случае возникают конфликт и путаница. Но почему мы сравниваем различные факты одной и той же сферы? Почему мы переносим значение одного факта на другой: чтобы свести его на нет или объяснить другой?

"Я начинаю улавливать, что вы имеете в виду. Почему же мы так делаем?"

– Можем ли мы понять какой-либо факт, если будем рассматривать его сквозь завесу идеи, через экран памяти? Могу ли я понять ревность только потому, что я держал вашу руку? Держание руки – это факт, и ревность – тоже факт; но понимаю ли я процесс ревности потому, что имею воспоминание о том, что держал вашу руку? Облегчает ли память понимание? Память сравнивает, видоизменяет, осуждает, оправдывает или отождествляет, но она не может дать понимания. Мы подходим к фактам, совершающимся в поле так называемой любви, с какой-то идеей, с каким-то умозаключением. Мы не берем факта ревности, как он есть, мы не наблюдаем его безмолвие, но стремимся подогнать факт к образцу, к умозаключению. Такого рода подход объясняется тем, что в действительности мы не хотим понять факт ревности. Чувства, порождаемые ревностью, действуют так же возбуждающе, как и ласка. Мы жаждем этого возбуждения, но только без тех страдании и неприятностей, которые неизбежно сопутствуют ему. Отсюда возникает конфликт, хаос и антагонизм внутри того поля, которое мы называем любовью. Но любовь ли это? Является ли любовь идеей, ощущением, стимулом? Является ли любовь ревностью?

"Но не присутствует ли в иллюзии сама реальность? Разве свет не окружен тьмой и не содержится в ней? Разве Бог не присутствует в рабстве?"

– Это – идеи, мнения; и, следовательно, они лишены основания. Такие идеи лишь питают враждебность, они ничего общего не имеют с реальностью. Там, где есть свет, тьмы нет. Тьма не может скрывать в себе свет; а если она может, тогда нет света. Там, где существует ревность, любви нет. Идея не может скрывать в себе любовь. Для отношения необходимо нечто общее. Любовь не родственна идее, и потому идея не может иметь отношение к любви. Любовь – это пламя без дыма.