А. Грюн. РАЗДИРАНИЕ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Как мне кажется, одно из основных чувств нашего времени это раздирание. Множество людей находятся во внутреннем разладе с самими собой из-за всевозможных требований, которые предъявляют им на работе, в семье, в приходе, в общественной жизни – везде от них чего-то ждут. Зачастую им неведомо, какую они играют роль. Роли их меняются так часто, что они не понимают, кто же они на самом деле.

Внутренний покой становится им недоступен. Вечером они возвращаются с работы, но отключиться не могут. Беспокойство преследует их до сна. Они так растеряны, что не могут "прийти в себя", найти свое "я". Одно обязательство гонит их к другому, и душа их, можно сказать, не поспевает за телом.

Есть одна древняя монашеская история, и она имеет в виду именно эту раздираемость. Старец Пимен спрашивает старца Иосифа: "Скажи мне, как мне стать монахом?" Тот ему отвечает: "Если хочешь обрести спокойствие, то что бы ты ни делал, говори: я – это я! И не осуждай никого!" Греческое слово "monachos" (отшельник) производится, в частности, от "monas" – "единица, простое неделимое вещество". Некий молодой человек чувствует себя раздираемым. Он хочет найти себя, найти спокойствие, обрести целостность. И в любых обстоятельствах он хочет оставаться собой. Иосиф советует ему, чем бы он ни занимался, всегда спрашивать себя: "Я – кто я такой?" Если я тружусь, тружусь я или только одна часть меня? А где же моя другая часть? Где же я весь? Вопрос Пимена, собственно, означает: "Как мне стать единым целым?" Как мне оставаться полностью собой, что бы я ни делал? Как добиться того, чтобы жить целостным человеком, который всегда и всюду в ладу с самим собой? Как пробиться мне сквозь все, что я делаю, что раздирает меня, к своему единству? Помимо этих вопросов, помимо множества ролей, которые я играю, и помимо масок, которые я ношу и которые нацелены менять мое "я", Иосиф еще требует, чтобы молодой человек никого не осуждал. Если я осуждаю, я не в себе, а в том другом. Осуждая других, я отворачиваюсь от самого себя. Иосиф настаивает, чтобы ставящий вопросы оставался при себе. Только так можно выяснить, кто же ты в сущности. Только так прийти к внутреннему единству, к своей целостности. Только так можно стать монахом.

Многие чувствуют себя раздираемыми, обнаруживая в себе стороны, никак не соответствующие их самообразу. Они ужасаются своим садистским фантазиям, своим мазохистским желаниям и их деструктивным тенденциям. И они не знают, как им реагировать на эти теневые стороны: подавить ли их, вытеснить ли в подсознание или просто сбежать от них. Об этом и сказка братьев Гримм:

"Жил-был на свете маленький ребенок; мать давала ему каждый день после обеда мисочку молока и кусочек хлебца, и ребенок садился с мисочкой во дворе. Только начинал он есть, как выползала из стенной щели огненная жерлянка, опускала голову в молоко и ела вместе с ребенком. И ребенок этому радовался; сядет, бывало, со своею мисочкой, а жерлянки все не приходит, и зовет он ее:

Жерлянка-малютка,
Выйди на минутку,
Свежим хлебцем накормлю,
Молочком я напою!
(Пер. с нем. Петникова Г.Н.)

Прибегала жерлянка и пила молоко с удовольствием. Она умела ребенка за это отблагодарить – приносила ему из своих подземных сокровищ разные красивые вещи, блестящие камушки, жемчуга и золотые игрушки. Но пила жерлянка только молоко, а хлебец оставляла.

Взял однажды ребенок свою ложечку, ударил тихонько жерлянку по голове и сказал:

– Послушай, надо и хлебец есть.

А мать в это время была на кухне, услыхала она, что ребенок с кем-то разговаривает, и увидела, что замахнулся он ложечкой на жерлянку, выбежала с поленом на двор и убила добрую жерлянку.

И с той поры ребенка будто кто подменил. Пока он ел вместе с жерлянкой, был он сильным и крепким, а теперь пропал у него на щеках румянец, и он стал худеть. А вскоре потом начала по ночам кричать сова, а малиновка собирала веточки и листья для погребального венка, и в скором времени случилось так, что ребенок лежал уже в гробу."

Каждый из нас носит в себе такую жерлянку, которая обитает в щелях нашей души. Она символ нашей Тени, нашей темной стороны, с которой нам трудно соприкоснуться, которая нам неприятна и которая пугает нас. Пока мы оставляем пространство для теневой стороны и даем жерлянке пить нашего молока, мы чувствуем, что с нами все благополучно. Мы процветаем и получаем всякого рода дары. Но в тот момент, когда "мать" убивает в нас усвоенную часть родительского "я", убивает в нас жерлянку, мы становимся ущербны. Продолжает жить только часть нас, но теряет свою жизнерадостность и румянец, и постепенно умирает. Из боязни перед собственной тенью, перед внутренней трясиной, перед лягушкой, которая обитает в нас, многие убивают в себе свою жерлянку, которая всюду составляла им компанию. Они не хотят, чтобы их видели с таким уродливым существом. Но этим они отрезают себя от собственных корней. Иссушая в себе трясину, они иссушают свою душу и пропадают. Мы можем преодолеть собственное раздирание только если примиримся с теневой стороной в себе, с нереализованной стороной, с трещинами, которые возникают из-за животных сторон, если мы будем обращаться дружелюбно с нашей внутренней жерлянкой.

Другая область, где человек сегодня чувствует себя раздираемым, это человеческие отношения. Молодой человек разрывается между отцом и матерью. Каждый хочет привлечь его на свою сторону и использовать в собственных интересах. Но он любит обоих. Мать же хочет, чтобы он отца ненавидел. Он полностью сбит с толку в своих чувствах. Любовь раздирает его. Девочка любит своего отца, а тот постоянно чернит ее мать, выставляя ее поведение в высшей степени аморальным. Девочка совсем дезориентирована и не знает, как ей поступать со своими чувствами и со своей любовью. Она раздираема между любовью к отцу и желанием быть понятой и принятой матерью. Другие чувствуют себя раздираемыми в дружбе или в браке. Молодой человек влюблен в женщину, но чувствует, что в этой любви нет гармонии. И у него ощущение, что он должен эту связь разорвать, но это ему никак не удается. Женщина любит одновременно двух мужчин и не может сделать выбор. Она чувствует себя все более и более раздираемой. Она хочет сделать все правильно и оказывается между двумя стульями, разодранной и раздвоенной.

Ситуации, приведенные здесь, не содержат ничего нового. С давних времен мудрецы всех народов задумывались над этим. Греки по поводу Единого (to hen) развили свою собственную философию, чтобы найти ответ на страдание от раздирания. В Библия мы видим человека, раздираемого между добром и злом, между грехом и волей Божьей. Монахам был знаком феномен раздирания. И психология изучала это явление, со своей стороны предлагая путь его разрешения. Она указывает на то, что в нас каждый полюс имеет противополюс, как всякая светлая сторона имеет свою теневую. Множество людей отказываются заглянуть на "изнанку" себя. И, не зная ее, дают ей себя увлечь. Они живут в постоянной раздвоенности. В этой маленькой книжке я хочу перевести традиционные ответы на сегодняшнюю ситуацию в надежде, что некоторые читатели найдут пути преодоления – от разлада к единству, от раздвоенности к целостности, от рассеянности к собранности, от беспокойства к умиротворению.