|
|
Дж. Элдридж. НЕОБУЗДАННОЕ СЕРДЦЕ7 ИСЦЕЛЕНИЕ РАНЫ Сорвиголова, почему ты никак не образумишься?
"Иглз" Задача исцеления сводится к тому, чтобы научиться уважать себя как творение Божье, не больше и не меньше. Уэнделл Берри Самое сильное желание нашего сердца – это союз с Богом. Бог создал нас для союза с Собой: в этом заключается подлинная цель нашей жизни. Бреннан Мэннинг Мне кажется, у вас сложилось неверное представление о моих отношениях с сыновьями. Лазанье по горам, плавание на каноэ, борьба, поиски приключений – вы могли подумать, что наш дом напоминает военную академию в каком-нибудь захолустье или что мы состоим в одной из милитаристских сект. Поэтому я хотел бы рассказать вам о самом приятном для меня моменте в течение дня. Он наступает поздно вечером, когда мальчики собираются ложиться спать, когда они почистили зубы и мы все вместе помолились перед сном. Когда я укладываю их в постель, один из них просит: "Пап, а можно мы сегодня полежим вместе?" Обычно после этого мы уютно устраиваемся в кровати, которая не достаточно широка для нас двоих – поэтому мы оказываемся очень близко друг к другу, – и, лежа в темноте, просто разговариваем. Обычно мы начинаем смеяться, а затем переходим на шепот, потому что остальные дети начинают просить нас "вести себя потише". Иногда все заканчивается щекоткой, а иногда мальчики используют это время, чтобы задать мне серьезные вопросы о жизни. Но чем бы мы ни занимались, самое главное – то, что стоит за всем этим: дружба, близость, ощущение единства. Конечно, мои мальчики хотят, чтобы я отправился вместе с ними на поиски приключений, и они любят меряться со мной силами. Но за всем этим стоит глубокое чувство привязанности и любви, которое не выразить словами. То, чего они хотят больше всего, то, к чему и я стремлюсь больше всего на свете, – это единство наших душ. Том Вульф сказал: Как мне кажется, самым важным для любого мужчины
является поиск отца, не просто отца по плоти, не просто
отца, которого он потерял в юности, но отца, который был бы
воплощением силы и мудрости, не имеющим отношения к его
нуждам и превосходящим его голод; поиск того, с кем его
объединяла бы вера и сила. – The Story of a Novel
Парни, все как один, стесняются своей внутренней пустоты и своих ран; для большинства из нас – это мощный источник стыда, как я уже говорил. Но так быть не должно. С самого начала, еще до грехопадения и атаки сатаны, наше существование было абсолютно зависимым по своей сути. Посмотрите на дерево и его ветви. Христос объясняет нам: мы – ветви, а Он – лоза, Он дает нам жизнь. Вот как все было задумано. Он говорит даже больше: "...без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15:5). Он не ругает нас, не насмехается над нами, в Его словах нет сожаления, и Он не думает что-то типа "Как бы Я хотел, чтобы они взяли себя в руки и перестали так сильно во Мне нуждаться". Вовсе нет. Мы созданы быть зависимыми от Бога; мы созданы для союза с Ним, без этого наша жизнь не будет счастливой. Как заметил К.С.Льюис, "машина создана так, что ей необходим бензин, чтобы ехать, и без него она не тронется с места. Человек же создан так, что он не может жить без Бога. Бог – это горючее, которое по Его замыслу способно воспламенять наши души, это пища, которая по Его замыслу способна питать их. И никак иначе". Здесь наш грех и наша культура действуют заодно и держат нас связанными и сломленными, не дают нам исцелить нашу рану. Наш грех – это упрямая часть нашего "я", которая хочет, помимо всего прочего, быть независимой. Эта та часть нашей души, которая настойчиво стремится жить так, чтобы ни от кого не зависеть – особенно от Бога. Наша культура услужливо предлагает нам образы Джона Уэйна, Джеймса Бонда и других "настоящих мужчин", у которых есть лишь одна общая черта – они одиночки, им никто не нужен. В глубине души мы начинаем верить, что если нам кто-то для чего-то нужен, значит, мы слабы, мы неполноценны. Именно поэтому мужчина никогда не останавливается, чтобы спросить дорогу. Я сам такой: "Я знаю, как добраться до нужного места, я сам найду дорогу, большое спасибо". Только когда я уже окончательно и бесповоротно заблудился, я останавливаюсь и прошу мне помочь, но при этом ощущаю себя полным ничтожеством. Иисусу все это было незнакомо. Мужчина, Который без колебания отвечал на вызов лицемеров и открыто противостоял им, Тот, Кто, сделав бич из веревок, выгнал всех торгующих из храма, Властелин ветра и моря, жил в полной зависимости от Своего Отца. "...Истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего..."; "...Послал Меня живой Отец, и Я живу Отцом..."; "Слова, которые говорю Я вам, говорю не от себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела". Все это не смущает Иисуса; совсем наоборот. Он хвалится Своими отношениями с Отцом. Он счастлив сказать всем, кто готов Его слушать: "Я и Отец – одно" (см.: Ин. 5:19; 6:57; 14:10; 10:30). Почему это так важно? Потому что слишком много знакомых мне мужчин живут, абсолютно не понимая сути христианства. Для них христианство становится "вторым шансом" привести в порядок свою жизнь. Они получили прощение, а дальше они видят свою задачу в том, чтобы следовать определенным правилам поведения. Они пытаются закончить марафон со сломанной ногой. А теперь следите за моей мыслью предельно внимательно: помните ли вы, что мужественность – это субстанция, которая передается от отца к сыну? На самом деле за этим, как и за многим в жизни, скрывается нечто гораздо более глубокое. Настоящая сила передается нам от Бога, когда мы живем в тесном союзе с Ним. Обратите внимание, насколько важен и значим был этот союз в жизни царя Давида. Не забывайте, что это был настоящий мужчина, отважный боец, но послушайте, как он описывает в псалмах свои отношения с Богом: ...Возлюблю Тебя, Господи, крепость моя! – Пс. 17:2 Но Ты, Господи, не удаляйся от меня;
...Я к Тебе прибегаю,
Осмелюсь предположить, что Давид в любой момент мог бы бросить вызов Джону Уэйну или Джеймсу Бонду; и все же этот настоящий мужчина не стыдился признавать свою полную зависимость от Бога. Мы знаем, что должны были быть воплощением силы; знаем, что мы не такие, какими были созданы, и для нас это несоответствие становится источником стыда. Когда совсем недавно мы с Дейвом обсуждали его рану и говорили о необходимости прикоснуться к ней, чтобы исцелить ее, он стал протестовать. "Я даже не хочу говорить об этом. Для меня это слишком болезненно". Обычно мужчины не любят говорить о своих душевных ранах. Многие рассказывают, что в душе чувствуют себя ребенком и ненавидят себя за это. "Перестань вести себя как мальчишка", – приказывают они сами себе. Но Бог так не думает. Он в ярости от того, что с вами произошло. "...Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих" (Лк. 17:2). Представьте, что бы вы почувствовали, если бы все полученные вами раны, если бы все перенесенные вами удары достались мальчику, которого вы любите, – например, вашему сыну. Почувствовали бы вы презрение к нему из-за того, что он никак не может оправиться от этих ударов? Нет. Вы почувствовали бы сострадание. Как написал Джерард Мэнли Хопкинс, Мое сердце позволило мне быть более сострадательным;
В фильме "Умница Уилл Хантинг" мы видим прекрасный пример того, что может произойти, когда мужчина понимает, что "свыкся" со своей раной, и узнаёт, что это положение можно изменить. Уилл Хантинг (его играет Мэтт Деймон) – одаренный молодой человек, гений, который работает уборщиком в Массачусетском технологическом институте и живет в самом бандитском районе города. Никто не знает о его таланте, потому что он прячет его под маской "упрямого парня, сбившегося с пути истинного". Он – боец (жесткий, сильный мужчина). Его ложный образ сформировался под воздействием раны, нанесенной отцом; Уилл не знал своего настоящего отца, а его отчим часто приходил домой пьяным и безжалостно избивал пасынка. После того как Уилла арестовали за участие в драке – а он ввязывался в драки бесчисленное количество раз, – по приговору суда он был отпущен на свободу с одним условием: он должен прийти на прием к психологу Шону (его играет Робин Уильямс). Между ними возникает определенная близость, впервые в жизни Уилла о нем проявляет заботу старший мужчина. И с этого момента для него начинается обряд инициации. В конце одной из последних встреч Шон и Уилл заговорили об избиениях, которым подвергался Уилл в детстве, ведь теперь о них было написано в его деле. Уилл: Так, э-э-э... слушай, что значит "Уилл не
способен почувствовать привязанность к кому-либо", это то,
о чем мы говорили? "Страх быть брошенным"? Именно поэтому я
разорвал отношения со Скайлер [его подружка]?
Вам не надо стыдиться того, что вы нуждаетесь в
исцелении; вам не надо стыдиться того, что вы обращаетесь к
кому-то в поисках силы; вам не надо стыдиться, что вы
чувствуете себя юным и испуганным. Это не ваша вина.
Отец Фредерика Бучнера покончил жизнь самоубийством, когда его сыну было десять лет. Он оставил записку своей жене: "Я обожаю и люблю тебя, но я – плохой человек... Отдай Фредди мои часы. Отдай Джейми мою перламутровую булавку. Я люблю тебя всей душой", – затем он закрылся в гараже и завел мотор своей машины, так что все помещение очень скоро наполнилось выхлопными газами. Это случилось осенним субботним утром. В тот день он должен был вести Фредерика и его брата на футбольный матч. Вместо этого он навсегда ушел из их жизни. Как десятилетнему мальчику относиться к подобному событию? Ребенок воспринимает жизнь такой, какая она есть, потому
что у него нет выбора. В то субботнее утро мир пришел к
концу, но каждый раз, когда мы переезжали на новое место, я
видел, что мир рушится, а потом ему на смену приходил
другой мир. Как сказал Марк Твен, когда кто-то, кого вы
любите, умирает, вы чувствуете то же, что чувствует
человек, который в огне пожара лишился дома; только спустя
многие годы вы понимаете невосполнимость своей потери. Я
шел к осознанию этого дольше, чем другие, если я вообще
смог осознать это полностью. А со временем я так глубоко
"закопал" эту потерю, что боялся даже мимоходом вспомнить
или заговорить о ней. – The Sacred Journey
Так и мы поступаем со своей раной. Мы предаем ее забвению и никогда не вспоминаем о ней. Но мы должны вспомнить о ней, или точнее, мы должны "прикоснуться" к ней. Я сумел "прикоснуться" к своей ране неожиданно для самого себя, обратив внимание на свои вспышки гнева. После того как около одиннадцати лет назад мы переехали в Колорадо, я заметил, что срываю свой гнев на сыновьях по незначительным поводам. Опрокинутый стакан с молоком мог спровоцировать целую бурю. "Да, Джон, – подумал я, – что-то происходит в твоей душе, и тебе лучше разобраться в этом как следует". Когда я стал исследовать причины своего гнева с помощью моего дорогого друга Брента, я понял, что на самом деле я был так зол из-за того, что чувствовал себя одиноким в мире, который постоянно требовал от меня больше, чем я мог ему дать. По какой-то причине в глубине души я ощущал себя очень юным, десятилетним мальчишкой в мире взрослых мужчин, лишенным мужской силы, позволяющей справляться с трудностями. За этим скрывался еще больший страх – страх потерпеть неудачу, быть разоблаченным и, наконец, страх оказаться никому не нужным. "Откуда взялся этот страх? – спрашивал я себя. – Почему в этом мире я чувствую себя таким одиноким... таким незрелым? Почему в моем сердце есть чувство какой-то осиротелости?" Я нашел ответы на эти вопросы благодаря нескольким фильмам. Как я уже писал в других своих книгах, сначала меня поразил фильм "И катит воды река". Меня тронула в нем прекрасно рассказанная история о мальчиках, которые, можно сказать, росли без отца, за исключением тех моментов, когда он брал их с собой на рыбалку, но в конце концов они лишились даже этого. Я понял, что тоже потерял своего отца, и, как Бучнер, "закопал" свою потерю настолько глубоко, что со временем боялся даже вспоминать о ней. Глубокий след оставил во мне фильм "Совершенный мир", так как благодаря ему я понял, как много для мальчика значит отец; понял, как я стремился к таким близким отношениям с кем-то по-настоящему сильным, кто любил бы меня и мог бы сказать мне мое имя. Я был слишком похож на Уилла Хантинга, потому что я, как и он, был бойцом, который ощущал, что он одинок, и противостоял этому миру. Я так же свыкся со своей раной и не мог избавиться от боли, которую она мне причиняла. Я думал, что все это происходит по моей вине. Таким образом, посредством этих историй Господь незаметно подбирался ко мне, потому что я не мог заставить себя спуститься в глубины своего сердца, к своей самой болезненной ране. Зачастую этот отрезок пути все мы проводим в борьбе. Наша маска, наш "стиль жизни" – это своеобразная детально продуманная защита, которая не дает нам прикоснуться к раненому сердцу. Это добровольная слепота. "Наш ложный образ упрямо мешает нам увидеть свет, осознать свою пустоту и неискренность", – сказал Мэннинг. Среди вас, мои читатели, есть те, кто до сих пор не понимают, что представляет собой их рана, и даже не видят того ложного образа, который они создали под ее воздействием. Ах, насколько удобна такая слепота. Счастливое неведение. Но непризнанная рана – это незалеченная рана. Мы должны прикоснуться к ней. В этом вам может помочь ваш гнев; или чувство отверженности, которое вы испытываете; или неудача; или утрата "любимой биты" и вмешательство Бога, разрушающего ваш ложный образ. А может помочь простая молитва: "Иисус, позволь мне прикоснуться к моей ране". Он говорит: "Се, стою у двери и стучу".
Если бы вы хотели узнать, как исцелить слепого, и решили, что если будете ходить повсюду за Христом и наблюдать за Его действиями, то вам сразу все станет ясно, вы бы сильно разочаровались. Он всегда исцелял людей по-разному. Одному Он плюнул на глаза; другому Он смазал глаза брением, которое сделал из слюны, плюнув на землю. Третий исцелился по слову Его, четвертый от Его прикосновения, а пятый – после того, как Он изгнал из него беса. У Бога нет строгих правил. Для каждого человека Бог находит свой способ исцеления ран. Он – Личность, и в каждом человеке Он в первую очередь видит личность. У некоторых исцеление происходит в момент Божественного прикосновения. У других процесс выздоровления требует определенного времени, им необходима помощь другого человека или даже нескольких людей. Как сказала Агнес Сэнфорд, "у многих из нас раны настолько глубоки, что только посредничество другого человека, которому мы можем "поведать о своем горе", способно исцелить нас". Много раз я получал исцеление просто благодаря дружескому общению с Брентом. Мы были больше чем партнерами, мы были друзьями. Мы проводили много времени вместе в походах, на рыбалке, в пабах. Ничто так не помогло мне, как общение с мужчиной, которого я глубоко уважал, настоящим мужчиной, который уважал и любил меня. Поначалу я боялся, что он разочаруется во мне, что однажды он все поймет и разорвет наши отношения. Но этого не происходило, напротив, он оценил меня. Я понял, что если человек, в котором я вижу настоящего мужчину, думает, что я тоже настоящий мужчина, значит, возможно, я таковым и являюсь. Помните – только мужчина может судить о мужественности другого мужчины. Но Бог использовал и иные возможности – иногда исцеляющую молитву, иногда те минуты, когда я оплакивал свою рану и пытался простить своего отца. Чаще всего то время, которое я посвящал доверительной беседе с Ним. Особенность нашего исцеления заключается в следующем: оно невозможно без тесного общения с Иисусом Христом. Условием исцеления нашей раны является наш союз с Богом. Есть несколько общих моментов, которыми я поделюсь с теми, кто стремится к исцелению своего сердца. Первый шаг кажется настолько простым, что почти невозможно поверить в то, что мы упускаем его из виду, никогда не спрашиваем о нем, а если и решаемся спросить, то иногда целыми днями не можем выдавить из себя ни слова. Все начинается с того, что вы отдаете себя Богу. Как сказал Льюис, "до тех пор пока вы не отдадите себя Ему, вы никогда не найдете свое настоящее «я»". Мы возвращаем дереву его ветви; мы отдаем наши жизни Тому, Кто есть Жизнь. А затем мы просим Иисуса прикоснуться к нашей ране, мы просим Его войти в наше сердце, в те его уголки, которые требуют исцеления. Когда Библия говорит нам, что Иисус пришел "искупить" род человеческий, то под этим словом подразумевается нечто большее, чем просто прощение. Сказать падшему человеку: "Я прощаю тебя" – это все равно что сказать участнику марафона: "Это ничего, что ты сломал ногу. Я не держу на тебя зла за это. Постарайся дойти до финиша". Оставить человека в таком состоянии – это жестоко. Поэтому слово "искупление" значит гораздо больше. Суть миссии Христа прекрасно раскрывается в Книге Пророка Исайи (61:1): Дух Господа Бога на Мне,
Исайя говорит о том, что Мессия придет, чтобы исцелять и освобождать. Что? Ваше сердце. Иисус пришел, чтобы возродить и освободить нас, нашу душу, наше настоящее "я". Этот отрывок можно назвать важнейшим библейским отрывком, посвященным Христу, ведь именно его цитирует Сам Иисус, когда входит в синагогу (см.: Лк. 4) и объявляет о Своем пришествии. Поэтому поверьте Его словам – попросите Его исцелить все ваши раны и вернуть вам ваше сердце. Попросите Его освободить вас от всех уз и оков, ведь Он обещал сделать это. Вот как молился Дж.Макдоналд: "Собери осколки моей души воедино... Пусть сердце мое будет радостным, все принимающим, и пусть Твой свет осветит все его уголки". Но вы не сможете этого сделать, отстранившись от Бога; вы не можете попросить Христа прикоснуться к вашей ране, если сами не хотите этого. Вам нужно сделать это вместе с Ним. Именно поэтому вы должны оплакать свою рану. Вы получили ее не по своей вине, но она играет важную роль в вашей жизни. В моей жизни решающим стал тот день, когда я просто позволил сказать самому себе, что потеря отца была для меня важным событием. В тот день я впервые оплакивал свою рану, и эти слезы принесли мне большое облегчение. Все те годы, когда я старался не замечать ее, растворились в моей печали. Для нас очень важно пережить это горе, оплакать свою рану. Потому что, изливая свою печаль, мы признаём, что получили рану от человека, которого любили, что потеряли нечто очень дорогое, и от этого нам очень больно. Слезы лечат. Они помогают вскрыть и очистить рану. Св. Августин так написал в своей "Исповеди": "Слезы... потекли из глаз, и я позволил им свободно изливаться, сделав из них подушку для своего сердца. На ней оно и нашло покой". Слезы – это форма признания, они говорят о том, что наша рана имеет для нас значение. Мы позволяем Богу любить нас, позволяем Ему приблизиться к нам. Знаю, это кажется совершенно очевидным, но поверьте мне, на свете не так много мужчин, которые могут перестать обороняться и просто позволить Богу любить их. После того как план Брэда, мечтавшего искупить самого себя, не осуществился, я спросил его: "Брэд, почему бы тебе просто не позволить Богу любить тебя?" Он заерзал на стуле. "Для меня это совсем не просто – осознавать себя любимым. Я начинаю чувствовать себя беззащитным. Я предпочел бы управлять своей жизнью, предпочел бы заслужить одобрение людей, что-то сделав для них". Позже он написал мне такое письмо: После того как вся моя жизнь оказалась разбита, меня захлестнула глубокая печаль. Боль была невыносимой. И в самый тяжелый момент Бог спросил меня: "Брэд, ты позволишь Мне любить тебя?" Я знаю, что Он имел в виду. Мне бы очень хотелось заняться рассылкой электронных
писем во все эти школы, хотелось позаботиться о своем
будущем. Но я устал постоянно убегать. Я хочу вернуться
домой. Я начал листать Библию и наткнулся на этот стих из
15-й главы Евангелия от Иоанна: "Как возлюбил Меня Отец, и
Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей". Я веду очень
напряженную борьбу. Иногда я понимаю, что происходит
вокруг. А иногда все покрыто туманом. Все, что я могу
сейчас делать, – это держаться за Иисуса как можно
крепче и не убегать от собственного сердца.
Наша единственная надежда – пребывать в любви Божьей, она является единственным домом для нашего сердца. Мы не просто должны признать умом, что Бог любит нас. Нам надо позволить нашему сердцу прийти к Нему и остаться в Его любви. Макдоналд так сказал об этом: Когда наши сердца поворачиваются к Нему, для Него
открывается дверь... и Он входит в нее, не только благодаря
нашим мыслям, не только как некая идея, но Сам по Себе и по
Своей воле... Так Господь, Дух, входит в наши сердца...
Теперь мы действительно существуем; мы живем; жизнь
Иисуса становится... нашей жизнью... мы навеки соединяемся
с Богом. – The Heart of George MacDonald
Ему вторит св. Иоанн Креста: "О, как нежно, с какой любовью Ты покоишься в глубине, в самом центре моей души, там лишь Ты пребываешь в тишине и тайне, не имеющий равных Господь, пребываешь в моей душе, как в Своем собственном доме или в Своих покоях, пребываешь в тесном союзе со мной" ("Живое пламя любви"). Тесный союз с Иисусом и Его Отцом – вот источник нашего исцеления и нашей силы. Линн Пейн назвал это "центральной и уникальной христианской истиной". Недавно я получил такое электронное письмо от одного из моих пациентов: Мой отец никуда не уходил; просто у него никогда не было
для меня ни времени, ни слов ободрения. Всю жизнь он
пытался стать центром всеобщего внимания. Ко мне впервые
пришло понимание того, почему со мной так непросто
общаться, почему я никого не подпускаю к себе –
включая жену – и почему большинству людей я не
показываю свое истинное лицо. Я не выдержал и заплакал. Я
ощутил Божье присутствие, никогда раньше я не переживал
ничего подобного... у меня как будто появилось новое сердце.
Нам пора простить своих отцов. Павел предупреждает нас, что нежелание прощать, горечь и злоба могут сломать жизнь нам и окружающим нас людям (см.: Еф. 4:31; Евр. 12:15). Я с сожалением вспоминаю о тех годах, когда моя жена терпеливо переносила мой гнев и злобу, которые я направлял на нее, а не на своего отца. Кто-то сказал, что прощение отпускает узника на свободу, а потом вы понимаете, что этим узником были вы. Определенную помощь я получил, прочитав слова Блая о том, как он простил своего отца: "Я начал думать о нем не как о человеке, который лишил меня любви, внимания или дружеского общения, а о том, кто сам был заброшен отцом, матерью и обществом в целом". У моего отца тоже была рана, которую ему никто не предлагал исцелить. Его отец тоже какое-то время страдал от алкоголизма, и у моего отца, как и у меня, была трудная молодость. А теперь вы должны понять, что прощение – это выбор. Это не чувство, это волевой акт. Как написал Нил Андерсон, "не думайте, что сможете простить, пока не захотите простить; у вас ничего не получится. После того как вы решите простить кого-то, потребуется время, чтобы ваши чувства исцелились". Позвольте Богу извлечь из вашего прошлого занозу, которая причиняет вам боль, потому что "если ваше прощение не затронет эмоциональную сторону вашей жизни, оно будет неполным". Надо признать, что нам больно, что все это серьезно и что мы сознательно прощаем наших отцов. Мы не должны говорить: "Со мной не случилось ничего страшного" или "Возможно, я заслужил что-то из того, что со мной произошло". Прощая, мы говорим: "Это было неправильно, я пострадал от этого, и я прощаю тебя". А затем мы просим Бога усыновить нас и сказать нам наше
настоящее имя.
Несколько лет назад, анализируя свой собственный духовный путь, я заметил, что у меня были достаточно близкие отношения с Господом, но их нельзя было назвать отношениями Отца и сына. Нетрудно догадаться почему. Отец был для меня источником боли и разочарования... как и для многих из нас. Затем я прочитал у Дж.Макдоналда такие строки: Когда я был маленьким, отец был для меня прибежищем,
спасавшим меня от всех невзгод, даже от острой боли.
Поэтому я говорю тем сыновьям и дочерям, которые не находят
радости в слове отец: "Это слово должно
ассоциироваться у вас с человеком, который даст вам все,
чего вы были лишены в жизни. Оно должно ассоциироваться у
вас со всем, что может дать вам человеческая нежность, со
всем, чего вы ждете от дружеских отношений или любви. Все
это и даже более того даст вам совершенный Отец, Который
подарил жизнь всем нам". – The Heart of George MacDonald
Эти слова стали для меня настоящим подарком, который я получил как нельзя кстати, так как знал: пришло время, чтобы Господь усыновил меня. (На протяжении всего процесса моей инициации Господь посылал мне такие слова, таких людей, такие подарки, чтобы я мог сделать следующий шаг на этом нелегком пути.) Мужественность передается от отца к сыну, а затем от Отца к сыну. Адам, Авраам, Иаков, Давид, Иисус – все они узнали о том, кем они являются, общаясь с Богом, с Отцом. Ведь кто может дать мужчине его имя? Только Бог. Потому что никто, кроме Бога, не видит человека таким, какой он есть на самом деле. Обычно эта мысль приносит с собой чувство вины – да, Бог видит меня... и в первую очередь Он видит мой грех. Это неверно по двум причинам. Во-первых, с вашим грехом уже покончено. Ваш Отец удалил его от вас так далеко, "как далеко восток от запада" (см.: Пс. 102:12). Вы омыты и освящены (см.: 1 Кор. 6:11). Когда Господь смотрит на вас, Он не видит вашего греха. Он не осуждает вас (см.: Рим. 8:1). Но и это еще не все. У вас теперь новое сердце. Таково обетование нового завета: "И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять" (Иез. 36:26-27). Вот почему обетование нового завета называется Благой вестью. Слишком много христиан в наши дни живет по ветхому завету. Они выучили стих Иер. 17:9 и твердо верят, что "лукаво сердце человеческое более всего". Но ведь это уже не так. Дочитайте Книгу Пророка Иеремии до конца. В 33-м стихе 31-й главы Бог говорит о том, как исцелить такое сердце: "...вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, и они будут Моим народом". Он дал нам новое сердце. Именно поэтому Павел говорит в Рим. 2:29: "...но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве...". Грех – это не самое главное в вас. У вас есть новое сердце. Слышите ли вы меня? Ваше сердце доброе. Когда Бог смотрит на вас, он видит ваше истинное "я", он видит вас таким, каким Он вас задумал. А иначе как бы Он смог дать вам белый камень, на котором написано ваше настоящее имя? Я уже рассказывал вам о Дейве, о том, как его отец нанес ему рану, назвав "маменькиным сынком", о том, как Дейв искал ответ на свой вопрос у женщин, как он смирился со своей раной и стал воспринимать послание, которое она несла, как непреложную истину. Однажды мы сидели у меня в офисе и разбирали его жизнь в мельчайших подробностях, эпизод за эпизодом; мы как будто доставали забытые сокровища из старого сундука и рассматривали их при свете дня. Что я мог сказать? "У тебя осталась только одна надежда, Дейв... надежда на то, что отец заблуждался на твой счет". Вы должны спросить Бога о том, что Он думает о вас, и вы должны держать этот вопрос в голове до тех пор, пока не получите на него ответ. В этот момент духовная борьба станет крайне напряженной. Ведь сатана меньше всего хочет, чтобы вы получили этот ответ. Он прикинется чревовещателем, будет говорить с вами голосом Бога. Помните, что он – "клеветник братии наших" (Откр. 12:10). После того как я посмотрел фильм "Гладиатор", мне очень захотелось стать похожим на Максимуса. Он напомнил мне Генриха V из пьесы Шекспира – храброго, отважного человека. Максимус был сильным, смелым и умел сражаться; но его сердце принадлежало вечности. Он тосковал по небесам, но остался сражаться, чтобы другие получили свободу. В конце фильма я заплакал, мне страшно захотелось стать похожим на него. Но сатана был тут как тут, уверяя меня, что на самом деле я напоминаю Коммода – негодяя, воплощение зла в этом фильме. Мне было очень тяжело вынести этот удар еще и потому, что когда-то я действительно был Коммодом, я был эгоистичным, коварным человеком, который манипулировал всеми ради собственной выгоды. Это было очень давно, но обвинение причиняло боль. Я отправился в Англию, где за пять дней провел четыре конференции. Это была тяжелая поездка, во время которой я подвергся серьезной духовной атаке. Я испытал невероятное облегчение, когда сел в самолет и полетел домой. Крайне измученный, выжатый как лимон, раздавленный, я хотел слышать голос моего Отца. Поэтому я начал писать Ему о том, что было у меня на сердце: Каким Ты видишь меня, дорогой Господь? Доволен ли ты
мной? Что Ты думаешь обо мне? Извини, что я вынужден
спрашивать Тебя об этом, я бы хотел знать Твое мнение, не
задавая подобных вопросов. Думаю, это страх заставляет меня
сомневаться. И все же я бы очень хотел услышать от Тебя
хоть слово, увидеть какой-то образ или перехватить Твой взгляд.
Вот что я услышал в ответ: Ты – Генрих V... мужчина на поле битвы, чье лицо
забрызгано кровью, покрыто потом и пылью; мужчина, который
отчаянно сражается... ты – великий воин... да, похожий
на Максимуса.
И еще: Ты – Мой друг.
Не могу передать вам, как много значили для меня эти слова. На самом деле мне очень неловко повторять их вам; они кажутся слишком высокопарными. Но я привел их в надежде, что они помогут вам услышать слова Бога, обращенные к вам. Это – слова жизни, слова, которые исцелили мою рану и свели на нет обвинения врага. Я очень благодарен за них, глубоко благодарен. О, как много чудесных историй я мог бы рассказать вам о том, как Бог разговаривал со мной и с другими мужчинами с тех пор, как мы стали задавать Ему вопросы. Как-то раз мой друг Аарон отправился в парк неподалеку от нашего дома и нашел тихое, уединенное место. Там он ожидал услышать голос Отца. Сначала он различил такие слова: "Настоящая мужественность духовна". Духовность слишком долго ассоциировалась у Аарона с женским началом. Это представление было для него серьезным препятствием, так как он был человеком духовным, но в то же время очень хотел быть настоящим мужчиной. Бог сказал именно то, что ему надо было услышать, – мужественность духовна. Затем он услышал: "Настоящая духовность – это благо". И еще: "Ты – мужчина. Ты – мужчина. Ты – мужчина". Но чтобы услышать эти слова, надо выдержать атаку врага. Когда же они будут произнесены, враг будет изо всех сил стремиться украсть их у вас. Вспомните, как он нападал на Христа в пустыне, после того как Христос услышал слова Отца, обращенные к Нему. Как-то я разговаривал с одним моим приятелем об этих историях. Он тихо вздохнул и сказал: "Да, я помню, однажды в церкви я слышал голос Бога, обращенный ко мне, Он сказал, что гордится мной, что ему нравится то, что я делаю. Но я не смог поверить этому. Это показалось мне просто нереальным". Именно поэтому нам всегда надо держаться неизменных истин. Нам надо верить лишь тому, что сказано о нас в Писании. Мы прощены. Наше сердце доброе. Голос Отца никогда не бывает осуждающим. С этого момента нам надо просить Бога, чтобы Он разговаривал с нами, чтобы Он избавил нас от лжи, которая вошла в нашу жизнь вместе с раной. Он знает ваше имя.
У меня в офисе есть любимая картина, репродукция произведения Чарли Шрейвогеля "Мой товарищ". На ней изображены четыре кавалериста. Перед нами сцена спасения; мы понимаем, что один из всадников был ранен и упал со своей лошади, а три других хотят его спасти. На переднем плане мы видим раненого кавалериста, которого везет на своей лошади его товарищ, а два других с ружьями прикрывают их. Мне нравится эта сцена, потому что я сам хотел бы заниматься чем-то подобным – спасать тех, кому была нанесена рана. Но однажды, когда я сидел в офисе, Бог заговорил со мной об этой картине и о той роли, которую я хотел бы играть в жизни. "Джон, ты не можешь быть мужчиной, который спасает других, до тех пор, пока у тебя нет лошади, до тех пор, пока ты сам нуждаешься в спасении". Правильно. Настоящая сила не имеет ничего общего с показной храбростью. Пока мы сломлены, мы будем надеяться и тратить свои силы лишь на себя, будем заняты исключительно своими проблемами. До тех пор пока вы думаете, что сами можете себе помочь, что вы сами по себе, зачем вам Бог? Я не стану доверять мужчине, которому не знакомы страдания; я не открою свою душу мужчине, который ничего не знает о своей ране. Подумайте о тех позерах, которых вы видите вокруг, – стали бы вы звонить им среди ночи, оттого что ваша жизнь пошла наперекосяк? Я бы не стал. Мне не нужны клише, мне нужны задушевные слова, которые можно услышать лишь от мужчины, прошедшего тот путь, о котором я говорю. Как сказал Бучнер, Когда вы из последних сил пытаетесь сделать для себя то,
что считаете лучшим, – стиснув зубы и сжав кулаки,
пытаетесь выжить в этом жестоком и страшном мире, – вы
лишаете других возможности сделать что-то для вас или
что-то поменять в вас, что еще чудеснее. Проблема в том,
что когда вы спасаетесь от жестокой реальности, окружающей
вас, ваша броня, которая защищает вас от жизненных
передряг, не позволяет вам открыться для чего-то лучшего.
– The Sacred Journey
Только тогда, когда мы прикоснемся к своей ране, нам откроется наша истинная слава. Блай сказал: "Одаренность человека проявится в той области, где он получил свою рану". Для этого есть две причины. Во-первых, вам нанесли рану в то место, где скрыт источник вашей истиной силы. Так враг пытался обезоружить вас. До тех пор пока вы не решитесь залечить ее, вы по-прежнему будете жить, прячась за своим ложным образом. А во-вторых, именно ваша рана поможет вам понять, как вы можете принести пользу другим людям, что вы можете сделать для них. Наш ложный образ не абсолютно лжив. Наши способности и таланты, которые мы проявляем для его создания, зачастую указывают на наше истинное призвание, но пока мы лишь прячемся за ними. Мы считаем, что наша сила заключается в нашей "бите", но наша сила – внутри нас. Когда мы начинаем демонстрировать людям не просто свои прекрасные качества, а свое настоящее "я", мы становимся сильными. Именно тогда мы готовы к сражению. <<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>> Категория: Библиотека » Популярная психология Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|