Обсуждение сеанса - Гипноз XXI века - Ж. Беккио, Э. Росси

Как видите, это очень простое упражнение. Однако обратите внимание, что в нем заключены три основных элемента, с которыми согласится любое направление терапии.

l Во-первых, в чем состоит проблема? Готово ли бессознательное работать с ней?

l Во-вторых, какова история этой проблемы, каков ее источник? И я задаю вопрос, готово ли бессознательное рассмотреть ее?

l И, конечно, любая терапия согласится с третьим вопросом: если мы знаем, в чем проблема, и знаем некую историю ее возникновения, то какие у нас есть варианты ее разрешения?

Поэтому я просто задаю вопрос: готово ли бессознательное позволить руке опускаться по мере того, как вы продумываете возможные варианты ответа? Обратите внимание, что в этом процессе я только задаю вопросы. Я никогда не задаю вопросы, на которые может ответить ваше сознание. Я задаю только те вопросы, на которые ваше бессознательное может дать ответ, проявляющий в каком-то наблюдаемом сигнале.

Мне было бы интересно узнать, кто из вас во время этого упражнения испытывал какое-то движение рук? Посмотрите, процентов 80—90 подняли руки. Бернгейм, один из основателей гипноза, на вопрос, что такое гипноз, отвечал, что это некая идея динамики. Так или иначе, но в какой-то момент пациент может подумать, что происходит нечто, не полностью контролируемое сознанием, а совершающееся само по себе.

Иходя из специальной шкалы реакции на гипноз, мы можем сказать, что приблизительно 70—80% населения могут ощущать некое притяжение рук. На шкале оценки внушаемости это, наверное, самый простой способ осознания того, хороший пациент или нет.

Во всяком случае, это упражнение будит людей в состоянии гипнотической модальности. Однако я на этом не останавливаюсь и ввожу в него гипнотические и терапевтические индукции. Здесь имеется двойной подтекст. Если ваше бессознательное готово работать и ваши руки сойдутся, это обозначает “да”? Или руки будут расходиться, сигнализируя отрицательный ответ? Или руки останутся неподвижными, так как то, что вы испытываете сейчас, важнее, чем движение рук.

Как видите, я так или иначе признаю возможность любой из проблем и позволяю ей осуществиться. Было бы интересно услышать ваши вопросы, которые вы можете задать, не раскрывая ваших глубоко личных ощущений. Испытывал ли кто-нибудь из вас какие-то другие гипнотические ощущения, те, которые я даже не предлагал?

У кого-нибудь были спонтанные движения пальцев? Вы понимаете, что я косвенно указал на возможности, но конкретно не сказал, что именно может происходить, как ответ на то, что происходит в вас. И в этом есть некая логика метода: я упоминаю о возможности, но позволяю пациенту самому решить, какую из предложенных возможностей он будет использовать. Вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что центр контроля управления находится у самого пациента? Как говорил поэт, он пытается всегда видеть перед собой безграничное небо, и что бы там ни происходило, это всегда было видно ясно и отчетливо.

Давайте зададим вопрос группе: кто испытывал движение мышц лица? Я об этом ничего не говорил. Четверо из группы. Конечно, если бы я работал с вами индивидуально, то мы постарались бы понять, что эти новые движения для вас означали. Мы бы поняли, что эти движения были некой реакцией нашего мозга и тела, а не тем, что было предложено мною извне. Может быть, те четверо, которые подняли руки, расскажут, что это для них означало, но естественно, оставив глубоко личные вопросы при себе.

Участник семинара: Это было на уровне ощущений, на уровне внутренних понятий.

Эрнест: Отлично, именно это и должен вам дать данный подход. Создать вот такое безграничное небо, где внутренние реакции и ответы пациента будут ясно видны и начнут происходить даже без какого-то ведения и предложения со стороны терапевта.

Поднимите, пожалуйста, руки те, кто считает, что во время упражнения вы продумывали некие значимые для вас мысли идеи — нечто, что имело смысл для решения ваших проблем. Пожалуйста, не опуская рук, оглядитесь вокруг. Можно сказать, процентов 40—50? Конечно, я намекал, что вы можете сейчас подумать о своих мыслях, эмоциях, воспоминаниях, я сказал, что, может быть, вы сейчас вспомните какие-то образы, эмоции. Кто из вас помнит, что я это сказал? Смотрите, процентов 30—40.

То есть у остальных была гипнотическая амнезия? Может быть, позднее вы посмотрите видеозапись и поймете, что я это сказал. Но не я предполагал, что у вас будет гипнотическая амнезия. Конечно, нет. Тем не менее половина из вас ощущают состояние гипнотической амнезии по отношению к тому, что я говорил. Для меня очень важен тот факт, что люди могут испытывать гипнотические явления без прямых указаний терапевта.

Мы все в большей или меньшей степени испытываем в повседневной жизни гипнотические явления. Сейчас я пишу книгу, в которой доказываю, что все гипнотические явления — это явления фазового перехода от сознания к бессознательному. И когда гипнотические явления происходят сами по себе, они дают нам невероятно важную информацию о нашем теле и мозге.

А когда гипнотические явления происходят по предложению самого терапевта, это интересно, но для меня не совсем полезно. Многие терапевты пытаются загипнотизировать клиента и посмотреть, действительно ли происходит все то, что они ему предлагают. Они заинтересованы в этом. Я не хочу спорить: если вам удается работать с этим и зарабатывать на жизнь, я совершенно готов с этим согласиться. Но мне сейчас гораздо интереснее задавать бессознательному вопросы и получать неожиданные ответы.

Если вы позволите, я задам вопрос по-другому. Кто-нибудь мог бы поделиться чем-то, что удивило вас во время этого упражнения?

Участник семинара: Интересно было: сигналы пальцев рук опережали на шаг те команды, которые вы давали. Когда команды доходили, работа уже шла. Причем опережение касалось команд на английском.

Эрнест: Это действительно очень интересно. Кто-нибудь еще испытывал подобное опережение?

Участник семинара: Можно возразить против слова “команда”. На втором этапе, когда зашла речь об истории проблемы и готовности приступить к ее решению, у меня руки стали очень тяжелыми и обе вместе опустились. И тут последовал третий этап, когда нужно было, чтобы опустилась рука, если имеются ресурсы и есть возможность их найти. Я находилась в таком состоянии, когда сознание одновременно и работает, и нет. Мне было интересно, что же сейчас будет. Я сосредоточила внимание на правой руке, которая становилась все тяжелее и тяжелее. И я думала: интересно, куда же она дальше будет опускаться? И через некоторое время я заметила, что моя левая рука находится вот где-то здесь. То есть я сосредоточила все внимание на первой руке, которая должна была бы опуститься, а в это время пришло другое решение: моя рука пошла вверх.

Эрнест: Да, это как раз суть работы. Клиент создает свои собственные вариации, и именно к этому мы стремимся. Конечно, если бы я непо­средственно как терапевт наблюдал за ней, я бы и понятия не имел, что в ней сейчас происходит. То есть, как видите, я действительно отдаю центр контроля и как терапевт оказываюсь в непредсказуемой ситуации. Однако взамен я получаю гораздо большие творческие возможности. И в этом описании есть очень много интересного. Например, руки уже упали вниз. И в этот момент она вроде бы оказывается в безвыходной ситуации: я здесь начинаю говорить о том, что сейчас следующая ваша рука начинает опускаться. И самое интересное, что ей самой в этот момент стало любопытно: а что же сейчас произойдет? Первое, что она осознала, это то, что у нее стала тяжелеть правая рука, и она сконцентрировала на ней все свое внимание.

Обратите внимание, что в ней одновременно присутствует несколько уровней сознания: она остается терапевтом, она интересуется тем, что будет с ней происходить во время сеанса. А есть еще и нечто другое, что заставляет ее ощущать тяжесть в руке. И перед нами оказывается клиент, который одновременно и в сознании, и в бессознательном, — он с нами взаимодействует очень необычным творческим способом. И конечно, самое удивительное, что ее левая рука поднялась сама по себе, а сознательно она это увидела только позднее.

И я буду повторять, что сознание узнает о некоторых вещах в последнюю очередь. Это, конечно, некая теоретическая посылка. После проведения длительного исследования в Стенфордском университете мы выяснили, что сознание всегда как минимум на полсекунды отстает от графика электрокардиограммы, которая показывает готовность к реакции.

Обратите внимание, как это интересно с исторической точки зрения. Сто лет назад, в 1896 году Брейер и Фрейд опубликовали свои наблюдения о состоянии истерии, из этого, собственно, и развилась теория психоанализа. И после этого состоялась карьера Фрейда, который писал одну книгу за другой о том, что бессознательное действительно существует. Помните, в своей классической книге о сновидениях он ведет очень длинный анализ, стараясь доказать, что у бессознательного есть своя собственная воля.

То же самое с Юнгом из Швейцарии. Юнг признавал не только наличие автономных внутренних процессов, но и то, что они чрезвычайно творческие и именно они дают возможность невероятных открытий и взлета мысли. Подумайте, какими разными путям шли эти исследователи и как трудно было им пробить себе дорогу.

Сто лет назад и научному миру, и общественности было невозможно доказать, что существует бессознательное. За сто лет мы проложили эту дорогу. И теперь можно с помощью очень простых примеров доказать человеку, что у него внутри существует некий процесс, конфликт взаимодействия между сознанием и бессознательным. В данном случае у нас было очень интересное взаимодействие: ответная реакция утяжеления руки, которая оставалась в сознании, и поднятие другой руки, которая оставалась в бессознательном. Кроме того, это интересно еще и потому, что я ни разу не упомянул слова “тяжесть”. Кто из вас в какой-то момент этого упражнения ощутил тяжесть? Пожалуйста, вот так же поглядите вокруг себя, оставаясь с поднятыми руками. Сколько, процентов 25? Не меньше, чем 25% из вас создали для себя эту реакцию тяжести.

Но вы чувствуете, как сильно отличается мой подход от того, когда люди повторяют для себя: “тяжелее, тяжелее, тяжелее”? И хотя этот аутогенный процесс может быть ценным и полезным, посмотрите, насколько он отличается от того, что предлагаю я. Кто из вас как бы ощутил прохладу в руках? Вот как минимум один человек с прохладой в руках. Интересно, были ли у нас еще какие-нибудь реакции, о которых мы еще не упомянули?

Участник семинара: Была очень интересная реакция, когда сознание спросило у бессознательного: а ты можешь за этот короткий промежуток времени... И что меня удивило, так это плавный переход от бытовых проблем в какие-то глубинные, общие проблемы. И еще больше удивило то, что эти проблемы, вероятно, разрешились.

Эрнест: Посмотрите, как часто здесь употребляются слова “неожиданно”, “вдруг”, потому что неожиданность стала совершенно новым критерием взаимодействия с бессознательным.

Здесь вы как бы наблюдаете суть этого искусства. Мы, терапевты, знакомы с работой нашего бессознательного. Сложнее работать с наивным пациентом, который пришел к нам с улицы и ничего не знает о внутренней работе своего мозга.

На этом семинаре мы будем продумывать и проговаривать с вами различные практические аспекты этого подхода и того, как его можно внедрить в условия русской культуры. Какие, например, специфические культурологические метафоры могут помочь пациенту осознать свое состояние? Вы, наверное, обратили внимание на то, что я сам очень редко использую метафоры, скорее стараюсь создать ситуацию, в которой клиент придумает для себя метафору.

В русской культуре есть традиция матрешки — одно в другом. В западной культуре мы скорее сравнили бы это явление с луковицей, в которой очень много слоев. Может быть, для выражения той же самой идеи, той же глубины личности вы бы использовали образ матрешки? Просто для того, чтобы получить контакт с различными уровнями своей личности и найти необходимое решение. Кроме того, вы поняли, в чем заключается общий подход, который мы с вами здесь изучаем, в чем проблема?

Я уже говорил, что лучше всего этот подход срабатывает тогда, когда пациент находится в состоянии какого-то расстройства, на эмоциональном взводе, испытывает в данный момент симптом. Когда Эриксон выбирал из группы возможного клиента для демонстрации, он обычно останавливался на человеке, который смотрел на него, улыбался и, может быть, кивал головой — то есть уже давал ему позитивное утверждение о том, что он готов. Он был заинтересован в том, чтобы продемонстрировать гипнотические явления, и искал среди аудитории хорошего пациента. Ему не было равных в выборе клиента.

Меня не очень интересует подобная работа. Мне интереснее возможность поработать с кем-нибудь из аудитории, кто в результате сегодняшнего упражнения оказался в состоянии неразрешенности. Я говорил вам, что этот подход имеет некую гарантию против неудачи. Безусловно, это не идеальный вариант. Поэтому я хотел спросить вас, может быть, у кого-то в результате этого упражнения осталось ощущение незавершенности, неразрешенности какого-то конфликта, внутренней проблемы, с которой вы хотели бы поработать индивидуально? Естественно, я буду проводить демонстрацию при всех, но сохраняя необходимую конфиденциальность.