Ничего особенного. - Зерно на мельницу - Рам Дасс

Мы пребываем в обучении, чтобы стать ничем особенным. И в этом-то ничем особенном мы и можем быть кем угодно. Усталость, неврозы, озабоченность, страх происходят от отождествления с кем-то. Но вы должны с чего-то начать. Кажется, вы должны быть кем-то, прежде чем сможете стать ничем. Если бы вы начали с того, что были бы никем в начале этого воплощения, вы, вероятно, не в такой степени осуществили бы это. Младенцы — пример ничего особенного. У них просто есть воля дышать, есть и жить. Так что именно сила от бытия кем-то развивает общественный и физический механизм выживания. И только теперь, развившись до этого момента, мы учимся рассматривать в перспективе это бытие кем-то, все это снаряжение для выживания, которое называется эго.

Когда я был профессором Гарварда, я все время проводил в мыслях. Мне за это платили. У меня были доски и магнитофоны для записи всех моих мыслей. Теперь я стал очень простым. Ум мой совершенно пуст. Там вообще ничего нет, а я просто сижу и глупо смотрю. Тогда, если чему-то нужно произойти, — происходит, — и я не обязан к этому прислушиваться.

Это замечательно, когда начинаешь не думать, т.е. думание протекает, а ты не отождествляешься с мыслящим. Сначала ты действительно «думаешь», будто что-то утратил. Это ненадолго, пока не оценишь то пространство, которое происходит от простоты недумания, просто пустоты, необязательно быть кем-то все время. Вы уже достаточно побыли кем-то. Вы полжизни потратили на то, чтобы стать кем-то. Теперь можете поработать над тем, чтобы стать никем, а это на самом деле и есть кто-то.

Ибо когда вы станете никем, тогда нет никакого напряжения, никаких претензий, никого, кто пытался бы быть кем-то или чем-то, и естественное состояние ума — это чистая любовь, которая есть не что иное как чистое сознавание. Можете себе представить, что вы станете тем местом, которого лишь касались в своих медитациях? Когда вы и есть любовь. Вы наконец признали, — кто вы есть на самом деле. Вы освободились от всех козней ума, которые сохраняли вас тем, за кого вы себя считали. А теперь, на кого ни взгляните, того вы любите. Вы видите исключительность этой любви ко всем и необязательность что-то делать в связи с этим. Потому что вы развили сострадание. Сострадание состоит в том, чтобы позволить людям быть, как им нужно быть, не предъявляя им требования. Единственно когда вы предъявляете им требования, это когда их действия ограничивают возможности других людей быть свободными. И даже тогда способ, каким вы наступаете, должен быть очень внимательным и сердечным. Так как если вы кто-то, требующий от кого-то изменения, вы просто создаете больше гнева. Если же вы — ничего особенного, но ваша дхарма предъявляет требования при несправедливости, тогда это просто акт дхармы. И ни на миг вы не утрачиваете ту цельную любовь к другому, который никто иной, как вы. Ибо быть никем — это значит, что нет никого, кем бы вы не были.

Будь у вас достаточно дисциплины, вы могли бы следовать этому самому крутому пути, чтобы избавиться от всех способов, какими вы привязали себя к моделям. Вы могли бы просто сидеть — это дзэн буддизм — и всякой мысли, которая протекает, которая создает иную реальность, вы дали бы пройти. И не привязываясь ни к единой, вы узнали бы озарение. И вы могли бы следовать путем Романа Махарши-Вичарья-Атман: «Кто я?». Вы просто спрашиваете: «Кто я? Кто я?». И мало-помалу вы замечаете, что вы иной, чем все способы, с которыми вы себя отождествляете, — как то, тело, органы, эмоции, социальные роли — все это вы видите. Вы отделяетесь от них, пока не останетесь с мыслью «Я». «Я» — мысль «Я». Путь этот требует невероятной дисциплины, так, когда вы освободитесь от тела и эмоций и вот-вот оставите и эту последнюю мысль «Я», тело ваше снова вас подлавливает. И вы опять в привычных мыслях о своем теле, о своем тождестве.

Большую часть времени, когда вы наблюдаете за умом, вы замечаете, что он захватывает вещи и делает из них передний план. А все прочее становится фоном. Когда вы читаете, вы не слушаете. Когда вы слушаете, вы не видите. Когда вы припоминаете, вы забываете, — где вы есть. А можете ли вы действовать, когда мир весь — фон, а само сознавание — передний план.

Когда сознавание отождествляется с мыслями, вы существуете только в определенном пространственно-временном измерении. Но когда сознавание уходит за пределы мысли, вы способны быть свободными от времени и видеть появление и исчезновение мыслей, просто наблюдать, как мыслеформы приходят к существованию, существуют и проходят в доли секунды. И когда интенсивность сосредоточения позволяет вам увидеть пространство между двумя мыслями, вы видите вечность. Там нет никакой мысли. Вы поймите, что мысли существуют на противоположной стороне безмыслия. С обратной стороны пустоты, ничто, — мы существуем. И вот вы на краю восприятия того, кто вы есть. Тогда вы сталкиваетесь с одним из величайших страхов, с каким только вам приходилось сталкиваться: со страхом прекращения себя. Страхом перестать существовать не только как тело, но даже и как душа. Это напоминает заявление Юань-По о людях, приближающихся к этому моменту, как они страшатся того, что считают «пустотой», терзаясь тем, что раз туда ушёл, то пропадёшь навеки, что там ничто не остановит их падения, не понимая, что Пустота и есть сама Дхарма.

Но когда вы действительно готовы войти в последнюю мистическую дверь, внутреннюю дверь седьмого храма, вы говорите: «Я — не эта мысль». Вы утрачиваете даже великий страх не существования. Чувства просто работают сами по себе. Есть слышание происходящего, но нет слушателя, есть видение, но нет зрителя. Если ум думаете «Я знаю», это признается просто еще за одну мысль, часть проходящего зрелища, это не само сознавание. Мысли текут мимо, как река, а сознавание просто есть. Когда вы становитесь просто сознаванием, то больше нет «вас», который сознает.

По оставлении даже мысли «я» — что же останется? Там негде и некому стоять. Нигде никакого разделения. Чистое сознавание. Ни то, ни это. Просто ясность и, бытие.