Третье путешествие - Работа с образами и символами в психологическом консультированиии

Исследование тем первого уровня

В двух предыдущих путешествиях говорилось об образах и символах в общем виде; Третье, Четвертое и Пятое Путешествия олицетворяют структуру из восемнадцати тем, проиллюстрированную изучением случаев.

Я говорю о трех уровнях тем потому, что некоторые темы, такие, как пещера, лес или Спящая Красавица, имеют дело с более глубокими областями бессознательного, и чтобы исследовать эти символы, требуется понимание и опыт со стороны клиента, когда клиент исследовал многие элементы на других двух уровнях. Однако это общее утверждение, а не безоговорочное правило, которое никогда не следует нарушать. Опыт и понимание консультанта принимаются как данное. Я бы хотел подчеркнуть, что эти темы неоригинальны; они используются многими другими авторами. Может быть, я использую их иначе.

Восемнадцать основных тем в направленном воображении

Книга Пещера Вместилище

Дом Дракон Лев

Луг Гора Розовый куст

Субличности Спящая Красавица Река

Пустыня Меч Вулкан

Ведьма/колдун Ментор Лес

Темы могут использоваться двумя способами: им можно позволить возникать спонтанно или терапевт побуждает клиента работать с ними. Годятся оба метода, и каждый лейтмотив работает с чем-то иным. 18 тем разделяются на три уровня следующим образом:

Первый уровень Второй уровень Третий уровень

Луг Книга Лев

Река Пещера Субличности

Гора ВместилищеСпящая Красавица

Дом Меч Вулкан

Лес Дракон Пустыня

Розовый куст Ментор Ведьма/колдун

Если заявленное намерение — сосредоточиться на образах, и если клиент никогда раньше не работал таким способом, я бы избрал именно такую последовательность, хотя каждый человек должен разработать собственный способ работы.

Процесс

Как я уже указал выше, не всегда необходимо посвящать весь сеанс работе с образами; часто более эффективным оказывается сочетание образов и беседы. С новым клиентом я подожду, пока не будет использовано “образное слово”, как было в случае с Анной в начале предыдущего Путешествия и ее использованием слова “ненадежно”. Затем я провел бы клиента через быстрый сеанс релаксации: голова откинута назад в кресле, руки и ноги удобно покоятся.

Некоторые терапевты считают, что во время работы с образами глаза клиента должны быть закрыты и оставаться закрытыми, пока работа с образами не завершится. Если глаза открыты, клиента следует попросить закрыть их. Считается, что внешние возбудители будут вмешиваться в процесс. Может быть, это верно, однако важно помнить, что мы все разные и что некоторые люди чувствуют сильный страх, закрывая глаза в чьем-либо присутствии. Дженет была именно такой клиенткой. Когда я предложил ей закрыть глаза, чтобы расслабиться, то почувствовал напряжение и добавил: “Но только если вы хотите”. Это “разрешение” позволило ей сделать выбор. Я заметил: пока продолжался опыт релаксации, ее глаза постепенно закрылись. Когда сеанс работы с образами завершился, она сказала: “Спасибо, я действительно испытывала страх, теперь я чувствую себя с вами по-настоящему комфортно”. Дженет была жертвой сексуального злоупотребления со стороны своего отца. Закрывая глаза в обществе сравнительно незнакомого человека, она чувствовала слишком сильную угрозу.

Представление о внешних возбудителях, мешающих внутреннему видению, может быть оправданным. Кто-то, очень экстравертный, обращенный к внешнему миру, может испытывать трудности с образами, если его глаза остаются открытыми. Подобно этому интровертный человек нередко имеет трудности иного характера; внутренние картины могут унести этого человека так далеко, что консультант остается далеко позади. Значит, как и при большинстве видов деятельности, я бы указал на это клиенту и позволил ему решать самому.

Джим, также упоминавшийся в предыдущем Путешествии, был весьма интровертным, первое время, когда мы занимались образами, он держал глаза открытыми и очень хорошо работал с тем, что, как он мог ясно себе представить, происходило где-то внутри него. Такова была характерная особенность Джима, хотя много раз он все же закрывал глаза, и обычно это было связано с болезненными образами. Обычно я считаю, что чем более экстравертен человек, тем больше причин для того, чтобы закрыть глаза; и чем более интровертен человек, тем больше ему надо держать глаза открытыми.

Как я говорил, не существует твердых и жестких правил, и меня часто спрашивают: “А паузы, как вы обходитесь с ними?” Обходиться с ними не легче, чем с паузами в любом консультировании. Однако важно помнить, что клиент обрабатывает информацию, возникающую в виде образов и символов. В то же время клиент прилагает все усилия придать смысл тому, что часто кажется бессмыслицей, а также может бороться с какой-либо глубокой эмоцией или неприятным воспоминанием, вызванными образом, который, кажется, пришел ниоткуда. Минутное молчание кажется очень долгим, двухминутное молчание кажется эпохой, более длительное может показаться вечностью.

Знание, когда надо что-то сказать, приходит из сочетания опыта и интуиции; но даже тогда то, что мы говорим, на особенно чувствительном этапе может выглядеть как назойливость. Хотя я и говорю: “Пожалуйста, держите меня в курсе того, что происходит”, я догадываюсь, что клиент часто забывает о том, что я здесь, и это преподносит свои трудности. Что делать, думать, чувствовать консультанту, когда клиент затерян в собственном мире? Клиент никогда не бывает совершенно пассивным; есть изменения в выражении лица, движении головой, позах в кресле; движениях рук и ног — признаки того, что нечто происходит. Но что? Чтобы установить связь, я мягко (потому что, если клиент действительно затерян в образе, мое высказывание может быть неоправданной назойливостью) скажу что-нибудь вроде: “Вот сейчас ваша правая рука сжалась в кулак, интересно, что происходит”. Или: “Ваше лицо вспыхнуло, как будто вы рассердились”. Часто фразы “Интересно, что происходит сейчас” достаточно чтобы “привести клиента обратно”.

Образы могут быть глубоко эмоциональным переживанием для клиента, и поскольку имеется близкое сходство между работой с образами и глубокой релаксацией, следует уделить много времени тому, чтобы клиент снова приспособился к “реальности”. Обычно я отвожу на такую регулировку пятнадцать минут, и в течение этого времени мы с клиентом обсуждаем, что происходило во время работы с образами, хотя это не обязательно означает толкование образов и символов. Также важно установить связи между нынешним и предшествующим сеансами. “На прошлой неделе вы представляли себе, что идете через пустыню, на этой неделе вы оставили пустыню позади и столкнулись с массивной скалой. Как вы думаете, что это означает?” Консультирование, в какой бы то ни было форме, представляет собой сотрудничество, и сеансу работы с образами не следует быть иным.

Тема первая — Луг

Начало сеанса

“Теперь, когда вы расслаблены, я хочу, чтобы вы вообразили себя где-нибудь на прекрасном лугу; где-нибудь в известном вам месте, или вы можете создать его в своем воображении. Сейчас теплый солнечный день, вторая половина дня, дует легкий ветерок и вы ощущаете мир и комфорт. Вы осматриваетесь и где-то слышите шум реки, вода звенит по камням, прокладывая путь через луг. Когда вы смотрите вокруг, вы видите лес, гору и дом. Вам нравится это место, вы чувствуете себя счастливым и решаете прилечь на траву. Вы смотрите наверх, в голубое небо, и наблюдаете за пушистыми белыми облаками, медленно плывущими по небу. Вы слушаете жужжание насекомых и пение птиц, слышите шелест травы, колеблемой ветерком. Вы чувствуете сонливость и начинаете грезить наяву. Что проходит через ваш разум?”

Этот не имеющий конца вопрос помогает поместить клиента в смягченную рамку разума и повышает ощущение того, что он контролирует ситуацию. Образы, которые обнаруживает клиент, будут влиять на путь, по которому идет сеанс. Я мог бы сказать что-то вроде: “Представьте себе время, когда вы делали нечто подобное. Вы можете описать его мне — место, обстоятельства, людей?” Это может вызвать как приятные, так и неприятные воспоминания. Одна клиентка вспомнила, как она потерялась, и ужас, который она испытывала, бродя по берегу и ища своих родителей. Она сознательно не вспоминала об этом долгие годы.

Когда пройдет несколько минут, и воспоминания больше не будут появляться, я скажу что-то вроде: “Время уходит, и прежде чем вы покинете луг, окиньте его взглядом и опишите, что видите”. Я воссоздам часть первого сеанса с Джимом, с которым мы познакомились раньше. Когда он делал это вводное упражнение, то прошел по краю луга и очень подробно описал изгороди, заборы и разные деревья на этом лугу. Местами границы были разрушены, позволяя животным входить на луг и выходить с него; местами они были целиком переплетены колючей проволокой устрашающего вида или цепями. Границы Джима были обозначены добротным забором, и это была характерная черта Джима, аккуратного и упорядоченного человека.

Вильям: На лугу животные или люди?

Джим: Животных нет, но мне видны вон там две фигуры. (Он шагнул к ним, и на его лице появилось грустное выражение). Это мои родители, но они не настоящие, это статуи.

Вильям: А что вы чувствуете, глядя на них? Вы выглядите довольно грустным.

Джим: Так и есть, я совсем этого не понимаю. Если бы они были мертвы, я мог бы понять, но это не так. Они холодный камень.

Вильям: Может быть, они кажутся вам мертвыми?

Джим: Это очень верно. Они мне не нравятся. Пожалуйста, можно мы пойдем дальше?

Обсуждение случая Джима

Не всегда уместно исследовать там же и тогда же то, что обнаруживает клиент, и чем глубже психологическая проблема, тем менее уместно исследовать это. Мое ощущение таково, что образу требуется время, чтобы работать внутри психики клиента. Время, как мы его знаем, это не то, что понимает психика; у психики нет часов, отмеряющих время кусками по двадцать четыре часа. Я полагаю, психика подобна вечности, где время не имеет значения. Когда что-то готово случиться, оно случится.

Например, когда Джим лег на траву, он представил ее себе такой высокой, что оказался полностью скрытым ею. На данном этапе было бы неуместно, чтобы я делал предположения по поводу вероятного значения данного обстоятельства. Однако спустя несколько месяцев, когда мы обсуждали символы вообще, Джим заметил: “Та длинная трава, она должна была быть высокой, потому что я не хотел, чтобы меня видели они, хотя и не знал, что они там”.

Эти слова иллюстрируют идею предыдущего абзаца. Какая-то часть Джима, возможно, его внутреннее дитя, хотела сохранить свое присутствие в тайне от его родителей, хотя у него не было причины делать это. Затем, когда он “нашел” своих родителей, те были безжизненны и холодны. Мы провели много сеансов, говоря о его взаимоотношениях с родителями и о том, насколько далеким от них он себя чувствовал. Итак, на первом сеансе мы видим семена, посеянные из того, что должно было взойти.

Иногда клиент может представить себе луг точно таким же, каким он был на предыдущем сеансе, во всех подробностях; другие клиенты вносят изменения — облака, дождь, животных, людей. Каждое изменение указывает на нечто, происходящее в эмоциях. Облака, которые, закрывая солнце, бросают тени на ландшафт — образ, указывающий на трудности. В начале был солнечный день, последующий образ может изображать другое время года, намного менее привлекательное, или заснеженную картину со всеми сопутствующими образами. Погода — достоверный показатель настроения.

На ранних этапах я “устанавливаю декорацию”, описывая погоду, но на этом все. Случается, клиент скажет что-нибудь вроде: “Я не могу никак представить картину луга”. В этом случае я отвечу: “Прекрасно все, что вы представляете?” Кто-то представляет себе морской берег с огромными пространствами песка, берег, омываемый морем; кто-то — пустынный остров, бесплодный и сухой. Каждая из этих “картинок” показывает часть внутреннего мира клиента. Последняя картинка может быть интерпретирована как изображающая эмоциональную холодность.

Слово “луг” вызывает у многих людей образы детства, возвращения к природе, простой красоты. Для некоторых здесь содержатся намеки на рай; домашний оплот (a home base). Именно по этой причине многие люди, которые работают с образами, предпочитают начать путешествие внутреннего исследования с луга. Я повторяю: не всегда консультирование начинается так; чаще оно начинается схватыванием образного слова или чувства, которое вызывает образ во мне. Тогда, я полагаю, уместно спросить: “Если бы вы были художником или просто использовали свое воображение, какую картину вы нарисовали бы, чтобы описать это чувство?” Подобное предложение дает полезный ключ к тому, как клиент может использовать образы.

Понятие “домашнего оплота” весьма важно, потому что, когда мы будем заниматься определенными путешествиями в образы, а не тем, что можно назвать “описанием пятен”, мы всегда будем начинать со сцены луга. Это возвращение к знакомой основе важно, чтобы дать чувство безопасности. Есть еще одна причина для необходимости домашнего оплота. Когда мы доберемся до конца сцены луга, я скажу что-то вроде: “Перед тем, как вы покинете луг, окиньте его взглядом, познакомьтесь с ним; послушайте звуки, вдохните запах теплой земли, цветов; вслушайтесь в голоса птиц. Посмотрите снова на реку, гору, лес и дом, потому что вы будете возвращаться сюда, может быть, много раз. И еще: это ваше тайное место, никто не может вторгнуться сюда, никто не может прийти без приглашения. Вы пригласили меня, и я вам благодарен. Во времена стресса или затруднений вы через мгновение можете оказаться здесь и почувствуете себя в безопасности. Теперь, через свое собственное время, когда будете готовы, вернитесь в эту комнату, допустим, во вторник, седьмого мая 1996 г., в три часа”. Не следует пренебрегать этой, последней частью, так как важно, чтобы клиент имел “опору на реальность”. Возможно, клиент находился за миллион миль отсюда, в совершенно ином масштабе времени, и если его внезапно “вернуть на землю”, он может быть сильно дезориентированным.

Чтобы подвести эту тему к завершению, достаточно вспомнить один эпизод. Мой клиент Марк добрых полчаса находился в образах и был глубоко поглощен прокладыванием пути через топь, когда его пейджер внезапно засигналил, испугав нас обоих. Обычно он оставлял машинку в приемной, но на сей раз забыл это сделать. Наша реакция была такой, как если бы нас неожиданно разбудили. Я полагаю, что эта история предупредит вас об опасностях современной техники.

Заключительный пункт на тему луга. Я обнаружил, что люди, которые не могут работать с этим образом, испытывают трудности с образами вообще, и, следовательно, этот метод работы для них, может быть, не подходит. Это не означает, что они не способны создавать “образы места”, но их сильные стороны, вероятно, находятся в других сферах.

Тема вторая — Река

Либо на первом сеансе, если есть время, либо на втором я спрошу: “Который из других образов — река, гора, лес и дом — вы хотели бы исследовать сначала?” Это предоставляет психике управление. Но буду придерживаться плана.

Полезно достаточно рано побудить клиента сделать набросок луга с другими символами, это помогает “закрепить” их в уме. Например, река откуда-то начинается и куда-то течет. Очевидное утверждение, но его нужно исследовать. Символически река имеет начало и конец, вне которых находится клиент, и среднюю часть, где клиент находится сейчас. Река, которая течет слева направо по отношению к клиенту, движется от женского к мужскому, от творческой стороны мозга к мыслящей, от Инь к Ян. Почему это важно? Это наводит на мысль, что, если клиент хочет исследовать исток реки, путешествие поведет его в интуитивную сторону. Если клиент хочет направить исследование вправо, к морю, это будет исследование логической стороны. С другой стороны, если река течет справа налево, она течет от мужского к женскому, от мыслящей, логической стороны к интуитивной, от Ян к Инь. Направление потока — возможный показатель того, куда психика направляет исследование.

Следующим вопросом будет: “Если бы вам надо было исследовать эту реку, по какому пути вы пошли бы?” Путь наверх по течению часто рассматривается как более легкий выбор и приравнивается к подъему, путь вниз по течению приравнивается к спуску в бессознательное.

Когда этот вопрос был задан Роне, та ответила: “Я не хочу ее исследовать; я хочу просто шлепать по воде и получать удовольствие”. Шлепая по воде, она заговорила о двух абортах, через которые прошла, о боли и стыде. Что-то в ее игре в воде напомнило мне о крещении и о том факте, что ее двое “детей” не были крещены. “Похоже, что вы, может быть, хотели бы воздвигнуть какой-то памятник двум вашим детям и, может быть, крестить их”, — предположил я. “Я могла бы? Это не было бы грехом?” — спросила она. Легко было бы заверить ее, что это “нормально”, однако Рона колебалась. “Кто говорит вам, что это грешно?” — спросил я. Она некоторое время молчала, потом сказала: “Я, больше никто. Тогда я сделаю это”. Рона выбрала в русле реки два камня, вытащила их, а потом подержала их под водой. “Что вы хотите сделать с ними теперь?” — спросил я. “Я возьму их с собой”.

До сих пор Рона отрицала какую-либо боль, связанную с абортами. Образ реки позволил боли омыть ее в символическом очищении. Впоследствии Роне много раз нужно было вернуться к этой сцене. Подобное исцеление редко совершается за один сеанс.

Рона не хотела исследовать течение реки, а Кэрол хотела. Она не колебалась, когда я задал вопрос. Ее звал к себе исток, он находился слева от нее. В исследовании истока есть определенное регрессивное свойство: это движение назад, к началу, имеющему оттенки взаимоотношений мать—дитя, возвращение в материнское лоно.

Для Кэрол возвращение к истоку произошло странным образом, оно выдвинуло на первый план еще одну уловку психики. Во всей работе с образами есть вероятность, что клиент сделает определенное путешествие идиллическим, где все ярко и светло, хотя я редко встречал такое. Чаще бывает наоборот: приходится преодолевать гигантские скалы, водопады или даже пороги.

У Кэрол это был холм, возникший на пути, а река исчезла за крутым обрывом, и если бы Кэрол продолжала, ей пришлось бы на время прекратить связь с рекой. Когда она с трудом продвигалась вверх по холму, через лес, я сказал: “Похоже, это действительно тяжелая работа”. “Вот такая я, Вильям. Я всегда из всего делаю тяжелую работу. Интересно, почему?” Это привело к плодотворной дискуссии о трудностях, которые она испытывала, когда ее родители развелись. Она уехала жить к своей деспотичной бабушке, строгой и настаивающей на дисциплине, что оставляло Кэрол мало свободы для развития интуитивной стороны своей личности. Возможно, поэтому она предпочла путешествие к истоку.

Одна из волнующих особенностей работы с образами заключается в том, что нет ничего предсказуемого. Река включена в темы начального уровня потому, что считается “безопасной”. В случае с Роной мы уже видели, как тема может прорваться в очень глубокие чувства, так же было и с Кэрол. В качестве проводника Кэрол взяла кокер-спаниэля, он привел ее к вершине холма, где она “обнаружила” поляну с большим деревом и скамьей с вырезанным на ней именем, которое она не смогла расшифровать. Это наводило на мысль, что имя было либо из прошлого и тогда это было неважно, либо еще не было готово к тому, чтобы его расшифровали.

У основания дерева Кэрол нашла дверь, ведущую в туннель. На этом этапе имелись все признаки того, что он приведет под землю, и я догадывался, что это проход в пещеру. Терапевты “направленного воображения” работали бы с этим иначе, во всяком случае не на пятом сеансе клиента. Возник образ второго уровня, но было бы в высшей степени неуместным останавливать процесс, поэтому я последовал за ним. Туннель был темным, так что Кэрол нашла на полке фонарь, осветивший ступеньки, которые повели ее вниз, через дверь в огромную пещеру. Посередине оказался большой пруд, исток реки. Вода была серой и непривлекательной, но теплой на ощупь. Ее манила другая дверь, которая вывела ее снова наружу, на холм.

Я спросил, не раздражает ли ее отсутствие цвета в пещере. Она пробила в скале дыру, что позволило лучу света упасть прямо на исток, который теперь выглядел голубым. “Как бы вы проинтерпретировали это?” — спросил я. “Пещера это моя эмоциональная жизнь, бесцветная и обширная, но я открыла ее, чтобы впустить свет.”

Обсуждение случая Кэрол

Это был только пятый сеанс Кэрол, и, интерпретируя происходящее, она демонстрировала очень точное понимание. Комментарий по поводу ее “эмоциональной жизни” был повторяющейся темой; она чувствовала непреодолимую потребность контролировать ситуацию и никогда не плакать. Она чувствовала, что в результате полученного воспитания ее эмоциональная жизнь была весьма слаборазвитой; она обладала хорошими умственными способностями, гордилась ими, но отчаянно желала выражать то, что чувствует.

Интересно, что, хотя это был только пятый сеанс и мы проделали очень небольшую работу с образами, ее психика решила, что способна управлять путешествием в пещеру, чтобы найти начало. В то же время было очевидно, что, обнаружив исток, Кэрол не хочет оставаться и исследовать пещеру, и это было прекрасно. Она совершила шаг вперед, необходимый в то время. Кэрол продолжала консультирование около восемнадцати месяцев.

Вернемся к образу реки: это может быть струйка, текущая по скалам и гальке, мелкая и чистая, глубокая и быстрая, коричневая от торфа; в ней может водиться рыба. Все эти спонтанные образы имеют свое значение, и хотя, возможно, неуместно исследовать каждый, на них следует обратить внимание. Вопрос ”Важны ли для вас какие-либо из этих вещей?” может дать толчок памяти.

Хеймиш родился на Западных Островах, и его река начиналась на холмах, возвышавшихся над его родной фермой. Вода была темно-коричневой, когда река бежала по уступам холма, превращаясь в водопад: в ней пузырился и пенился торфяной осадок. Что-то побудило меня спросить: “Какова вода на вкус?” Лицо Хеймиша сморщилось от отвращения, но вопрос вызвал воспоминание о том, как он тонул в водопаде. Так что для Хеймиша река, почти впадающая в море, означала, что у него есть какое-то незаконченное дело, относящееся к этому инциденту.

Некоторые клиенты хотят снять одежду и поплавать. Это наводит на мысль о сбрасывании ограничений. В образах допустимо все, так как в образах люди могут делать то, что в реальном мире не посмели бы. Переправа через реку сама по себе наводит на мысль о приключении. Путь по реке к морю может казаться длинным и иногда таковым и является, но он необязательно такой. Если целью является море, это путешествие очень важно; дорога, по которой идут, люди, которых встречают, события, предметы, деревья и растения. Например, как выглядит противоположный берег? Дорога внезапно кончается? Где она продолжается? Есть ли мосты? Что клиент видит в воде, которая течет под мостом? Если стоять на середине моста, что находится сзади, что впереди?

Иногда река становится запруженной, и тогда важно исследовать причину и цель этого обстоятельства. В природных условиях на ручьях и реках ставят запруды и создают озера или резервуары, чтобы доставить воду куда-то еще. С другой стороны, если клиент не может обнаружить, куда выходит вода, следует осматривать всю местность вокруг запруженного участка, пока выход не будет найден.

Очень часто река в воображении течет таким же путем, каким текла бы в естественных условиях, хотя ей, возможно, приходится преодолевать препятствия. Иногда она делает странные вещи: поднимается на гору или движется кругами, так что клиент постоянно возвращается на то же место. Это наводит на мысль, что имеется незаконченное дело, которым надо заняться до того, как можно будет идти дальше.

Что происходит, когда река соединяется с другой рекой? Что чувствует клиент? Это символ потери идентичности человека в более широкой идентичности Вселенной, великом бессознательном. Это жутко, но сюда может быть встроена идея о том, что даже если осталась только одна капля, эта капля олицетворяет часть целого источника, и, хотя ее можно изменить, она никогда не теряется, никогда не разрушается.

Море — это естественное расширение реки или ручья, но в более широком, более глубоком масштабе. Море — это бескрайний резервуар воды с неизмеримой глубиной, символ бессознательного. Хотя границы моря не так жестко определены, как границы озера, ручья или реки, море все же имеет границы. Сильные ливни часто бывают причиной того, ручьи и реки разрушают свои границы и затопляют окружающие земли. Моря часто выходят из своих пределов, когда яростные ветры или сильные приливы подгоняют воды. Море может быть дружественным местом со скоплением купающихся и отдыхающих людей; оно может быть опасным местом, где купание было бы безрассудной смелостью.

Когда клиент добирается до моря, я говорю что-нибудь вроде: “Что вы хотите делать, раз уж вы здесь?” Нет гарантии, что если клиент в действительности не умеет плавать, он испугается воды и наоборот. Ведь психика понимает, что море — это бессознательное. Некоторые клиенты, даже еще в самом начале процесса работы с образами, имеют достаточно психологического понимания, чтобы суметь справиться с тем, что может находиться в морских водах.

Конечно, я рекомендовал бы входить в море постепенно, а не нырять, пока клиент не будет достаточно сведущим в психологии бессознательного. Ныряние в воду — это символика проникновения или вторжения в другую стихию, ее исследования, и ныряльщику могут противостоять пугающие образы и символы, которые олицетворяют безобразные, архаические фигуры либо из личного бессознательного, либо из коллективного бессознательного. Однако это может оказаться плодотворным.

Фил был достаточно сведущ в работе бессознательного и пришел с определенной целью научиться работать с образами. Я ввел тему моря, и он не побоялся нырнуть в него. На большой глубине Фил нашел пещеру. Дно пещеры было занесено песком, и из него высовывалась нога скелета. Соскоблив песок, он нашел целый скелет. Когда я спросил, что это означает для него, он немедленно связал картину с отношениями, разорванными много лет тому назад в Австралии. Он пытался похоронить эту боль, но теперь ему пришлось противостоять ей.

Тема третья — Гора

Хотя основная тема — это гора, я хочу расширить ее и включить ландшафт вообще. Гора не стоит в изоляции, она часть ландшафта, и все, что клиент себе представляет, дает ключи к его эмоциональному состоянию или настроению.

Ландшафт

Ландшафты неизменно связаны с путешествиями, и значимость различных особенностей ландшафта связана с их эмоциональным содержанием. Различные ландшафты — сады, фонтаны, озера, реки, холмы и скалы — это места, которые часто посещают люди, любящие природу. В образах, совсем как в жизни, мы скорее “обнаруживаем” место, чем “выбираем” его; мы не создаем определенный ландшафт обдуманно, он просто возникает.

Ландшафт может быть зеленым, цветущим и плодотворным; он может быть сухим и опаленным, как пустыня; он может быть каменистым, лишь с редкой растительностью; он может быть ограничен реками, или морем, или горами. Это может быть какое-то замерзшее необитаемое место или остров, изнемогающий от зноя под тропическим солнцем. Небо может быть сияющим, темным от туч или освещенным только луной или без всякого света вообще. Это может быть парк посреди города, окруженный небоскребами, оградами и транспортом. Ландшафт может быть бесцветным и наполненным естественными или преувеличенными красками. Он может быть затоплен дождем или снегом. Все это имеет свои особые значения и обычно дает ключ к настроению клиента или его взглядам на жизнь, нынешним или будущим. Только контекст, в который помещен символ, может помочь определить его вероятное значение.

Долины часто являются важными символами в ландшафте. Долина — это низкое место, более или менее огороженное холмами и обычно с текущей по ней рекой. Долина, в отличие от окружающих холмов, плодородное место, оно находится в прямом контрасте с природой пустыни. Таким образом, долина символизирует жизнь и плодородие. Долина ассоциируется со смертью: “Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня” (Псалом 23:4).

Долина смерти используется, чтобы символизировать кровопролитие в “Нападении бригады света” Теннисона. В “Путешествии пилигрима” Джон Баньян говорит: “Тяжелое дело для человека — спускаться в долину Унижения и не поскользнуться по дороге”.

Без окружающих холмов и гор долины не было бы, так что горы и долины — это связанные образы. Именно с холмов струится в долину вода. Несмотря на то, что на горе есть растительность, это обычно голое место, место напряжения и тяжелых испытаний. Однако это также место победы, честолюбивых стремлений и сильного волнения, где мы можем видеть пейзажи, скрытые от нас, когда находимся в долине. Однако работу необходимо совершить именно внизу, в долине. Это не означает, что для личного поиска работа в долине в чем-то менее или более важна, чем работа на горе. Это означает лишь то, что долину не следует игнорировать. В образах восхождение и спуск — важные связанные символы, которые будут рассматриваться в Восьмом путешествии (Исследование высот и глубин).

Иногда мы говорим об “опыте долины”, земном, повседневном опыте, когда на нас давит жизненная рутина, когда мы стремимся к опыту горных вершин. Время от времени нам нужно снова подняться на гору и взглянуть на то, что находится внизу и вдали; но чтобы добраться туда, мы должны спуститься. Мартин Лютер Кинг (1929-1968) говорил: “Я просто хотел выполнить волю Бога. А Он позволил мне подняться на гору. И я осмотрелся и увидел землю обетованную. Поэтому сегодня я счастлив. Я ни о чем не беспокоюсь. Я не боюсь человека”*. [[[[* Речь в Мемфисе 3 апреля 1968 (накануне его убийства), процитированная в “Нью-Йорк Таймс” 4 апреля 1968, стр. 24.]

Обычно когда клиент впервые встречается с картиной луга, гора находится в отдалении, этим подразумевается, что придется совершить путешествие прежде чем гора будет достигнута. На этом раннем этапе полезно попросить клиента описать гору с расстояния, поскольку каждый из связанных с ней символов имеет отношение к возможному путешествию. Гора может быть голой или поросшей лесом; травянистой или монолитным камнем; скрытой снегом или залитой солнечным светом. Это не просто живописные символы, но они не нуждаются в глубокой интерпретации, особенно когда относятся к будущему.

С этим связано такое упражнение: попросите клиента представить себе, как выглядела бы картина, когда пройдена половина пути наверх, а затем — с вершины горы. Очень часто две панорамы весьма различны, когда клиент на самом деле будет подниматься на гору, и различия во многом будут зависеть от того, сколько внутренней работы, проделано. С расстояния часто кажется, что вершина очень далеко, и никаких тропинок не видно.

Когда клиента просят выполнить это упражнение, он может представить себе какую-то обстановку или “ощущение”, излучаемое горой: она доступная, неровная, надменная и так далее. Подобные эпитеты мы часто применяем к людям (или люди применяют их к нам). Интересно спросить клиента, что он связывает с этой горой. Часто дается термин “человек-гора”, а затем он связывается с неким героем или героиней, хотя чаще всего это ассоциация с мужскими фигурами. Родственный вопрос: “Какие животные или птицы живут там?” Ответ на него показатель нрава существ. Дружелюбны они или нет? Будут они действовать как товарищи или как враги?

Когда Джим смотрел на гору, он чувствовал страх: гора казалась угрожающей и странной. Он описал ее так: “Угловатая и острая, она постоянно меняется. В ней нет ничего стабильного”. Я не интерпретировал этот образ, он тоже, до того времени, когда много сеансов спустя решился приблизиться к горе.

Когда думаешь об этом сейчас, кажется, что, в то время как некоторые люди говорят о потрясении своих устоев, Джим действительно испытывал такие чувства. С помощью своего блестящего ума он создал большой резерв, которым не кичился и не хвастался; он просто принял его как факт. Придя на консультирование и решив большую часть времени работать с образами, он до известной степени интуитивно чувствовал, что его сильное место — его гора — не доведет до конца этот опыт, не подвергнувшись серьезным потрясениям. Образ горы более мужской, чем женский, более мыслящий, чем интуитивный, и Джиму пришлось переоценить эти стороны самого себя. Так что гора, которая когда-то была твердой и надежной, теперь тряслась, как при землетрясении.

Восхождение на гору — это символ исследования и победа стремлений. Индийцы считали вершины Гималаев домом богов, точно так же греки рассматривали гору Олимп как место, где живут их божества. Для японцев гора Фудзияма наполнена священным смыслом. И конечно, значимо то, что Моисей получил десять заповедей на горе Синай. Значит, то, что в работе с образами восхождение на гору олицетворяет стремление к высшим или духовным ценностям, это не совпадение.

Иногда вершина горы скрыта облаками; это символизирует тайну, нечто больше, что надо обнаружить. Когда Глен поднимался на свою гору, восхождение было нелегким, потому что в реальной жизни он не любил высоту. Его психика сделала восхождение таким трудным для него и на одном этапе поставила его над пропастью, где его спас некто, сбросивший ему вниз веревку и вытащивший его наверх. Глен добрался до плато, что не редкость в этой теме, с него он посмотрел назад, на тропинку, по которой с трудом поднялся и, преодолев несколько препятствий, добрался сюда.

Плато — это место, где можно отдохнуть, собраться с силами. Это не вершина; это место, чтобы сделать критическую оценку. Когда Глен посмотрел на вершину, она оказалась покрытой мглой. “О, нет! Нечего больше не делать. Почему вещи не могут быть простыми?” — буквально простонал он. Вершина горы Глена была достигнута только после еще одного трудного восхождения, но когда он поднимался, мгла поредела и к моменту, когда Глен добрался до вершины, полностью исчезла. “Что я делаю сейчас, Вильям?” Я предположил, что он ищет пещеру. Моя догадка состояла в том, что ему нужна награда за трудное восхождение, а где искать ее, как не в пещере. То, что он нашел, было “книгой посетителей”, в которой надо было расписаться. Его имя стояло первым, и он с гордостью написал: “Я сделал это!”. “Что вы хотели бы взять с собой?” — спросил я. “Я возьму с собой этот разукрашенный свиток, удостоверяющий, что я был награжден им, так как совершил трудное восхождение”.

Обсуждение

Трудное восхождение, отражало занятия Глена, которые были нелегкими и еще больше осложнялись отношением его родителей. Они не одобряли его выбор, связанный с необходимостью пересдать часть экзаменов на степень. Я бы удивился, если бы подъем был легким; слишком легкое путешествие или путешествие, законченное слишком быстро, это признак нежелания клиента быть лицом к лицу с внутренним миром. В реальности восхождение на гору требует времени и усилий, в образах точно так же. Если бы не было усилий, не было борьбы, я мог бы поинтересоваться, зачем клиенту нужно консультирование.

В подобном случае существует вероятность того, что восхождение на гору совершается не вовремя, нужно провести исследование реки, а возможно, вернуться к предыдущему путешествию. Также интересно, что, чем труднее восхождение к вершине, тем более вероятно, что человеком управляет требовательная и придирчивая личность. Так было, конечно, в случае Глена, которым управляли родители, устанавливающие невыполнимые стандарты.

Иногда клиент может заблудиться в горах; тропинка исчезает или ее преграждает стена из скал. В такой момент может понадобиться помощь, вмешивается консультант, хотя и не сразу: “Если вы оглядитесь, увидите то, что вытащит вас из этого затруднительного положения.” Этого часто бывает достаточно, чтобы человек, совершающий восхождение, обнаружил веревку, лестницу или что-то еще, что поможет ему “выбраться”. Даже животное можно использовать как участника спасения. Иногда путешествие следует закончить там и тогда. Слова “Может быть, на сегодня достаточно?” дают клиенту возможность не чувствовать себя под давлением, а это важно. Глена снял с вершины горы вертолет, который доставил его на любимый пляж. Что бы ни происходило, какую бы форму ни принимала гора, существенно, что клиент, совершая переход назад, во внешний мир, возвращается в выбранное им место.

Тема четвертая — Дом

Дом, сундук, сад, окруженный стеной — все это приемлемые символы женского начала. Дом считают сокровищницей премудрости. Дом олицетворяет разные слои психики. Внешнее означает внешний вид, нашу индивидуальность, выставленный фасад, маску, которую мы носим. Крыша и верхний этаж олицетворяют голову и разум, а также сознательные волю и разум. Подвал соответствует бессознательному и инстинктам. Кухня — это место работы, место, где трансформируются вещества. Ступени — это связь между различными уровнями и особенно важно, ведут они наверх или вниз.

Ведущая символика окна — разделение внешнего и внутреннего. В этом отношении окно похоже на дверь или стену, но главное различие состоит в том, что оно прозрачно, так как его цель пропускать свет внутрь. Если дом берется как олицетворение личности, то окно олицетворяет глаз, а глаз, как говорят, олицетворяет душу человека. О Деве Марии говорят как об “окне небес” (Уокер 1985). Когда некто находится вовне и смотрит через окно, это символ желания видеть в бессознательном, неизвестном; смотреть наружу это символ движения в сознание и известное. Открытое окно символизирует приглашение, закрытое — личную тайну. Разбитое окно наводит на мысль о насилии; разбитое извне окно олицетворяет вторжение; разбитое изнутри наводит на мысль о бегстве. Окно, украшенное легкой шторой, символизирует степень открытости; украшенное тяжелой шторой, наводит на мысль об изоляции. Освещенное окно — символ надежды; затемненное окно наводит на мысль о смерти. Свет, освещающий окно — это символ маяка или эмблема возвращения домой.

Тема дома — распространенный способ олицетворения человека, и по этой причине, если бы шесть тем первого уровня были взяты в порядке возрастания сложности, они бы шли в порядке, представленном здесь. Однако, как я несколько раз говорил, психика не всегда подчиняется нашему порядку вещей. Так что, находясь на лугу, хотя обычно не на первом сеансе работы с образами, я спрашиваю клиента: “Что в них вы хотели бы исследовать сначала?” Я должен быть готов к выбору, который сделает психика; иногда она выбирает дом.

Если дом рассматривается как самость, он также символизирует нашу женскую сторону или скорее женскую, чем мужскую. Очень часто сначала это дом-“воспоминание”, но спустя какое-то время психика, видимо, вступает в свои права и ведет клиента в места, которых изначально в доме не существовало. Один из основных принципов работы с психикой заключается в том, что нужно быть готовым идти туда, куда ведет психика, работать с тем, что открывает психика. Для консультанта это может быть ужасным, потому что невозможно планировать. Если вы не чувствуете себя комфортно с непланируемым, “свободно плавающим воображением”, попытайтесь работать с направленным воображением, где вы даете клиенту указание смотреть на определенные символы или части картины.

Я считаю, что клиенту неблагоразумно входить в дом резко, во многом так же, как не рекомендуется внезапно нырять в море. То, что предлагается ниже, было бы типичным сценарием, движущимся от луга. Я сказал бы что-то вроде: “Мы исследовали луг, реку и гору, еще у нас есть дом и лес; что из них вы хотели бы исследовать теперь?” (Хотя розовый куст включен в первый уровень, эту тема я ввел бы как связующую со следующим уровнем).

Предположим, что клиент решил исследовать дом. “Как бы вы описали дом с того места, где находитесь? Далеко ли он от вас? Какие чувства вы испытываете, глядя на него?” (Эти вопросы похожи на те, которые задаются по поводу горы). Я бы внимательно слушал ответы, но на этом этапе редко интерпретировал их или спрашивал об их интерпретации. Интерпретация вызывает определенное количество “размышлений” и анализ, а это могло бы слишком сильно помешать потоку воображения и интуиции. Затем я бы сказал что-то вроде: “Теперь идите по направлению к дому и сообщайте мне, если что-то изменится”.

Выполняя это упражнение, Беверли представила себе большой кирпичный дом с довольно высокой стеной вокруг него. Дорожка, посыпанная гравием, вела к покрашенным в белый цвет воротам в арке посреди стены. Этот дом она видела в Ирландии, но никогда не была внутри. Она смотрела на него из-за ворот, вот и все. Ворота или дверь часто являются первой преградой или барьером, который надо преодолеть, особенно если они закрыты, как эти ворота. Как раз в такие моменты мы должны быть терпеливыми и не торопить клиента.

Клиент может решить исследовать сначала сад, и это приемлемо, потому что сад может многое рассказать о внутреннем мире клиента. Сады бывают типично английскими, с аккуратными ухоженными клумбами, с безупречными газонами, с тщательно подстриженными бордюрами; они бывают загроможденными и аляповатыми; они могут быть дикими, где властвует природа. Бывают фруктовые сады, деревья и кусты могут быть покрыты цветами, возвещающими о плодородии, или уже усыпаны плодами. Может стоять зима, тогда деревья стоят без листвы. Нередко клиент представляет себе фонтан, пруд или озеро. Если это озеро, то отсутствие дикой жизни служит показателем бесплодности внутренней жизни клиента. Так как дом и сад неразделимы, полное исследование сада и его окрестностей полезно; однако затянувшееся исследование сада перед исследованием дома, возможно, является средством отложить эту часть упражнения. В таком случае замечание вроде “Мы уже долго рассматриваем сад, и вы всегда можете вернуться к нему; что вы чувствуете по поводу того, чтобы сейчас исследовать дом?” поддерживает движение вперед.

Беверли была взрослой женщиной, однако она перенеслась назад, в свое детство, и теперь ей было, как она сказала, около восьми лет. Она грустно смотрела сквозь ворота, не смея даже нажать на звонок. Это характерная черта образов, и приходится ступать осторожно, постоянно помня, что нужно проверять, где находится клиент и в каком он возрасте. Взрослый позвонил бы в звонок или вошел в сад постучался бы в дверь.

Я спросил: “Что хочет сделать ребенок?” На что она ответила: “Я хочу войти, но мама может рассердиться на меня”. Позже, в дискуссии, выяснилось, что ее мать была человеком, поддерживающим дисциплину в семье, и дети испытывали перед ней благоговейный страх. “То есть вам нужно разрешение даже для того, чтобы позвонить в звонок, да?” После внутренней борьбы она сказала: “Нет!”, вызывающе вздернув подбородок. Ответа на звонок не последовало, так что Беверли открыла ворота и, когда прошла значительное расстояние, описала сад, который был приятно небрежным.

Всегда рекомендуется быть учтивым, когда имеешь дело с психикой, так что я посоветовал Беверли постучаться в дверь; она так и сделала, но никто не появился. “Проверьте ручку”, — посоветовал я. Она так и сделала, дверь открылась, за ней оказался затемненный зал. “Здесь водятся привидения”, — сказала Беверли, оглядевшись вокруг. Я предложил на мгновение прерваться, чтобы подумать, на какую часть дома ей хочется взглянуть сначала.

Некоторые консультанты могли бы направить клиента на определенные уровни. Это основано на той теории, что подвал относится в большей степени к бессознательному и чувствам; нижний этаж — к сознательному или Эго, а чердак к Супер-Эго или совести, к интеллекту и мышлению. Каждая комната имеет собственную символику, предполагается, что гостиная символизирует комфорт и досуг; спальня символизирует интимность и отдых; кухня — трансформацию сырых компонентов и работу; кабинет символизирует интеллектуальную работу и восстановление сил; столовая символизирует отклик на физические потребности; подвал олицетворяет основы индивидуальности; чердак олицетворяет отложенное знание. Сокровище можно обнаружить где угодно, но часто его находят в подвале и на чердаке.

На мой вопрос “Где вы хотели бы начать исследование?” Беверли ответила: “А можно? Это не мой дом”. Я ответил: “Если бы хозяин дал вам разрешение, где бы вы хотели бы начать?” Здесь содержится намек на то, что хозяин дал разрешение, хотя это и не утверждается. Что касается меня, я считаю, что такой экспериментальный подход действительно хорошо срабатывает. Если бы Беверли сказала: “Мне все-таки нужно разрешение”, я мог бы предложить ей, найти где-нибудь в доме или вне его человека, у которого она могла бы спросить разрешения. Я бы стал говорить о том, что дом олицетворяет самого клиента, не раньше чем дом был бы исследован в первый раз, но и тогда обычно в такой форме: “Вы провели в доме некоторое время, есть ли у вас соображения о том, что он олицетворяет?” Затем было бы: “Как бы вы себя почувствовали, если бы я сказал, что он олицетворяет вас?” Лучше, чтобы клиент по возможности сам обнаружил, что есть что, а не узнал об этом от кого-то.

Беверли впервые получила реальный ключ к тому, как идентифицировать дом, посетив “библиотеку”, где она нашла дневник, озаглавленный “Личный дневник Беверли...” Когда она “прочитала” некоторые страницы, то начала плакать над давно забытыми воспоминаниями о мыслях, записанных двадцать лет назад. Неважно, были ли это реальные воспоминания; важно, что они освободили много эмоций, связанных с ее детством.

Когда Фил обследовал свой дом, спереди и сзади дом выглядел по-разному. Фасад был хорошо ухожен, довольно традиционен и приятен для Фила. Когда я пригласил его “осмотреть задний двор”, он был так смущен его ветхим видом, что начал плакать. С “фасада” он, врач, был конформистом. Фил признал, что существует теневая сторона, хорошо скрытая от глаз.

Исследуя дом, он остановился у двери, потрогал ручку и обнаружил, что дверь заперта. “Тема закрытой двери” часто вводится в консультирование позже, если она не возникает спонтанно, как это произошло с Филом. Комната с закрытой дверью, это символ личной тайны, личных мыслей. Закрытая комната символизирует секретность; темные тайны, тщательно скрываемые от посторонних. Комната с окнами впускает свет внутрь и позволяет человеку видеть то, что снаружи. Окна, недостаточно чистые, чтобы через них было видно, говорят о бесполезности.

“Что вы хотите делать с этой дверью?” — спросил я Фила. “Что-то во мне хочет выломать ее, но это было бы неправильно. Я знаю это, так что необходимо найти ключ”. Выражение “найти ключ” может относиться к реальному ключу или символическому ключу, такому, как “Сезам, откройся” или какому-то иному волшебному ключу. Но здесь имелся замок, так что можно было допустить, что Филу надо найти реальный ключ. Я сказал: “Что, как вы думаете, может находиться в этой комнате? Или кто?” Он не имел представления, хотя у некоторых клиентов бывают слабые подозрения.

Сексуальную символику запертой комнаты можно принять без доказательств, особенно учитывая, что замок — это женский образ по отношению к мужскому ключу. Фил должен был обнаружить нечто, касающееся его сексуальности? Где был ключ? Ощущение, что это имеет отношение к сексуальности, усилилось, когда Фил нашел ключ в большой китайской урне, стоящей в холле. В символизме обычно считается, что вместилища олицетворяют женское начало.

Фил сказал: “Я держу этот “золотой” ключ и восхищаюсь причудливым узором на нем; это не обычный ключ и не обычная дверь. Я чувствую, меня слегка пугает то, что я могу найти. Начнем!” Комната была занавешена и только тускло освещена, и “здесь пахнет плесенью. Ее не открывали очень-очень давно”. “Что вы видите в ней?” — спросил я. Он отодвинул занавески и открыл окно, затем сказал: “Сундук со словом “Фил”, написанным большими буквами. Черт, это странно. Это означает, что он — я или что он принадлежит мне?” “Может быть, и то и другое?” — предположил я. “Если этот сундук — я, тогда я открываю себя, чтобы увидеть, что находится внутри. Но именно это я и делаю”.

Фил открыл сундук и обнаружил только один предмет, ручное зеркало, но не обычное зеркало; оно, как и ключ, было золотым, прекрасным и явно драгоценным. Кто может противиться желанию посмотреться в зеркало? Не Фил. Он поднял зеркало, но оно отражало не лицо Фила, а его лицо как лицо женщины. Психика подшучивала над ним? Он сел на стул, все еще глядя в зеркало, и сказал: “Оно говорит мне, что я голубой?” Конечно, одна из интерпретаций могла быть такой, но опыт научил меня не хвататься за первое же толкование. “Вероятно, но что еще это могло бы означать?” — спросил я, понимая, что Фил весьма шокирован тем, что его сексуальность с такой стороны предстала перед ним. “Не знаю, Вильям. Я озадачен.” Ответы редко бывают изящно упакованными, готовыми к тому, чтобы их сняли с полки и вручили следующему покупателю; ответ развивается, хотя, когда я пишу об этом сейчас, какая-то тайна, трепет совместного открытия отчасти теряются.

“Зеркало отражает вас, мужчину, Фил?” — спросил я. “Нет, в нем отражается кто-то, очень похожий на меня, может быть, мой двойник, но это женщина”. — “Значит, мужчину и женщину. На какую мысль это вас наводит?” — “Двое, партнеры, Адам и Ева, противоположности.” Когда он произнес последнее слово, мы оба знали, что это ответ. Когда появляется такой ответ, человек часто удивляется, почему требуется так много времени, чтобы истина пришла в голову. “Моя женская сторона, женское начало?” — спросил Фил. “Я прятал мою женскую сторону, все эти годы запирал ее в комнате, однако она приходит ко мне с золотым ключом и золотым зеркалом. Здорово!”

Однако путешествие Фила в интеграции его женского начала этим не кончилось; когда он научился извлекать пользу из того, что прятал так много лет, он стал гораздо более сильным врачом.

Иногда клиент встречает в доме людей, и это неудивительно. Более подробно я займусь значимыми людьми в Теме четырнадцатой. Значимые люди склонны занимать особые комнаты в доме и часто олицетворяют скорее архетипы, чем реальных людей, хотя реальные люди все же часто появляются. Когда они появляются, то, по-видимому, олицетворяют нечто в непосредственной жизни клиента, тогда как архетипические фигуры олицетворяют нечто более глубинное.

Когда Дженни постучала в дверь своего дома, ей открыла колдунья. Это повергло в удивление и Дженни, и меня. Когда колдунья пронзительно закричала: “Уходи прочь, ужасный ребенок” (реминисценция волшебной сказки), я побудил Дженни стоять на своем, говорить вежливо, но твердо и сказать колдунье, что у Дженни есть право войти. Хотя потребовалась большая смелость, Дженни сделала это, и колдунья превратилась в мышь, которая поспешно скрылась из виду.

Другие архетипические фигуры: Мать и Отец, бабушки и дедушки, мачеха и отчим, особенно мачеха, великаны, религиозные фигуры, дьявол. Список можно продолжить. Просмотр “Словаря образов и символов в психологическом консультировании” (Стюарт 1996) может оказаться плодотворным, так как многие его статьи сопровождаются возможными психологическими интерпретациями. Прежде чем завершить тему дома, следует сделать одно последнее замечание. При повторном посещении дома, что часто бывает полезным, особенно при значительном личностном развитии, он может сильно измениться по сравнению с первым разом.

Беверли ходила на консультирование много месяцев и к концу вернулась в дом. Во время своего первого визита она встретила колдунью, на этот раз, подойдя к дому, она сказала: “Из трубы идет дым, и ворота открыты”, на ее стук вышла добрая старая дама, которая, улыбаясь, приветствовала ее и назвала по имени. Хотя Беверли не узнала даму, у них установилось хорошее взаимопонимание, и Беверли получила приглашение на “дневной чай”. Когда Беверли уходила, старая дама вручила ей красную кожаную книгу, в которой Беверли узнала свой давний дневник. Старая дама пролистала страницы, затем достала ручку и написала на чистом листе: “Прошлое закончено”, а на первой странице: “Будущее начинается”. Думаю, дальнейших комментариев не требуется.

Тема пятая — Лес

Оксфордский словарь английского языка определяет лес как “совокупность деревьев, растущих более или менее плотно (особенно в естественных условиях, в отличие от плантации), на значительной протяженности, обычно большее, чем роща или подлесок (но включающий их в себя); участок земли, покрытый деревьями с подлеском или без него”. Лес определен как “обширная полоса земли, покрытая деревьями и подлеском, иногда смешанными с пастбищем” и “Лес также дикая, некультивированная пустошь, дикая местность”.

Для работы с образами определение, данное в словаре, может быть, и не важно, потому что, если психика во время исследования леса захочет повести клиента к пастбищу, то так оно и будет. Я включил определения, чтобы у вас в голове возникли какие-то собственные картины.* [[[[* См. также статьи “forest” и “wood” в Стюарт, 1996.]

Многие клиенты, когда на первом сеансе им предоставляется выбор, какую тему исследовать, инстинктивно откладывают лес на гораздо более позднее время. Лес олицетворяет глубины бессознательного, подобно морю или океану. Принципиальное различие этих образов состоит в том, что море исследует подземный уровень и первобытную сущность жизни, тогда как лес олицетворяет рост бессознательного. Море, по крайней мере на поверхности, светлое, тогда как лес обычно темный. Море — это резервуар, собирающий из многих источников и содержащий миллионы различных форм жизни; лес олицетворяет направленное вверх стремление достичь света. Корни деревьев роют ход в бессознательное; ствол пронзает сознание, а ветви находятся в стихии воздуха, где они поддерживают жизнь птиц и существ, живущих на деревьях.

От обзора общей символики перейдем к использованию темы леса. Я редко направляю клиентов в лес, так как это может вызвать острое чувство тревоги. Тема леса глубоко запрятана в нашем коллективном бессознательном благодаря мифам, легендам и волшебным сказкам, которые часто изображают пугающие архетипические фигуры. Лес, хотя и большой, имеет границы, очертания, край, и этот край нередко подходящее место для начала исследования.

Некоторых клиентов, достаточно смелых в исследовании других тем, когда они подходят к лесу, одолевает робость. Поэтому, вместо того, чтобы поспешить в него, я бы скорее спросил: “Как бы вы описали лес? У него есть ограда или забор? Есть тропинки? Вы видите животных?” Я задавал бы такие же вопросы, как про луг или дом. Отсутствие тропинок может указывать на нежелание до поры до времени исследовать лес. Животные часто олицетворяют архетипические фигуры и могут быть страшными или дружелюбными. Предложение исследовать границу часто помогает уменьшить страх, а там, где не видно тропинки, подобное исследование часто показывает путь, ведущий в лес.

Путешествие Питера в лес иллюстрирует иную тему. Он не хотел “тратить время”, разглядывая внешнюю сторону, и его поджидала готовая тропинка. Когда он углубился в лес, тот стал более густым и темным, затем внутри леса он обнаружил еще один лес и почувствовал, что не может идти дальше. “Там что-то есть, и мне не нравится это ощущение”. Я предложил ему двигаться вокруг этой части леса, обращая внимание на то, что он видит. Питер представил себе дорожку, которая, как он чувствовал, вела сквозь лес на другую его сторону. “Вы могли бы пойти по этой дорожке?” — спросил я. “Мог бы, если бы у меня был свет”, — ответил Питер и взял фонарь. “Теперь вы чувствуете себя более уверенно?” — поинтересовался я. Он кивнул.

Его путешествие через лес привело к странному путешествию, закончившемуся в пещере возле моря, где он нашел старый сундук с двенадцатью пустыми зелеными бутылками в нем. Мы так и не узнали, что означали для него эти бутылки, возможно, они олицетворяли прошлую жизнь, а может быть, его нынешнюю внутреннюю жизнь, которая, как он чувствовал, была не очень продуктивной. Это путешествие воспринималось бы очень негативно, но я побудил Питера осмотреться, чтобы увидеть, нет ли чего-нибудь еще. Дверь в пещере повела его вниз, в другую пещеру, к озеру с водой красивейшего синего цвета. Питер искупался и освежился.

В Предисловии я представил вам Джейн и рассказал, как она противостояла своей боязни дерева, подружившись с ним. Страхи могут воплощаться в различные образы и принимать не только вид животных или людей. Как Питеру нужен был фонарь (свет — это образ, часто используемый при исследовании бессознательного), так и другим людям может понадобиться присутствие человека, животного, или какого-либо иного талисмана. Это не глупость, так как психика готовит человека к тому, что находится впереди, особенно если страхи принимают вид жутких созданий.

Некоторые терапевты используют метод “вызова” того, что таится в лесу. Хотя я сам не часто прибегаю к этому приему, Карен была клиенткой, с которой я поступил именно таким образом. Она боялась идти в лес и на мой вопрос “Чего вы больше всего боитесь?” ответила: “Я не смогу справиться с тем, что находится там. Это должно быть нечто действительно ужасное”.

“Какое самое ужасное существо вы можете себе представить?” — спросил я, основываясь на принципе, что, если мы можем представить себе худшее, то все остальное покажется переносимым. “Одного из тех треглавых драконов, каких я видела в книжке с картинками”, — ответила она с содроганием.

Ее ответ является показателем уровня, на котором она функционировала. Слова “книжка с картинками” предполагали, что клиентка была достаточно юна и, возможно, снова проживала какую-то страшную волшебную сказку. Я сказал: “Прежде чем мы продолжим, предлагаю вам найти какую-нибудь защиту от того, что там находится. Что это будет?” Быстро, как молния, Карен ответила: “Меч”. “Значит вы — Святой Георгий, готовый убить дракона?” — я невольно пошутил над этим, и она улыбнулась.

Меч, как мы увидим в следующем путешествии, олицетворяет мужское начало. Интересно, что Карен признала: ее мужская сторона нуждается в том, чтобы ее признали и использовали. Я попросил клиентку описать меч и снова подумал, что психике приятна шутка. “Он большой, как те двуручные мечи с красиво вырезанной рукояткой”. Причина моего комментария по поводу “шутки” заключается в том, что Карен была маленького роста, около пяти футов, тем не менее она описала большой меч, его было бы тяжело держать в руках. Чем больше я размышлял, тем больше понимал, что это больше, чем шутка. Научная работа Карен предъявляла высокие требования, нужны были энергичность и конкурентоспособность, а чувства имели низкий приоритет. Поэтому ее мужское начало, конечно, было очень сильным.

“Значит, вы чувствуете себя во всеоружии, чтобы удержать то, что может выйти из леса, когда вы дадите команду?” — спросил я. Карен кивнула. Через несколько минут, когда она встала на некотором расстоянии от края леса и воскликнула: “Кто бы ни был ты, заставляющий меня бояться, я приказываю тебе выйти”. Она захихикала. Юмор в консультировании — радость, и это был один из таких выразительных моментов. “Вы знаете, что появилось? Кролик, мягкий, пушистый белый кролик. Не может быть! Меня испугал кролик”.

В один из таких моментов воодушевления я сказал: “Нет, не кролика вы боялись, а страха”. Она посмотрела на меня, обдумывая то, что я сказал, потом кивнула: “Да, это совершенно верно. Вообще нечего было бояться, просто картинка в книжке”.

У Карен не было необходимости проводить в то время дальнейшее исследование именно этой темы. В то время, когда клиенту явно требуется , чтобы его защитили, часто бывает трудно достичь равновесия между трезвой защитой и преувеличенной защитой. Карен вывела страх “на свежий воздух”, на луг, из бессознательного в сознательное. Ее кролик мог также олицетворять ту сторону личности Карен, которую ей не хотелось принимать. Трусливая, как кролик — таково было бы уместное толкование данного образа.

Тема шестая — Розовый куст

Роза, как и лотос, часто используется, для олицетворения мистического Центра (сердцевина человеческого бытия), а раскрывающаяся роза нередко символизирует разворачивающуюся психику. Если это звучит поэтично, пусть так: работа с образами часто входит в область поэтического. Конечно, она использует язык поэтов или мистиков.

Образ розового куста можно использовать как упражнение при работе с образами, но это упражнение имеет большое значение. Я бы предпочел рассказать о том, что произошло с Джун, а не стал бы просто описывать упражнение. Она пришла ко мне к концу семинара и спросила, могу ли я провести с ней сеанс. Джун было примерно сорок лет, она работала медсестрой и недавно развелась после восемнадцати лет брака.

Здесь я остановлюсь и немного поговорю о методе. Мне не нужно выяснять подробности о клиентке или ее жизни. Я твердо уверен, что все необходимое обнаружится так и тогда, как и когда это будет уместно. Если в конце сеанса остаются сферы, о которых я не знаю, так тому и быть. Консультирование — не расследование и не попытка ответить на множество вопросов, которые часто задаются скорее ради консультанта, чем ради клиента.

Во время семинара Джун предложила то количество информации, которое мне было во многом известно. Что она несчастна, стало ясно, когда Джун заговорила о своем недавнем разводе и годах сексуальных злоупотреблений, которые привели ее к разрыву. Я сказал: “Джун, кажется, сейчас вы отчаянно стремитесь к исцелению; стремитесь облегчить боль и травму”. Она кивнула. На семинаре мы уже установили, что она может работать с образами, поэтому я предложил, чтобы мы опирались на опыт семинара.

Я, как обычно, ввел ее в глубокое состояние релаксации, а затем перешел к работе с образами. Затем я ввел тему луга и направился вперед. Вот примерно что я говорил: “Вы решаете прогуляться по лугу и подходите к прекрасному саду. Пожалуйста, опишите мне его”. Джун описала типичный сад у “загородного дома”, а время года было, как и в реальности — стоял июль. “Пройдитесь по саду и опишите, что вы себе представляете”. Под большим каштаном Джун нашла скамью, она могла слышать жужжание пчел, ищущих нектар в кустах лаванды возле нее. Все ее поведение изменилось, когда она расслабилась, погрузившись в образы. Я почувствовал, что теперь пришло время ввести определенный образ. Мой опыт говорил, что розы создают исцеляющую ауру; их масло используется в самых дорогих духах, а эссенция применяется в ароматерапии.

Вильям: Я хотел бы, чтобы вы представили себе: в саду рядом с вами есть прекрасная роза. Можете вы вообразить это? Когда она кивнула, я продолжил.

Вильям: Какого она цвета?

Джун: Она красивая, темно-красная с неземным ароматом. Я могу чувствовать этот запах оттуда, где сижу.

Вильям: Я бы хотел, чтобы вы подошли поближе к розовому кусту и посмотрели, есть ли в нем что-нибудь, имеющее для вас особый смысл.

Через несколько секунд она вытерла глаза пальцами.

Джун: Есть сломанная ветка, и цветок на ней завял. О, мне так грустно.

Вильям: О чем, как вам кажется, это говорит вам?

Джун: Это мой брак, сломанный, увядший.

Вильям: Что-нибудь еще?

Этот вопрос основан на убеждении, что очень часто с символом бывает связанно больше одного значения.

После еще одной паузы Джун начала тихо плакать.

Джун: Это я, все злоупотребления сломили меня, и я чувствую себя увядшей и бесполезной.

Вильям: Вы утратили весь свой аромат?

Джун: Кивает сквозь слезы.

Вильям: Джун, я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на розовый куст и создали в воображении новый бутон. Посмотрите на него в самом начале его развития, прикоснитесь к нему, ощутите, какой он твердый. Он зеленый, и все же вы знаете, что в нем заключен цвет и аромат, еще не раскрытый. Но если вы посмотрите снова, то увидите, что на самом его верху есть слабый оттенок цвета. Продолжайте внимательно смотреть, когда бутон начнет медленно раскрываться, зеленый цвет начнет меняться, и красный теперь ясно виден, но бутон все-таки закрыт. Теперь, один за другим начинают разворачиваться лепестки, и там, на неповрежденной ветке, безупречная красная роза. Снова ощущается восхитительный аромат. Представьте себе, что вы идете босиком по тропинке, усыпанной лепестками роз. Почувствуйте мягкость лепестков, вдохните их аромат, когда ваши ноги легко мнут лепестки. Теперь вернитесь к розовому кусту, возьмите розу в ладони, наклонитесь, и пусть роза касается вашего лица.

Джун так хорошо вошла в образы, что ее лицо выражало полное спокойствие.

Вильям: Теперь я хочу, чтобы вы представили себе: аромат не только входит в ваши ноздри, но становится частью вас самой. Представьте запах, проходящий к каждой части вашего тела; к легким, затем, через кровь, к мышцам, прямо до кончиков пальцев, к мозгу, к мышцам головы и лица, к внутренним органам. И когда аромат касается разных частей тела, он омывает их таким же чудесным ароматом. Теперь я хочу, чтобы вы представили себе, что аромат идет даже глубже, прямо к вам в душу, принося исцеление туда, где оно нужно вам больше всего. Расскажите мне, что происходит.

Джун: Я могу ощущать аромат, вливающийся в каждую мою часть, он теплый и успокаивающий. Он не красный, как роза, а белый, и я просто знаю, что он излечивает все обиды и оскорбления. Он как будто сконцентрирован где-то в середине моего живота и расходится оттуда лучами.

Обсуждение случая Джун

Мы с Джун участвовали в глубоко проникающем опыте, который, я вполне уверен, остался с ней, так же как и со мной. Возможно, вы хотели бы задать вопросы, так что я предупрежу те, которые, как я думаю, могут возникнуть.

Я решил использовать одну эту тему, так как знал, что время ограничено и мы с Джун, возможно, больше не встретимся. Значит, я хотел добиться максимального эффекта за имеющееся время. Я использовал розу и раньше, но никогда не делал этого подобным способом, так что это был вопрос согласования с моей интуицией.

Джун впитала (интроецировала) аромат. Ассаджиоли (1965) говорит об интроецировании розового куста, мой инстинкт подсказал мне, что это не было бы уместным, особенно если некая его часть олицетворяла ее разрушенный брак. Я также думаю, что интроецирование целого куста требует значительного скачка воображения и не было бы подходящим для единственного сеанса. Следует иметь в виду, что аромат и есть роза, а роза — это куст. Значит, поглощая аромат, Джун вбирает в себя куст. Это происходит подобно тому, как одна капля воды олицетворяет всю воду; как одна капля моря олицетворяет океан. Джун вобрала жизненную суть розы.

Мы с Джун не обсуждали ее разбитую семейную жизнь или события, приведшие к разводу. Если бы Джун пришла ради регулярных сеансов, такие обсуждения были бы уместными и, возможно, необходимыми.

Может быть, необходимо указать, что темы даны не для того, чтобы их применяли как нечто, отрезанное от шаблона или сошедшее с ленты конвейера. Это проводники, которых надо приспосабливать к ситуации и клиенту, а не применять в жестком соответствии с книгой. Терапевтическая работа с образами имеет свою структуру, но она обладает также спонтанностью. Мы не можем связать психику смирительной рубашкой заранее заготовленных представлений.

Резюме

В этом путешествии мы посетили шесть интересных и заставляющих задуматься тем, оно также ввело много связующих идей. Надеюсь, случилось так, что вы тоже исследовали эти шесть тем для себя, что вы не остались равнодушными к прочитанному. Надеюсь, это было нечто большее, чем интеллектуальное упражнение. Терапевтическая работа с образами, на мой взгляд, занимается личностью в целом. Возможно, это не более чем банальная фраза, но это правда, и я надеюсь, что все, прочитанное вами до сих пор, находило отклик где-то внутри вас.

Во всех шести темах существует возможность дать только ограниченную информацию, потому что каждая тема сама по себе может заполнить свою книгу. Я просто попытался оживить “теорию”, рассказывая о клиентах, о некоторых образах, которые у них были, о том, как они исследовали различные темы.

В первой теме — луг — мы видели, что, хотя это и вводная тема, для клиента она может быть наполнена эмоциональным значением. В качестве введения тема Луга является прекрасной подготовкой для других тем этого уровня, а также двух следующих.

Во второй теме — река — мы исследовали принципы прохождения вдоль реки к ее истоку или к месту впадения в море и различные психологические значения этих двух разных маршрутов. Путь к истоку обычно ведет на вершину холма, и довольно часто путешествие включает в себя значительную работу по подъему на холм. Путь к началу может оказаться эмоционально изнуряющей работой, и это необходимо принимать в расчет. Действительно, прежде чем цель будет достигнута, может потребоваться несколько сеансов.

Путь к морю хотя и считается спуском с холма, может быть в равной степени утомительным и более волнующим, чем путь к началу. Одно является взглядом назад, и не каждый хочет это делать, тогда как другое — взгляд в будущее. Еще одна особенность пути к месту впадения реки заключается в том, что клиент инстинктивно направляется к пока не высказанной мысли о слиянии с великими водами океана и к сокровищам, которые часто ждут, чтобы их нашли.

В третьей теме — гора — мы определили тему внутри более широкой темы ландшафта. Мы видели, что от темы горы не следует отрывать связанную с ней тему долины. Долины и гора — это образное представление о подъемах и спусках в жизни. Нам нужно и то, и другое, потому что как бы мы оценили гору, если бы не было долин, и наоборот. Долины — это места плодородия, но их часто связывают со смертью и с тем, что затемнено, тогда как о горах думают как о предельной проблеме. Проход через долину обычно предваряет восхождение на гору, с которой мы можем увидеть дорогу вперед.

В четвертой теме — дом — мы видели, что это символ личности. Как и три предыдущие темы, это показатель того, что происходит во внутреннем мире клиента. Дом был помещен в более широкий контекст того, что находится вокруг него, и хотя мы только коснулись сада как подтемы, это короткое исследование дает достоверное указание на то, как можно расширить данную и другие темы. Дом можно поместить в широкое открытое пространство, в ландшафтном парке, где бегают стада оленей и изобилует другая дикая жизнь. Некоторые клиенты обнаруживают в пределах дома лес, и в этом содержится еще одно интересное расширение, не исследованное здесь.

Дом заключает в себе много разных комнат, каждую со свои собственным назначением и символикой. Как и в любой из шести тем, нам может понадобиться исследовать дом несколько раз. В самом деле можно было бы без всякого риска сказать, что, сколько бы раз его ни исследовали, там всегда можно будет обнаружить нечто новое. Это аналогично консультированию вообще — где и когда человек останавливается?

Одним из свойств темы дома является не исследованное глубоко присутствие других людей. Оно будет освещено в темах третьего уровня.

В пятой теме — лес — мы убедились, что к ней можно подойти двумя способами: исследуя край леса и внутреннюю его часть. Вообще, рекомендуется предложить клиенту хорошенько осмотреть край леса прежде чем он отважится войти в него. Как и любая тема, исследование леса можно осуществить на поверхностном или на более глубоком уровне. Каким он будет, зависит от доверия клиента и компетентности консультанта, от его способности прийти клиенту на помощь, если придется противостоять пугающим существам, появившимся из леса.

Шестая тема — розовый куст — представляет собой демонстрацию того, как можно использовать один символ на единственном сеансе. Если розовый куст берется как олицетворение личности, легче увидеть, как можно использовать тему и как она использовалась с Джун. Розовый куст в полном цвету говорит одно, роза зимой — другое, а куст, на котором все цветы завяли и поникли, — что-то еще. Во всех темах и символах сильное волнение обнаруживает нечто еще, некоторое новое значение, которое ускользало от вас до сих пор.

Идея интроецирования аромата розы может звучать странно, но она предлагается от чистого сердца — как способ придания смысла символу. Это был один из способов заниматься проблемой; иная проблема в иных обстоятельствах могла породить иной способ работы. Например, клиент мог бы сорвать розу. Затем можно спросить, что он хотел бы сделать с ней: будет ли она поставлена в вазу на столе или украсит одежду любимого человека?

Наконец, стоит повторить, что темы и символы не отлиты из металла и не оттиснуты на клиенте. Это отпечаток на песке или надпись на воде, они редко повторяются в точности так же, как прежде.

Третье путешествие - Работа с образами и символами в психологическом консультированиии - Стюарт В.