I. ТОТ ВЕЛИКИЙ ВЗГЛЯД - Сборник - Сатпрем

     Начиналась новая жизнь.

     Нечто  закрылось  в этом неистовом сердце, подобно тяжелой

серебряной двери, за которой она переносила свою боль в тишине,

что, возможно, было ужасно.  Нечто  навсегда  укоренилось  там,

что-то  вроде  взгляда,  который  мог  быть  кромешно  черным и

золотым в своих глубинах, железной  волей,  которая  неотступно

уставилась на Смерть. Теперь она знала: это был "вопрос, данный

мне   для  разрешения".  Она  отслеживала  Врага  во  всех  его

обличиях; за всеми  жестами,  шагами,  словами,  той  или  иной

личностью,  она  смотрела  на  Врага и пронзала его форму. Я не

знаю в мире никакого другого существа, которое бы так постоянно

и столь непреклонно придерживалось бы невероятно  цельной  воли

== не  стоило  делать  ни  одного  вдоха  той  жизни, не стоило

проживать даже секунду из двадцатичетырехчасового дня, чтобы не

посвятить их завоеванию того или поискам того. Он ушел,  должен

ли был уйти? Полный упадок. И это был даже не Шри Ауробиндо, на

которого  она  смотрела -- это было за пределами Шри Ауробиндо,

"нечто", что было подобно великому Тому:  Абсолюту,  Всевышнему

== и  что  значат  слова? Так или иначе слова абсурдны. То, что

удерживает все от того, чтобы  оно  сразу  же  не  развалилось,

подобно  чудовищному  фарсу.  Ведь,  так  оно  и есть, как вещи

предстоят   с   первого   взгляда,   мир    является    крайней

чудовищностью,  завуалированной  только  нашим несознанием. Без

той вуали несознания мир был бы непереносим. Убери  иллюзию,  и

останется лишь выбор между Нирваной или самоубийством -- и Тем,

единственной  надеждой  обрести  какой-либо  смысл. Единственно

позитивная  вещь   во   всей   этой   чудовищной   бессмыслице.

Противоположная   сторона   Смерти.   Иначе   Смерть   является

единственным абсолютом, торжествующим повсюду, в каждом уголке,

ожидающей нас на следующем повороте дороги, где она снимет свою

маску и, смеясь, выбьет всю нашу болезненную глупость.  То  или

Смерть.  В  промежутке между ними нет ничего, кроме маскарада и

марионеток в этом маскараде. Либо устремляешься к Тому, либо ты

уже в лапах смерти. То, единственно возможная и  живая  вещь  в

этой пародии на жизнь, которая не является жизнью, единственная

Сила,  которая  может бросить вызов силе смерти повсюду. И если

мы не верим в это, тем хуже для нас -- это значит, что наше имя

уже занесено в скрижали смерти. На самом деле,  это  не  вопрос

"веры",  это  вопрос  дыхания; если уж с иллюзией покончено, то

это больше не вопрос для обдумывания, существует  ли  кислород,

или  вопрос  изучения  метафизики  кислорода:  или  дышишь, или

умираешь. Это так просто. То означает дыхание. Мы можем назвать

это "китом", если угодно, но если мы не на спине этого кита, то

очень скоро будем втянуты на самое дно -- это не так уж далеко.

Это  завтра.  Это  даже  прямо  перед  нашими  носами:   смерть

проскакивает  в  прошлое  и снова проскальзывает назад в каждый

момент нашей жизни,  подобно  молчаливой  акуле,  элегантной  и

улыбающейся -очаровательной. Истина состоит в том, что уход Шри

Ауробиндо  толкнул  меня  прямо  ко  Всевышнему, без каких-либо

посредников.  Или  То,  или  ничто,  предельно  просто.   Ничто

означает  Смерть.  Она  говорила  "Всевышний" или "Господь" или

"Ты" -- не имеет значения. Это был просто ее способ взывания  к

тому,  что  нисколько  не  заботит, как мы его называем, но что

является единственной вещью, которой можно дышать  перед  лицом

вездесущей  всесильной  смерти.  И, может статься, что все наши

человеческие переживания -- все, без исключения

== независимо   от   их   видимости   или   языка,   существуют

исключительно,  единственно  и абсолютно ради того, чтобы вести

каждого из нас к единственной Секунде, когда мы  поворачиваемся

к  этой  уникальной  Возможности:  внезапно мы говорим: то, или

смерть. Мы  обращаемся  к  Позитивной  Вещи,  к  кислороду,  мы

раскрываем  наши  руки, и как идиоты, или нет, твердим: То, то,

то...  единственный  абсолют   -это   Всевышний,   единственное

постоянство   --  это  Всевышний,  единственный  оплот  --  это

Всевышний, единственное бессмертие -- это Всевышний.  И  только

то  существует.  Иначе  невозможно, иначе это живая смерть. Все

переживания, все без исключения, предназначены вести нас  туда.

Это  первая  секунда  жизни  в царстве Смерти. И тогда приходит

такое    поглощающее,    такое    абсолютное     переживание...

Неопределенность,  неустойчивость, мимолетность, непостоянная и

нестойкая природа всякой вещи; можно не  зависеть  НИ  ОТ  ЧЕГО

-все  распалось  --  кроме  Всевышнего, потому что Он есть все.

Только Все, в его вечности, никогда  не  терпит  крах...  Слова

глупы, но это переживание. Как только вы имели это переживание,

все  кончено:  все  остальное  --  это просто детали, результат

того. Тогда мы поистине спасены; или, скорее, обложены со  всех

сторон  смертью  --  которую мы не замечали раньше. Мы спасены,

потому что дышим. Мы начали видеть настоящее лицо  "жизни".  Мы

начали  сражаться  со  смертью. Мы с теми, кто тянет эволюцию к

той стороне, на которой можно дышать -- в действительности,  мы

не  "с  теми":  мы  со Всевышним. "С теми" -- это все еще часть

нашей  смертной  путаницы.  И  безо  всякой  дрожи   мы   можем

переносить   великий,   всесильный   взгляд   Матери,   который

открывался, иногда, за  серебряной  дверью...  потому  что  это

взгляд  ужасающ  для  всех  тех  маленьких  смертей, которых мы

держим внутри самих себя. Я провожу свое время,  покрывая  себя

вуалью:  слой  за  слоем,  слой  за  слоем,  так чтобы остаться

невидимой. Иначе... невыносимо.

     Временами... я видел.

     Так что теперь мы знаем, что означает Жизнь в этом царстве

Смерти. Она отправилась завоевывать это,  настоящую  жизнь  для

земли -против наших бесчисленных маленьких смертей. Когда земля

сможет переносить этот взгляд, она ближе подойдет к тому, чтобы

быть  настоящей  землей,  ведь  тогда  она  избавится  от своей

чудовищной солидарности со смертью. Возможно,  не  найдется  ни

одного  существа,  которое,  так или иначе, не содействовало бы

смерти. Это ужасает. Но те двадцать три года жизни Матери  были

ужасными годами.

     Коротко   говоря,  каждое  существо  в  этой  эволюционной

лаборатории являло собой некий образчик, в  каждом  из  которых

должна быть решена эта проблема смерти.