ИДЕЯ ФИКС - Театр спонтанности - Морено Я. Л.

Почему я выбрал театр, а не основал религиозную секту, не ушел в монастырь или не разработал еще одну теологическую систему (хотя все это не исключает друг друга), можно понять, взглянув на окружение, из которого возникли мои идеи. Я страдал от идеи фикс, от того, что тогда могло быть названо одержимостью, но что сегодня, когда идея уже приносит плоды, можно расценивать как «милость Господню». "Идея фикс" стала моим постоянным источником вдохновения; она провозглашала, что существует своего

рода первоприрода, бессмертная и заново возрождающаяся в каждом поколении, первовселенная, включающая в себя все сущее, и все происходящее в которой священно. Я возлюбил это колдовское царство и решил не покидать его более никогда.

Одним из моих любимых занятий было, усевшись у подножия большого дерева в садах Вены, собрать вокруг себя детей и рассказывать им сказки. Самой значимой частью повествования было то, что я, словно один из героев сказки, сидел у подножия дерева и что дети тянулись ко мне по зову волшебной флейты и, оставляя окружающий их убогий мирок, попадали в волшебную страну. И не так важно было, что я им рассказывал, сама сказка, важно было действие, атмосфера таинства, парадокса, ирреальности,

воплощаемой в явь. Я был в центре, частенько поднимался с земли и садился выше, на ветку; дети садились в круг, затем образовывался второй круг, третий, множество концентрических кругов, уходящих за горизонт.

Когда постепенно мною овладевало желание обратиться в мир взрослых, оно возникло вместе с убеждением, что моим гидом останется идея фикс. Следовательно, когда бы я не попадал в новую для меня ситуацию, формы, возникающие передо мной в том девственном мире, вставали в моем сознании. Формы эти были моими моделями, когда бы я ни пытался представить новый порядок вещей или построить новое пространство.

Я был абсолютно убежден в истинности моего восприятия. Оно, казалось, наделило меня пониманием жизни еще до того, как опыт и эксперимент выверили его точность. Стоило мне увидеть какую-либо семью, школу, церковь, палату конгресса или любой иной социальный институт, я всякий раз восставал против него; я ощущал их внутренние противоречия, и у меня уже была готова новая модель для их замены.