Исследование миграционных процессов в России

На первых порах исследования миграции в России находились в центре внимания историков, географов, статистиков и носили сугубо прикладной характер. Во второй половине XIX в. они были ориентированны на современные практические потребности организации переселенческих движений. Результаты исследований использовались главным образом для доказательства правомерности проживания отдельных народов на тех или иных территориях при разрешении территориальных споров. Постепенно направленность исследований миграционных процессов трансформировалась.

В развитии научных исследований миграционных процессов в России принято выделять следующие основные этапы:

- первый — дореволюционный: (со второй половины XIX в. до 1917 г.);

- второй: 20-е — начало 30-х гг. XX в.;

- третий: с 50-х до начала 90-х гт. XX в.;

- четвертый: с 1990-х гг. по настоящее время.

По мнению Л.Л. Рыбаковского, два пропущенных десятилетия (с конца 1930-х до конца 1950-х гт.) также могут трактоваться как самостоятельный период развития миграционной науки - период ее полного забвения.

Первый этап. Начало активного изучения миграции населения в России в дореволюционный период относится ко второй половине XIX в. — времени наиболее интенсивной колонизации территорий. В тот период шло расселение разных народов, в первую очередь русского, на присоединяемых к России сопредельных территориях, часть из которых (на востоке и севере) была практически не заселена до второй половины XIX в., а другая часть (Кавказ, Центральная Азия) имела свое население. В отличие от колонизации других стран (например, Северной Америки) процесс колонизации Россией не сопровождался сгоном или уничтожением местного населения.

За 300 лет существования династии Романовых на юг Европейской России переселилось 11 млн. человек. Поток переселенцев особенно возрос во второй половине XIX в. К началу XX в. ежегодно на юг и восток страны переселялось по 200 тыс. человек, т.е. 0,14% всего населения. Особенно интенсивно заселялись восточные районы: в 1900-1914 гг. в Сибирь и на Дальний Восток переселилось 4,5 млн. человек.

Миграционная политика в тот период являлась частью колонизационной политики. По сути, колонизационная политика в условиях расширения государства, присоединения новых территорий подчиняла себе все другие направления: экономическая, аграрная, социальная, переселенческая политика являлись составными частями политики присоединения, освоения и колонизации новых территорий.

В связи с этим нуждались в обосновании понятия, принципы, условия, формы, методы, механизмы процесса колонизации территории и соответственно миграции населения. Наиболее значимыми в этом плане являлись работы А.А. Кауфмана [1], Г.К. Гинса [2], И.А. Гурвича [3], А.А. Исаева [4]. Так, А.А. Кауфман считал, что колонизация - это способ развития человечества, распространяющий культуру по лицу Земли (это определение основано на подходах французских и немецких социологов). В свою очередь, взгляды А.А. Исаева (ему принадлежит крылатая фраза, что нет такого уровня нищеты, который бы не вынес русский народ) и Г.К. Гинса (популяризатора знаний о миграции того времени) представляют собой русскую интерпретацию идей Леруа-Болье. А.А. Исаев выделял два вида колоний: 1) заселяемые, которые по своим природным условиям пригодны для жизни европейцев, и 2) эксплуатационные, где по природным условиям жизнь европейцев затруднена.

Суть различных определений колонизации и миграции населения сводилась к тому, что колонизация - позитивное явление, способствующее развитию хозяйства и распространению культуры, а отдельные акты переселений составляют общий государственный процесс миграции, являющийся неотъемлемой частью колонизации.

Другой практической и научной проблемой было изучение приживаемости, под которой понималось обустройство новоселов. Уже в начале XX в. было выработано четкое представление о том, что вслед за переселением наступает процесс приживаемости новоселов, эффективность которого зависит от характера обустройства мигрантов. Была введена градация пришлого населения на новоселов и старожилов. Причем переход из первой группы во вторую зависел от определенных условий и занимал десять лет. Был сделан вывод о том, что успех переселений (который выражается в превращении новоселов в старожилов) зависит от разнообразных групп факторов и характеристик самого населения, в первую очередь природных, экономических, этнокультурных .

Важно подчеркнуть, что исследования того периода были не фрагментированы, а содержали большую долю обобщений и различные переселенческие концепции. К наиболее интересным из них можно отнести:

- Концепцию поэтапного, волнового переселения. Суть ее сводится к положению о том, что переселение должно производиться в близкорасположенные районы, из малообжитых в необжитые. Адаптируются на новом поселении легче те, кто уже имеет опыт переселений, т.е. на отдаленные расстояния переселение происходит в несколько этапов.

- Концепцию подбора районов выхода мигрантов для успешной адаптации мигрантов в местах вселения. Суть этой концепции заключается в следующем положении - регионы вселения и регионы выхода должны быть сходными по природным и хозяйственным условиям. Кроме того, доказывалась необходимость учета демографических и социальных характеристик мигрантов. Опыт заселения Америки и Австралии, а в России - Сибири показывал, что эффективность миграций тем выше, чем пропорциональнее возрастно-половая структура мигрантов и чем выше доля семейных среди них.

- Концепцию дифференциации потенциальных переселенцев. Согласно этой концепции благотворительные меры стимулирования миграции признаются пагубными, так как побуждают к переселению материально слабое, плохо адаптирующееся население. Потенциальных переселенцев предлагается делить на «сильных» и «слабых». Первые энергичны, имеют собственные средства и способны быстро и без посторонней помощи прижиться на новом месте; вторые не только нуждаются в помощи, но и плохо адаптируются к новым условиям.

Источниками информации для анализа миграционных процессов в тот период служили данные о регистрации переселенцев, которую проводили на специализированных переселенческих пунктах по оказанию материальной и другой помощи. Поданным этих пунктов, за периоде 1907 по 1911 г. с запада на восток России проследовало 2,6 млн. человек. Кроме того, серьезными источниками информации служили выборочные обследования, посвященные изучению состава мигрантов, экономического положения, процесса приживаемости и т.д.

Второй этап. Значение изучения процесса колонизации и миграционного поведения населения признавалось и после установления советской власти в России.

Это прежде всего проявилось в создании и функционировании специализированного научно-исследовательского учреждения — Государственного научно-исследовательского колонизационного института в Москве (1922 — 1930 гг.). В период существования этого института были проведены такие важнейшие мероприятия для изучения миграции населения, как организация текущего учета миграции, а также включение вопросов по миграции в программу переписи населения 1926 г. Кроме того, в этот период появилось большое количество публикаций на тему переселенческого движения. Хотя революционных изменений в направлениях исследований по миграции населения, несмотря на произошедшую революцию, отмечено не было: изучение миграционных процессов продолжали те же ученые и специалисты, что и до революции, использовались те же научные подходы.

Проводились глубокие исследования сельско-городской миграции, ее экономической природы. Анализ экономических и хозяйственных аспектов миграционных процессов, перераспределения трудовых ресурсов, взаимосвязи с оплатой труда, ценами и другими важнейшими факторами условий жизни, проведенный С.Г. Струмилиным [5], стал классическим, как и многие другие труды того периода — И.Л. Ямзина и В.П. Вощинина [6]. В 1920-е гг. по проблемам миграции было опубликовано весьма значительное число статей во вновь созданных журналах «Плановое хозяйство», «Вестник статистики» и др.

Главная мысль этих исследований заключалась в необходимости проведения политики переселения из малоземельных западных регионов в многоземельные восточные. Военно-стратегическое и хозяйственное значение территорий, расположенных в Дальневосточном регионе, необходимость укрепления восточных границ требовало ускоренного роста численности проживающего на этих территориях населения. Задача быстрого и резкого увеличения численности населения выразилась в следующем тезисе, сформулированном Г.Ф. Чиркиным [7]: «Только то расширение территории русского государства оказывается прочным, при котором за воином шел пахарь, а за линией укреплений вырастала линия русских деревень».

Переселение на Дальний Восток, в котором участвовали жители различных частей страны, продолжалось вплоть до Великой Отечественной войны. О его масштабах можно судить по данным Иркутского переселенческого пункта, ведавшего в конце 20-х гг. регистрацией мигрантов: только с конца 1924 г. до начала 1930 г. на Дальний Восток проследовало 147,3 тыс. переселенцев и ходоков, что составляло около трети их общего числа на территории России тех лет. Таким образом, необходимость заселения восточных территорий была аргументирована и доказана. В этом заключалась главная идея актуальной в тот период миграционной политики — предстояло лишь найти решение этой задачи.

Решение было найдено в форме масштабных капиталовложений, направленных на строительство крупных промышленных, транспортных объектов, градостроение. Период 30-х гг. с точки зрения механизмов реализации миграционной политики является достаточно своеобразным: его можно охарактеризовать как период использования административных ресурсов для достижения экономических целей. Территориальное перераспределение трудовых ресурсов и населения осуществлялось главным образом в различных так называемых организованных формах. Они, безусловно, относятся к формам добровольного переселения с использованием экономических и организационных инструментов. Наряду с ними широко использовались и принудительные формы переселения, особенно в регионы с неблагоприятными условиями проживания.

Для организации и осуществления процесса добровольного переселения разрабатывались переселенческие концепции, опиравшиеся на системы различных льгот и социальных гарантий, предоставляемых населению в случае переезда на ту или иную территорию. Система социальной дифференциации льгот, разработанная в 20 —30-е гт. прошлого столетия, по мнению многих специалистов, — наиболее сильная сторона научно-практических разработок того периода.

Характерной чертой научных исследований того времени является следующая: и теоретические разработки, и концепции часто носили «обслуживающий» характер, т.е. сначала осуществлялись те или иные меры по переселению, а обоснование их необходимости проводилось несколько позже. В большинстве случаев конкретные управленческие решения в области переселений принимались вразрез с научно аргументированными концепциями по миграции населения.

Если в 20-е гг. продолжались теоретические споры о таких понятиях, как «колонизация», «переселение», «миграция», «факторы миграции», то в 30-е гг. приоритеты в теоретических дискуссиях поменялись: основной их темой стали проблемы реализации организованных форм переселений -детища новой плановой системы.

Однако с конца 1930-х гг. (и вплоть до конца 1950-х) отмечается резкое сокращение и даже прекращение исследований, посвященных миграционной (и демографической) проблематике. Например, фундаментальный труд М.Я. Сонина, посвященный рассмотрению этих проблем, вышел в светлишь в 1959 г. [8]. По мнению многих исследователей, определенную, а некоторые считают решающую роль в этом сыграла перепись населения 1937 г., названная «вредительской». Ее организаторы - ведущие теоретики и практики отечественной статистики — были подвергнуты репрессиям, а вся демографическая и миграционная проблематика на долгие годы оказалась весьма опасной для исследований.

Забвение, как уже говорилось, длилось почти 20 лет.

Третий этап. В конце 1950-х гг. оживление исследований в области миграции было вызвано необходимостью привести наличие населения и трудовых ресурсов в регионах страны в соответствие с планами экономического роста. В различных регионах существовал либо избыток трудовых ресурсов по отношению к наличию рабочих мест, либо их недостаток. Потребность сбалансировать наличие производственных и трудовых ресурсов диктовала необходимость территориального перераспределения населения.

Поскольку внешние миграционные процессы в тех условиях были крайне незначительны и не влияли на количество и состав населения, то задачи миграционной политики сводились лишь к регулированию внутренних миграционных процессов. Так появилась потребность формирования миграционной политики в отношении внутренней миграции. Однако необходимые для разработки и проведения внутренней миграционной политики исследования отсутствовали — по двум основным причинам: во-первых, отсутствовала периодически собираемая и полная информация о миграционных процессах, так как была нарушена система первичного учета, и, во-вторых, была прекращена подготовка научных кадров.

Обе эти проблемы начали решаться в 60-е гг. и были связаны с созданием нового научного центра в Сибири - Сибирского отделения академии наук СССР. На базе созданного в этой структуре Института экономики и организации промышленного производства АН СССР и под руководством его первого директора, члена-корреспондента АН СССР Г.А. Пруденского началось возрождение исследований по теории миграции населения, социологических методов изучения этого процесса, а также формирование новой плеяды ученых — специалистов по данной проблематике. Круг исследований был необычайно широк и включал как вопросы разработки нового понятийного аппарата, методов исследования, так и показателей, адекватно отражающих территориальные перемещения населения.

Заложенные в работах этого периода идеи и представленные в них теории носят фундаментальный характер и не устарели до настоящего времени. Работы Н.М. Кокосова (руководителя всего направления исследований по миграции населения), Л.Л. Рыбаковского, В.И. Переведен- цева, Ж.А. Зайончковской были посвящены как методологическим аспектам проблем миграции, так и прикладным (например, проблеме формирования постоянных кадров в Сибири и на Дальнем Востоке). Во многом это было продиктовано тем обстоятельством, что для Сибири и Дальнего Востока миграционные процессы являлись (как и являются до настоящего времени) главным источником роста населения, а значит, условием освоения богатых природных ресурсов. В работах того периода [9] на основе материалов по городам Красноярского края и сельским районам Алтайского края была убедительно прослежена связь миграции и естественного движения населения с трудо- обеспеченностью и приживаемостью новоселов. На базе проведенных исследований был получен неожиданный вывод о том, что Сибирь выступала донором не только по отношению к другим регионам Советского Союза, но и была источником населения даже для относительно трудоизбыточных центральных территорий.

Но, пожалуй, еще большую роль в изучении миграционных процессов сыграла разработка системы показателей. Изучение и анализ любого процесса, и в особенности социально-экономического, возможны только с помощью сопоставления показателей, характеризующих процесс в течение длительного периода. Достаточная полнота отражения миграционных процессов, которую обеспечили система разработанных показателей и их неизменяемость, позволяет сегодня проследить динамику процессов миграции начиная с 60-х гг. XX в.

В этом плане следует прежде всего сказать о возможности получать характеристики межрайонных миграционных связей с помощью предложенных А.А Рыбаков- ским в 1969 г. показателей интенсивности межрайонных связей через соответствующие коэффициенты (КИМСы) [10]. Стандартизация коэффициентов проводилась по двум составляющим относительно населения регионов выхода и регионов вселения. На их основе были разработаны матрицы межрайонных миграционных связей для всех регионов России. Несмотря на исчерпывающую информацию, содержащуюся в матрицах, трудоемкость их расчетов и большой объем необходимых данных сделали их мало- используемыми. Однако для глубокого анализа миграционной ситуации исследователи (чаще в диссертационных работах) успешно используют разработанные матрицы коэффициентов межрайонных миграционных связей и в настоящее время.

Рубеж 60-х и 70-х гг. прошлого века был ознаменован новым мощным всплеском исследований миграционных процессов. Это произошло по следующим причинам:

- программы всесоюзных переписей населения 1959 и 1970 гг. не только содержали объемную и сопоставимую информацию, по которой можно было анализировать миграционные процессы, но эта информация стала достаточно доступной для исследователей;

- были разрешены к публикации работы «провальных» 40-х и 50-х гг.;

- данные текущего учета миграции перешли в разряд открытых и разрешенных к публикации.

В результате появились ставшие классическими публикации по проблемам приживаемости новоселов в городах (Ж.А. Зайончковской) [11], обобщению методов изучения миграций (В.И. Переведенцева) [12], анализу влияния миграционных процессов на межрегиональное перераспределение трудовых ресурсов (А.В. Топилина) [13]. Появились и нашли широкое распространение методы социологического исследования мобильности населения, а также факторов, на нее влияющих (Т.Н. Заславская) [14], методы математического моделирования миграционного поведения населения (И.С. Матлин) [15] и др.

Использование социологических методов сбора информации по миграции населения стало наиболее значительным достижением фундаментального характера в области теоретического и практического изучения миграционного поведения. На базе данных социологических опросов удалось осуществить системный подход к изучению миграционных процессов и управлению ими.

Таким образом, и это важно подчеркнуть, начиная с работы коллектива социологов под руководством Т.И. Заславской, миграция стала изучаться не только статистическими, но и социологическими методами с позиции миграционного поведения. Этот коллектив заложил теоретико-методологические основы изучения миграционного поведения. Именно в работах Т.И. Заславской впервые была аргументированно доказано, что в основе миграционного поведения населения лежат не только факторы объективного, прежде всего экономического, характера (такие, как развитие производства, наличие рабочих мест, относительно высокий уровень дохода), но и субъективного, формирующегося в зависимости от стереотипов и установок, движущих отдельным индивидом. От этого зависят уровень потребностей и их трансформация, желание их удовлетворять или определенный консерватизм по отношению даже к позитивным переменам, связанным с изменением места жительства, с влиянием общественной психологии на поведение индивида под воздействием идеологических и пропагандистских установок.

В современных условиях исследования и выводы, сделанные коллективом социологов под руководством Т.И. Заславской, находят новые подтверждения, что является доказательством объективности полученных учеными результатов. С точки зрения управления миграционными процессами классификация факторов, влияющих на миграционное поведение населения, уже не может не содержать группы факторов субъективного, психологического характера, а значит, последние не могут не учитываться при выработке миграционной политики.

Если основным объектом исследований коллектива ученых под руководством Т.Н. Заславской была миграция сельского населения Сибири, то Центр по изучению проблем народонаселения Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова сосредоточился на изучении процессов миграции населения в контексте урбанизации (Б.С. Хорев) [16]. Изучая различные виды миграции — стационарную, маятниковую, сезонную, а также межрайонные и межпоселенные перемещения, — сотрудники центра в работах 80-х гг. не разграничивали миграцию и миграционную подвижность населения, а такую стадию миграции, как приживаемость новоселов, ограничивали узкими рамками адаптации [17].

Интерес к миграционной проблематике предопределил формирование в середине 70-х гг. Научного центра по изучению миграции населения под руководством Л.Л. Рыбаковского в Институте социологических исследований АН СССР (позднее — Институт социологии РАН). В этом центре с конца 70-х до начала 90-х гг. был выполнен ряд крупных исследований по трем теоретическим и методическим проблемам, характеризуемым ниже.

Во-первых, продолжалась дальнейшая разработка комплекса вопросов регионального анализа миграций. До конца 70-х гг. миграция рассматривалась лишь как межрегиональное (межпоселенное) явление, а регионализация миграции сводилась к описанию различий в показателях между отдельными территориями (регионами). Считалось, что региональное своеобразие проявлялось в индивидуальном отклонении показателя от средней величины. Предложенный в Центре демографии Института социологии РАН подход получил название проблемного. Суть этого подхода состояла в несводимости региональных различий к отклонениям их количественных параметров, с одной стороны, и к географическому положению тех или иных регионов — с другой. Согласно этому подходу степень дифференциации регионов должна оцениваться с точки зрения качественных различий, т.е. типов миграционных проблем. Классификация территорий была произведена на основе специально разработанной системы показателей с использованием методов многомерного статистического анализа. Были выделены следующие типы проблем: повышение приживаемости новоселов в районах вселения; увеличение миграционной подвижности представителей титульных национальностей автономных республик; стабилизация сельского населения в центрально-европейской части страны.

Во-вторых, получила дальнейшее развитие ранее сформулированная идея А.А. Рыбаковского о трехстадийности миграционного процесса, представляющего собой последовательную цепочку событий. На первой стадии происходит формирование предпосылок территориальной подвижности населения (это исходный момент). Вторая стадия собственно перемещение, миграция или изменение территориального статуса. Свое завершение миграционный процесс находит на третьей стадии приживаемости переселенцев (новоселов) на новом месте. Эти три стадии не только последовательны, но и связаны между собой. Для понимания логики трехстадийного подхода важны два момента: 1) приживаемость не идентична адаптации - это двусторонний процесс, предполагающий множество исходов, связанных со спецификой обустройства новоселов; 2) способность к переселениям у определенных групп населения не означает автоматического формирования соответствующих контингентов потенциальных мигрантов.

В-третьих, получила развитие теория миграционного поведения, в которой были сформулированы базовые теоретические положения, понятия, категории [18]. Также были заложены фундаментальные методические основы для системного изучения особенностей миграционного поведения разных социально-демографических и территориальных совокупностей населения [19].

Работы Центра демографии Института социологии РАН стали универсальной методической базой для большого числа исследовательских проектов, реализованных в регионах России и на территориях бывшего СССР.

Необходимо сказать, что в период 1960-1980-х гг. многими коллективами — Советом по изучению производственных сил (СОПС), Центральной научно-исследовательской лабораторией трудовых ресурсов, географического факультета МГУ и другими столичными и периферийными научно-исследовательскими учреждениями и вузами страны — проводились исследования миграционных процессов. Однако результаты их работы, к сожалению, не публиковались, оставаясь продукцией под грифом «Для служебного пользования».

Теоретические споры в научной литературе относительно толкования тех или иных терминов («миграционное движение», «миграционная подвижность», «миграция населения», «мобильность населения») позволили достаточно четко выделить объекты управленческого воздействия и, несмотря на кажущуюся терминологическую путаницу, более точно подбирать инструменты воздействия на каждый из объектов. Хотя не все теоретические проблемы в тот период удалось разрешить.

Миграционная проблематика в научных исследованиях 60 —80-х гг. становится не просто популярной, но и оказывает определенное позитивное воздействие на органы власти, принимающие решения. Она подталкивает правительство к поиску верных и своевременных решений по размещению трудовых ресурсов, расселению населения. Хотя принимавшиеся в тот период правительством меры с целью территориального перераспределения населения, сбалансированного размещения производительных сил не квалифицировались как государственная миграционная политика.

Четвертый этап. Произошедшие на рубеже веков глобальные общественно-политические изменения в первую очередь затронули или повлияли на миграционные установки относительно стационарного населения как в Российской Федерации, так и в бывших союзных республиках. Внешне миграционные процессы выглядели как массовое переселение народов на территорию Российской Федерации, причем под воздействием исключительно выталкивающих факторов, т.е. минуя первую ответственную стадию миграционного процесса — формирование мобильности.

Необходимо признать, что положительное миграционное сальдо Российской Федерации (благодаря рекордно высоким показателям миграционного притока в середине 90-х гг.), несмотря на безусловно позитивную компенсирующую роль, имело ряд резко негативных последствий:

2. создавалось впечатление, что возросший уровень миграционного прироста произошел только в результате активизировавшегося процесса миграционного притока;

3. появилась иллюзия, что миграционный потенциал в республиках-донорах относительно неисчерпаем, следовательно, нет необходимости обеспечивать меры, стимулирующие приток населения в Российскую Федерацию;

4. сложившийся миграционный приток в условиях роста уровня безработицы и экономического кризиса квалифицировался как явление нежелательное и преждевременное, которое необходимо отсрочить вплоть до периода начала экономического роста;

5. выпуклость и очевидность проблем приема и обустройства вынужденных мигрантов (вынужденных переселенцев и беженцев), во-первых, трансформировали их из разряда экономических проблем в разряд гуманитарных, вследствие чего государственные обязательства перед вынужденными мигрантами квалифицировались как определенная обуза для бюджета постоянного населения; а во- вторых, на длительное время заслонили не менее важные с точки зрения развития экономики и обеспечения безопасности страны проблемы внутренней миграции населения;

6. внутренние миграционные процессы, во-первых, резко изменили свою направленность и «оголили» наиболее богатые ресурсами регионы и, во-вторых, не выполняли свою основную функцию — соединение вещественных и личных факторов производства, так как внутренняя территориальная мобильность населения резко сократилась. Сократилась интенсивность внутренней миграции.

Вновь возникшие или радикально видоизменившиеся миграционные проблемы в 90-х гг., безусловно, вызвали потребность в новом этапе исследований.

В этот период появились новые научные коллективы, анализировавшие актуальные, специфические для периода реформирования и перестройки миграционные процессы. Прежде всего это Центр демографии и миграции в Институте социально-политических исследований РАН (руководитель Л.А. Рыбаковский), лаборатория анализа и прогнозирования миграции Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (руководитель — Ж.А. Зайончковская), лаборатория Института социально-экономических проблем народонаселения РАН (руководитель Е.С. Красинец) и ряд других крупных научных центров. Однако можно констатировать, что в целом по России работы по тематике миграции населения скорее сворачивались, чем развивались.

Более того, исследования этого периода имели хотя и вполне объяснимые, но все же существенные недостатки. Во-первых, исследования носили констатирующий характер и практически не содержали обобщений, которые могли служить основой решения кризисно развивающихся миграционных процессов. Во-вторых, практически отсутствовали исследования миграционных процессов в увязке с новыми рыночными экономическими механизмами. В-третьих, не было притока молодых исследователей в данную отрасль науки. И первый, и второй, и третий недостатки, по нашему мнению, — следствие одной главной причины: невостребованности исследований в области теории и управления миграционными процессами со стороны российских управленческих и властных структур и соответственно отсутствия достаточных объемов финансирования для проведения долгосрочных, комплексных исследований, содержащих практические решения этих вопросов, или, другими словами, отсутствия «госзаказа». Научные коллективы были вынуждены вести большое количество коммерческих, как правило, весьма неглубоких исследовательских проектов, научные коллективы распадались, не было притока молодежи, нарушалась преемственность исследований. По мнению многих ученых, в определенной степени ситуация была аналогичной концу 30-х гг.

Некоторый позитивный перелом произошел во второй половине 90-х гг. В этот период при финансовой поддержке западных фондов (фонда Карнеги, фонда Форда, фонда Сороса) был осуществлен ряд относительно крупных издательских проектов по публикации исследований в области миграции населения: увидели свет исследования известных российских ученых [20], а также ученых из бывших республик СССР.

Помимо западных фондов публикации по миграции населения финансировались Федеральной миграционной службой России - научно-практический журнал «Миграция»; Министерством по делам национальной и миграционной политики - приложение к журналу «Миграция в России», выпуск «Миграция населения» под редакцией О.Д. Воробьевой; Институтом этнологии и антропологии РАН (под руководством В.А. Тишкова) и кафедрой демографии и миграции населения экономического факультета МГУ им. М.В. Ломономова (под руководством В.А. Ионцева) — работы по международной миграции населения. Было проведено и опубликовано историко-демографическое исследование В.М. Кабузана [21], содержащее большой объем архивных материалов.

В этот период проводились достаточно глубокие и разносторонние исследования по взаимосвязям миграционных процессов и национальных конфликтов, экономических и политических процессов, о ситуации в бывшлх союзных республиках, об адаптации вынужденных мигрантов в различных регионах России, о потенциале кадров научно-технического комплекса, об использовании иностранных работников на рынке труда и др.

Однако все же этим исследованиям в большей степени был присущ исключительно информационный характер. Лишь работы Т.М. Регент [22] и О.Д. Воробьевой [23], появившиеся в конце 90 —начале 2000-х гг. и явившиеся результатом обобщения большого практического опыта в области реализации миграционной политики, можно привести в качестве исследований, посвященных проблемам регулирования миграционных процессов и управления миграционной ситуацией.

Что касается социологов, то они никогда не стояли в стороне от изучения проблем миграции. В этом направлении социологами ведутся масштабные научные исследования, публикуются научные труды как за рубежом, так и в России. В составе Международной социологической ассоциации (МСА) функционирует специальный комитет по социологии миграции. Однако, как справедливо отмечалось на последней конференции этого комитета, пока еще не сложилась единая социологическая теория миграционных процессов. Продуцируются лишь отдельные наработки социологов по некоторым вопросам миграционного движения, актуальным проблемам массовых перемещений тех или иных категорий мигрантов и социальных общностей. Подобное заключение можно отнести и к российской социологии, перед учеными которой стоит задача разработки и совершенствования теории социологии миграции.

В отечественной социологической науке проблемы миграции с позиции социологической теории исследованы недостаточно. Большинство работ, посвященных проблемам миграции, представляют собой социально-демографические, социально-экономические, социально-трудовые исследования. Как уже говорилось, только начиная с исследований школы Т.И. Заславской, миграционные процессы стали изучаться с позиций миграционного поведения.

Особенность современного этапа исследований миграционных процессов в России состоит в том, что больше внимания стало уделяться социологическим подходам к изучению миграции, а именно вопросам сложных взаимосвязей миграционных процессов и адаптации мигрантов к принимающей социальной среде; условиям приспособления; факторам, определяющим ход адаптации; степени и времени приспособления в различных типах ситуаций; проблемам толерантности и конфликтогенности в контексте взаимодействия этнических мигрантов с местным населением принимающих социальных сообществ.

Одним из центров, где дана социологическая интерпретация миграции как социального процесса и предложена стратегия социологического анализа миграционного процесса как объекта исследования, стал коллектив ученых под руководством Т.Н. Юдиной Российского государственного социального университета.

Главное внимание коллектива сосредоточено на определении меры включенности социологии в исследования миграционных процессов, а также определении вопросов, требующих изучения в рамках социологического знания; раскрытии процесса становления социологии миграции как отрасли социологической науки; определении объекта и предмета социологии миграции, ее структуры; расширении тезауруса основных понятий социологии миграции: «миграция», «мигранты», «миграционная мобильность», а также определении места социологии миграции как теории среднего уровня в системе социологического знания; разработке социологического подхода к типологии миграционных процессов, дающей возможность адресного изучения перманентно меняющихся видов перемещения и др.

Исследования коллектива ученых Российского государственного социального университета основываются на результатах крупных социологических обследований. В частности, в 2002 г. было проведено обследование «Зарубежные мигранты в Москве: социолого-экономический анализ влияния на социальные процессы» (руководитель проекта — Т.Н. Юдина; члены ВТК: А.А. Сазонов, А.В. Слепченко). Цель обследования состояла в изучении реальной ситуации, связанной с присутствием международных мигрантов в Москве, оценке влияния мигрантов на различные сферы жизнедеятельности мегаполиса, в том числе на рынок труда, уровень преступности, социальную комфортность москвичей и др. Также в 2002 г. было проведено обследование «Положение российских соотечественников в странах СНГ и Балтии» (руководитель проекта: Т.Н. Юдина; члены ВТК: М.В. Лазуткина, Т.В. Потемкина). Его задача состояла в выявлении мнения экспертов — представителей общин соотечественников о наиболее важных проблемах их жизни в этих странах, о стратегии возможного миграционного поведения русскоязычного населения в ближайшие годы, а также в оценке их миграционного потенциала в связи с принятием Закона о гражданстве в России. Ученые РГСУ приняли участие в научно-исследовательском проекте «Теоретические и экспериментальные модели социальной адаптации вынужденных переселенцев в России» (проект РФФИ, 2001—2002 гг.; руководитель проекта: Ж.Т. Тощенко; члены ВТК: А.И. Крухмалев, И.Ю. Макеев, Т.Н. Юдина). Программой проекта предусматривался анализ проблем адаптации вынужденных мигрантов в российский социум, в том числе ее особенностей в крупных городах. Они стали инициаторами ежегодного «Мониторинга социальной сферы», проведенного в 2003 — 2004 гг. (руководители проекта: В.И. Жуков, Г.И. Осадчая; члены ВТК: А.А. Сазонов, Т.Н. Юдина и др.). В его рамках в шести федеральных округах России исследовалось социально-экономическое положение мигрантов, прибывших из российских регионов и стран ближнего зарубежья. Изучались .причины миграционных перемещений в данные округа, а также факторы, влияющие на миграционные настроения населения.

В Российском государственном социальном университете разработана социологическая концепция диалоговой модели интеграции, представляющая собой аналитический инструмент, который позволяет анализировать сложные взаимодействия между иммигрантами и аборигенами, прослеживать различные стратегии интеграции со стороны общества и со стороны иммигрантов, существующие одновременно, комбинировать различные стратегии в конкретных ситуациях.

Источник: Юдина Т.Н. Социология миграции: Учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект, 2006. С. 150-171.