Экспектации

[от англ. expectation — ожидание] — системный комплекс социальных ожиданий, представлений о том, каким образом другой личностью должны исполняться статусно-ролевые предписания. Характер, насыщенность социальных ожиданий во многом определяют оценку партнера по взаимодействию и общению, практически напрямую связаны с процессами социальной стереотипизации, социального контроля и феноменом групповой нормализации. Специфика межличностных отношений в реально функционирующей группе, особенности социально-психологического климата в ней, уровень успешности в сфере принятия групповых решений в значительной мере взаимосвязаны с уровнем адекватности взаимных экспектаций участников реального взаимодействия и общения. По степени инвариантности экспектации традиционно подразделяют на предписывающие и предсказывающие. При этом, если первые выступают в качестве жестких требований, безальтернативного исполнения соответствующей роли, то второй тип экспектаций предусматривает учет индивидуально-психологических особенностей носителя роли и потому допускает хоть и остающуюся в рамках именно ролевого поведения, но все же различную активность. Помимо подобной дифференциации, как правило, экспектации «разводят» и в логике того, к кому они обращены, в связи с чем изучаются и экспектации, раскрывающие те требования, которые согласно своей роли должны исполнять другие, и экспектации, которые должен исполнять сам субъект согласно обращенным к нему и осознаваемым им самим ожиданиям этих других. В рамках проблематики межличностных отношений в реально функционирующих малых группах особое место занимают исследования адекватности социальных ожиданий членов контактных сообществ по поводу эмоционального и «делового» отношения к ним со стороны партнеров по взаимодействию и общению. Этот внутригрупповой социально-психологический показатель характера межличностных отношений настолько важен как в исследовательском, так и в диагностическом плане, что разработаны методические процедуры, специально созданные для определения его количественной выраженности — аутосоциометрия и аутореферентометрия.

Вполне понятно, что в содержательном плане понятие «экспектации» напрямую связано с такими социально-психологическими понятиями, как «роль», «стереотип», «установка» и рядом других. Выше мы уже описывали известный эксперимент Ф. Зимбардо, в рамках которого случайно выбранные студенты университета должны были играть роль тюремных надзирателей в то время, как их коллеги исполняли роль заключенных. Жестокое поведение «надзирателей», являвшихся в массе своей вполне нормальными и уравновешанными людьми, к тому же лично знакомыми со многими «заключенными», во многом было обусловлено распространенными в массовом сознании стереотипами, связанными с экспектациями, касающимися данной роли. В этой связи правомерно говорить о таком социально-психологическом феномене, как «ролевой стереотип». Данное понятие, являясь «дочерним» по отношению к понятию «социальный стереотип», описывает укоренившиеся в массовом сознании усеченные и упрощенные предписывающие экспектации, касающиеся той или иной социальной роли.

Ролевые стереотипы именно потому, что они носят предписывающий характер, сводя при этом как внешние, так и внутренние экспектиции к ограниченному набору стереотипных ожиданий, часто приводят к достаточно серьезным негативным последствиям не только в экспериментальных ситуациях, но и в реальной жизни. Одним из наиболее распрстраненных примеров такого рода, является давно исследуемая социальными психологами проблема надежности свидетельских показаний. В рамках одного из экспериментов, проведенных в 1974 г. в США, «в ... студенческом городке ... на глазах у 141 свидетеля было инсценировано нападение на преподавателя колледжа. В тот же день у всех свидетелей были получены показания под присягой, в большинстве которых были обнаружены серьезные неточности, в том числе завышение оценок времени в среднем на 150%, переоценка веса нападавшего на 14% и недооценка его возраста более, чем на 2 года. В целом, при проверке воспоминаний, касавшихся внешнего вида, одежды и действий нападавшего, точность показаний среднего свидетеля составляла только 25%. Через 7 недель только 40% свидетелей смогли идентифицировать фотографию нападавшего в наборе из 6 фотографий... 25% свидетелей «опознали» в качестве преступника ни в чем неповинного прохожего, которого исследователи специально поместили на место событий!.. В другом исследовании только 30% свидетелей инсценированной кражи правильно идентифицировало вора всего через 20 минут после кражи, несмотря на то, что вор неуклюже уронил сумку с украденными прямо на глазах у свидетелей на расстоянии нескольких футов от них, а перед тем как убежать, посмотрел прямо на них. Как только он скрылся, его внешность улетучилась из памяти свидетелей»1. Результаты этих и множества других подобных экспериментов подтверждаются и многочисленными реальными уголовными делами, в рамках которых на основании ложных свидетельских показаний, являвшихся следствием добросовестного заблуждения, а не злого умысла, были осуждены за те или иные преступления совершенно невинные люди.

Подобное поведение зачастую вполне ответственных и добросовестных людей обусловлено ролевым стереотипом, согласно которому свидетель должен отвечать на вопросы и рассказать о том, что он видел. При этом, как показвает практика и результаты целого ряда социально-психологических исследований, опытный и даже не очень следователь, «играя» на данном стеретипе и используя различные дополнительные средства психологического воздействия, способен спровоцировать многих свидетелей к рассказу о том, чего они на самом деле не видели.

В этой связи также нельзя не отметить, что ролевой стереотип, касающийся роли свидетеля, во многих странах подкрепляется официально кодифицированными предписывающими экспектациями. Классический пример такого рода (а также давления со сторны следователя, построенного именно на предписывающих экспектациях) имеется в известном романе братьев Вайнеров «Эра милосердия». В ответ на отказ арестованного Груздева описывать жизнь убитой бывшей жены и ее знакомых, Жеглов заявляет: «Слушайте, Груздев... Мне уже надоело. Что вы со мной все время перепираетесь? Вы не доносчик, вы по делу свидетель. Пока, во всяком случае. И давать показания, интересующие следствие, по закону обязаны. Так что давайте не будем ... Пишите, что вам говорят...»2

Понятно, что в наибольшей степени влиянию ролевых стереотипов подвержены авторитарные личности, а также лица с ограниченным социальным опытом. В этой связи особое значение приобретают родительские экспектации, на которых строится модель семейного воспитания. Как правило, в основе именно авторитарного стиля воспитания лежат предписывающие экспектации, до мелочей фиксирующие ожидания и требования, которым должен «соответствовать» ребенок, чтобы быть «хорошим» в глазах родителей, соседей, воспитателей детского сада и т. п. Безусловно, у любого родителя попросту не может не быть определенного комплекса как перспективных, так и ситуативных ожиданий, связанных с ребенком (как есть они, в свою очередь, и у ребенка). Однако адекватные воспитательные модели строятся преимущественно на предсказывающих экспектациях, позволяющих, как уже отмечалось, учитывать индивидуальные особенности конкретного ребенка в рамках определенной роли. Таким образом, дети приобретают ролевую гибкость и одновременно учатся находить оптимальное сочетание между ожиданиями окружающих, официальными предписаниями и собственными представлениями о том, как следует вести себя в той или иной роли.

Это тем более важно, что соответствие внутренних и внешних экспектаций является во многом определяющим как с точки зрения личностной социальной успешности индивида, так и при формирования благоприятного социально-психологического климата в группе. В случае их кардинального несовпадения практически неизбежен рост интрагрупповой напряженности и конфликтов, что может привести в крайних случаях к полному отторжению индивида группой.

В этих условиях задачей социального психолога, курирующего данное сообщество, является оценка возможности интеграции групповых ожиданий и внутренних экспектаций «выпадающего» члена группы и реализация соответствующих коррекционных мероприятий.

Понятно, что для практического социального психолога крайне важно владеть картиной реальных ожиданий членов контактной группы, так как без учета именно субъективной стороны межличностных отношений ни адекватная диагностическая работа, ни коррекционно-поддерживающая деятельность в конкретном сообществе попросту не могут быть продуктивны.