“ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ”

“ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ”
    “ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ” (Logische Untersuchungen, 1900—01) — признанное одним из самых значительных в философии 20 в. двухтомное сочинение Э. Гуссерля, ? l томе (“Пролегомены к чистой логике”) подвергнут резкой критике психологизм — влиятельная на рубеже веков программа обоснования логики с помощью психологии, т. е. “выведения” понятий и законов из наблюдения за процессами индивидуального сознания. Поскольку сам Гуссерль отдал дань психологизму в своей первой работе “Философия арифметики”, эта критика является и самокритикой. В I— ? главах содержится размежевание с различными концепциями, отнесенными к психологизму (Дж. Ст. Милль, Т. Липпс, X. Зигварт, Б. Эрдманн и др.). В I томе также набросан (в XI главе) проект “чистой логики” как учения о категориях значений и предметностей, о законах и теориях, коренящихся в этих категориях, логики как теории о “чистых” возможных типах теории, т. е. как “наукоучения”. Эта программа — вместе с заявлениями о “тождественно единой истине”, о принципиальном отделении идеального от реальности и ее предметов — у некоторых современников создавала впечатление, будто Гуссерль будет осуществлять кардинальный логицистский проект, основывающийся на идеализме платоновского типа (который, впрочем, в I томе также был подвергнут критике как “метафизическое гипостазирование всеобщего”). Тем неожиданнее оказалась расшифровка программы во II томе. В 1-й его части (“Исследования по феноменологии и теории познания”) в центре анализа — феномены, которые первоначально предстают как комплексные “данности”, единицы сознания. При этом от языковых выражений Гуссерль отделяет физический феномен, в котором выражение конституируется с его физической стороны. Затем внимание перемещается к акту сознания, в котором выражение выступает в его созерцательной полноте (Husserl E. Logische Untersuchungen, Bd. 2,1. Teil. Halle, 1922, S. 37). Чисто внешние стороны феномена вместе со всеми их конкретно-эмпирическими сторонами и характеристиками оставлены в стороне. Но принципиальное отношение феномена к языково-логическим формам, к актам сознания, к данности с помощью созерцания (интуиции) постоянно принимается в расчет, в чем с самых первых шагов состоит специфика феноменологии Гуссерля. В 1-м исследовании 1-й части II тома (“Выражение и значение”) анализ движется от выражения к его значению (Bedeutung) и к его смыслу (Sinn); тем самьм “смыслодающая” функция феномена усматривается в его связи с предметностями сознания. Последние не тождественны предметностям вне сознания, а коррелятивны основным типам языковых выражений и актам значимости (Akten des Bedeutens). “Значения образуют класс понятий в смысле всеобщих предметов” (S. 101). Логика (как и все теоретические дисциплины) исследует “идеальные комплексы значений”. Как раз и имея в виду заложить теоретико-познавательный фундамент для чистой логики, он выделяет и особо анализирует всеобщие идеальные предметы (2-е исследование — “Идеальное единство рода и новая теория абстракции”), одновременно опровергая классическую теорию абстракции Дж. Ст. Милля, Локка, Спенсера. Беркли и Юма. Главный недостаток этих теорий Гуссерль усматривает в психологизации всеобщего.
    В феноменологии (начиная с “Логических исследований”) центральное значение придается специфически истолкованным актам сознания, в коррелятивную связь с которыми приводится “единство значения”. “Всякое мышление, а в особенности всякое теоретическое мышление и познание осуществляется в известных “актах”, которые выступают в связях речи, использующей [языковые] выражения. В этих актах заключается источник всех единств значений, которые противостоят мыслящему в виде объектов мышления и познания или подлежащих объяснению оснований и законов, теории и наук. относящихся к этим объектам. В этих актах заключен, следовательно, источник соответствующих всеобщих, или чистых, идей, идеально-законообразные связи которых стремится установить чистая логика; на прояснение их направлена критика познания” (Logische Untersuchungen, Bd. II, II. Teil, S. l ). Цель их в том, чтобы возвести к актам как своему источнику не только всеобщие, но и всякие иные предметности (Gegenstandlichkeiten) сознания. При этом “акт” в феноменологическом смысле не тождествен таким известным из философии и психологии формообразованиям сознания, как восприятия, представления и т. д., хотя и связан с ними. Так, “в самом восприятии какой-либо “этой” веши (этот стол и т. п.) не заключено ни одной части значения”. Восприятие здесь — лишь эмпирическая основа для развертывания нового акта, который Гуссерль называет интенциональным актом: суть последнего — в идеальном “полагании — этого” (Dies — Meinen. Ibid., S. 18, 16, 21).
    В 3-м и 4-м исследованиях (“Учение о целом и части”, “Различие между самостоятельными и несамостоятельными значениями и идея чистой грамматики”) на первый план выдвигается проблема предметности в ее феноменологическом толковании. Предметность как таковую и ее типы (Gegenstandlichkeiten) он, правда, в соответствии с традициями логики увязывает с языковыми выражениями и суждениями, но оригинальным, именно феноменологическим моментом становится обнаружение их коррелятивной связи с особыми, а именно интенциональными, переживаниями сознания (5-е исследование “Об интенциональных переживаниях и их содержании”). Предметности понимаются как то, что интенциональные переживания “полагают” (meinen, “мнят”), на что они направлены. Так зарождается “интенциональность” в гуссерлевском толковании: интенциональное переживание и интенциональный предмет — не две различные вещи, а нечто единое (Bd. II, I. Teil, S. 372). Даже наши чувства характеризуются интенциональной, предметной направленностью. (Не-интенциональны, согласно Гуссерлю, лишь элементарные ощущения, чтооспаривается некоторыми критиками.) В отличие от психологии феноменология анализирует не реально-эмпирические, а идеальные, т. е. собственно интенциональные, стороны переживаний. Беря для анализа интенциональный акт, на его основе он выделяет: интенциональный предмет, интенциональную материю (Hyle) и интенциональную сущность. От интенциональной материи он отличает интенциональное качество: акт может быть актом восприятия, представления, вынесения суждения (Beurteilung), оценивания и т. д. Материя (Hyle) как раз и характеризует направленность акта на нечто предметное — на то, что представляют, о чем судят и т. д. Качество и материя в их единстве составляют интенциональную сущность акта. 6-е исследование (“Феноменологическое объяснение познания”) в еще большей степени вводит в теорию значений ранней феноменологии интуитивно-процессуальные элементы. Гуссерль различает “интенцию значения” (Bedeutungsintention) и “исполнение значения” (Bedeutungseriullung). В первом случае какая-либо предметность только “положена”, интендирована, во втором — она “исполняется” в акте созерцания, т. е. предметное содержание объективно и несомненно предстает в своей идентичности (Bd. II, II. Teil, S. 35). Исполненное значение коррелируется с истиной и имеет своей противоположностью иллюзию. Туссерль предпринимает оригинальную попытку синтезировать логические и феноменологические аспекты теории истины. При “исполнении” интенции “предметное есть в точности то, на что направлялась интенция, оно действительно “современно” (gegenwartig) и дано” (S. 118). Благодаря расшифровке исполнения значения (синтеза исполнения значения) проясняются понятия очевидности, или познания в наиболее точном смысле слова, а также совершенно уясняется понятие “истина” (Bd. II, Т. II, S. 5). Ибо исполнение значения служит задаче идентифицирования содержания в различных актах; тем самым реализуется единство познания, а вместе с ним акты действительно становятся объективирующими, или “смыслодающими” (Ibid., S. 50, 51, 52). Полагаемые, т. е. интендируемые предметы мы при исполнении значения созерцательно переживаем как “сами (selbst) эти предметы”; это направленность на “сами вещи”, или само содержание (an die Sache selbst — S. 65). Нельзя забывать, что, по Гуссерлю, “цель абсолютного познания” — “адекватное самопредставление (Selbstdarstellung) познаваемого объекта” (S. 66). Он различает следующие “градации полноты интуитивного содержания”, параллельно которым идут градации полноты представляемого содержания: 1) объем или богатство полноты (соответственно тому, с большей или меньшей исчерпанностью изображается содержание предмета); 2) жизненность полноты (степень приближения примитивного сходства изображения к изображению соответствующих содержательных моментов предмета); 3) реальное содержание полноты. Поэтому “адекватным” восприятием можно считать такой идеал, которому соответствует максимум объема, жизненности и реальности — даже “самоявленности” объекта в его полноте и целостности (S. 83, 84). На этом пути Гуссерль модифицирует и теорию истины. Истину он рассматривает: 1) как “коррелат идентифицирующего акта” — здесь она есть смыслосодержание; и как коррелат идентифицирования — здесь она является “идентичностью”. Истина есть “полная согласованность между положенным (Gemeintem) и данным как таковым. Эта согласованность переживается в очевидности, поскольку очевидность есть актуальное исполнение адекватного идентифицирования” (S. 122). Это “предметная” сторона истины; 2) истина есть также “идеальное отношение”, касающееся акта, его формы: акт “абсолютной адекватности” соответствует истине; 3) истина отвечает “абсолютной полноте” интенции; 4) истина определяется и как “правильность той сущности интенции, которая соответствует познанию” (S. 123). Заключительные главы 2-й части II тома “Логических исследований” и Приложение к нему Гуссерль посвятил противопоставлению необычного хода мыслей и непривычной терминологии своего произведения традиционным толкованиям понятий абстракции, созерцания, феномена. Он подчеркивает, в частности, что в феноменологии ведет речь не о чувственной абстракции, дающей “чувственные понятия” (цвет, дом, суждение, желание и т. д.), а об “идиирующей”, т. е. сверхчувственной абстракции, постигающей “предмет” как “идеальное бытие”, дающей “чисто категориальные понятия” — такие, как единство, множество, отношение, понятие. Подобно этому, заявляет Гуссерль, он исследует не чувственное, а категориальное (всеобщее) созерцание, типичное для теоретических наук, в частности для логики (S. 183—185). Так Гуссерль в конце работы перебросил мостик к ее I тому, к замыслу “чистой логики” как наукоучения.
    После появления “Логических исследований” наиболее часто высказывался упрек в том, что Гуссерль, борец против психологизма, сам впадает в психологизм. Он отчасти вынужден был признать это, однако настаивал на том, что de facto все же “проводился сущностный анализ” {Husserl E. Entwurf einer fon•ede zu den “Logischen Untersuchungen”, 1913, “Tijdschrift voor Fuosofie” l, 1939, S. 329). Впоследствии автор еще более критически высказывался о “Логических исследованиях”, хотя ряд текстов (5-е и 6-е исследования) по-прежнему оценивал весьма высоко. Отдельные идеи “Логических исследований” нашли продолжение в последующих логико-философских сочинениях Гуссерля. Напр., в “Формальной и трансцендентальной логике” (§ 28, 35) сходно с “Логическими исследованиями” определялись три задачи, соответственно три ступени чистой логики: 1) чистое формальное учение о значении; 2) формальная логика следствий (Konsequenzlogik); 3) теория дедуктивных систем. Некоторые выдающиеся философы 20 в. (Б. Рассел, М. Хайдеггер) причисляли “Логические исследования” к лучшим, поистине классическим философским произведением нашего столетия.
    Лит.: Яковечко Б. В. Философия Эд. Гуссерля.— В сб.: Новые идеи в философии. СПб., 1913,0. 74—146; De Boer Th. Das Verhaltnis zwischen dem ersten und zweiten Teil der “Logischen Untersuchungen” Edmund Husserls.— “Saggi Filosofici”, ?27 (Torino: Filosofia 1967); KungG. Language Analysis and Phenomenological Analysis.— Proceedings of XIVth International Congress of Philosophy, vol. 2. Vienna, 1968, pp. 247-253.
    H. В. Мотрошилова

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.